* * *
Вообще-то, Делберт - и Милена знала это совершенно точно - не был трудоголиком. И в праздники, и на выходных он постоянно предавался тому, что так тешило его душу, - игре в гольф, встрече со старыми приятелями, просмотру в личном кинотеатре любимых фильмов.
Но, сделавшись президентом, он был вынужден изменить свой привычный ритм жизни - теперь его вмешательство в дела страны и мира требовалось в любое время дня и ночи, триста шестьдесят пять дней в году. Делберт был ужасно недоволен этим фактом, пытался сохранить привычный график, однако быстро убедился, что из этого ничего не выйдет. И посему скрепя сердце занимался государственными делами и накануне праздников, и в сами праздники.
Так было и в Сочельник, когда к нему в "Зимний Белый дом" пожаловал помощник по национальной безопасности, адмирал в отставке Майк Флинт, а также Бизз Бартон, считавшийся неким подобием американского Распутина.
Встречая обоих в холле, Милена отметила, что Флинт, высокий худой морщинистый военный, взволнован, а Бартон, приземистый плотный свежего вида бородатый субъект, наоборот, сохраняет невозмутимое спокойствие.
Кажется, речь шла о старых скандалах, еще со времен президентских выборов, когда Делберта упрекали в тайных связях с коварными русскими и в том, что именно вмешательство их хакеров, обнародовавших весьма неприглядные документы предвыборного штаба Старой Ведьмы, и привело к победе мужа.
Сенат, большинство в котором теперь составляли демократы, с утроенной силой принялся за тянувшееся два года расследование, и в последние недели в отставку подали некоторые значительные лица из администрации Делберта.
Супруг был уверен, что все это происки Старой Ведьмы и что вся эта катавасия и яйца выеденного не стоит, однако нападки на Белый дом, который подозревали в сокрытии фактов сотрудничества с Москвой, лишь усиливались.
Майк Флинт утаил тот факт, что еще во время предвыборной гонки встречался с коварными русскими, и теперь ему вменялась в вину попытка обмана Сената. Кое-кто говорил и о государственной измене, а это могло привести к крайне непредсказуемым последствиям и для самого Делберта.
- Ну и погодка, - произнес Флинт, пожимая руку Милене, - еле к вам долетели.
Бизз Бартон, исподлобья взглянув на Флинта, процедил:
- Ураган, наверное, отражает положение в Белом доме.
Милена не знала, что ответить, но тут подоспел Джереми, тотчас оттеснивший ее и заявивший:
- Президент ждет вас. Прошу, джентльмены!
Он увел их за собой, а Милена вернулась в Белую столовую - там по-прежнему завтракал Луи-Огюст, рассказывая какую-то сплетню Шэрон. Милена еле сдержала вздох.
Появилась Хантер Рогофф, которая спросила:
- Не могли бы вы отдать распоряжения поварам? Они хотят знать, что приготовить сегодня на ужин.
Милена заглянула на кухню, отдала распоряжения (было важно, чтобы повара не забыли подать столь любимый Делбертом яблочный пирог), а затем столкнулась в коридоре со Златой.
Та, буквально схватив ее за локоть, затащила Милену в одну из пустых комнат.
- Что ты себе позволяешь! - заявила падчерица, а Милена, освободившись от ее походивших на когти пальцев, холодно заявила:
- Это что ты себе позволяешь!
Тяжело дыша, Злата выплюнула ей в лицо:
- Я ведь знаю, что ты напропалую интригуешь, чтобы убедить отца в том, что мне и Джереми доверять нельзя. Чтобы подорвать его доверие к нам обоим. Чтобы…
Милена смотрела на двигающийся алый рот падчерицы, игнорируя ее несостоятельные обвинения. Выходило, что Делберт изменил отношение к Джереми и, похоже, решил поступать не в соответствии с директивами своего прыткого зятя, а по своему разумению. И этого ни Джереми, ни Злата вынести, конечно же, не могли.
- …иначе тебе придется ой как плохо! - закончила свою тираду Злата, а Милена, уловив ее последние слова, еще холоднее произнесла:
- Ты мне угрожаешь?
Падчерица, вскинув подбородок и прищурившись, ответила:
- Милена, не строй из себя идиотку. Ты, конечно, не гений, однако особа весьма смышленая. Ты, разумеется, поняла, что я имела в виду! Так что заруби это себе на носу - иначе будет хуже!
Она с гордо поднятой головой удалилась, а Милена усмехнулась - не признаваться же Злате в том, что она просто отключилась, когда та поливала ее грязью, суля неприятности.
Однако положение, судя по всему, было весьма шаткое - для Джереми и Златы. Иначе бы любимая дочурка Делберта не рискнула завести с ней столь откровенный разговор.
Меньше всего Милену занимал вопрос, как дела у французской гостьи. Тем не менее пора ей было отправляться в обратный путь. Однако гостья заперлась у себя в будуаре, велев подать завтрак, и не давала ни малейших намеков на то, что собирается покинуть "Зимний Белый дом".
Решив оставить эту француженку в покое (рано или поздно уберется восвояси), Милена поднялась к себе - и увидела в коридоре Грэга Догга. Ее сердце забилось с утроенной силой, однако она приказала себе ничем не выдавать своего волнения. Тем более рядом было несколько подчиненных Грэга.
- Доброе утро, мэм, - произнес он как ни в чем не бывало. А и правда, ничего ведь не произошло. Ну, почти ничего. - Метеосводка на ближайшие два дня просто катастрофическая. "Хиллари" разбушевалась не на шутку. Удивляюсь, как еще удалось приземлиться рейсу из Вашингтона.
Милена поймала себя на мысли, что любуется Грэгом. Кажется, пауза слишком затянулась, и она, чувствуя, что против своей воли заливается краской, проговорила:
- В самом деле?
Грэг, взглянув на нее, подтвердил:
- В самом деле, мэм. Так что не исключаю, что джентльменам придется задержаться, по крайней мере, на сутки, а то и на двое, хотя они намеревались лететь после беседы с президентом обратно в Вашингтон, к своим семьям. Потому что…
Запищала его рация, Догг извинился и выслушал сообщение. Его лоб прорезала поперечная морщина, и Милена, пользуясь тем, что все прочие тактично удалились, оставив первую леди и своего шефа наедине, в открытую наслаждалась обществом Грэга Догга.
Наверняка в постели он божественен…
Милена запретила себе об этом думать, и в голову тотчас полезли совершенно неприличные мысли.
- Прошу прощения, мэм, однако только что пришло сообщение, что к нам направляются еще два самолета. Один с вице-президентом, а другой с китайским послом.
Похоже, назревал какой-то кризис, причем нешуточный, однако Милене вдруг стало на это наплевать. Ей хотелось одного: остаться стоять в коридоре и пялиться на заместителя начальника секретной службы.
- У вас будут какие-то распоряжения, мэм? - спросил он, и Милена едва не произнесла в ответ то, что вертелось у нее на языке:
- Поцелуйте меня, Грэг!
- Прошу прощения, мэм? - услышала Милена озадаченный голос мужчины - и вдруг с ужасом поняла, что произнесла эту сакраментальную фразу вслух.
Милена в ужасе взглянула на Догга и пробормотала:
- Я хотела сказать, просветите меня, Грэг, что же случилось…
Тот усмехнулся и заметил:
- Не пристало мне вмешиваться в политику, мэм, однако не смею отказать вам в вашей просьбе. Кажется, демократы накануне Рождества перешли в наступление, и президенту, чтобы утихомирить страсти, придется пожертвовать или Флинтом, или Бартоном. Но, боюсь, для отставки одного из них уже слишком поздно и сейчас речь идет о политическом будущем вашего мужа, мэм.
Неужели Делберту придется самому уйти в отставку? Милена знала, что муж никогда не пойдет на такой шаг, даже если ему приставят к виску пистолет. И не потому, что он до такой степени цеплялся за свою должность, а потому что ничуть не сомневался в том, что он, Делберт Уинстон Грамп, никогда не ошибается. А раз так, то и нет причин перенимать за что-то ответственность и тем более подавать в отставку.
Не исключено, однако, что подобной точки зрения придерживались иные.
Но как же будет хорошо, если Делберт вдруг перестанет быть президентом! Тогда она сможет развестись с ним - и выйти замуж за Грэга?
- А кроме того, мэм, этот смешной северокорейский диктатор прошедшей ночью снова провел подземное испытание ядерного оружия. А мистер президент ведь заявил, что если это случится еще раз, то он серьезно задумается об адекватных карательных мерах в отношении Северной Кореи. Тем более что небольшая победоносная война отвлечет внимание населения от всей это бодяги с предстоящим импичментом, который затевают сторонники Старой Ведьмы. И многие уверены, мэм, что ваш супруг готов нанести превентивный ядерный удар по секретным лабораториям нашего северокорейского приятеля, дабы показать всему миру, что он, американский президент, не бросает, в отличие от своего мягкотелого предшественника, слов на ветер. Ну, и перевести внимание граждан внутри страны с импичмента на военную победу.
То, что толстопузый тип из Северной Кореи что-то снова взорвал на своих коммунистических полигонах, Милена как-то пропустила - ей было на это решительно наплевать. Однако ей было так заманчиво и сладко слушать объяснения Грэга.
- И так как ваш супруг, мэм, с утра опубликовал в "Твиттере" сообщение, что примет меры в отношении Северной Кореи в течение сорока восьми часов, сюда, во Флориду, тотчас бросился китайский посол, ведь китайцы более всего опасаются не согласованной с ними реакции возмездия в отношении нашего северокорейского приятеля. И начала крупномасштабной войны в Азии…
Война в Азии, пусть даже крупномасштабная, или даже ядерная, Милену занимала гораздо меньше, чем меню на ужин в Сочельник. Потому что меню напрямую зависло от ее приказаний поварам, а вот к глобальной политике она не имела ни малейшего отношения: Делберт все равно делал то, что пожелает.
Хотя до последнего времени он делал то, что желал Джереми, а вместе с ним и Злата.
- Посему вашему супругу, мэм, в праздничные дни предстоит разруливать два небывалых кризиса: самый крупный со времен "Уотергейта" внутриполитический, связанный с обвинениями в связи с коварными русскими, и самый крупный со времен Карибского кризиса внешнеполитический, который может окончиться войной в Азии, а если в дело вмешаются Китай и те же самые коварные русские, и Третьей мировой! И все это, не исключено, в Рождество и до Нового года!
- Что же, - промолвила Милена, любуясь Грэгом, - тогда мне не придется ломать голову над меню на новогоднюю вечернику. Ведь Новый год, не исключено, уже не наступит?
Грэг Догг улыбнулся, желая что-то ответить, но тут снова запищала его рация. Извинившись, он сослался на то, что его зовут дела, и оставил Милену в одиночестве.
* * *
Она зашла к себе в апартаменты, уверенная, что Гордион снова нанес ей визит. И снова задумалась над тем, что опять встретила Грэга около двери в свою комнату. Он что, вновь здесь побывал?
Однако если Гордион и навещал ее, то нового послания не оставил. Милена, чувствуя усталость, опустилась на диван - и услышала громкий стук.
Отчего-то уверенная, что это Грэг, она открыла дверь, однако вместо него увидела Ясну. Та, оттолкнув ее, прошла в гостиную.
- Ты что себе позволяешь! - закричала она на отличном герцословацком. - Ты кто такая, чтобы настраивать Делберта против его старших сыновей? Понимаю, ты хочешь, чтобы все досталось твоему избалованному трутню, Тициану, однако не видать ему ни строительной фирмы, ни руководства "Грамп-фондом" как своих ушей!
И почему сначала дочурка, а потом мамаша заподозрили ее в попытках оказать на Делберта воздействие в ущерб их, дочурки и мамаши, интересам?
Милена никогда не заикалась о том, что Тициан должен со временем перенять бразды правления строительной империей, которой руководил теперь Делберт-младший, или "Грамп-фондом", в котором главенствовал Уинстон.
Впрочем, она в самом деле считала, что оба старших отпрыска Делберта не справлялись с делами и что Тициан через несколько лет мог бы действительно сменить их на одном или на другом посту. Или на обоих сразу.
Ясна продолжала выплевывать угрозы, а Милена кратко заметила:
- Хочешь виски? Ты ведь наверняка любишь выпить виски с утреца. Под стейк очень даже хорошо идет.
Ясна запнулась, а потом прошипела:
- Учти, дрянь, я за тобой очень внимательно наблюдаю! И если твои интриги затронут интересы моих мальчиков, то тебе и твоему Тицианчику не поздоровится!
Придвинувшись к Ясне, Милена ответила ей в тон:
- А если ты будешь угрожать мне и тем более моему сыну, то я приложу все усилия, чтобы тебе и твоим мальчикам пришлось ой как худо. Все же не забывай, что спишь с Делбертом не ты, а я!
Хотя это не вполне соответствовало действительности: если она и спала с Делбертом, то не чаще раза в несколько месяцев. Но Ясне это было знать вовсе не обязательно.
На лице Ясны зажглась и тотчас потухла торжествующая улыбка, и она буквально пропела:
- Хорошо, как знаешь, Милена! Ну, мне пора! Меня ждет мой утренний виски!
Она выплыла из гостиной, громко, наверняка нарочно, хлопнув входной дверью. Озадаченная Милена никак не могла взять в толк, что это значило и отчего Ясна заявилась к ней, дабы на пустом месте устроить дикий скандал. Да, они не любили друг друга, но ведь той должно быть понятно, что никаких попыток спихнуть ее "милых мальчиков" с их постов она не предпринимала.
Во всяком случае, пока что.
Милена прилегла на диван, однако быстро заметила, что расслабиться не получится. Ее мысли возвращались к Грэгу. К ее шикарной, но, по сути, столь пустой жизни с Делбертом. К ее обязанностям первой леди, которые она ненавидела. К внезапно снова объявившемуся Гордиону. Даже к замаячившей на горизонте возможности отставки Делберта - или процедуре его отстранения от власти партией Старой Ведьмы, которая теперь задавала тон на Капитолии. Даже к возможной Третьей мировой.
И снова к Грэгу.
Понимая, что покоя ей не найти, Милена поднялась, перед зеркалом привела себя в порядок и отправилась на кухню, дабы проверить, на какой стадии находится подготовка праздничного ужина.
Находясь на большой лестнице, она услышала возбужденные голоса и заметила шествовавшего по коридору Делберта с красным лицом и выпяченной нижней губой, что означало крайнюю степень упрямства и озлобленности.
- Нет, Делберт, я не подам в отставку! - кричал практически бежавший за ним Майк Флинт, советник по национальной безопасности. - Я сказал тебе всю правду! Как тогда и на слушаниях в Конгрессе. Коварные русские меня элементарно подставили.
Ухмылявшийся Бизз Бартон буквально пропел:
- Подставить можно только тогда, когда есть при помощи чего подставить, не так ли? Или я слишком сложно формулирую для твоего мозга заправского вояки, Майк?
Оба - Флинт и Бартон - не переваривали друг друга и с самого начала боролись за влияние на Делберта. И, похоже, победу одерживал все же Бартон.
Делберт вдруг развернулся и, вперив в обоих свой знаменитый немигающий взгляд, выдал свою коронную фразу:
- Ты уволен!
Бартон, чье лицо расплылось в довольной улыбке, толкнул Майка Флинта в бок локтем и заметил:
- Что же, Майк, президент прав - тебе давно пора в отставку. Не хочешь уходить по собственной воле, тебя вышвырнут из Белого дома, как котенка. Точнее, как захаживавшую на кусок проплаченного сыра к коварным русским грязную старую крысу!
- Делберт, прошу тебя, не принимай поспешных решений, ведь вся эта комбинация демократов рассчитана на то, чтобы вывести тебя из равновесия и в итоге… - раздался взволнованный голос подоспевшего Джереми, который явно благоволил к Флинту, бывшему марионеткой в его руках и находившемуся на ножах со столь опасным и умудренным опытом Бартоном.
- Я тебя не спрашивал! - отчеканил Делберт, даже не взглянув на зятя, с лица которого, и без того аристократически-бледного, схлынула вся краска. Милена знала, что Делберт раньше никогда не разговаривал в таком тоне с Джереми.
- Ну, Майк, старина, собирай вещички и на выход, - продолжал издеваться над поверженным врагом Бартон, а президент Грамп гаркнул:
- И ты, Бизз, тоже уволен!
Бартон, сначала явно не осознав, что имеет в виду Делберт, с ухмылкой взглянул на него, а потом ухмылку с его полного бородатого лица стерли словно грязной тряпкой.
- Но, Делберт, ты не можешь просто взять и уволить меня! Я обеспечил тебе победу на выборах. Я - главный идеолог "грампизма". Я…
- Ты, - произнес муж-президент, чье лицо наливалось кровью все сильнее и сильнее, - никто и ничто, Бизз! Запомни - без меня ты ноль без палочки! Даже и не ноль, а величина отрицательная! И не говори мне, что я могу, а чего нет, потому что я - президент. А ты… А ты только что уволенный советник!
Бартон, держась за грудь, привалился к стене, то ли разыгрывая сердечный приступ, то ли в самом деле став жертвой стресса. Делберт кинул ошеломленному Джереми:
- Позаботься о них. Флинту нужен бокал коньяка. Хотя нет, лучше целая бутылка. Ты ведь такое любишь, Майк? И Биззу требуется врач. Ну, или знатный пинок коленом под его жирный зад. Думаю, ты, как любитель фитнеса, справишься и с тем, и с другим!
Сам же президент прошествовал к лестнице и, заметив Милену, которая получила от сцены, которой стала свидетельницей, колоссальное удовольствие, произнес:
- Пойдешь со мной. Прилетел китаец. До этого до меня уже пытался дозвониться его шеф из Пекина, но я был занят. Надо встретить.
Джереми, бросив стонущего Бизза и шатающегося Майка, кинулся вслед за тестем.
- Делберт, я с большой охотой могу присутствовать при твоей беседе с китайским послом. И, думаю, тебе надо принять сначала звонок из Пекина, потому что…
Делберт, чье лицо постепенно принимало нормальный оттенок, отрезал:
- Лучше с большой охотой отправься к своей жене и вашим очаровательным близнецам. Ты им нужнее, чем мне на конфиденциальном разговоре с китайцем. - Затем, обращаясь к Милене, спросил: - Где этот идиот Луи? Пусть приведет с порядок мои волосы!
При помощи подоспевшего Грэга, который отдал распоряжение по рации, в два счета разыскали стилиста, прискакавшего со своим алюминиевым кофром и прямо на лестнице сноровисто причесавшего и облившего порцией лака для волос кудри президента.
Милена поправила съехавший в сторону галстук мужа и поцеловала его в отвислую щеку.
- Ты был неподражаем, - прошептала она, а Делберт, усмехнувшись, заявил:
- Знаю, дорогая!
Затем, взяв ее за руку, отправился с ней вниз по лестнице. Милена вдруг ощутила, что, несмотря на все, любит этого эксцентричного и жестокого человека. Любит? Она была уверена, что никогда его не любила. Во всяком случае, когда вышла за него замуж.
Так неужели она полюбила его в браке? В том самом, который оглушительно трещал по швам и который был для нее сущей пыткой?
Милена обернулась - и заметила Грэга, стоявшего около распластавшегося на полу Бизза и отдававшего по рации распоряжения.
Когда они подошли к холлу, муж вдруг выпустил ее ладонь и сказал: