– Ну, он знает, почему мы женимся. Все-таки он помог составлять контракт.
– Да, – кивнул Флинн. – Это бизнес. Просто… Было бы чудесно, если бы мы могли притвориться – хотя бы на пару дней, – что между нами существует не только эта договоренность.
Тия ошеломленно уставилась на него. Она собиралась выйти завтра замуж за этого человека, но еще никогда не слышала, чтобы он столь откровенно говорил об их жизни или об их отношениях.
– Флинн? Ты?.. Ты хочешь отложить свадьбу? Может, ты хочешь жениться на той, которую действительно полюбишь?
Выйти замуж за мужчину, которого не любишь, это одно, и совсем другое – если этот мужчина тайно рассчитывал на другое. Тия припомнила их разговор о детях и о будущем. Как радовался Флинн, рассуждая о семье.
Но Флинн покачал головой и улыбнулся, усмехаясь над собственной чувствительностью.
– Не слушай меня, – попросил он. – Мы поступаем правильно. Это хорошо не только для нас, но и для бизнеса. Немного волшебства не помешало бы, но и так сойдет. Кто знает, может, однажды мы влюбимся друг в друга?
Нет, этого никогда не будет. Флинн ей нравился, она его уважала, но как бы хорошо ей ни было в его обществе, влюбиться в него она не сможет. Тия знала, что такое любовь, а рядом с ним у нее не возникало даже искорки тех чувств.
Тия постаралась улыбнуться, но улыбка вышла принужденной.
– Ты готов? – спросила она, жалея, что не ответила "да", когда Флинн задал ей тот же вопрос.
– Как всегда, – сказал Флинн, сверкнув улыбкой. – Давай зайдем.
Он толкнул дверь. Шум в столовой стих. Все встали, с улыбкой глядя на них и ожидая, когда они пройдут к своим местам, словно жених и невеста были королевской четой. Однако Тия видела только Зика и Хелену. Они стояли рядом, и Хелена что-то ему прошептала. Губы Зика сложились в насмешливую улыбку. Они говорят о ней? Тии было все равно. Но ей хотелось оказаться рядом с ними, а не приветствовать пятьдесят гостей, которые собрались на репетицию.
Она проследовала за Флинном к их местам, мило улыбаясь всем и никому.
Ее отец кивнул Флинну, а Изабелла заметила:
– Тия, ты замечательно выглядишь! Эти жемчужины прекрасно дополняют твой наряд. Я очень рада.
Тия неосознанно потянулась к ожерелью, которое ей подарила Изабелла. Идеально круглые жемчужины были холодными и твердыми.
– Разве жемчуг не приносит несчастье? – небрежно поинтересовалась Хелена, наливая себе вина.
– О, я так не думаю, – засмеялась Изабелла. – Кто верит в старые предрассудки?
– Жемчуг означает слезы, – произнесла Хелена твердо и уверенно.
– Мне нравится жемчуг, – возразила Тия, удивленно глядя на сестру. Хелена обычно не перечила Изабелле. – Я не думаю, что он что-либо означает.
Двери открылись, и в столовую вошла вереница официантов, готовых подать первое блюдо. Поставив суповые чашки перед гостями, они так же молча и бесшумно удалились.
– Спасены супом, – пробормотал Зик и потянулся к маслу.
Тия смотрела, как он намазывает масло на булочку, и краем глаза уловила, что Хелена снова наполняет бокал вином.
Что ж, значит, он добрался до виллы. Его лоб слегка розовел от солнца. Но Зик, казалось, не злился. Наоборот, он выглядел спокойным, расслабленным, даже счастливым.
Может, он наконец добился пресловутого итога? Может, он мыслями уже в послезавтрашнем дне, когда сможет уехать и начать новую жизнь? Как это заманчиво! А у нее выбора нет. Она не хочет лишиться семьи, она хочет ее обрести.
Изабелла и Флинн вели вежливую беседу в течение всего ужина. Тия выпила вино слишком быстро и старалась сделать вид, что голова у нее не кружится.
Когда официанты наливали кофе, неожиданно поднялся отец Тии и постучал вилкой по бокалу.
– О нет, – прошептала она. – Что он делает?
Флинн ободряюще похлопал ее по руке, и Тия почему-то занервничала еще больше.
– Я знаю, что сегодня вечером не полагается произносить речи, – начал Томас Моррисон. – Поверьте, у меня уже заготовлена речь на завтрашний день. Речь отца, выдающего замуж одну из своих дочерей. Но я хотел бы сказать сегодня несколько слов тем, кто был близок с нашими семьями все эти годы, кто был с нами в минуты триумфа и в минуты неудач.
– Конечно, почти все сидящие здесь – деловые партнеры, – пробормотала Хелена. – После смерти мамы мы не видели других родственников.
– Ш-ш-ш, – прошипела Изабелла, продолжая при этом улыбаться.
– Всем вам известно, что путь к этому счастливому событию не был простым. Я в восторге и испытываю огромное облегчение оттого, что в своей личной жизни Тия наконец приняла решение такое же достойное, какие она принимает на работе!
Раздался смех, но Тия почти ничего не слышала. Она окаменела. Ей стало ясно, что ее брака с Флинном для отца недостаточно. Она навсегда останется для него источником ошибок.
– И я хочу поблагодарить человека, благодаря которому это все стало возможно, – продолжал Томас. Тия задержала дыхание, готовясь к удару, который – она инстинктивно чувствовала это – последует. – Моего дорогого, дорогого друга Изабеллу Эштон.
Гости зааплодировали, сдержанно, демонстрируя уважение. Люди кивали в такт словам ее отца, а Изабелла мило покраснела, однако улыбка ее выражала удовлетворение.
Тия испугалась, что ее может стошнить.
– Поэтому давайте поднимем бокалы за мать жениха, за женщину, которая последние двенадцать лет заменяла невесте мать.
Разве им недостаточно того, что она дает им все, что они хотят? Она выходит замуж за Флинна, объединяет семьи, обеспечивает преемственность и будущее их бизнеса. Но даже сегодня, в вечер перед свадьбой, она не заслужила ни одобрения, ни любви своего отца.
Тия встала, пошатнулась и ухватилась за край стола, в то время как гости прокричали: "За Изабеллу!" Даже стоявший рядом с ней Флинн поднял бокал и улыбался своей матери, не представляя, что творится в душе у его невесты.
Ее здесь словно не было.
Зик видел, что Тия бледнеет по мере того, как Томас произносит свою нелепую речь. И кто вообще говорит такое накануне свадьбы дочери? Тем более Тии! А Томас восхваляет Изабеллу… Это бездушно и жестоко.
Зик стиснул зубы, ожидая, когда его кофе остынет. Он не был поклонником Томаса Моррисона, но в эту минуту негодовал больше, чем когда-либо.
Томас сел под аплодисменты и смех, и Зик заметил, как вздрогнула Тия. Флинн тем временем пожимал будущему тестю руку и улыбался как ни в чем не бывало. Он не обратил внимания на то, что Тия несчастна. Он собирается жениться на ней и даже не заметил, как ей разбили сердце.
Зик проглотил свою ярость. Главное сейчас – увести отсюда Тию.
За его левым плечом неожиданно появилась Хелена и сунула ему в руку что-то холодное.
– Давай, – сказала она, кивая в сторону Тии. – Я прикрою вас обоих.
– Спасибо, – пробормотал Зик, пряча бутылку шампанского под столом.
Он взглянул на Тию, она заметила это. Зик поднялся и направился к двери, не ожидая, когда она последует за ним. Хелена об этом позаботится.
На террасе было ветрено. Сев на качели, Зик поднял бутылку и изучил этикетку. Разумеется, отличное шампанское. Старина Томас не станет подавать какое-нибудь пойло. Жалко, что Хелена не позаботилась о бокалах. Впрочем, попивая дорогое шампанское из горлышка вместе с Тией, он вернется к драгоценной коллекции своих воспоминаний.
Дверь открылась, и показалась Тия. На фоне темных волос и темно-красного платья ее лицо было белым, как простыня. В лунном свете кожа женщины казалась почти прозрачной, и Зику страстно захотелось до нее дотронуться.
– Садись, – пригласил он, указав бутылкой на подушку рядом с ним. – Твоя сестра решила, что тебе не помешает это.
– Она права. – Тия опустилась на сиденье, и качели закачались. – Хотя как она догадалась, что мне нужен также и ты, выше моего понимания.
Зик открутил проволоку и аккуратно вытащил пробку. Он хотел выпить шампанское вместе с Тией. Показать ей, что королева этого вечера – она, даже если другие этого не понимают.
Тия потянулась к бутылке и отпила глоток:
– Сегодня не лучший день, не считая всего остального.
– Тебе не на что жаловаться, – сказал Зик. – Это не тебя бросили черт знает где под палящим солнцем.
Она вернула ему бутылку:
– Извини.
– Тебе совсем меня не жаль, – заметил Зик, поднося бутылку ко рту. Впервые за этот день он начал расслабляться.
– Разве что чуть-чуть, – призналась Тия. – И ты это заслужил.
– Потому что сказал правду?
– Потому что поцеловал меня.
– А-а, это.
– Да, это.
Зик передал бутылку ей, и некоторое время они сидели молча.
– Вообще-то я не жалею, – наконец признался он. Тия вздохнула:
– Я тоже. Наверное, нам обоим это было нужно. Ну, чтобы поставить точку, или о чем ты там говорил.
– Вообще-то твоя сестра помогла мне в этом больше, чем ты.
Ее глаза расширились.
– Скажи, что ты не целовал сегодня еще и мою сестру.
– Или что?
– Или я выпью все шампанское.
Зик рассмеялся:
– Я никогда не целовался с Хеленой.
– Хорошо.
– А если бы даже и целовался, это не твое дело.
– Она моя сестра. – Тия передала бутылку ему. – Все, что касается Хелены, всегда будет моим делом.
– Но не твоей ответственностью.
Она внимательно посмотрела на него:
– Что ты имел в виду, сказав, что Хелена помогла тебе?
Зик откинулся на подушки:
– Она поведала мне кое о чем. О том, чего я не знал. О том, что на самом деле произошло в день твоего рождения. И о том, что случилось потом.
– Она рассказала тебе о…
– Обо всем. И о ребенке тоже. И о том, что ты была не виновата.
Тия отвела взгляд:
– С этим можно поспорить.
– Нет. Тия, посмотри на меня. Я хочу сказать кое-что важное и должен быть уверен, что ты меня слушаешь.
Она медленно подняла голову, их взгляды встретились, и Зик ощутил удар в солнечное сплетение – давняя связь между ними неожиданно возникла снова.
– Какие бы ошибки ты ни совершила, в том, что произошло с Хеленой, твоей вины нет.
– Отец считает виновной меня, – прошептала она. – Я позволила ей уйти.
– Нет. – Обхватив женщину за плечи, он притянул ее ближе к себе. – Послушай меня. В том, что случилось, ты не виновата. И ты не должна прожить оставшуюся жизнь под гнетом вины.
Тия смотрела в глаза Зика, в них светились искренность и уверенность в правоте. Почему она никогда не ощущала непоколебимого убеждения в правильности своего выбора?
Правда, у Зика эта убежденность и бесстрашие, бывало, превращались в невыносимое самодовольство, так что, может быть, без них лучше?
Сглотнув, она отодвинулась:
– Ты ошибаешься.
Неужели Хелена действительно ему все рассказала? С ней на эту тему она почти не заговаривала. Насколько было известно Тии, сестренка эту тему вообще не поднимала, и ее решение молчаливо поддерживали их отец и Изабелла. В конце концов, зачем раздувать скандал, если его можно скрыть? Никто не хотел попасть в заголовки газет. Возможно, старший Эзикиел догадывался, но подтверждения этому не было.
– Разве? Насколько я могу судить, восемь лет назад ты осталась ради Хелены…
– Восемь лет назад я сделала правильный выбор, – перебила его Тия. – И ни секунды не сожалею о нем.
– Что ж, справедливо, – сказал Зик, гораздо спокойнее, чем она ожидала. – И мы никогда не узнаем, как могли бы повернуться события, если бы Хелена не ушла в ту ночь или если бы она собралась сообщить тебе о беременности на день позже. Но суть в том, что теперь Хелена выросла. Она больше не нуждается в твоей защите, а ты по-прежнему остаешься с ней.
Тия покачала головой:
– Моя жизнь – здесь. И мое место тоже.
Зик схватил ее за руку:
– Они практически выставили тебя за дверь!
Она вновь ощутила знакомый холод – тот самый, в котором прожила лето после отъезда Зика.
– Ты… ты не знаешь, как все было.
– Хелена мне все рассказала.
Все – да не все. Словами нельзя описать, как чувствует себя человек, у которого выбили почву из-под ног. Тия даже не была уверена, что сумеет объяснить это Зику. Но попытаться нужно. Он должен понять ее.
– Я словно прекратила жить, – наконец призналась она. – Я не могла стать такой, какой хотел видеть меня отец, и поэтому места в семье для меня не осталось. Я была недостаточно хороша для него.
Хватка Зика ослабла, тем не менее он снова притянул ее к себе. Тия чувствовала, как бьется его сердце. В его объятиях она всегда чувствовала себя защищенной.
– Почему для тебя так важно вернуть себе прежние позиции? Ты не можешь не видеть, что тебе лучше без Флинна. Без них всех.
– Думаешь, мне следует сбежать, как тебе? Здесь мое место. К тому же куда мне податься, Зик?
– Куда угодно! Ты вольна уехать отсюда и все равно оставаться самой собой. Жить собственной жизнью. Не принимать решения, касающиеся твоего личного счастья, исходя из того, что лучше для семейного бизнеса и для наших отцов. – Зик помолчал и добавил: – Ты могла бы уехать со мной.
Сердце Тии остановилось. Она не могла дышать. Не могла думать. Не осознавала, что говорит Зик…
– Завтра я выхожу замуж за Флинна.
– Почему? – спросил он. – Серьезно, Тия. Объясни, почему. Я не понимаю.
– Я люблю его.
– Нет, не любишь.
– Я могу его полюбить!
Зик рассмеялся, но это был невеселый смех.
– Он даже не заметил сегодня, какой удар нанес тебе отец.
– Зато ты заметил.
Зик кивнул:
– Мы с Хеленой. Мы твоя команда.
– И завтра ты меня покинешь.
Как он смеет предлагать ей место рядом с собой, если сам не знает, где будет завтра? Неужели он не понял? Ей нужно больше, чем это. Ей нужна твердая почва под ногами, чтобы ее не могли снова выкинуть или забыть о ее существовании.
– Да.
Тия вглядывалась во тьму. Она не ответила на вопрос Зика. Но что ей ответить? Что бы она ни сказала, он не согласится с ней. Должно ли это ее волновать? Тия не хотела, чтобы Зик воспылал ненавистью к ней. Хотя почему нет? После ее замужества они больше не увидятся. Он ясно дал это понять. Какой смысл оберегать то, что мертво уже восемь лет?
– Так как? – поинтересовался Зик. – Я жду правду. Почему ты решительно настроена выйти замуж за Флинна?
– Может, я считаю, что это сделает меня счастливой.
– Ты в самом деле считаешь, что будешь счастлива?
– Я буду в безопасности. Рядом будет человек, который поможет мне принимать правильные решения. Все мои друзья и родные согласны с тем, что это не ошибка.
– Не все, – пробормотал Зик.
– Я снова завоюю себе место. Место, которое смогу назвать своим и которого уже никто не посмеет меня лишить. Я буду удовлетворена.
– Удовлетворена? И тебе этого достаточно?
Тия пожала плечами:
– А разве есть что-то еще?
– Любовь. Страсть. Счастье. Удовольствие.
– Видишь ли, именно в этом я и начинаю допускать ошибки. Я знаю бизнес. Удовольствие – незнакомая мне территория.
Теплое дыхание Зика касалось ее щеки. Тия почувствовала, как в ее кожу вонзились тысячи иголочек.
– Когда-то тебе было знакомо удовольствие, – низким голосом проговорил он.
– Это было давно, – хрипло ответила Тия.
– Когда-то ты упивалась удовольствием. И свободой поступать, как хочешь ты, а не кто-то еще.
Зик ее словно гипнотизировал. Тия чувствовала, как ее тело подается ему навстречу, и ничего не могла с собой поделать. Ничто не было способно остановить это.
– Тебе этого недостает? – прошептал Зик, его рот приблизился к ее губам.
– Да, – выдохнула она, и он поцеловал ее.
Глава 9
Вкус губ Тии остался таким, каким помнил его Зик, словно прошло всего несколько секунд с того момента, когда его губы в последний раз касались ее губ. Это был не тот сердитый поцелуй, который скорее наказывал, чем дарил наслаждение. Этот поцелуй был совсем другим.
В нем смешались удовольствие и боль. Казалось, Зику снова было двадцать один год, и он поцеловал Тию на прощание.
Может, теперь все закончится иначе? Может, он сумеет ее убедить? Все-таки он многое понял за восемь лет.
Обняв Тию, Зик наслаждался соприкосновением их тел. Как он мог хотя бы на миг допустить, что будет спокойно смотреть, как она выходит замуж за другого?
Флинн… Зик замер, а потом вспомнил, как Флинн пожал руку Томасу после той кошмарной речи. Флинн не знает Тию, не знает, что ей нужно и уж тем более чего она хочет. Он не любит ее.
Возможно, Флинн поймет его, а если нет… Зику было все равно. Флинн ее не заслуживает, он доказал это сегодня вечером. А ему, Зику, Тия была нужна больше, чем когда бы то ни было.
Он провел ладонями по спине Тии, усилил нажим на ее губы и почувствовал, как быстрее забилось его сердце, когда Тия то ли застонала, то ли всхлипнула. Эти звуки подсказали ему, что ей нужно. И он был готов дать ей это…
– Зик, – прошептала Тия, немного отодвигаясь. – А как насчет?..
– Ш-ш-ш. – Зик провел пальцами по ее шее, чувствуя, что она дрожит. – Только удовольствие, помнишь?
Тия слегка кивнула, словно не согласиться с ним было выше ее сил, и Зик воспринял это как разрешение поцеловать ее еще раз. Сначала губы, жадно, требовательно, затем подбородок, шею, ключицу и вниз, в вырез платья и шелковый бюстгальтер.
– О, Зик…
По ее телу снова пробежала дрожь, когда его рука забралась под ее платье, и он улыбнулся. Зик тоже ничего не забыл. Он помнил, как она отзывалась на каждое его прикосновение, на каждый поцелуй. Как ее спина изгибалась дугой, а тело просило большего. Как она притворялась, что он не нужен ей, тогда как тело ее говорило об обратном.
Зик хотел унести Тию наверх, уложить в свою постель, почувствовать своей кожей ее кожу. Но у него остался только миг на то, чтобы убедить ее, заставить передумать. Он не мог позволить себе рисковать. Прежде чем он доберется до постели, Тия опять начнет сомневаться. Завтра она выходит замуж, и он не должен допустить это.
Только здесь и сейчас. Он соблазнит ее прямо на террасе. Тогда она поймет, что не может выйти замуж за Флинна. Флинн поймет. Конечно, поймет.
Крепко прижимая ее к себе, Зик поднял Тию и усадил себе на колени, не прерывая поцелуя. Ее тело точно знало, какие у него были намерения, и двигалось без колебаний.
– Тебе это ничего не напоминает? – улыбнулся он.
– Вечеринка в день твоего совершеннолетия.
– На балконе.
– Когда гости веселились под нами.
– Это была твоя идея.
Тия прижалась к нему:
– Помнится, ты не возражал.
– Да, но утащила меня наверх именно ты.
Он снова видел тот день. Светло-голубое платье Тии, ее лукавый взгляд. Затем она прикусила губу и подняла брови, ожидая, когда он последует за ней в дом.
– Но ты не жаловался, – заметила Тия, поднимая его рубашку.
У Зика перехватило дыхание, когда он ощутил ее пальчики на своем теле.
– Не жаловался, – согласился он.
Неожиданно она замерла.
– Что случилось? – спросил Зик.
– Просто… Просто я больше никогда не испытывала то, что чувствовала в ту ночь. С тобой.