* * *
Жаркий майский вечер. В зарослях акации, не умолкая, заливались скворцы. Черный кот, разомлевший от жары, свернулся клубком в тени. Блеклые бабочки, похожие на цветки жасмина, бесшумно порхали в неподвижном воздухе…
Лавров, сидя у раскрытого окна, отрешенно смотрел перед собой.
Часы пробили семь. Он вздрогнул и обратил взгляд на дорогу. Спортивный автомобиль на полной скорости свернул с трассы и направился к его дому.
- Не обманула.
Автомобиль быстро приближался. Мелькнул тонкий профиль родного ему лица.
Лавров встал и направился к двери. Послышался скрип тормозов.
- Здравствуй, папа! - услышал он знакомый хрипловатый голос.
Лавров ждал этой встречи так же сильно, как и боялся. Оксана стояла перед ним в светлом льняном костюме - загорелая, холеная, чужая…
Лавров глядел на нее с недоумением - как изменилась за эти годы! Не внешне, она по-прежнему красива - тут другое. Черты лица стали жестче, а уголки губ разочарованно опустились. Это уже не та девочка, что сидела у него на коленях, делясь своими секретами. В детстве он звал ее - Ксюшей, Ксаночкой, котенком… Сейчас он не мог назвать Ксюшей эту почти чужую ему женщину.
- Здравствуй, дочь! Как у тебя дела?
- Не знаю, так сразу ответить…
- Заходи, - сказал он, пропуская ее в дом. - У нас будет время поговорить.
- Поздоровайся с дедушкой! - прошептала Оксана и вытолкнула вперед Настю.
- Привет, дед!
На него смотрели широко раскрытые любопытные глаза, не мигая, как умеют смотреть лишь дети. Лучи солнца запутались в русых кудряшках, а мелкие веснушки рассыпались на вздернутом носике, во рту - чупа-чупс, пахнущий клубникой…
- Привет, - улыбнулся Лавров, не в силах оторвать взгляда от ее лица.
- Так вот ты какой, - нараспев сказала Настя, не вынимая чупа-чупс изо рта.
- Не болтай ерунды! Лучше вытащи из машины свой рюкзак! - сказала Оксана, вынимая из багажника тяжелые пакеты.
- Мама, смотри, киска! Можно я поиграю? - завизжала Настя.
- Чья кошка? Твоя? - спросила Оксана.
- Соседская, - ответил Лавров.
- Только аккуратно, чтобы она тебя не поцарапала, - разрешила Оксана.
Она прошла на кухню и поставила пакеты на стол.
- Ничего не изменилось, - она огляделась по сторонам. - Когда я последний раз здесь была? Лет двадцать назад?
Посередине, как и раньше, стоял тяжелый дубовый стол, его окружали шесть стульев - под стать столу. На этажерке - нефритовые слоники, фарфоровая балерина, китайские божки, хрустальные бокалы…
- Этот дом знал лучшие времена, - сказала Оксана, проведя рукой по пожелтевшим от времени обоям. - Странно, чтоонаничего здесь не поменяла.
Она- это вторая жена отца. Оксана никогда не называла ее по имени.
- Наташа редко сюда приезжала. Она не любила деревню. Мы с ней жили в городе. После развода я поселился здесь, - пояснил Лавров.
Оксана принялась заполнять холодильник продуктами.
- Чем ты тут питаешься? У тебя же пустой холодильник.
- Фрося приходит ко мне каждый день. Не забывает. Всегда что- нибудь приносит. Я не голодаю.
- Кто делает уборку?
- Она же.
Оксана погладила фарфоровую балеринку, завязывающую пуанты.
- Как она мне нравилась в детстве! Я тоже мечтала быть балериной. Мечтала о пуантах, о пачке! Представляла себя парящей на сцене! Как я умела мечтать в то время!
Взгляд у нее стал мечтательный и удивленный, будто она, так хорошо зная себя, вдруг обнаружила качества, давно ею позабытые…
- Когда я разучилась мечтать? - спросила она себя, но не нашла ответ.
- Я тоже много чего разучился делать с возрастом, но кое-что и приобрел. Кряхтеть научился, ворчать…
- Смотри, мои зарубки! Тут даже год и число сохранились. Каждый год в начале и в конце лета ты отмечал мой рост. Как я гордилась собой, когда подрастала за лето на пару сантиметров!
- По этой причине я ничего не меняю. Слишком много воспоминаний, - согласился Лавров.
Всюду тени прошлого… Столик из карельской березы, часы с ажурными стрелками, украшенные пухлыми херувимами. Бронзовая ваза, отделанная чеканкой. В ней раньше лежали конфеты. В детстве она подолгу стояла рядом, не зная, какую ей выбрать. Ваза светилась лунным светом. Оксана бережно обхватила ее ладонями, ощутив прохладу бронзы и рельеф, знакомый с детства. Чугунный чертик строил ей рожу. Тот чертик, при виде которого она все детство обмирала от страха…
Она повернулась к шкафу из темного дерева, с резными дверцами и бронзовой инкрустацией.
- Даже дверцы не скрипят! Как там у Чехова? "Дорогой многоуважаемый шкаф…" Сегодняшнюю мебель из ДСП не назовешь многоуважаемой. Язык не повернется такое сказать.
Подойдя к ковру, на котором висело оружие и охотничьи трофеи, она взяла ружье в руки:
- Похоже, к нему не притрагивались сто лет. Помню, как ты однажды принес убитых зайцев, а я не стала их есть.
- Ты сказала, что не хочешь, чтобы из-за тебя убивали зайчиков, - кивнул головой Лавров. - Что лучше поешь хлеба, а зайцы пусть живут.
- Да, я взяла кусок хлеба и заперлась у себя в комнате, - усмехнулась она. - Раньше у меня были принципы! Я во что-то верила, хотела изменить, жалела несчастных… Как давно это было! И как все изменилось. Сегодня я не вижу ничего предосудительного в том, что ради меня убивают до пятидесяти норок, чтобы сшить из них мне модную шубку, что ради меня вспарывают тысячи самок лосося, чтобы я ежедневно могла есть икру. Я давно уже не гнушаюсь ничем, и от моих принципов ничего не осталось. Той милой девочки, которая жалела птенцов, выпавших из гнезда, и кормила бездомных животных давно нет. Она превратилась в обычную прожигательницу жизни…
- Ты же работаешь?
- Да. Что-то там работаю, - пожала плечами Оксана. - Поверь, человечество ничего бы не потеряло, если бы я перестала ходить на работу.
Тут вбежала Настя и, задыхаясь от радости, сообщила:
- Мама, мы подружились с киской! Она такая хорошая! Смотри, она мне все руки вылизала языком!
Она поднесла к лицу матери растопыренные ладошки:
- У киски язык шершавый-прешершавый. Мне даже руки перед едой мыть не нужно, такие они у меня чистые!
- Совсем наоборот! После того как ты поиграла с животными, нужно тщательно помыть руки! - резко ответила Оксана. - Киска лизала тебе руки потому, что они у тебя все липкие от мороженого. И кофта у тебя сейчас липкая и вся в кошачьей шерсти. Что ты за неряха?!
- Мама, дай мне колбасы! Я отнесу киске! Она голодная! Мама, дай! - завизжала и затопала ногами Настя.
- Возьми! Только не кричи мне в ухо! Что за ребенок?! Голова разболелась.
Оксана потерла виски и закурила, с недовольным лицом уставившись в окно. Там по-прежнему лежал сад - кусты сирени и акации окружали дом глухой стеной. Солнце уже скрылось за горизонтом…
Лавров прищурился, пытаясь получше разглядеть дочь. Она сидела в изящной, непринужденной позе, все еще гибкая и стройная для своего возраста. Он перевел взгляд на ее руки. Мягкие, в ямочках, с чуть загнутыми на концах пальцами. Она все еще хороша, лишь когда злится становится отталкивающей.
- Когда ты ругаешься, у тебя появляются морщины.
- Черт! - воскликнула она и пальцами постучала между бровей. - Эта несносная девчонка! Она всегда меня доводит. Я не могу с ней разговаривать спокойно.
- Ты и не пыталась?
- Может быть, - удивилась Оксана. - Нужно подумать об этом.
- Подумай.
- На нашей улице все по-старому? - спросила она, не поднимая глаз.
- Если тебя интересует Ромка Шахов, то да. Все по-старому.
- Он здесь? - она вспыхнула, вскочив со стула. - Сейчас накормлю вас!
Оксана быстро нарезала сыр, колбасу, холодное мясо, хлеб. Красиво выложила все на тарелки. Поставила напитки на стол: минеральную воду, пепси, бутылку вина. Разбила яйца на сковородку.
- Салат готов.
- Я не хочу салат! Я хочу пить! - сказала Настя, наливая пепси в стакан.
- Не будешь есть салат - не вырастешь!
- Чтобы вырасти большой, нужно есть не салат, а нужно есть "Растишку"! Я ем "Растишку"!
- Парят вам мозги этой рекламой, - проворчала Оксана. - Это какое-то особое поколение. Оно вообще не умеет думать самостоятельно, лишь следует рекламе. Готовят из них зомби…
- У-уф! Я напепсиколилась! Даже слезы потекли, - сообщила Настя, вытирая глаза рукой. - Дед! Ты какой-то вялый. Тебе нужно выпить пепси! Знаешь, сколько энергии у тебя появится?
- Не приставай к деду!
- Я не приставаю! Я говорю: если он выпьет пепси, у него столько энергии будет. Как в той рекламе… Знаешь? - и она запрыгала, пытаясь что-то изобразить.
- Откуда дед может знать? Он всю эту чушь не смотрит! - резко сказала Оксана.
- Мне уже и пепси не поможет, милая. Ничего мне уже не поможет. Это называется - старость, - грустно ответил Лавров. - Последние деньки доживаю…
- Гейм овер? - спросила Настя.
- Что?
- Игра закончена, - перевела Оксана. - Не слушай ты ее!
- Это точно! - он погладил Настю по голове. - Моя игра давно сыграна.
- И нет больше дополнительных жизней? - спросила Настя.
- Что? - не понял Лавров.
- Дед, ты на самом деле такой или придуриваешься?
- Со взрослыми так не разговаривают! - закричала Оксана. - Еще раз позволишь себе так говорить с дедушкой, я тебя нашлепаю!
- Мне ничего нельзя сказать. Сразу меня нашлепкают, - обиделась Настя. - Зато тебе можно на меня целый день кричать.
- Садись за стол! Я уже накладываю яйца!
- Не хочу это яйцо! Я хочу круглое! Солнышком, - заверещала Настя. - Такое растекшее я не могу-у есть. Противное!
- На! Только не визжи! - согласилась Оксана, меняя тарелки. - Салат!
- Не-е-ет! Меня просто вырвет, если я попробую этот вонючий лук! - кричала Настя.
- Девочкам не следовало бы так выражаться! А теперь - когда я ем…
- Я глух и нем! - добавляет Настя и хохочет. - Какой болван это придумал?
- Папа, давай выпьем за встречу! - предложила Оксана, когда тарелки были убраны со стола, а Настя ушла играть на улицу.
- Давай, - согласился отец. - Как-никак пять лет не виделись.
- Пять лет как мамы уже нет? - переспросила Оксана.
Она разлила вино по высоким бокалам.
- Что врачи говорят? - спросила она, из-под ресниц внимательно разглядывая отца.
Как он изменился! Она почти не узнавала его, а в детстве он ей казался самым красивым мужчиной. Сегодня же от былой красоты и статности ничего не осталось: голубые глаза выцвели, руки изуродованы ревматизмом, волосы поредели…
- Я не спрашиваю. Зачем? Последний раз доктор был здесь полгода назад. Давление тогда сильно подскочило.
- Почему ты не хочешь поехать в санаторий подлечиться?
- Зачем? Не вижу в этом смысла. Я не собираюсь жить вечно. Пора подумать о смерти.
- Не говори так! Если не думать о смерти, то она может забыть о тебе, - сказала Оксана, добавив неуверенно. - Так мне всегда казалось…
- Не забудет, дочка, никого не забудет…
- Папа, что с тобой?
- Не знаю, что ответить тебе, - сняв очки, он принялся задумчиво их протирать. - Элементарная старость. Ничего больше не жду от жизни. Вы приехали и хорошо. Перед смертью увидел вас - теперь умру спокойно.
- У тебя депрессия, так можно и умереть.
- Я умер уже давно, только никто этого не заметил.
- Что тебя так подкосило? То, чтоонаот тебя ушла?
- Не знаю. К тому, что Наташа уйдет, я был готов. Даже не удивился. Из комнаты послышалась электронная музыка.
- Настя, положи мой мобильный! Я тебе сколько раз говорила: не трогай мой мобильный! - закричала разъяренная Оксана.
- Мама, я недолго! Тут игра такая классная, - попросила Настя, продолжая играть.
- Я кому сказала? Выключи и отдай мне!
- Мамочка, я доиграю и отдам. Немножко осталось, - законючила Настя.
Оксана подошла к ней и сказала:
- Я жду!
- Мамочка, пожалуйста, еще мину-уточку!
- Я что сказала? Дай его сюда, - мать попыталась отнять у дочери мобильный, та завизжала на весь дом.
- А-а-а-а!
- Ты можешь не кричать? Я скоро оглохну!
- Поскорей бы, - ответила Настя и захихикала.
- Как с ней разговаривать? Это не ребенок, это монстр какой-то!
- Ага! - согласилась Настя. - Годзила! Р-р-р-ы! - гримасничая, изобразила годзилу.
- Почему ты меня всегда стараешься взбесить? - спросила Оксана, отобрав мобильник.
- Ты меня тоже бесишь! - парировала Настя.
- Что делать с этой вздорной девчонкой? Сил у меня никаких нет, - пожаловалась она отцу. - Семь лет - это ужасный возраст! Она считает себя центром вселенной. Что будет дальше?
- Ей нужен отец.
- Мало ли кому кто нужен? - философски заметила Оксана.
- Вы уже развелись?
- Да.
Настя достала пачку шоколадного печенья и налила себе пепси.
- Перед сном хорошие девочки пьют молоко - сказала Оксана.
- А нехорошие - водку! - ответила Настя и с вызовом посмотрела на бутылку.
- Это не водка, а вино, - поправила ее мать. - В детстве перед сном я всегда пила молоко. Спроси дедушку.
Настя вопросительно посмотрела на него, и Лавров кивнул головой в знак согласия.
Каждый вечер маленькая Оксана сидела у него на коленях, пахнущая детским шампунем, завернутая в большое махровое полотенце, и пила теплое молоко с овсяным печеньем.
Настя залпом выпила стакан пепси-колы и громко рыгнула.
- Сколько раз я тебе говорила, что так делать нельзя! Вылитый твой отец! - закричала Оксана.
- Когда папа злится на меня, то говорит - копия мамаши, - хитро прищурясь, заявила Настя.
- Он так говорит? Вот засранец, - добавила Оксана шепотом.
- Я слышала, слышала! - запрыгала на одной ножке Настя.
- Ну и молодец! Теперь заткнись! - одернула ее мать.
- Ты часто папу видишь? - спросил Лавров.
- Не очень.
- Почему?
- Он всегда занят, - отвечает Настя, пожимая плечами. - Мой папа - бизнесмен.
Лавров строго посмотрел на дочь.
- Что ты на меня смотришь? Я тут не при чем.
- Почему она безотцовщиной растет, при живом-то отце?
- Ой, папа, ты что такими словами бросаешься? Ты иди, играй, если наелась, - обратилась она к Насте. - Сейчас целое поколение растет без отцов. Полная семья уже редкость.
- Почему так?
- Разводы - это просто эпидемия, и уже считается нормой. Конечно, ничего хорошего тут нет, - поправилась Оксана. - Но и ничего страшного. Ты тоже вырос без отца. После войны целое поколение выросло без отцов…
- Не сравнивай! Это другая ситуация - наши отцы нас не бросали. Они погибли на войне как герои, и мы гордились ими, - сурово ответил Лавров. - Сегодня же они подло кинули детей…
- Я тоже выросла без отца, но ущербной себя не чувствую! - мгновенно отреагировала Оксана.
- Не обманывай! Мы развелись, когда тебе было тринадцать, я тебя почти каждые выходные забирал. Ты не очень во мне и нуждалась.
- Это ты так считаешь. Я тогда думала по-другому, - заметила Оксана с горечью в голосе.
- Дочери очень нужен отец, а Настя его почти не знает.
- О-чень ну-жен о-тец, - передразнила его Оксана. - Что ты в этом понимаешь?
Она оглянулась и увидела стоящую у двери Настю.
- Что подслушиваешь?! Тебе очень нужен отец?
- Зачем? - удивилась Настя.
- Видишь - ребенок не страдает без отца.
- Она почти его не знает. У нее нет чувства семьи: отца она не видит, а мать только и делает, что кричит на нее и отсылает играть.
- С тобой по-другому было? Мать в детстве только тобой и занималась? - накинулась на него Оксана.
- Нет! Не было у нее времени мной заниматься. Я рос в тяжелое время…
- Сейчас время тоже тяжелое, по-своему тяжелое.
- Я рано был предоставлен самому себе, но у нас была вера. Мы строили светлое будущее! Пытались сделать мир лучше! Благодаря этому мы были счастливы.
- Не смеши меня! - слова отца повергли ее в хохот. - Светлое будущее! Где оно? Семьдесят лет его строили, и что?!
- Не важно! Вера - вот что важно! Без веры нельзя. Не важно, во что верить: в бога, в социализм, в здравый разум… Вера спасает от хаоса, от деградации.
- Ну ты загнул…
- Вы сейчас ни во что не верите! - не унимался Лавров. - Я не прав?
Во что вы верите, новое поколение? Во что она верит?
- Дочка, во что ты веришь? - спросила Оксана со смешком.
- М-м-м, - задумалась на секунду Настя. - В покемона… и в Симпсонов!
- Кто это?
- Покемон - это мультяшный монстр, - ответила Оксана.
- Я знал, что наш мир катится в тартарары, но не настолько же…
- Ты просто отстал от века. Ничего страшного не произошло, - успокоила его Оксана. - Монстров и в твое время хватало - одно Политбюро чего стоило.
- Что из них вырастет?
- Не драматизируй, - ответила Оксана.
- Ма-ам…
- Ты почему тут? Я с дедушкой разговариваю. Иди, играй!
- Ладно! - согласилась Настя.
- Ты с ней всегда так разговариваешь?
- Как видишь, - пожала плечами она. - Самый близкий и родной мне человек, а я как с чужой. Меня считают интеллигентной и уравновешенной, я умею внимательно слушать и сочувствовать чужим людям, а с родной дочерью как та собака, что сорвалась с цепи. Объясни мне, если можешь.
Лавров сидел молча, задумчиво рассматривая свои руки.
- Меня многое в ней раздражает, особенно когда у нее проскакивают словечки, интонации или мимика бывшего, - продолжала Оксана. - Я аж зверею!
- Вы так плохо расстались?
- Даже наоборот. Мы с ним расстались как интеллигентные люди - без ссор, без всяких пошлых выяснений отношений. У меня приличное содержание, но все же я в обиде на него. За что, спросишь ты? Не знаю. Может, потому, что так легко расстались. Я попросила развод, он согласился - хоть завтра. Даже не пытался остановить меня.
Оксана посмотрела на отца, ища поддержки, но он молчал.
- Настя затихла, - прошептала она, прислушавшись. - Может, уснула… Пойду посмотрю.
Она на цыпочках вышла. Лавров услышал какой-то шум, что-то упало.
- Я положила ее на диван, - сказала Оксана, вернувшись.
Непривычно было сидеть вдвоем в притихшем доме. Вокруг зажженных свечей летали ночные бабочки, и в тиши ночи был слышен шелест их крыльев.
- В городе нет такой тишины, - задумчиво произнесла Оксана. - Всегда что-нибудь шумит: трамваи тренькают, каблуки по мостовой, двери хлопают… Как ты можешь так жить, совсем один? Замуровал себя…
- Смотря как представлять себе одиночество - как тюрьму или как полную свободу. Мне нравится мое одиночество. Я сам отрезал себя от всех и не жалею об этом.
- Тебе даже поговорить не с кем.
- Зачем мне чужие люди? - пожал Лавров плечами. - Когда-нибудь ты поймешь, что в моем возрасте нужен или родной человек рядом, или никто. Все остальное - суета…
- Чем ты занимаешься дни напролет?