Она слышала, как звенели кастрюльки в ее маленькой кухне. Потом восхитительный запах окутал ее. Конечно, Бернардо умел готовить. Ведь он жил по принципу - ни в ком не нуждаться. В данный момент она порадовалась его умению.
Она сняла плащ. Бернардо тотчас взял его и повесил на плечики. Он не улыбался, не говорил ласковых слов, но руки у него такие нежные и такие твердые.
- Теперь садись, - сказал он.
- Позволь, я накрою на стол.
- Я накрою на стол. Ты будешь делать, что тебе сказано.
Какое блаженство вот так ждать. Она сидела в сонном оцепенении. А он постелил клетчатую скатерть, положил ножи и вилки, поставил тарелки, соль, перец, бокалы.
- Мне вина не надо, - предупредила Энджи. - Не надо, пока я беременная.
- Что ты пьешь?
- Чай. Чайник найдешь там.
Он положил на тарелку пасту с сардинами, она нашла их потрясающими. Он ел вместе с ней, но очень мало. Он не спускал с нее глаз, убеждаясь, что она уплетает за обе щеки. Время от времени он отходил к плите, чтобы проследить за мясными фрикадельками для следующего блюда. И приготовить чай.
Это было ужасающе. Бернардо никогда раньше не заваривал чай.
- Я что-то сделал неправильно? - спросил он, увидев ее невольную гримасу.
- По-моему, вода не закипела.
- Я приготовлю снова.
Несмотря на ее протесты, он настоял, что должен научиться правильно заваривать чай. Она с нежностью наблюдала за ним, сердце тихо ныло. Бернардо такой невыразимо дорогой, такой близкий… И такой далекий.
- Этот хороший, - наконец, улыбаясь, сказала она, сделав глоток чая.
- Такой заваривают англичане? - он недоверчиво смотрел на нее.
- Такой завариваю я. Ну, почти.
Оба улыбнулись. На мгновение барьеры упали.
- Энджи…
Задребезжал дверной колокольчик. Бернардо опустил руку, протянутую к Энджи. Беззвучно ругаясь, он шагнул к двери.
- Что тебе здесь надо? - спросил он у Нико Сартоне.
- Маленькое дельце. Рецепт. Доктор обещала. - Сартоне отвратительно улыбался и словно маслом поливал свой путь в комнату. - Синьору Фарани мазь нужна сегодня. И вы, доктор, обещали послать мне рецепт…
- Ах, да. Простите, выскользнуло из памяти, - устало проговорила Энджи. - Минутку.
- А. ты не мог напомнить ей завтра? - рявкнул Бернардо.
- Но мазь нужна сегодня, - с той же улыбкой пролепетал Сартоне. Глаза у него, словно у ящерицы, бегали по комнате.
- Натер бы его мазью сегодня, а завтра получил бы бумажку. - Бернардо еле сдерживал гнев.
- Дать больному рецептурное средство без рецепта? - Сартоне сделал большие глаза.
- Это мазь от экземы для человека, которого ты знаешь многие годы, - с подавляемой яростью прошипел Бернардо. - Несколько часов ничего бы не изменили. И не говори, будто ты не делал этого сотни раз раньше.
- Только с доктором Фортуно, - по-прежнему улыбаясь, объяснил Сартоне. - С новым доктором такого не бывало.
- Вот рецепт. - Энджи быстро вышла из комнаты. - И пожалуйста, передайте синьору Фарани мои извинения.
- Да. Боюсь, он не очень доволен вами, - с ядовитой ласковостью проговорил Сартоне.
- Убирайся вон, - тоже ласково сказал ему Бернардо. - Убирайся, пока цел.
Глаза рептилии перебегали с Энджи на Бернардо. Улыбка Сартоне стала совсем тошнотворной.
- Спокойной ночи, signore, - твердым голосом сказала Энджи.
Сартоне поспешно выскользнул из дома.
- Наверно, тебе тоже пора, - напомнила Энджи.
- Мне? Пора? Я думал…
- Спасибо за ужин, но сейчас я хотела бы лечь.
Он вспомнил мгновение тепла и улыбок, которое прервал Сартоне. И со вздохом признал, что того настроения уже не вернешь.
- Да, конечно, тебе надо отдохнуть. - Он неуверенно поцеловал ее в щеку. Она улыбнулась ему. И ничего больше. Он взял свою куртку и вышел.
* * *
Едва Бернардо вошел в лавку Сартоне, тот сделал вид, будто занялся каким-то неотложным, полностью поглотившим его внимание делом. Но ничто не могло бы сдвинуть Бернардо с места. Он стоял там, молчаливый и неумолимый, пока лавка не опустела.
- Послушай, - наконец заговорил Сартоне, - я не хочу неприятностей.
- А ты что, думаешь, я буду стоять в стороне и смотреть, как ты преследуешь отличного доктора, которая делает для этой общины удивительные вещи? Ты надеешься заставить ее бежать отсюда? Только посмей!
Сартоне хихикнул, отчего Бернардо сжал и разжал кулаки.
- Не думаю, чтобы мне понадобилось что-то делать. Пока ты не выполнишь свой долг, все произойдет само собой. Понял?
Бернардо стремительно выбежал из лавки: он боялся совершить убийство. На улице он столкнулся с отцом Марко и мэром Донати. И остановился перед ними, яростно ругаясь.
В это время из лавки вышел подгоняемый ненавистью Сартоне. Он шел так быстро, что не заметил ни Марко, ни Донати.
- Советую тебе задуматься над моими словами, - почти провизжал он, обращаясь к Бернардо. - Вскоре у твоего доктора не останется пациентов. PROSTITUTA.
Еще момент, и Сартоне лежал на камнях мостовой, трое мужчин наклонились над ним.
Никто не видел, кто из троих повалил его наземь.
* * *
Баптиста с Хедер и Ренато наслаждались последней перед сном чашкой чая. Вдруг объявили о неожиданном визитере. Баптисте хватило одного взгляда на Бернардо, чтобы попросить оставить их наедине. Он выглядел, объясняла она потом, словно человек, приговоренный к виселице.
Но когда они остались одни, он долго не мог объяснить цель своего приезда. Отказавшись от предложения освежиться, он мрачно ходил по комнате и вежливо расспрашивал ее о здоровье. Наконец резко бросил, будто отрубил:
- Я лучше пойду. Мне не следовало врываться к тебе в такой час. Я приехал слишком поздно.
Баптиста ловко придала некую двусмысленность его словам:
- Но почему-то ты все же пришел слишком поздно. Так, может, разберемся? Может, на самом деле еще не слишком поздно?
Он продолжал шагами мерить комнату.
- Вчера ко мне пришла молодая девушка, - наконец начал он. - Ее зовут Джинетта. Она работала у Энджи. Но когда разразился "скандал", мать заставила ее уйти. Джинетта восхищается Энджи, хочет быть похожей на нее, может быть, даже стать доктором. Она надеется, что после нашей свадьбы мать передумает и разрешит ей вернуться к Энджи. Я ответил, что вряд ли это случится. Когда я объяснил ей почему, она не поверила. Она говорит, что ни одна женщина не откажется выйти замуж за отца своего ребенка. Словом, Джинетта ясно намекнула, что мой долг - убедить Энджи выйти замуж, "для общего блага". - Он мрачно усмехнулся. - Они любят ее. Они не одобряют ее, но восхищаются ею и хотят, чтобы она осталась.
- Ты так много прочел в словах одной молодой девушки?
- Это только вчера. А сегодня весь день я принимал делегации. Священник, мэр, мать-настоятельница. Все требуют, чтобы я исполнил свой долг. Когда я объяснил, что отказываюсь не я, а она, Оливеро Донати порекомендовал мне "заглянуть себе в сердце". Что, мол, я сделал такого, что "эта прекрасная женщина" отказала мне. Отец Марко поддержал его. И клянусь, эти двое впервые в жизни согласились друг с другом. Я никого не могу убедить, что дело не во мне.
- А может, в тебе, - задумчиво проговорила Баптиста. - Наверно, ты не нашел правильного пути.
- Правильного пути нет, - тотчас возразил Бернардо. - Знаю, я был не прав, когда ушел, бросив ее. Но я думал, ей будет лучше без меня.
- Но сейчас-то она вроде бы с тобой согласна, - сухо заметила Баптиста.
Бернардо снова стал нервно вышагивать по комнате.
- Я солгал, - с усилием произнес он. - Когда я уходил, я думал о себе. Я сказал ей такие вещи… Я позволил ей так близко подойти… Я боялся…
- Близость в любви может быть ужасающей, - кивнула Баптиста. - Вот почему любовь требует много отваги. Некоторые люди чувствуют себя безопаснее на расстоянии. Но Энджи не позволит тебе держаться на расстоянии. У нее открытое сердце, она теплая и очень смелая. Она отдает все и в ответ требует всего. Наверно, лучше понять такие вещи сейчас, до брака.
- Что ты говоришь? - хрипло спросил он, в ужасе глядя на нее.
- Я говорю, что, если ты не можешь дать то, чего она хочет, ей, вероятно, и вправду будет лучше без тебя.
- Даже если я люблю ее?.. Если она любит меня?
- Иногда любви, даже великой любви, - задумчиво произнесла Баптиста, - недостаточно.
- Я… не верю, - с трудом выговорил он, в отчаянии глядя на Баптисту. - Я не знаю, что делать. Умоляю, помоги мне.
Глава двенадцатая
Весна перешла в лето, и туристы заполонили Монтедоро. Но немногие из них находили дорогу на боковую улицу, где жила Энджи. Там по ночам стояла такая тишина, что каждый шаг по каменной мостовой гремел почти как оркестр.
Стояли странные дни. Ей казалось, что она живет в затерянном мире. Несколько раз Энджи смотрела в долину, чтобы увидеть золотого орла, махавшего крыльями и подлетавшего совсем близко к ней. В один памятный день птица повернула голову и, казалось, посмотрела ей прямо в глаза и издала громкий крик, который эхом разнесся по горам. А потом улетела.
Для Энджи в ее состоянии повышенной восприимчивости он прозвучал как возглас приветствия.
Она сделала это. Она доказала себе, что может быть орлицей.
Энджи не смогла бы объяснить, что так рано разбудило ее в то утро. Что заставило подойти к парадной двери. Там никого не было. На мгновение мелькнул силуэт головы, повернутой в ее сторону. Потом голова поспешно исчезла. Абсолютная тишина. Но что-то было не так. Она немного постояла, прислушиваясь и гадая, что же случилось. Потом закрыла дверь.
Впечатление чего-то странного продолжалось и на следующий день. Она рано проснулась, почувствовав тошноту. Последнее время это случалось часто. Когда слабость прошла, она быстро в одиночестве позавтракала и открыла утренний прием. Но никто не пришел. Она заглянула в приемную. Пусто.
Конечно, погода стоит прекрасная, успокаивала она себя. Никто не болеет. Но эти слова не снимали тяжесть с сердца. Не смягчали боль. Она ради этих людей сунула шею в ярмо, а они бросили ее.
Энджи выглянула в окно. На залитой солнцем улице по-прежнему никого.
И вдруг раздался грохот. Она взглянула в дальний конец улицы. И вовремя. Как раз в этот момент раскрашенные кареты, которыми правили Бенито и его сын, пересекали дорогу и вскоре исчезли за строениями. Странно. Обычно эта улица не входила в их маршрут.
Не начались ли у нее галлюцинации? Энджи взяла себя в руки и вернулась в дом. Надо выполнить миллион дел, строго напомнила она себе. А для этого мозг должен быть включен на полную мощность.
Но к делам она так и не приступила. Все же у нее, вероятно, крыша поехала. Иначе как бы она услышала звук трубы?
Она снова выглянула наружу. На этот раз ошибки не было. Она слышала громкий и чистый звук трубы и грохот барабана, сопровождавшие процессию. Длинная лента поднималась с самого низа улицы.
Но каким образом здесь оказалась Баптиста? Она ехала в карете Бенито, возглавлявшей процессию. Энджи закрыла глаза и потрясла головой. Снова открыла глаза. Карета по-прежнему грохочет, приближаясь к ней. И в карете Баптиста. А рядом с ней сидит Хедер.
Процессия все ближе и ближе. И теперь можно узнать людей, которые вышагивают по обе стороны раскрашенной кареты. Отец Марко и мэр. А с другой стороны - сестра Игнатия и мать-настоятельница. Когда они поняли, что она видит их, все радостно замахали руками. У всех в руках гирлянды цветов, будто это праздничный день. Замыкает процессию городской оркестр. Музыканты играют с большим энтузиазмом, хотя немного фальшивят.
Наконец карета остановилась перед ее домом. Теперь она увидела, что ряды людей тянутся далеко вниз по улице.
- Что… что происходит? - растерянно спросила она.
Никто не ответил. Но отец Марко, широко улыбаясь, шагнул в сторону, и Энджи увидела человека, которого не сразу заметила.
- Папа! - воскликнула она. - Что ты тут делаешь?
- Я приехал на твою свадьбу, дорогая. - Он обнял ее. - Братья посылают тебе свою любовь. К сожалению, они не смогли успеть при таком поспешном объявлении…
- Поспешном объявлении? - воскликнула она. - Вы объявляете о моем замужестве… и ничего не говорите мне… Так вот, я не собираюсь выходить замуж!
- Signorina, вы должны, - с жаром произнес мэр. - Каждый, кто сегодня здесь, скажет вам, что вы должны.
- Должна? - повторила она. - Что вы имеете в виду под словом "должна"?
Выше по улице началось какое-то движение. К ним направлялись трое мужчин: Бернардо в середине, братья по бокам. Все в своих лучших костюмах. Энджи напрягла глаза, пытаясь прочесть выражение лица Бернардо. Но увидела только спокойствие. Он не был похож на человека, которого похитили и силой доставили сюда.
Отец Энджи помог выйти из кареты сначала Баптисте, потом Хедер, которая несла коробку.
- Все правильно, подарок, - заметил Лоренцо. Энджи подошла ближе. Ее полные подозрительности глаза встретились со взглядом Бернардо.
- Ты знал об этом? - спросила она.
Вместо ответа он бросил умоляющий взгляд на Баптисту.
- Ты обещала говорить за меня, - прохрипел он.
- И я буду говорить, - заверила она его. - Но есть такие вещи, которые мужчина должен сказать сам.
- Все устроено, да? - спросила ее Энджи.
- Да, моя дорогая, устроено. И так как множество людей приняли в этом участие, ты должна хотя бы выслушать нас.
Она толкнула мэра, чтобы вывести его из транса, в который он впал, репетируя свою речь. Донати прокашлялся и с решительным видом посмотрел на Энджи.
- С того дня, как вы приехали сюда, вы много работали, чтобы стать членом нашего сообщества, - объявил он, - что мы высоко ценим.
- И я надеюсь продолжать как член сообщества, но…
- Пожалуйста, signorina, - он подвигал бровями, - позвольте мне закончить.
- Очень хорошо, - согласилась она с таким зловещим спокойствием, что он подавился слюной.
- Так… на чем я остановился? С того дня… ох, нет… много работали… нет.
- Вы уже это сказали. - У Энджи скривились губы.
- Да, да, сказал. Или нет?
- Не позволите ли мне завершить? - пробормотал отец Марко.
- Конечно, нет, - сказал, будто ужалил, Оливеро. - Я мэр. Это моя работа.
- Так не было решено.
- Извините, было решено.
- Я буду руководить свадьбой…
- Если не считать, что у вас нет невесты, - маленький мэр многозначительно развел руками. - И если вы будете перебивать, у вас никогда не будет невесты…
Во время продолжавшегося комического скандала Энджи встретилась взглядом с Бернардо. Он от души забавлялся. Она сжала губы, чтобы громко не расхохотаться. Ее рассмешили и выходки двух мужчин, и радость от происшедшего чуда. Чего ты не могла бы достигнуть одна, совершили твои друзья и семья, собравшись вместе. Так и должно быть.
- Signorina, - снова вступил мэр, - я здесь для того, чтобы сказать вам: если вы не развяжете узел, не разрешите ситуацию, вы не выполните свой долг пред Монтедоро.
- Что вы имеете в виду под выражением "разрешите ситуацию"? У вас что, сомнения, что я хороший врач?
- Лучше вас у нас не было, но… - Мэр готов был провалиться сквозь землю.
- Вы имеете в виду, что я беременная и незамужняя?
- Если вы настаиваете… - Он сглотнул.
- А как насчет его долга? - Она показала на Бернардо.
- Он хочет выполнить свой долг, - вмешался священник. - Но вы создаете трудности.
- Заткнись! - в ярости закричал Оливеро. - Заткнись, заткнись! - Он взял себя в руки и обрел нормальный тон. - Мы ваши друзья, - обратился он к Энджи. - Мы любим вас и хотим, чтобы вы остались с нами. Но вы еще не совсем понимаете наших обычаев. Вы не знаете, как знаем мы, что, если вы не замужем, рано или поздно вам придется оставить нас. И мы сделаем все, чтобы предотвратить такую катастрофу.
- Но это не так просто, - еле сдерживая смех, проговорила Энджи. - Разные бумаги, бюрократия, гражданская церемония…
- Об этом мы уже позаботились, - с триумфальным видом объявила Баптиста.
- Мне неприятно разрушать всеобщее любовное согласие, - с преувеличенной серьезностью заметила Энджи, - но я не сказала "да".
- Ну так скажи, - подбодрил ее Лоренцо. - Тогда мы все пойдем веселиться.
Подошел Бернардо.
- Скажи "да", - попросил он. - Забудь мою глупость. Забудь, что мне не хватило отваги и мудрости, чтобы довериться нашей любви. Я не понимал, что за любовь надо бороться. Что в мире нет ничего более стоящего борьбы, чем любовь. Теперь я это знаю. Прошу тебя, будь моей женой.
Как ярко сияет солнце, подумала она. А еще совсем недавно все казалось ей сумеречно-мрачным. Наступила тишина. Будто весь мир ждал ее ответа. А она вдруг онемела, не в силах выговорить ни слова. Только ласково касалась его лица и улыбалась сквозь слезы. Он не стал дольше ждать и заключил ее в объятия. Вопреки складу своего характера. Замкнутый человек, Бернардо никогда не показывал своих чувств на людях. Но сейчас он целовал и целовал ее посреди улицы. Их окружала толпа, люди бросали в воздух шапки и цветы и в восторге выкрикивали приветствия.
- Поспеши, - за дело взялась практичная Хедер. - Мы должны тебя соответствующе одеть.
- Но у меня нет ничего подходящего!
- Конечно, нет. Поэтому я и привезла тебе кое-что. - Хедер взяла Энджи за одну руку, Баптиста за другую, и так они ввели ее в дом. За ними последовали, казалось, почти все женщины города. Появилась Стелла и привела Джинетту, следом пришла мать Франческа и сестра Игнатия. Все сияли от восторга, радуясь результату их доброго заговора.
Хедер побывала в бутике свадебных нарядов, оставила там размеры Энджи и привезла ей три платья на выбор. Со всех сторон посыпались советы, но последнее слово осталось за матерью Франческой. Ее авторитет в этом деле бы непререкаем. Она выбрала платье из мягкого кремового шелка и крохотную вуаль с желтыми розами.
Теперь все ждали мальчика, посланного к флористу. Он вернулся через несколько минут с букетом желтых роз для невесты и десятью такими же, но маленькими, букетиками для подружек невесты.
- Десять подружек? - удивилась Энджи.
- Мы выбрали десять, но рвались все, - призналась сестра Игнатия.
- По-моему, у нас есть еще одна, - сказала Энджи. Перед нею стояла Элла, малышка с деформированным лицом, и с умоляющим выражением поглаживала красивое платье.
Энджи вынула из букета одну розу и протянула девочке.
Перед парадным входом Энджи ждала раскрашенная карета. Невеста и ее отец сели в нее, Элла устроилась между ними. Бенито подобрал поводья, и карета загрохотала по камням мостовой. За ними следовала вторая карета, с Баптистой и Хедер, и за нею длинная процессия.