- Мы должны поехать к Фишерам и поговорить с Оленькой. Рассказать ей правду, которую они от нее скрывают, - открыла ей Даша, что нужно сделать. - Этим мы поможем девочке воссоединиться со своей семьей.
Умная старушка ответила не сразу. Чувствовалось, что она тщательно обдумывает ситуацию и план действий.
- Положим, устроить это можно. Прошлый раз Сара обещала мне показать девочку. Потом испугалась, но теперь, после суда, ей бояться нечего, - наконец решившись, сказала она Даше. - Однако, такой человек, как Фишер, способен очень жестоко отомстить.
- Пусть мстит мне, я согласна! - бесстрашно заявила молодая женщина. - Не могу допустить, чтобы негодяи торжествовали и издевались над моими родными людьми! Вы, баба Маня, валите все на меня! Дескать, не знали и не думали, что я состою с Оленькой в родстве. Тогда от вас отвяжутся.
- Ладно, уговорила. Бог поддержит нас в добром деле, - согласилась Мария Игнатьевна. - Сейчас прямо я Саре и позвоню. Зачем откладывать? У меня есть номер ее мобильного телефона.
Супруги Фишеры, как всегда, совершали утренний кросс по аллеям своего парка, когда в чехольчике на поясе у Сары запищал мобильный аппарат. Не прекращая бега, она вытащила его и поднесла к уху.
- Это ты, Салли? - задребезжал в трубке старческий голос Мэри Боровски. - Поздравляю тебя и Генри с блестящей победой на суде! Надеюсь, теперь позволишь взглянуть на твою маленькую княжну? Ведь ты не дашь мне умереть от любопытства?
- Генри! - на ходу бросила Сара трусившему рядом мужу. - Звонит старуха Боровски. Поздравляет нас и просит показать Лолу. Ведь теперь можно? Я ей обещала.
- Пускай приезжает, старое трепло! - благодушно разрешил Фишер. - Теперь нам с тобой, Салли, сам черт не страшен. Покажи ей Лолиту, когда придет из школы, но не давай слишком много расспрашивать. Скажи, нельзя ее утомлять.
Благодарно взглянув на мужа, Сара сказала в трубку:
- Ну что же, Мэри, милости просим! Я держу свое слово! А во сколько ты сможешь приехать? - спросила и тут же добавила: - Желательно, как обычно, к двум часам дня.
- Спасибо, дорогая! Я буду вовремя, так как меня снова привезет невеста Бобби, Ди, - самым сердечным тоном, на который была способна, ответила Мария Игнатьевна. - Мы у тебя не отнимем много времени. Поболтаем с тобой часок, познакомимся с вашей принцессой, - шутливо упомянула о цели визита, - и снова в обратный путь.
- Вот мы и договорились, - заключила Сара. - Только не опаздывайте! Как раз в это время из школы привезут Лолу, и, прежде чем отправить ее в детскую, я вас познакомлю.
Таким образом, проделав уже знакомый путь, Мария Игнатьевна и Даша, стараясь унять волнение, охватившее их еще в дороге, а по мере приближения к цели еще больше усилившееся, около двух пополудни въехали на территорию виллы Фишеров. В пути они договорились, как сообщить Оленьке правду о том, что произошло.
- Нельзя тебе, Дашутка, сразу показываться ей на глаза! - решила мудрая баба Маня. - Это напугает девочку, и неизвестно, как она себя поведет. Может, тогда вообще не удастся с ней поговорить.
- А как же тогда быть? - озабоченно спросила Даша. - Когда она приедет из школы, я могу выйти, - находчиво предложила она, - а вы ее предупредите. Ведь Сара ни слова не понимает по-русски.
- Хорошая мысль! - одобрила Мария Игнатьевна. - Так и сделаем. Когда мы услышим, что она приехала, ты под каким-нибудь предлогом выйди, а я ее к тебе пришлю. Скажу, чтобы не подавала виду. Салли ничего не поймет!
Хозяйка виллы их ждала у парадного подъезда и встретила очень любезно.
- Как доехали? Без приключений? - приветливо улыбаясь, спросила она. - Дорога отличная, но много лихачей и пьяных водителей.
- Чего-чего, а этих мужланов хватает, - в тон ей ответила миссис Боровски. - Почти полдороги ехали без проблем, но потом к Ди привязался полупьяный молодчик и, представляешь, Салли, не отставал ни на шаг. Я даже боялась, что наши машины шаркнутся бортами!
- Небось заигрывал? Хотел познакомиться? Обычное дело, - по-простецки подмигнула Даше хозяйка. - Вот они, издержки обладания красивой мордашкой. От меня бы он сразу отвалил, - бывшая прачка не стеснялась в выражениях. - Ну и как вы от него отделались?
- А на въезде в Палм-Бич его остановил полицейский патруль, - улыбаясь, ответила Даша. - Не то не знала бы, что делать. Ужасно настырный тип!
- Не на меня нарвался! - весело бросила Сара, провожая их в гостиную. - Я бы ему яйца оторвала и сказала, что так и было.
Они уселись в мягкие кресла у огромного окна с прекрасным видом на океан, и в ожидании приезда школьницы гости стали расспрашивать Сару о суде.
- Но я и сама-то мало чего знаю, - немного сконфуженно призналась она. - Мне ведь там присутствовать не пришлось, поскольку Генри побоялся, что могу слишком разволноваться. А газет я не читаю.
- Разве стоило волноваться? - переглянувшись с Дашей, коварно спросила Мария Игнатьевна. - Эти люди имели какие-то права на Лолу?
- Кто его знает? - уклончиво ответила Сара, прямая натура которой противилась лжи. - Муж меня заверил, что не имеют, и мы выиграем суд. Так, к счастью, и вышло. Но что меня особенно порадовало - Лолита сама не захотела их знать. Вот вам и ответ на ваш вопрос!
В это время они услышали шум мотора подъехавшей машины.
- Извините, Салли, но мне надо немного привести себя в порядок, - сразу же произнесла Даша. - Подскажите: где тут у вас?
- По проходу налево, - указала на боковую дверь хозяйка, поднимаясь. - Ты тоже пойди, освежись с дорожки, Мэри. А я пока встречу мою маленькую Лолу.
Она пошла к выходу, и Даша, проворно вскочив с места, в волнении бросила Марии Игнатьевне:
- Буду ждать Оленьку в туалетной комнате. Вы уж постарайтесь, чтобы она поскорее туда пришла!
- Успокойся и соберись. Я сумею сделать все, что надо, - заверила ее Мария Игнатьевна. - А ты там получше продумай, как будешь с ней говорить.
- Боюсь, что все забуду, когда увижу Оленьку, - пожаловалась Даша. - Это легко сказать: не волнуйся, а вот как унять нервы?
Не мешкая более, Даша вышла из гостиной и, пройдя по проходу, без труда нашла туалетную комнату. Как и все в этом дворце, она была великолепно оборудована, блистала чистотой и роскошью отделки. Работал кондиционер. Достав из сумочки косметику, Даша неторопливо стала поправлять макияж, стараясь успокоиться перед встречей со своей юной золовкой.
Буквально через минуту, после того как вышла Даша, в дверях гостиной появилась хозяйка, ведя за руку застенчиво улыбающуюся Олю.
- Ну вот, Мэри, это и есть моя приемная дочь Лолита, - с гордостью объявила она. - А эта старая леди, - широким жестом указала она на гостью - моя хорошая знакомая миссис Боровски. Она, как и ты, из России, и вы можете перемолвиться на своем родном языке.
Глаза Оленьки расширились от удивления, и на щеках выступил румянец.
- Здравствуйте! - обрадованно откликнулась она. - Я давно не говорила по-нашему, - жалобно взглянула на гостью. - Здесь не с кем.
- Слушай меня внимательно! - не теряя времени и не называя по имени, чтобы не заподозрила Сара, сказала Оленьке баба Маша. - И не показывай виду, что поражена тем, что скажу! Тебя все время подло обманывают. Вас с сестрой похитили преступники. Все твои родные живы и здоровы. Это тебе подтвердит Даша, которая приехала со мной и ждет тебя в туалетной комнате.
Изумление на лице Оленьки сменилось недоверчивостью:
- А вы меня не обманываете? Все наши погибли в авиакатастрофе! Мне так сказали в милиции.
- Я же говорю, что это обман. Преступники кем хочешь могут прикинуться.
Ничего не понимая, Сара все же насторожилась.
- О чем это вы спорите? - удивленно спросила, вмешиваясь в их разговор.
- А Лола не верит, что я всю жизнь прожила в Америке и не разучилась говорить на родном языке, - находчиво соврала умная старушка. - Она боится, что так не сможет.
- Действительно, Мэри, как ты это сумела? - тоже поинтересовалась Сара.
- Потому что мы дома все говорили по-русски, - на этот раз правдиво объяснила ей Мария Игнатьевна.
- Тогда Лола его скоро забудет. Ей он теперь ни к чему, - усмехнулась Сара. - Ну ладно, поговорите еще. Не буду вам больше мешать.
- Ты поняла, Оленька: почему пока должна помолчать? Нельзя допустить, чтобы Фишеры догадались, кто открыл тебе правду, - снова повернувшись к таращившей на нее глаза девочке, наказала старушка. - Скажи, что тебе надо по маленькому, и иди к Даше. Она ждет в туалетной комнате и все объяснит.
- Хорошо, я вас поняла, - отозвалась Оля и, обратившись к приемной матери, извиняющимся тоном сказала: - Мне очень неловко, но я хочу в туалет.
- О чем речь? Конечно, пойди! - рассмеялась Сара. - Миссис Боровски тебя подождет. И я отдохну от вашей непонятной речи. Сижу, как дура!
Оленька стремглав выбежала из гостиной, вихрем пронеслась по проходу и, вбежав в туалетную комнату, замерла, как вкопанная. Старая леди не обманула! Перед ней стояла и ласково улыбалась живая и невредимая Даша. Немая сцена длилась не более минуты, и, сорвавшись с места, они заключили друг друга в объятия.
- Как же… так, Дашенька? Это… как… в сказке! - сбивчиво шептала Оленька, когда воскресшая, словно по волшебству, жена брата покрывала поцелуями ее личико, мокрое от хлынувших слез. - Выходит, вы… не погибли… в самолете?
- Ничего этого не было! Вас с Наденькой подло обманули. Все наши живы-здоровы и находятся здесь, - уверила ее Даша. - И папа с мамой, и твой брат и даже Наденька. Они приехали за тобой, но Фишеры тебя не отдают!
- Но как же так? Почему? - непонимающе глядя на нее, жалобно произнесла Оленька. - Ведь тетя Салли и дядя Генри очень добрые.
- Выходит, что не очень. Они отказались потому, что преступники их тоже обманули. Фишеры очень хотели взять себе дочку, а преступники, которые тебя им продали, сказали, что ты сирота, - как можно проще объяснила ей Даша.
Оленька подавленно ее слушала, и она сказала главное:
- Дело дошло до суда, и Фишеры его выиграли, потому что ты не узнала там никого из своих родных! Даже назвала себя другим именем. Как же такое могло случиться? Они что-то с тобой сделали, Оленька?
Девочка недоуменно на нее посмотрела, плохо понимая невероятные вещи, о которых говорила жена брата, но затем взгляд у нее стал более осмысленным.
- А я думала, что видела все это во сне, - невнятно, будто что-то припоминая, медленно произнесла она, зажмурив глаза. - Будто я была не я, а совсем другая девочка. И ко мне явились злые духи. Они приняли вид моих мертвых паны и мамы, чтобы меня погубить. Добивались, чтобы назвала им свое имя. Но я их обманула.
Оленька жалобно посмотрела на Дашу и дрогнувшим голосом спросила:
- Неужели это был не сон? Что же я наделала? - и, осознав, что так было на самом деле, дала волю слезам.
Даша утешала ее, как могла, но все было бесполезно и, встряхнув Оленьку, на нее прикрикнула:
- А ну прекрати немедленно! Ты ведь не хочешь остаться у Фишеров?
Девочка утихла, и она, уже спокойным голосом сказала:
- Постарайся вспомнить, что с тобой произошло, а я объясню, что ты должна сделать, чтобы поскорее вернуться к папе и маме.
- Я помню только, что ко мне приходили доктора и горбатенький с большим носом со мной разговаривал, пока не уснула. А потом мне казалось, что все происходит во сне, - неуверенно произнесла Оленька и снова заплакала. - Но выходит, что я… вела себя… ка-ак… сумасшедшая. Ведь так, Да-ашенька?
- Наверное, это был гипнотизер. Со временем все выяснится. Перестань же плакать и слушай, что скажу, - приказала ей Даша. - Сегодня ничего Фишерам не говори. А завтра объяснись с тетей Салли и скажи, что ты вспомнила, что было на суде, и хочешь вернуться к папе с мамой.
Она сделала паузу и, поскольку Оленька, перестав плакать, внимательно ее слушала, переспросила:
- Ну как, ты меня поняла? Сумеешь держаться твердо и настоять на своем? Сейчас все зависит от тебя самой. После того как им отказал суд, папа и мама не могут отобрать тебя у Фишеров. Даже приехать повидаться с тобой. Их за это могут убить. Нужно, чтобы дядя Генри и тетя Салли отказались от тебя сами!
Оленька сосредоточенно ее выслушала, понимающе качнула головой, и у Даши появилась уверенность, что девочка в состоянии поступить так, как от нее требовалось. Их шансы на успех возросли. Крепко ее поцеловав, она первой вернулась в гостиную. Через небольшой промежуток времени туда пришла и Оля. Во время обеда она была задумчивой, на вопросы отвечала односложно, но ничем себя не выдала.
Скандал разразился на следующее утро. Когда Сара Фишер зашла в спальню приемной дочери, она застала ее в постели с мокрым от слез лицом. Это ничуть ее не удивило, поскольку Лолита любила утром поваляться в постели, а плакала часто из-за разлуки с сестрой.
- Вставай, засоня! - как всегда, бодро скомандовала Сара, подходя и тормоша девочку. - Хватит разводить сырость! Ты посмотри в окно, какой славный денек.
Обычно Лола сразу ее слушалась, но на этот раз молча повернулась к стене, накрывшись с головой одеялом.
- Да что сегодня с тобой? А ну поднимайся! - рассердилась Сара, стаскивая с нее одеяло. - Ты чего такая кислая? Опять из-за Надин? Но я же сказала тебе, что заберем ее, как только поправится!
- Обма-аныва-аете, - закрыв лицо руками, сквозь слезы отозвалась Оля. - Ка-ак вам не сты-ыдно?
Такое происходило впервые, и Сара даже опешила. Лола грустила и плакала, но всегда была вежлива с приемными родителями, и упреков от нее они никогда не слышали.
- Это кто же тебя обманывает? - делая сердитый вид, чтобы скрыть испуг и беспокойство, спросила она и потребовала: - А ну выкладывай: что тебя так расстроило?
Мои па-апа и ма-ама, ока-азывается, не умерли… приехали за-а мной, а вы меня-а… не отдае-оте, - растягивая слова, еще пуще зарыдала девочка.
Осознав, что Лолите каким-то образом все стало известно и рушится их, казалось бы, уже достигнутое семейное благополучие, Сара Фишер окончательно растерялась.
- Да что… такое… ты говоришь? Кто… тебе… это сказал? - только и смогла она вымолвить, запинаясь.
- Никто мне не говорил, - вспомнив, что обещала молчать, и перестав плакать, ответила ей Оля. - Я поверила горбатому дядьке, что меня хотят погубить злые духи. Он ведь сказал, что они примут вид мамы и папы, которые умерли, - она вытерла слезы и, всхлипнув, добавила: - Я такое часто видела по телеку.
- Ну и что? - не выдержала Сара. - Он же сказал правду!
- Зачем вы обма-анываете, тетя Салли? - обратила к ней заплаканное лицо Оля. - Папа и мама были настоящие! Они не умерли! Я видела их портреты в газете.
- Где же ты могла видеть? В школе? - поразилась Сара. - Ты же, Лола, газет не читаешь и по телеку ничего не смотришь, кроме детских передач!
- Я вчера вечером их в кабинете у дяди Генри посмотрела. Простите, что без спросу, - покаянным голосом честно призналась Оля. - Поняла, что случилось… что-то такое… и мне захотелось проверить.
"Дело дрянь, - удрученно подумала Сара. - Теперь вряд ли удастся что-либо поправить. Лолита - большая девочка! Если только попробовать ее уговорить". Она уже пришла в себя и могла рассуждать трезво.
- Ты неправильно поступила, Лолита, - с искренней печалью сказала Сара. - Неужели хочешь поломать блестящую судьбу, которая тебя ожидает, как нашу приемную дочь и наследницу? Ты уже достаточно большая, чтобы понимать, что дает в нашем мире человеку такое богатство, которым мы обладаем.
Девочка молча слушала, и она с воодушевлением продолжала:
- Мы с дядей Генри удочерили тебя вполне законно, как сироту. У тебя даже по документам была другая фамилия. Нам она была безразлична потому, что ты теперь - Лола Фишер. И, когда появились люди, утверждающие, что они твои родители, мы предоставили решить этот спор суду. Разве это неправильно?
Сара испытующе посмотрела на Олю, но девочка продолжала молчать, и она мягким тоном, насколько позволял ее низкий грудной голос, заключила:
- Суд, как ты знаешь, подтвердил наши права. По закону, ты теперь наша дочь со всеми, - подчеркнула, сделав паузу, - вытекающими правами. Так подумай сама, зачем тебе отказываться от нас, от такой замечательной судьбы? Стоит ли возвращаться назад, где ничего такого у тебя не будет и в помине? - взглянула с укором, снова сделав паузу, и заверила: - Ты знаешь, что мы с дядей Генри тебя любим и сумеем заменить папу и маму! Как наша дочь будешь иметь хорошую возможность помочь также своей сестре Надин добиться успеха в жизни!
Непривычно длинная речь утомила Сару, и она обессиленно опустилась на стул, пытливо глядя на приемную дочь и моля Бога, чтобы приведенные доводы возымели действие. Но ее надежды не оправдались.
- Мне очень жаль, что так получилось, тетя Салли, - приподнявшись на подушках, со взрослой печалью ответила Оля. - Но раз живы мои родные, я не могу у вас оставаться. Ну разве вы, - бросила на нее девочка чистый взгляд своих синих глаз, - могли бы отказаться от своих папы и мамы даже ради всех богатств на свете?
Сара сразу вспомнила свое нищее детство. Своего отца, портового грузчика, убитого в пьяной драке, и мать - торговку овощами, грубую женщину, спившуюся с горя, когда ей не было еще десяти лет. Жили они в постоянной нужде. Но родители, простые и необразованные люди, любили друг друга и свою дочь. Отец, как бы ни уставал, находил время, чтобы приласкать и с ней поиграть, а мать, хоть могла влепить пощечину за серьезную провинность, зато чаще была нежна и всегда заботлива.
"Могла бы я отказаться от них, если бы были живы и меня захотели взять к себе миллионеры?" - мысленно спросила себя Сара и, несмотря на всю свою прагматичность, не смогла дать положительный ответ. Потому что ее бедное детство все равно осталось в памяти счастливейшим периодом жизни, и своих родителей она вспоминала с неизменной нежностью.
- Ну что же, Лола, твое поведение создает для всех нас серьезную проблему, - поднявшись, сказала она, стараясь сохранять спокойствие, хоть сердце у нее и обливалось кровью. - Надеюсь, ты не будешь объявлять голодовку? Уже давно пора завтракать. А я обещаю, что поговорю с дядей Генри, и мы еще с тобой все спокойно обсудим.
Боясь, что не выдержит и расплачется, Сара поспешно вышла из комнаты.
- Какие там газеты, Салли! Это все наделала старая карга, - вне себя от ярости бушевал Генри Фишер, когда жена, вся в слезах, рассказала ему о своем утреннем разговоре с Лолой. - Это надо же, какая сволочь! Сама одной ногой уже в могиле и другим жизнь портит!
Набравшись духу, Сара не стала звонить ему в офис, а ошарашила супруга, когда он приехал домой обедать. Тут уж она дала волю слезам.
- Но почему ты так уверен, что это она открыла глаза Лолите? - всхлипывая, с сомнением спросила она, не желая, чтобы старушка пострадала под горячую руку. - Правда, миссис Боровски при мне поговорила с Лолой немного на своем языке. Но очень спокойно. А за обедом разговор велся только по-нашему.
- Чего бы я стоил, Салли, если бы не умел видеть все насквозь, - мрачно, но не без самодовольства бросил ей Фишер. - Эта хитрая старушенция сумела так сообщить обо всем Лолите, что ты даже не заметила. И я тебе это докажу!
Чтобы немного успокоиться, он зажег сигару и продолжал: