- Ничем. Сижу у окна. Покормит меня соседка - хорошо, не покормит - даже не замечу. Ничего не хочу знать. Лишь по саду за окном замечаю, что время движется. Летом все цветет, потом листья желтеют и опадают, а зимой сад белый. Потом опять весна, и я всегда чего-то жду весной. Не спрашивай: чего? Не знаю.
- Не хочешь переехать в город? - спросила Оксана.
- Зачем? Я привык. Первое время было трудно, - ответил Лавров. - Ты почему одна?
- Не нашла еще свою половинку.
- У тебя уже было две "половинки", - усмехнулся отец.
- Все не то…
- Что "не то"? Ты открой глаза и посмотри. Бабы часто за таких мужиков держатся, что диву даешься. Все недостатки в одном: и пьет, и бьет, и зарплату пропивает, она же в него вцепилась. У тебя ни один муж не пил и денег хватало. Чего тебе еще нужно?
- Пил, бил… Разве в этом дело? Если нет чувств, то ничего не нужно!
- Бывают ли такие чувства в природе? Может, ты их выдумала?
- Не знаю, - мотнула она головой. - Пойду спать. Полдня за рулем. Спина болит.
- Спокойной ночи!
Лавров подошел к дивану, на котором спала Настя - без одеяла, без простыни, в одежде, как беспризорница. Мать сняла с нее лишь обувь.
Лавров взял старый плед, чтобы укрыть ее. На пол упала игрушка. Лавров поднял и долго держал в руках, рассматривая это зеленое чудовище. Потом положил игрушку рядом с Настей и вышел.
Он долго не мог уснуть. Лежа в постели, он вспоминал, как укладывал спать Оксану.
Белоснежные простыни, кружевная подушка, украшенная розовыми бантиками, пижама в желтых цыплятах. Красный ночник в форме малины. Маленькая Оксана спит, обняв большую красивую куклу. И сама как кукла - вся в кудряшках, разрумяненная от сна, с длинными ресницами…
Часть 2
Будильник монотонно тикает у самого уха. Ветерок из открытого окна шевелит занавеску. За окном слышен щебет птиц, крики соседей…
C трудом разлепив ресницы, Оксана потянулась. И воспоминания волной нахлынули на нее…
Оксана приезжала сюда ежегодно, ожидая с нетерпением этого момента…
Ждала целый год, задыхаясь от дисциплины, субботников, контрольных, торжественных линеек, школьного хора, комсомольского энтузиазма. От ненавистного коричневого платья, надоевшего до рвоты. От ежедневных - нет, нельзя, тебе еще рано, нужно подрасти; от желания быть хорошей в глазах окружающих, от звонка будильника в пол-седьмого.
От всего, что душило, давило, сдерживало…
Ей исполнилось четырнадцать. У нее фигура балерины и длинные русалочьи волосы. Она стоит у калитки и разговаривает с соседским мальчишкой Ромкой. Каждый день Оксана видела его и влюбилась до безумия, потеряв сон и аппетит…
Летние, знойные дни… Они бегут купаться. Оксана на бегу скинула сарафан и осталась в купальнике. У нее почти женская фигура. Ромка исподтишка наблюдал, стесняясь ее.
Они долго плавали, а потом лежали на одном полотенце. Ромка повернул голову и увидел плечо Оксаны. Немного придвинувшись, ощутил тепло ее кожи. Пристав на локте, он развернул ее к себе. Она лежала в его объятиях, молча, не поднимая глаз. Ромка коснулся ее губ. Оксана не ответила, лишь затрепетала от желания. Затрепетала всей своей распаленной кожей, своим участившимся пульсом, вставшими дыбом волосками на теле…
Они долго лежали, растворяясь друг в друге, вдыхая друг друга, не узнавая самих себя. До тех пор, пока не услышали чьи-то голоса.
Тогда они молча встали и пошли. И, ни слова не говоря, разошлись по домам…
Все оставшиеся до отъезда дни они целовались в укромных уголках. Все так же молча.
"…Слова - пустое, когда чувства говорят…"- писала она в своем дневнике.
Какое это было счастливое время! Она влюблена, а впереди - целая жизнь! Казалось, что даже солнце светит ярче, и птицы поют громче!
У Оксаны день рождения - шестнадцать лет. Она решила устроить вечеринку по этому поводу и пригласила всех школьных друзей. Ромку тоже пригласила.
Мать ушла в театр, предварительно накрыв стол. Оксана целый час провела перед зеркалом и вечером принимала гостей вся надушенная, в красивом платье, с тщательно уложенными локонами…
Ромка приехал поздно, когда уже все расселись за столом. Оксана открыла дверь и кинулась ему на шею. Он вручил ей букет цветов - пурпурные георгины. Она схватила его за руку и потащила в комнату:
- Мой друг - Рома.
Остальные нехотя кивнули ему головой. Оксана училась в специализированной английской школе, и ее школьные друзья были не из простых семей. Среди них он казался изгоем: каким-то лишним и незаметным, хотя был выше всех на пол-головы и шире в плечах. Оксана неожиданно застеснялась его. У себя в поселке он был лидером, его уважали все местные мальчишки, а здесь что-то не так…
- Слушай! Это твой принц? Ты что - с ума сошла? Он же пролетариат! Таким и останется, поверь мне. Что ты с ним будешь делать? Вы из разных миров, - ближайшая подруга высказала свое мнение.
Ромка и сам быстро сообразил, что ему здесь не место. После того как все вышли из-за стола, он извинился, что ему нужно успеть на электричку, и ушел. Когда дверь за ним закрылась, Оксана почувствовала себя свободней. Она весь вечер протанцевала с Олегом.
Олег - сосед по парте, после школы собирался поступать на юридический. Мать не раз говорила, что он подающий большие надежды юноша, но Оксана его не переносила. Ей были неприятны его ухаживания, прикосновения, вечно влажный рот.
Во время медленного танца Олег затащил ее в спальню и стал целовать. У него были липкие ладошки и неприятно пахло изо рта. Оксана вырвалась из его рук и бросилась к двери.
- Беги, может вернешь своего колхозника. Наверное, он еще на вокзале. Ждет свою электричку, - ухмыляясь, произнес Олег.
Вечер был окончательно испорчен…
Утром они с матерью разбирала цветы. Оксана подрезала концы, ставила в вазы и разносила по комнатам. Следующий букет - пурпурные георгины, подаренные Ромкой. Оксана почувствовала себя предательницей. Она предала свою любовь. От жалости к Ромке слезы сами покатились по щекам. Этот букет она унесла к себе в комнату. На протяжении всего месяца Оксана целовала лепестки георгинов и мысленно просила прощения у Ромки…
Потом позвонила ему:
- Почему ты убежал? Испугался?
- Увидел как ты живешь и понял - мы не пара…
- Следующим летом мы увидимся и поговорим, - пообещала она Ромке.
Но это было праздное обещание: она не приезжала сюда двадцать лет…
Лишь раз в жизни Оксана расставалась, любя. Обычно страсть затухала постепенно, все забывалось, но не с Ромкой. Память о нем она долго пыталась уничтожить, внушая себе, что лишь выдумала и приукрасила его в своем воображении.
Через два года она вышла замуж за Олега - человека своего круга. Вскоре они развелись.
Оксана вышла замуж второй раз, но тоже ненадолго…
Чувствуя приятную утреннюю свежесть, Оксана вышла в сад. Что это за запах? Оглянулась - бледные цветы жасмина, распахнутые навстречу солнцу. Краснели на солнце бутоны тюльпанов, кудрявился душистый горошек…
Черная кошка потерлась об ее ногу, тихонько мурлыча. Оксана немного погладила ее и вышла за калитку. Улица была пустынна и тиха.
Она бесцельно бродила по дорожке. Пахло цветущей сиренью, дымком и чем-то до боли знакомым. Как она ни пыталась, но так и не смогла вспомнить, чем именно.
"Наверное, детством…"
Многое изменилось с тех пор, как Оксана приезжала сюда в последний раз: улицы покрылись асфальтом, на месте березовой рощи выросли двухэтажные коттеджи, пруд затянулся зеленой тиной, срублены старые ивы… Все вокруг изменилось, да и она сама стала другой. Чувство грусти, потери и сожаления охватило ее. Улица детства…
На этой улице душными июльскими вечерами она целовалась часами и, задыхаясь от счастья, сказала первое "люблю"…
Много чего произошло на этой улице, и вот она здесь после долгих лет отсутствия, разводов, разочарований, обид…
Милое детство! Так тосковать о тебе на сороковом году жизни…
Оксана уселась на поваленное дерево - на этом дереве она часто сидела с Ромкой. Здесь и провела самые счастливые часы своей жизни. Но дерево потемнело и стало трухлявым - и его время подточило. Подошла дворняжка, обнюхала ее и уселась рядом.
"Все как всегда. Как и было раньше, с той лишь разницей, что раньше у меня было будущее. Сегодня у меня есть прошлое и ненавистное мне настоящее. Я вернулась сюда с опозданием на двадцать лет. За это и наказана…
Зачем было уезжать? Может, в погоне за… за чем? Сейчас даже не помню, чего я хотела от жизни. Может, мое место было здесь, а сбежав отсюда, я прошла мимо счастья? Но и сейчас не поздно все вернуть, не такая уж я старая. Интересно, можно ли изменить судьбу или все уже предопределено свыше? Если нет, то можно плюнуть на город, остаться здесь, увести Ромку от его глупой жены. Такое ощущение, что я наконец нашла себя."
Вдруг дворняжка вскочила и залаяла. Оксана прислушалась к шуму, который донесся из-за кустов. Двое мальчишек гонялись друг за другом по пыльной улице. Мальчишка, что постарше, подставил подножку другому, тот упал и завизжал на весь двор. Дворовые собаки залаяли на все голоса. На этот шум из калитки выскочил мужчина в трениках и принялся их разнимать.
- Это он! - младший кивнул на старшего и плюнул ему в голову, за что получил от отца хорошую затрещину.
- Я не начинал! Он испортил мой шалаш! - старший ответил и пнул со всей силы младшего в коленку.
Тот упал и завыл, что было мочи. Отец выдал ему тоже пару оплеух и потащил их домой. Они упирались, орали, пытались плюнуть друг в друга. Мужчина заметил Оксану и остановился:
- Не может быть! - произнес он, разжав пальцы.
Мальчишки выскочили из рук и, награждая друг друга пинками, скрылись за углом.
- Оксана! - он с улыбкой спешил навстречу.
Ей тоже хотелось крикнуть - не может быть! Это не может быть Ромка! Этот лысый, плюгавый мужик не может быть ее Ромкой! Тот Ромка был загорелый и лохматый, не боявшийся ни черта, ни дьявола, а этот - затюканный жизнью, облысевший, плюнувший на себя и влезший в мерзкие треники мужик не мог быть ее Ромкой!
- Сколько зим, сколько лет, - он стоял и смотрел на нее как на восьмое чудо света.
- Долго будешь жить, я только о тебе вспоминала, - Оксана выдавила из себя улыбку.
Ромка вытащил мятую пачку дешевых сигарет и прикурил. Оксана внимательно рассматривала его. От того отчужденного взгляда, что сводил ее с ума, ничего не осталось. Глаза потухли, горькие складки пролегли у рта, волосы поредели…
Ничего не осталось от прежнего Ромки! Лишь едва приметный шрам над бровью, который он получил в драке с местным мальчишкой. Они были соперниками и дрались из-за Оксаны. Ромке сильно досталось: были разбиты бровь и нос, все лицо и рубашка в крови. Уже после драки Оксана, оторвав кусок от подола своего платья и смочив в колодце, вытирала ему лицо. И любила Ромку в этот момент так сильно, как никогда никого не любила…
Теперь он стоит перед ней - жалкий остаток прежнего Ромки…
- Рома-а-ан! - послышался вопль за спиной.
Ромка так и ссутулился на месте от этого крика, глазки забегали. Казалось, он стал сантиметров на десять меньше ростом.
Оксана оглянулась - рядом с калиткой стояла мужеподобная тетка в сальном переднике и стоптанных тапках. Она застыла на месте, и волна отвращения захлестнула ее.
И он мне служил эталоном мужчины, по которому я мерила всех остальных? Это была моя ошибка. Почему я не приехала сюда много лет назад и не увидела то, что осталось от Ромки?
Роман поплелся к своему дому. Оксана, не попрощавшись, пошла в другую сторону.
Вот мы и встретились, но встреча оказалось безрадостной. Лучше бы не встречаться, а жить старыми воспоминаниями…
* * *
Шорох одежды предупредил, что он в комнате не один. Лавров развернулся, встретившись взглядом с Настей. Она стояла, нахмурив лобик, с чупа-чупсом во рту.
- Дед, а ты меня знал раньше? - спросила она.
- Да, но ты была совсем маленькой.
- Я тебя не помню, - задумчиво, нараспев сказала Настя.
- В детстве у всех память короткая, - успокоил ее Лавров.
- Ты мне нравишься, - призналась Настя.
- Почему?
- Ты никогда не кричишь и не ругаешься.
- А мама?
- Она всегда ругается, - созналась Настя. - Я тебе нравлюсь?
- Да, - ответил он.
- Почему? - спросила Настя, удивившись.
- Потому, что ты моя внучка, - пояснил он.
- Разве можно любить только за это?
- Конечно.
- Я - мамина дочка, а она меня не любит.
- Она тебя любит, просто не показывает этого. Родители всегда ругают детей, чтобы те были лучше, - объяснил Лавров.
- Ты тоже хочешь, чтобы я была лучше?
- Нет, ты мне и такая нравишься.
Настя засмущалась, лицо расплылось в улыбке. Она отвернулась.
- Смотри, дед! К нам кто-то идет, - закричала она, тыкая пальцем в сторону двери.
- Это - тетя Фрося. Она наша соседка и хозяйка киски, - объяснил Лавров.
- И кто это к нам приехал? - Фрося погладила Настю по голове. - Какая хорошая девочка! Как тебя зовут?
- Откуда вы знаете, что я хорошая?
- Какая же ты еще? - слегка растерявшись, спросила Фрося.
- Всякая. Иногда я балуюсь.
- Ну, если всякая, то это хорошо. На то оно и детство, чтобы баловаться. В моем возрасте и не побалуешься уже.
- Почему?
- Какое баловство, когда все косточки болят?
- Ты права, - согласился Лавров. - Тут бы с постели встать, и то счастье…
Фрося дала Насте букет сирени.
- Поставь в вазу. Я как раз блинчиков напекла, а то пошла бы со мной, я б тебя накормила.
- Класс! - завизжала Настя. - Я сегодня еще не завтракала. Дед, поставишь букет в водичку?
- Иди, я все сделаю.
* * *
- Почему ты мне ничего не рассказал? - накинулась Оксана на отца. - Иду и вижу Ромку Шахова: плешивого, обрюзгшего, с кучей детей. Стало так грустно - время безжалостно! Оно разрушает все, до чего дотрагивается. Скоро и меня перестанут узнавать, а лишь спросят: та старая тетка и есть Оксана?
От этой мысли она содрогнулась. Подошла к зеркалу и вгляделась в свое изображение, повернулась и, чтобы увидеть себя со спины, изогнулась в талии - та же гибкость, тот же тонкий овал лица…
Это успокоило, и она продолжила:
- Потом к нему присоединилась жена - неряшливая кобыла. Я по нему тосковала столько лет, а тут вылечилась в одну секунду.
- Чем он тебе нравился? Никогда не замечал в нем чего-то особенного - обыкновенный хулиган…
- Это как посмотреть, - не согласилась Оксана.
- Тебе видней, - отвернулся Лавров.
- Ты в чем вся измазалась? - переключилась Оксана на входящую в дом Настю.
- Я была в гостях у тети Фроси. Она мне сказала, что киску зовут - Черныш.
- Если Черныш, то это кот, а не киска.
- Она еще угостила меня блинчиками. Не такими, как у тебя. Не квадратиками замороженными, а она так лила на сковородку, - тараторила Настя, показывая как блины льют на сковороду. - Такая вкуснятка!
- Говори нормально!
- А еще она дала мне варенье из большой банки. Она его сама делает из ягод, а не в супермаркете покупает. Тоже вкусное!
- У тебя весь рот липкий. Иди вымойся, а то пчелы покусают.
Настя с визгом убежала.
Оксана потрогала лепестки сирени - нежные, прохладные… Завтра вечером они завянут, а через неделю их выбросят. Они сорваны лишь для того, чтобы украсить комнату на несколько дней. Как все недолговечно! Как и женская красота. От этих мыслей ей стало грустно.
"Настроение такое сопливое… Непонятно из-за чего."
- Все детство я искала цветок сирени с пятью лепестками, - сказала она, посмотрев отцу в глаза.
- Зачем? - не понял Лавров.
- Мне казалось, если я найду и загадаю желание, то все в моей жизни будет по-старому. Угадай, какое желание?
- Не знаю, - смутился он.
- Чтобы ты ушел отнееи вернулся к нам. И мы будем всегда вместе: ты, мама и я - твоя принцесса. Но лепестков всегда было четыре… Каждый раз… четыре…
Поднявшись в свою комнату, она осмотрелась кругом:
- Надо же, ничего не изменилось. Моя комната напоминает лавку старьевщика.
На кровати, тесно скучившись, сидели куклы и мягкие игрушки. Она подошла к ним, присела и рукой провела по лицам кукол, поправила их одежду, волосы. Все эти атрибуты детства смотрели на нее печальными глазами, как будто она предала их…
"Почему мы не забираем вас с собой? Думаем, что во взрослой жизни вам не место. Мы хотим стать большими и самостоятельными, хотим все решать сами. Когда же мы добиваемся этого, то ничего у нас не получается. Измучившись, мы хотим вернуться обратно в детство, но это невозможно! Потому-то мы так несчастны…"
Она всхлипнула, и слезы потекли по лицу.
"И вот у нас уже свои дети, и мы должны чему-то учить их. Чему мы можем научить их, если сами ничего не знаем? Если мы себя не можем сделать счастливыми, то как мы этому научим детей? Почему никто не может сделать одно, лишь одно открытие: как стать счастливым? Как жить в ладу с самим собой? Как полюбить себя? Как сделать так, чтобы не чувствовать приступа тошноты при виде себя в зеркале? Наверное, это самый сложный вопрос, или для каждого он индивидуален, потому и нет на него ответа…"
Ее взгляд скользнул по фотографиям, развешанным на стенах, и остановился на одной, где она семнадцатилетняя, в лучшей поре своей жизни.
"На этой фотографии я выгляжу счастливой. Может, я не была счастлива в тот момент, но я верила в то, что буду счастливой.
Сегодня я уже не верю в счастье. Между мной сегодняшней и мной вчерашней - пропасть. Прежняя Оксана хотела жить, любить, а сегодняшняя не хочет ничего. Только бы ее оставили в покое…
Когда, в каком месте я совершила ту главную ошибку? Ну и запуталась! Не нужно было приезжать сюда. Ведь воспоминания детства - это запретная комната Синей бороды. Как там?.. Открывайте все двери, всюду ходите, но входить в эту маленькую комнату я вам запрещаю… Есть двери, которые лучше никому не открывать, чтобы не разбудить уснувшие воспоминания. Нельзя возвращаться туда, где была счастлива…"
Оксана сидела и плакала. Плакала от тоски по собственной молодости, которая давно ушла… Тикали ходики, еще сильнее напоминая о быстротечности времени.
"Когда я хочу удалить один из файлов, то меня спрашивают: вы действительно хотите удалить сообщение без возможности восстановления? Я соглашаюсь, теряя этот файл навсегда. Почему нельзя то же самое проделать с памятью? Стереть все начисто, без возможности восстановления…"
Оксана открыла письменный стол, все вперемешку: дневники, школьные тетради, учебники, открытки… Она взяла в руки свой дневник и открыла последний лист с ее стихами:
"…Два имени витают в воздухе,
Два сердца бьются в унисон…"
- Хрень какая! - рассердившись на что-то, зло произнесла Оксана. - Какой я была сентиментальной дурой!
Она развернулась и направилась к выходу. У двери Оксана на секунду остановилась. Комната показалась ей мрачной и загроможденной вещами. В спертом воздухе стоял удушливый запах старья и разложения.