– Должен признаться, что твое предложение взять продолжительный отпуск кажется мне хорошей идеей, Генри. Я знаю, что могу положиться на своих сотрудников. Они обо всем позаботятся в мое отсутствие. И раз уж мы заговорили на эту тему, хочу тебя спросить: не подумывал ли ты вернуться домой, чтобы взять на себя управление поместьем? Знаю, тебе, вероятно, не хочется этого слушать, но я старею, а родовому поместью нужна молодая кровь. Тебе следует подумать о бракосочетании и семье. У тебя есть на примете хорошая девушка, из которой получится достойная хозяйка поместья? Поместье – твое наследие и родной дом, и я хотел бы, чтобы ты начал им управлять, обзаведясь семьей.
Стоящая за дверью Кит замерла и затаила дыхание.
– Так как в последнее время у меня было предостаточно шансов поразмышлять о будущем, – ответил Генри, – я думал о тебе и о поместье. Да, я хотел бы однажды сюда вернуться и взять на себя бразды правления, обзаведясь женой и детьми. Но не сейчас. Время еще не настало.
– Ты можешь предположить, когда оно настанет?
Помолчав, Генри-младший вздохнул:
– Нет, отец. Тебе просто придется набраться терпения.
С тяжелым сердцем Кит сделала глубокий вдох и дрожащей рукой обхватила дверную ручку…
Положив сумку на край аккуратно застеленной кровати в комнате, которую подготовила ей Мэри, Кит провела руками по лицу и тяжело вздохнула. Она чувствовала себя эмоционально опустошенной и физически уставшей. Хотя до конца вечера она ни разу не пожалела, что решила отвезти Генри в его родовой дом. Казалось, он и его отец действительно решили наладить отношения.
Она снова и снова прокручивала в мозгу вопрос сэра Генри о том, есть ли у его сына на примете хорошая девушка, подходящая на роль хозяйки поместья. Ничто не заставило бы Кит чувствовать себя более чужой в этом доме. Она не просто не на своем месте. Она влюблена в человека, который совсем ей не пара. Только сумасшедшая способна мечтать о том, что у них есть совместное будущее.
К сожалению, Кит не одна из "хороших" и "подходящих" девушек, которых сэр Генри хотел бы видеть рядом со своим сыном. А раз так, ей остается только огорчаться и сожалеть о невозможности быть рядом с Генри всегда.
"Какая же ты дура, Кит! Разве можно быть такой глупой? Ты повторяешь ошибки своей матери".
Яростно ругая себя, она закрыла лицо руками и разрыдалась. Она плакала, пока у нее хватало сил. Она стремилась к Генри всеми фибрами своей души. Все в нем казалось ей совершенным – и его внешний вид, и улыбка, и теплый, чувственный запах его тела, и его поддразнивания и провокации. Она будет помнить о нем всю жизнь. Такое чувство, что он околдовал ее и она никогда не освободится от его чар, как бы ни старалась.
Ну, раз ей не удастся всегда быть вместе с Генри, остается только мечтать о жилище, которое она стремилась приобрести большую часть своей жизни. Нужно воплотить мечту в реальность. Возможно, когда у нее появится собственная квартира, она испытает удовлетворение от достигнутого, и ее жизнь улучшится. Что касается серьезных отношений с мужчинами… Вряд ли она задумается об этом в ближайшем будущем. Не сейчас. Не теперь, когда Генри Треверн разрушил все ее шансы на счастье.
Сняв туфли, Кит устало стянула свитер через голову и бросила его на кровать. Потом она направилась в ванную комнату. Обычно она подолгу лежала в горячей ванне, чтобы успокоить нервы и найти выход из сложной ситуации, когда выдавался неудачный день. Но, зная, что сегодня вечером горячая ванна ей не поможет, Кит предпочла принять душ. После душа она собиралась лечь в постель.
Она воспользуется предложением сэра Генри Треверна-старшего и отправится спать пораньше, ведь ему и его сыну нужно о многом поговорить. Он сказал, чтобы она не беспокоилась, потому что он поможет Генри дойти до спальни и проследит, чтобы он принял лекарство, если потребуется. Они обойдутся сами и не станут беспокоить Кит. Каждое слово из короткого монолога сэра Генри резало по сердцу Кит словно острый нож. Сэр Генри напоминал ей, что ее услуги уже становятся лишними для его сына. Дело в том, что у него полно людей, которых он может призвать на помощь, если захочет. И в этом ему в значительной степени помогает богатство. Кит тоскливо размышляла, что, вероятно, Генри-младший не будет по ней скучать, когда придет время с ним расставаться.
Встав под горячий душ, Кит снова не сдержалась и расплакалась. Когда она наконец вышла из стеклянной душевой кабины, то чувствовала себя полностью опустошенной. Она обессилела, у нее не хватало энергии, чтобы вытереться полотенцем. Испугавшись того, что так бурно реагирует, она решила переключить внимание на практические задачи – стала готовиться ко сну. Она почистила зубы, хорошо высушила волосы, распаковала сумку и достала удобную теплую пижаму, которую захватила с собой. Пижама была намного практичнее шелковой ночной рубашки, в которой Кит была в ту ночь, когда ее соблазнил Генри, но при виде нее она снова затосковала. Пижама стала очередным напоминанием о том, что Кит больше никогда не проведет страстную ночь с мужчиной, которого полюбила.
Выключив элегантную лампу рядом с кроватью и желая забыть не только события прошедшего дня, но и все, что ее беспокоило, Кит закрыла глаза. Остается только молиться о том, чтобы Небеса послали ей непрерывный ночной сон. Она восстановит силы и наберется воли и решимости, чтобы преодолеть свое горе и жить, несмотря ни на что. Бог свидетель, ее мать много раз начинала жизнь с нуля. Если получилось у нее, то получится и у ее дочери.
Кит снилось, как кто-то стучит в дверь ее комнаты. Повторяющийся звук не утихал. В конце концов она очнулась ото сна и поняла, что в дверь действительно стучат. Полусонная, Кит села в кровати и отвела от лица шелковистую копну волос, потерла лицо и уставилась на дверь. Она увидела только полоску приглушенного света внизу двери – свет шел из коридора. Шагов за дверью она не слышала. У нее кружилась голова, она не могла собраться с мыслями. Ледяной страх лишил ее способности думать. Неужели она по-прежнему спит? Трудно сказать наверняка.
Когда стучать перестали, она облегченно вздохнула и нервно оглядела комнату. Возможно, ей действительно снился сон.
Лунный свет проникал сквозь окно и отбрасывал пятнистые блики на изумрудно-зеленое покрывало на кровати и на темную старинную мебель в комнате. Сердце Кит екнуло от страха – она подумала, что увидит привидение. Она и так до смерти напугана. Не хватало еще встретиться с призраком!
Когда тишину нарушил очередной стук в дверь, на этот раз более настойчивый, Кит вспомнила, что комната Генри находится по соседству. Вероятно, ему срочно понадобилась ее помощь. Кит стало стыдно за то, что она забыла о своих обязанностях.
Отбросив покрывало, она спустила ноги с кровати и поспешно прошла по ковру к двери. Ее сердце едва не выскакивало из груди, хотя она еще не видела стоящего снаружи человека. Она открыла дверь, увидела Генри-младшего, и ее сердце забилось чаще. Он был сонным, с взъерошенными волосами и темной щетиной на лице. Посмотрев в золотисто-карие глаза Генри, Кит подумала, что попала в рай.
– Что случилось? – спросила она.
В ответ он одарил ее провокационной усмешкой:
– Уже ничего, раз я смотрю на тебя, мой ангел.
Мягкий тембр его голоса успокаивал Кит, она почувствовала, что слабеет.
– Как давно ты стучишься? – произнесла она. – Мне казалось, я вижу сон.
– За временем я не следил. Я просто решил, что буду здесь стоять и ждать, когда ты устанешь от моей настойчивости, встанешь, откроешь дверь и, возможно, впустишь меня.
Непроизвольно схватившись за пижамный топ и взволнованно теребя его, Кит смотрела на Генри с недоверием, осознавая, что единственная причина, почему он стоит, – костыли. Неужели отец Генри не догадался усадить его в инвалидную коляску? Кит оставила ему ключи от машины и твердо заявила, что не следует позволять Генри на костылях добираться до своей комнаты. Она уже знала, что гостевые комнаты на первом этаже расположены в задней части дома.
– Ты сошел с ума? Тебе нельзя так долго стоять на костылях. Проходи в комнату и немного посиди на кровати.
– Твое предложение – музыка для моих ушей, дорогая. И я, несомненно, не буду с тобой спорить. – Он слегка поморщился, так как долгая прогулка на костылях действительно его утомила.
Кит снова принялась ругать себя за то, что не исполняет свои обязанности должным образом, раз оставила Генри одного. Не имеет значения, что рядом с ним был его отец. Только она одна знает, что лучше для Генри. От этих страстных размышлений она затрепетала всем телом.
Прикусив губу, она подождала, пока Генри войдет в комнату, и закрыла за ним дверь. Она заметила, что он по-прежнему в одежде, в которой сюда приехал. Кит не имела понятия, который сейчас час, но Генри явно еще не ложился. Почему он засиживается так поздно? Ведь хирург сказал, что в его ситуации чрезвычайно важно больше отдыхать, пока нога окончательно не заживет.
– Вот так лучше. – Удовлетворенно выдохнув, он грузно сел на смятое зеленое покрывало и протянул Кит костыли. – Поставь их куда-нибудь.
– Конечно. – Кит положила их на полосатый зеленый диван в изножье кровати, откуда Генри будет легко их взять. Затем она скрестила руки на груди и спросила: – Почему ты до сих пор не лег спать? Уже поздно. Есть ты хочешь что-то обсудить, предлагаю отложить разговор до утра.
На несколько долгих секунд Генри задумался.
– На самом деле я хочу поговорить. Но сначала я хотел кое о чем тебе сказать. Мы с отцом впервые за многие годы поговорили как отец с сыном. Этот разговор назревал очень давно. Оказывается, он не считает меня ходячей катастрофой. На самом деле он говорит, что почти с благоговением воспринимает мой успех в бизнесе и мужество, с которым я стремлюсь добиться своего. И он нормально относится к моим, как он их называет, "трюкам, от которых встают дыбом волосы", хотя не всегда понимает их причину. Он всегда полагал, что причина моей безрассудности в том, что я не ценю свою жизнь. Возможно, это последствия депрессии, от которой я страдал в детстве, когда уехала моя мать. И это серьезно его огорчает. Он винит себя за то, что редко бывал со своими детьми после того, как сбежала его жена. И сожалеет, что ничего нельзя изменить. Но он должен был делать все, чтобы защитить наследство, которое достанется мне и Сэм, поэтому так усердно занимался поместьем и много времени уделял работающему на него персоналу – ведь люди тоже нуждаются в средствах к существованию. Он сказал, что прежде всего был обязан сохранить древнее наследие. Я и не предполагал, что он так со мной разоткровенничается. Ты правильно сделала, настояв на том, что я должен к нему приехать, Кит. Я рад, что я здесь. Узнав правду о том, как на самом деле переживал отец, я разобрался с многими призраками моего прошлого, которые постоянно меня преследовали. Как любой хороший родитель, он просто хотел лучшего для своих детей, хотя я не всегда понимал его действия. В любом случае приятно, когда все становится на свои места и есть шанс многое исправить.
– Ну, раз все так замечательно получилось, значит, мне не следует ругать тебя за то, что ты до сих пор не лег спать. Но по-моему, тебе пора отдохнуть. Если только ты не собираешься проваляться весь завтрашний день. Думаю, тебе пора отправиться в свою комнату и лечь в кровать.
Уголки красивых губ Генри интригующе приподнялись.
– А теперь мы подходим к главной причине, почему я постучал в твою дверь, дорогая. Мне действительно нужно в кровать, но я не желаю ложиться туда один. Сегодня мне не помешает компания. Больше всего на свете я хочу, чтобы сегодня ночью со мной была ты, Кит.
Кит никак не ожидала, что от его признания ее охватит головокружительная радость. На самом деле ее так переполнили эмоции, что она не могла подобрать слова и не знала, что делать, чтобы выразить, как много значит для нее откровение Генри. Но тут ее неожиданное счастье омрачилось – с тяжелым сердцем она вспомнила подслушанный разговор между Генри и его отцом по поводу наследства.
– Я совсем не подходящая для тебя компания, Генри, – серьезно сказала она. – Потому что в один прекрасный день ты женишься на той, которая больше тебе подходит.
– О чем ты, черт побери, говоришь? Кто сказал тебе, что я собираюсь скоро жениться?
– Но ведь это очевидно, да? Я не понимала масштабы и важность твоего семейного наследия, пока не приехала сюда. Тебе придется жениться на девушке своего круга, если в один прекрасный день ты унаследуешь поместье.
Нахмурившись, Генри смотрел на нее, будто она говорила на иностранном языке, которого он не знает. Потом его осенило.
– Ты подслушала мой разговор с отцом? Ту его часть, когда он спросил меня, вернусь ли я сюда когда-нибудь, чтобы заняться поместьем?
Чувствуя себя виноватой, Кит кивнула:
– Я слышала ваш разговор. Но я не нарочно. Я возвращалась из ванной комнаты в гостиную, а твой отец говорил громко.
К ее удивлению, Генри запрокинул голову и расхохотался.
– Он всегда говорит громко, – согласился он и внезапно посерьезнел. – Что еще ты слышала?
– Я слышала, как ты сказал ему, что однажды женишься и вернешься сюда, но только когда придет время. Потом он спросил тебя, когда это время настанет, а ты ответил, что ему нужно набраться терпения.
– И это все? Больше ты ничего не слышала? – спросил он.
– Нет. Этого мне было достаточно.
– Достаточно? Для чего?
– Я поняла, что не должна обманываться и надеяться, что между мной и тобой возможны серьезные отношения.
– Ты действительно в это веришь, Кит? – Он обеспокоенно нахмурился. Генри взял Кит за запястье и потянул к себе.
Несколько мгновений она колебалась, тревожась и пытаясь набраться мужества противостоять Генри. Но он уже обнял ее за талию и пристально посмотрел в ее глаза, словно хотел смотреть в них вечно и не обращать внимания ни на что вокруг. Ее окутал теплый и мужественный запах его тела. Кит чувствовала, что, даже если бы она обладала сильнейшей волей в мире, не смогла бы отказать Генри и не дать ему то, что приносит ему удовольствие и делает его счастливым.
– Во что же мне верить? – спросила она.
– Как ты ответишь, если я скажу, что искренне желаю, чтобы между мной и тобой сложились серьезные отношения? Я сойду с ума, если рядом со мной не будет женщины, которая дороже мне всех на свете.
После его признания из головы Кит вылетели все мысли. Когда Генри так на нее смотрит, когда-то пережитая ею печаль кажется далекой и незначительной. Ей кажется, что она стала для него бесконечно дорогой, и он охотно пожертвует всем, что имеет, чтобы Кит было хорошо.
Глава 12
– Я не могу поверить тому, что ты говоришь, – тихо призналась Кит.
– Ну, тебе придется поверить, потому что я говорю правду. – Голос ее красивого собеседника стал грубоватым от эмоций. – Ты можешь сбежать от меня на край света, Кит Блессингтон, но я найду тебя где угодно, клянусь, и верну домой.
На ее глаза навернулись слезы.
– Ты не шутишь? Ты не можешь сказать такое всерьез.
На красивом лице Генри читалось волнение.
– Возможно, я не всегда согласен с твоим мнением или с тем, что ты делаешь, когда мы вместе. И я уверен, время от времени между нами будут пролетать искры, когда мне захочется настоять на своем, а ты будешь протестовать. Но одно я тебе обещаю: я никогда не буду лгать тебе о своих чувствах. Клянусь.
– О каких чувствах мы говорим, Генри? – Сейчас Кит с легкостью поверила бы, что видит сон. Ее мечты сбывались крайне редко. Она привыкла разочаровываться.
– Разве ты не понимаешь? – спросил он. – Ты не догадываешься? Я думал, что обо всем уже сказал.
Кит было тяжело слушать Генри – ее сердце колотилось ужасно громко. Более того, она по-прежнему запрещала себе надеяться.
– Если бы все было так ясно, я не задавала бы тебе вопрос, правда?
Качая головой, Генри смущенно ответил на ее неуверенную просьбу уточнить, что происходит.
– Ну ладно. Я тебе расскажу. – Его светло-карие глаза, обрамленные длинными ресницами, заметно потемнели. – Я без ума от тебя, Кит. Чтобы тебе было еще понятнее и не возникло путаницы, я признаюсь, что влюблен в тебя по уши, и с радостью до конца своих дней буду доказывать тебе свою любовь. Я говорю искренне и серьезно.
Шокированная, Кит уставилась на него, ее сердце радостно екнуло.
– Ты действительно меня любишь? Я спрашиваю потому, что я не похожа на тех женщин, с которыми ты привык встречаться. Я обыкновенная. И я говорю так не оттого, что напрашиваюсь на комплименты. Я… Я реалист.
– Ну, на этот раз тебе придется проснуться в новой реальности, Кит. Ты должна понимать, до чего ты красивая, сексуальная и желанная женщина.
Она по-прежнему не верила своим ушам:
– Знаешь что, Генри Треверн? У тебя не просто опасная любовь к экстремальным видам спорта. Я прихожу к выводу, что ты сам по себе очень опасный человек.
– Хм. Интересно, почему ты так говоришь? – Его губы изогнулись в нежной улыбке, когда он отвел от ее лица несколько рыжих прядей и стал поглаживать подушечкой большого пальца ее щеку.
Грудь Кит напряглась под хлопчатобумажной тканью цветочной пижамы. Девушка восторженно трепетала от легчайшего прикосновения Генри.
– Я говорю так потому, что это правда. Я считаю тебя опасным оттого, что люблю тебя. Когда кого-нибудь любишь, неизбежно становишься уязвимым человеком. А я однажды поклялась, что никогда не позволю себе быть уязвимой. Это произошло, когда я ушла из дома. Жизнь с моей матерью, которую я люблю больше всех, была такой эмоциональной и непредсказуемой, что я боялась. В юности я очень хотела хотя бы немного стабильности для нас обеих. Но мое желание не сбылось. Потому что, когда моя мама знакомилась с очередным мужчиной и начинала ему доверять, он разбивал ей сердце и вытягивал у нее последние деньги. Каждый раз нам приходилось начинать жизнь заново. Я постоянно жила в страхе, что с ней что-нибудь случится, когда она была подавлена и расстроена из-за мужчины. Я видела, какой уязвимой она становилась. И решила не допускать, чтобы нечто подобное произошло со мной. Меньше всего я ожидала, устраиваясь к тебе на работу, что я полюблю тебя, Генри.
Удивление оттого, что Генри ответил на ее чувства взаимностью, не избавило Кит от страха. Больше всего она опасалась, что однажды он ее бросит. Но Кит понимала, что просто воспринимает ситуацию по старой запрограммированной схеме – она росла, боясь сойтись с мужчиной, который поведет себя как предатели-любовники ее матери. Ей нужно поверить, что у нее собственный путь к счастью и он более обнадеживающий. Однако она все-таки решила поведать Генри о своих страхах.