- Иди позади меня, Милена!
Она знала, что он придерживался мнения, что первым всегда должен следовать он, президент. А все остальные - на несколько шагов позади.
Милена задержалась, пропуская супруга вперед, и вдруг ощутила, что если когда-то его и любила, то разлюбила. И что ей опять предстоит роль живой куклы, пожимающей руку очередному важному политику, улыбающейся ему и говорящей ему банальные фразы.
Как же ей все это надоело! Интересно, а нельзя ли навести справки у подчиненных Грэга на предмет, есть ли у него жена или подруга? Может, он в разводе? При такой напряженной работе это было бы неудивительно. И для нее идеально.
В холле уже ждал, заметно волнуясь, китайский посол, чьего имени Милена не запомнила, а если честно, и не хотела запоминать.
Да, идеально, потому что тогда она не станет причиной расставания Грэга с женой или тем более с семьей. Потому что у него наверняка были и дети, возможно, даже не один. Интересно, сколько им лет?
Китаец, механически пожав руку Милене и даже не сделав ни одного комплимента, сразу взял быка за рога, заявив на идеальном английском:
- Мистер президент, Политбюро в Пекине выражает крайнюю озабоченность вашим последним твиттом об акте возмездия в отношении Пхеньяна.
Делберт отечески усмехнулся и, положив китайцу, который был на две, если не все три головы ниже его, руку на плечо, произнес:
- А что, Политбюро в Пекине читает мой "Твиттер"? Похвально, очень похвально!
Милена продолжала размышлять. В голову опять лезли непристойные мысли - и если бы стоявший в двух метрах от нее муж и тем более чопорный китаец узнали, о чем она думает в то время, как они пытаются предотвратить Третью мировую, у них глаза бы на лоб полезли.
И, возможно, не только глаза. И, вероятно, не только на лоб…
- Мистер президент! - тон китайца, обычно абсолютно флегматичного, сделался практически истерическим. - Не время для шуток!
В иной ситуации Делберт, конечно же, вспылил бы в ответ на подобное замечание, однако в этот раз он играл роль мудрого политического мужа. Снова похлопав китайца по плечу, он совершенно спокойно продолжил:
- Посол, давайте обсудим это в моем кабинете. Кстати, вы ведь не были у меня здесь, в "Зимнем Белом доме"? Так разрешите вам показать его и довести до вашего сведения, что в нем имеется сорок шесть спален и пятьдесят девять ванных комнат, не считая…
Делберт увлек за собой азиата, а Милена одарила свиту посла КНДР надменной улыбкой и, заметив подоспевшую Хантер Рогофф, произнесла:
- Займите их чем-нибудь. Проводите их в… в Пурпурную гостиную…
- Думаю, будет лучше разместить их в Дубовой. Она неподалеку от кабинета президента.
Милена пожала плечами. Ей было решительно наплевать на то, где в итоге окажутся китайцы. Все ее мысли вертелись вокруг Грэга.
Внезапно она заметила шествовавшую по анфиладе комнат Марианну дю Прэ, которая, завидев ее, резко свернула в сторону.
- Она еще здесь? - вырвалось у Милены, а Хантер Рогофф, на лице которой возникло некоторое подобие улыбки, абсолютно ей, впрочем, не шедшей, заметила:
- Мадам изъявила желание лететь обратно в Париж, однако аэропорт Орландо в связи с ураганом "Хиллари" закрыт. Тогда мадам изъявила желание лететь хотя бы в Нью-Йорк, однако это невозможно по той же причине.
- Я поговорю с президентом, - сказала Милена. - Пусть он отправит ее куда угодно на "борту номер один". Но сначала ему, кажется, надо предотвратить Третью мировую.
- Или начать ее, - заметила Хантер, лицо которой было совершенно серьезно, и Милена вдруг спросила:
- А ведь у вас русские предки, так ведь?
И добавила по-русски, который изучала в качестве иностранного языка в школе:
- Или вы сами родом из России?
На лице Хантер не дрогнул ни один мускул, и она отчеканила на английском:
- Извините, не поняла, что вы мне сказали на каком-то иностранном языке. Это что, русский? Или ваш родной герцословацкий?
- Вы уходите от ответа, Хантер. И сами задаете мне вопросы, игнорируя мои.
Хантер Рогофф, осклабившись, заметила:
- Вообще-то, моя личная жизнь вас не касается. Так же, как и меня ваша. Потому что меня наняли не вы, а ваш муж. И именно он платит мне жалованье. Но, так и быть, удовлетворю ваш интерес. Рогофф - моя фамилия по мужу, с которым я давно в разводе. И его предки в самом деле имеют русские корни, какие-то белогвардейцы, кажется, даже с дворянскими титулами, бежавшие в США от вашей революции чуть ли не сто лет назад.
Она, не мигая, посмотрела на Милену, и та отвела взор. И зачем она так, в лоб, спросила ее об этом? Потому что подозревала, что Хантер и есть Гордион.
- А теперь вынуждена покинуть вас. Мне надо разместить наших гостей в Дубовой гостиной.
Наблюдая за тем, как сноровисто Хантер дирижирует китайской делегацией, Милена так и не поняла, к какому выводу она в итоге пришла. Хантер могла быть Гордионом. Но кто знает, была ли она им на самом деле?
Видимо, ответ на этот животрепещущий вопрос ей мог дать только сам Гордион. Вот только где его найти.
Милена вздохнула. Наверняка здесь, в "Зимнем Белом доме".
* * *
- Ах, птичка моя, что там происходит? - бросилась к Милене Шэрон, как только та зашла в Золотую столовую, в которой слуги уже ставили и наряжали елку для предстоящего Рождества. - Говорят, что мы на грани ядерной войны?
- Говорят, что Флорида в результате глобального потепления рано или поздно окажется на дне океана, - парировала Милена, которая не хотела вести пустопорожние разговоры с Шэрон и содрогалась от ее обращения "птичка моя".
Вот уж кто точно не Гордион, так это она. Хотя на месте Гордиона она бы приняла именно такую личину - и никто бы никогда не заподозрил, что эта взбалмошная актриса-неудачница, доводящая всех до белого каления своими стенаниями по поводу интриг голливудских боссов, и есть шпион коварных русских.
- Птичка моя, но Делберт ведь отрицает, что глобальное потепление вообще существует! - заявила, всплеснув руками, Шэрон. Кто-то из прислуги выпустил из рук золоченый шар, и тот, упав на мраморный пол, с тонким звоном разлетелся на мириады сверкающих осколков.
- Значит, тогда нам и говорить не о чем? - продолжила Милена, прекрасно это зная и краем уха слушая, как верный Франклин сдержанным, но весьма недовольным тоном объяснял нерасторопному слуге, что елочные украшения принадлежали самой Жаклин Кеннеди.
Милена, быстро посмотрев на Шэрон, добавила:
- А у твоей дочери есть друг?
- У Эйприл? - Шэрон глуповато приоткрыла рот, и Милена подумала, что если она и есть Гордион и в течение уже многих лет, если не целых десятилетий, играет эту роль, то играет ее гениально.
После разоблачения Шэрон и водворения ее в тюрьму для отсидки трех тысяч пожизненных сроков надо будет не забыть позвонить в Академию киноискусства и предложить им все же выдать Шэрон столь необходимый ей "Оскар".
- А у тебя имеется другая? - спросила Милена и вдруг подумала, что у Гордиона, не исключено, в самом деле имелась иная, настоящая семья, помимо той, с которой он - или она - по легенде, жил на просторах Соединенных Штатов.
И, не исключено, настоящая дочь. Тут Милена отчего-то снова подумала, есть ли у Грэга дети. А потом в голову вновь полезла всякая похабщина.
- У нее был приятель, однако какой-то неприятный такой, из этих бородатых компьютерщиков, - поморщилась Шэрон. - Я была рада, что он ее бросил! Бедняжка так переживала. А вот я была так рада!
- На твоем бы месте я приложила все усилия для того, чтобы твоя Эйприл снова сошлась с этим бородачом, - заявила Милена. - Или с любым другим молодым, ну, или не очень человеком. Только не с моим сыном! Это, надеюсь, понятно?
Шэрон затрясла головой:
- Милена, на что ты намекаешь? Неужели ты хочешь сказать, что Эйприл и Тициан…
Милена холодно усмехнулась:
- Я ни на что не намекаю, а просто довожу до твоего сведения, Шэрон. Делберту это очень не понравится. Очень! И он может принять решение больше не оплачивать твои долги. Я ведь в курсе, что ты постоянно обращаешься к нему за помощью и что он тебе никогда не отказывает. Так вот, если ты не утихомиришь свою дочку, то я сделаю так, что в следующий раз ты получишь от ворот поворот. Это понятно, птичка моя?
Кто-то из прислуги грохнул второй шар, и Милена, бросив Шэрон, устремилась к елке. Последующие два с лишним часа прошли в суматохе, и у Милены не было времени, чтобы подумать о Грэге.
Ну, почти не было. Потому что когда Милена, наконец, позволила себе сделать паузу, наслаждаясь чаем из розовых лепестков, приготовленным и поданным в фарфоровой чашечке верным Франклином (Хантер куда-то запропастилась: то ли все еще обихаживала китайцев, то ли намеренно бросила ее одну, обидевшись на нетактичные расспросы), около нее возник Грэг, и Милена едва не поперхнулась.
- Мэм, у меня, увы, неутешительные новости.
Милена, взглянув на него, произнесла:
- Неужели началась Третья мировая?
Грэг усмехнулся и сказал:
- Разрешу себе заметить, что у вас чудное чувство юмора, мэм. Дело в следующем: только что приземлился вертолет в вице-президентом, однако по причине усиливающегося урагана тот попал во внештатную ситуацию и едва не разбился.
Милена подумала, что потеря была бы небольшая. А вот если бы на борту спикировавшего вниз вертолета находился Делберт?
- С вице-президентом все в порядке, он уже присоединился к беседе президента с китайским послом. Однако, похоже, и сам посол, и сопровождающие его лица, и все прочие, кто находится на территории "Зимнего Белого дома", не смогут покинуть его в течение ближайших двадцати четырех, а то и сорока восьми часов. Потому что "Хиллари" разбушевалась не на шутку.
Милена, полностью упустившая это из виду, подошла к портьере и отдернула ее. И отшатнулась от вида непогоды, царившей снаружи.
- Что это значит - не смогут покинуть? - проронила она. - Эта франц… Я хотела сказать, мадам дю Прэ вылетает ведь в… В общем, куда ей нужно, туда и вылетает. Наши китайские гости тоже ведь отправятся восвояси. Да и вице-президент, а также мистер Бартон и мистер Флинт явно не захотят задержаться здесь, а предпочтут отпраздновать Рождество в кругу семьи.
Грэг, выслушав ее, заметил:
- Все это так, мэм. И мистер Флинт, и пришедший в себя мистер Бартон пожелали еще несколько часов назад покинуть поместье, однако в данный момент это невозможно по метеорологическим причинам. Мне неприятно это говорить, мэм, но "Зимний Белый дом" отрезан от цивилизации по крайней мере на сутки! Во всяком случае, пока "Хиллари" не сменит гнев на милость. А согласно прогнозам военных синоптиков, это произойдет не ранее завтрашнего вечера, а то и послезавтрашнего утра.
Милена, завидев наконец-то явившую себя народу Хантер Рогофф, подозвала ее жестом к себе и вкратце передала то, что только что услышала от Грэга.
Кулиса: президентский вертолет во время урагана падает, все погибают, выживают только она и Грэг. И оказываются на необитаемом острове, где, абсолютно нагие (одежду, вплоть до нижнего белья, сорвало ураганом!), предаются…
- Мне это известно, - оборвала видение своим постным голосом Хантер. - Поэтому я все время была занята тем, что пыталась разместить всех, кто оказался в этом Ноевом ковчеге, по комнатам "Зимнего Белого дома"!
- Ноевом ковчеге? - переспросил Грэг, и Хантер осклабилась:
- Ну, все ведь в воде. И тут каждой твари по паре.
Милена, крайне недовольная тем, что эта бесцветная особа, кажется, заигрывала с Грэгом, ее Грэгом, произнесла, вспомнив слова мужа, обращенные к китайскому послу:
- В "Зимнем Белом доме" сорок семь спален и пятьдесят девять…
- …ванных комнат. Мне это отлично известно, - бесцеремонно перебила Милену Хантер Рогофф. - Однако не все из них обитаемы и готовы к приему гостей. Причем ведь некоторые наши гости, как, например, китайцы, хотят держаться вместе, а прочие, как мистер Флинт и мистер Бартон, желают находиться друг от друга на расстоянии, по крайней мере, трех парсеков.
- Или даже всех четырех! - заметил с улыбкой Грэг, и настроение у Милены испортилось окончательно. Неужели ему нравятся идиотские шуточки этой непроницаемой, словно в белизне выполосканной особы?
- Быть может. Но мне удалось эту нелегкую логистическую проблему решить в кратчайшие сроки. Президент будет доволен. Ах, вот и он!
В самом деле, в гостиную входил, потирая руки, сияющий Делберт, за которым - на расстоянии нескольких метров - шествовали вспотевший китайский посол, взбудораженный вице-президент Фартинг и поникший Джереми.
- Кстати, - заметил Грэг, доверительно обращаясь к Милене (Хантер, даже не извинившись, отошла от них), - знаете, какое мне приходит на ум сравнение, с учетом нашей нынешней ситуации? Отнюдь не библейское, как мисс Рогофф.
Милена взглянула на него - и сцена на необитаемом острове вдруг снова возникла у нее в уме. Пришлось даже закусить губу, чтобы не застонать.
- "Десять негритят" Агаты Кристи? Вы ведь читали? Роскошный дом, гости, каждому из которых есть что скрывать, и убийство! Возможно, даже и не одно!
Тут раздался громкий голос президента Грампа:
- Старуха "Хиллари" за окнами бесится, словно ей проплатила Старая Ведьма. Весь мир сошел с ума. А я пришел к вам, дабы сообщить добрые вести. Но, прежде чем я перейду к ним, хочу обратиться к тому, что гораздо важнее. Всех с наступающим Рождеством!
* * *
…Милена, опустившись на диван в пустом салоне и предоставив всех многочисленных гостей самим себе, предавалась мечтаниям (роман на острове развивался все стремительнее и неистовее), как вдруг около нее появился тот, кто был главным героем ее снов наяву, - Грэг Догг.
- Мэм, вот вы где. С вами все в порядке? Вам нехорошо, мэм? На вас просто лица нет!
Милена, стеклянным взором уставившись на Грэга, пробормотала:
- О, мне хорошо Грэг, мне даже очень хорошо…
Она запнулась, понимая, что фата-моргана исчезла и что она опять оказалась в суровой, а с учетом бесчинств "Хиллари", и весьма мокрой реальности.
- Мэм, понимаю, что ситуация далеко не самая идеальная, а момент более чем неподходящий…
- В чем он был прав, так, безусловно, в этом.
- Но, думаю, вам лучше подняться в комнату сына.
Милена воззрилась на Грэга и лениво спросила (едва удержавшись от того, чтобы не привлечь его к себе и не поцеловать):
- Деятельная Хантер хочет подселить к нему парочку китайцев? Или мадам дю Прэ, оставшуюся без крыши над головой? И без своей партии…
Грэг, взяв ее за руку (отчего сердце у Милены, казалось, остановилось), сказал:
- Мэм, президент чем-то очень недоволен. И только что ударил вашего сына по лицу. Вам лучше подняться наверх.
Никогда еще в своей жизни Милена так быстро не бегала - и никогда не проклинала эти бесконечные коридоры и длиннющие лестницы "Зимнего Белого дома".
Делберт ударил Тициана - но отчего? Неужели мальчик вывел его из себя каким-то своим циничным, отпущенным с типичной юношеской бравадой замечанием?
Но ведь Делберт раньше в таких случаях ворчал, мог вскипеть, даже ударить кулаком по столу или запульнуть (правда, не в Тициана, а в стену) смартфоном или тем, что у него было в руке, если сын вывел его из себя окончательно.
Но ударить его… Тем более по лицу… Такого еще никогда не было!
* * *
Милена, заметив толпившихся около комнаты Тициана агентов секретной службы, растолкала их и проникла в помещение.
Тициан сидел на диване, прижав к рассеченной губе, из которой сочилась алая кровь, тонкую белую руку. Подросток был смертельно бледен, в глазах у него стояли слезы.
Милена заметила стоявших в углу и ухмыляющихся Делберта-младшего и его братца Уинстона, а в другом - индифферентную Злату и забывшую на время свой мобильный и уставившуюся куда-то в сторону Эйприл.
Делберт, подобно горе, возвышался посреди комнаты, и в руках у него была какая-то тетрадка, точнее, как распознала Милена, старый выпуск столь обожаемых Тицианом комиксов.
И из-за этого весь сыр-бор?
- Что тут происходит? - воскликнула она и только по удивленной реакции собравшихся поняла, что задала во всеуслышанье этот вопрос не по-английски, а на родном герцословацком.
Милена быстро поправилась и выпалила ту же самую фразу на английском.
- Вот что здесь происходит! - брызжа слюной, ответил супруг-президент, швыряя ей под ноги книжицу. Милена, не понимая, отчего Делберт до такой степени разошелся, нагнулась, чтобы ее поднять, и вдруг заметила, что это вовсе не комиксы.
Это был порножурнал, только вместо обнаженных женщин в нем были фотографии голых мужиков. Милена, подняв взгляд на Делберта, строго сказала:
- Откуда это здесь?
Супруг, тряся своей крашеной гривой, заявил:
- Это ты лучше своего изнеженного сыночка спроси! Это я у него из-под софы вытащил!
Милена посмотрела на Тициана, который, сжавшись в комок на софе и вытирая заплаканное лицо и окровавленный подбородок, проводил какие-то манипуляции со своим мобильным. Делберт, кряхтя, подлетел к нему, вырвал у подростка смартфон и швырнул его об стенку.
- Поди, и по этой штуковине всякую гомогадость смотришь! Милена, почему ты родила мне этого маленького извращенца?
Милена, подойдя к сыну, произнесла:
- Делберт, если мы это и будем обсуждать, то не в присутствии посторонних!
Но мужа было не унять.
- Тут нет посторонних, Милена, а только моя семья! Два моих старших сына, вернее, два моих нормальных сына, и мой младшенький… "Голубой"!
Делберт буквально выплюнул последнее слово, а Милена снова заметила ехидные улыбки на физиономиях старших нормальных братьев.
- Это ты виновата, ты! - бушевал муж. - Ты с ним носилась, как с девчонкой, даже имена придумала какие-то… извращенные!
- Это гены, Делберт, в том числе и твои, - ответила Милена, желая завершить дискуссию, а супруг проревел:
- Уж точно не мои! Все Грампы всегда были нормальными! Это все ты, Милена!
Женщина не стала ему возражать - если муж завелся, то перечить ему было рискованно. Тем более что Делберт никогда не был в состоянии внять аргументам, более того, всегда становился на дыбы, если кто-то укладывал его на обе лопатки при помощи логики и знаний.
- А ты что, досконально изучил сексуальную жизнь всех Грампов? - буркнул Тициан, не смотря на отца. - Всех-всех, начиная с нашего прародителя в тринадцатом веке? И как же это тебе удалось? Медиумов, что ли, к опросу предков привлек?
Муж ринулся на сына, но Милена преградила ему путь. Лицо Делберта было искажено гримасой, глаза налились кровью. Еще немного - и он бы снова ударил Тициана.
Этого она допустить никак не могла.
- Пусть щенок заткнется! - заявил Делберт, тяжело дыша. - Или я за себя не ручаюсь.