- Ты у себя дома. Это твоя комната. Если она не нравится тебе, можешь занять комнату для гостей на втором этаже. Оттуда видно озеро и…
Элли зажала ладонями уши и крепко зажмурила глаза.
Озеро… Это слово на всех языках звучит так зловеще. Море, океан, река не вызывают у нее никаких эмоций. При слове "озеро" она вздрагивает и превращается в комок нервов.
- Хочешь, мы уедем на ранчо, Элли? - услыхала она далекий голос Риты. - Там вокруг простые, открытые люди. Ты поладишь с ними.
- Откуда у тебя эти бусы? - вдруг спросила Элли и, протянув руку, потрогала тугие розоватые жемчужины на шее Риты.
- Мне подарил их Робби в день нашей свадьбы. Я никогда не забуду этот день, Элли. Мы с Робби прожили счастливую жизнь, хоть и потеряли нашу дорогую и единственную Карен.
- Свадьба… Зачем люди обзаводятся семьями, Рита?
- От страха перед одиночеством. И еще потому, что так поступают все вокруг. И всегда так поступали. Это добрая традиция, которая передается от поколения к поколению. Мои родители очень хотели, чтобы я вышла замуж за Робби. Он понравился им с первого взгляда. Они…
- Мои родители не передали мне никаких традиций. - Она задумчиво смотрела на шею Риты. - Можно я примерю твои бусы?
Рита расстегнула застежку и протянула ожерелье Элли. Девушка встала и подошла к зеркалу. Когда она наконец обернулась, Рита обратила внимание, что у нее дрожат губы.
- Что с тобой?
- Не знаю. Мне кажется, я что-то вспомнила. Кажется, отец подарил точно такие бусы какой-то женщине в белом платье. Если это была моя мама, то почему я помню, как они венчались? Ты знаешь, Рита, я вдруг отчетливо вспомнила, как они венчались.
- Элли, иногда люди женятся не сразу, а после того, как у них появляются дети. Сейчас двадцатый век. Возможно, ты на самом деле присутствовала на свадьбе своих родителей.
Элли задумчиво сняла ожерелье и протянула его Рите.
- Давай уедем на ранчо, Рита. Ты, Роберт и я. Прямо сейчас.
- У Робби завтра деловая встреча. Из Далласа приедет его давнишний друг и компаньон.
- Пускай он отложит ее, Рита.
- Это невозможно, детка.
- Но ведь ты обещала показать мне свои "Азалии с террасы старого флигеля". Я из-за них приехала в Сан-Антонио. Я бы не поехала сюда, если бы не твои "Азалии".
- Не капризничай, Элли. - Рита улыбнулась и потрепала девушку по щеке. - Увидишь их послезавтра.
- Послезавтра будет поздно, - прошептала она и в бессилии закрыла глаза.
…Элли проснулась от приглушенного хлопка. Когда раздался второй, она поняла, что это выстрелы. Спальня супругов Маккензи находилась в противоположном крыле дома, все двери комнат которого открывались в холл с двумя выходами. Она надела на голое тело джинсы и свитер, взяла со стола сумку. Как вдруг услыхала крадущиеся шаги возле своей двери. Недолго думая, она вскочила на подоконник и приготовилась к прыжку.
Земля темнела метрах в трех внизу - под домом были гаражи и бильярдная. Ручка повернулась, и дверь стала медленно открываться. Элли закрыла глаза, прыгнула и очутилась в каких-то колючих кустах. Обхватив руками коленки, она покатилась вниз, где были заросли гибискуса.
- Девчонка удрала, - донесся до нее низкий мужской голос.
- Оставь. У нее кишка тонка сюда вернуться, - ответил ему женский голос, показавшийся ей знакомым. - Дядя с тетей все имущество завещали мне. Думаю, они не успели переделать завещание.
- А если? Последнее время они во всем угождали этой твари. Что, если старик со старухой тайком от всех взяли и…
- Никаких если, - оборвал его женский голос. - Эта авантюристка все равно не осмелится вернуться сюда. Все улики против нее.
- Тише - она может оказаться поблизости.
- Не думаю. Она обожает шастать по чужим постелям. - Женщина высунулась в окно и грязно выругалась. Теперь Элли узнала ее: это была дочь двоюродной сестры миссис Маккензи, Ким. Последнее время она зачастила в дом и с самого начала разыгрывала из себя любящую кузину Элли. - Дом застрахован, имущество тоже. Как ты думаешь, Тим, что делает умный убийца, желая скрыть следы преступления?
- Пускает петуха.
- Молодец. Если все сойдет гладко, получишь не десять, а пятнадцать процентов. В гараже две машины. Выгоняй ту, что поновей.
- Зачем?
- Делай, как я сказала. Эта Элли водит машину, как корова велосипед - сама видела, как она чуть не въехала в телефонную будку на Оклахома-стрит. Будет очень правдоподобно, если мы, отъехав чуть дальше, направим драндулет в какой-нибудь столб. Давай, пошевеливайся. Поставишь ее возле бара Старого Рокера и дождешься меня.
- Там в это время еще людно…
- Надень парик и стой со стороны кондитерской. Только не высовывайся и ни с кем не разговаривай, понял?
Элли слышала, как зарокотал мотор "роллс-ройса". Машину подарил ей мистер Маккензи на следующий день после того, как они приехали из Европы. Да, она на самом деле плохо водила машину - почему-то она очень нервничала, стоило сесть за руль.
Элли лежала в кустах, боясь пошевелиться. Мозг застилал туман, ноги и руки были словно из ваты. Так продолжалось какое-то время, пока ее ноздри не уловили запах гари. Она привстала на корточки и выглянула в просвет между кустами.
Языки пламени ползли по портьерам спальни Риты и Роберта. Внезапно вспыхнули ковровые покрытия в холле. Хлопнули и рассыпались жалобным звоном стекла веранды.
"Ожерелье, - подумала Элли. - Я должна взять это ожерелье".
Пригнувшись к земле, она прокралась к балкону, окруженному любимыми цветами Риты - нежно-розовыми хризантемами. "Мои следы и будут теми уликами, о которых говорила Ким, - пронеслось в голове. - Она все верно рассчитала".
Элли перемахнула через подоконник. В спальне не было ковров, а потому огонь еще не успел набрать здесь силу. Закрыв нос рукавом свитера, она приблизилась к кровати, обо что-то споткнулась. Это был мистер Маккензи. Он лежал на полу в луже крови. Элли судорожно сглотнула, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Рита лежала на кровати, широко раскинув руки. В ее темных зрачках плясали отблески пламени. Ожерелье было на месте. Похоже, Рита не расставалась с подарком мужа даже ночью. Дрожащими пальцами Элли нащупала замочек и осторожно на него надавила. Ожерелье соскользнула с шеи и упало на окровавленную простыню. Элли казалось, она вот-вот потеряет сознание. Она сделала над собой усилие, протянула руку и засунула жемчуг в карман джинсов. Огонь тем временем перекинулся на туалетный столик и кушетку. Дым был таким едким, что у нее закружилась голова. Она очутилась на полу, больно стукнувшись обо что-то коленкой. Это был револьвер, из которого, очевидно, убили Риту с Робертом. "Еще одна улика, - подумала она, машинально засовывая револьвер в сумку. - Пускай все улики будут против меня".
Ей удалось выбраться в сад. Она слышала приближающуюся сирену пожарной машины. "Сейчас прибудет полиция, - пронеслось в голове. - Куда же мне уйти? У Симплтонов злой ротвейлер - он поднимет такой шум. Ага, у Коршаков нет собаки…"
Она оглянулась на дом. Внезапно он развалился надвое, озаряя округу крупными брызгами огня. Через полсекунды донесся грохот - взорвался бак с бензином у "форда".
Из глаз Элли ручьем текли слезы, и она почти не видела, куда идет. Оказавшись на шоссе, судорожно взмахнула рукой. Тут же у обочины затормозил пикап.
- Далеко? - поинтересовался из его глубины мужской голос.
- Сама не знаю.
- Тогда нам по пути.
Она молча опустилась на скрипучее сиденье и с силой захлопнула дверцу.
- Ты видела пожар? - спросил парень, поворачивая к ней свое скуластое лицо.
- Это сгорел мой дом.
- Брось заливать.
Она пожала плечами.
- Может, скажешь, ты его подожгла?
- Нет. Я этого не делала. Но все улики против меня.
- Как это?
Парень был заинтригован.
- Так сложились обстоятельства.
Он присвистнул и поддал газу.
- Ты замужем? - спросил он после недолгого молчания.
- Нет.
- Значит, это был дом твоих родителей?
- Они обращались со мной лучше, чем родители.
- Обращались? Их что, больше нет на свете?
- Их убили.
Парень недоверчиво тряхнул головой и еще сильней нажал на педаль газа.
- А ты заявила в полицию? - спросил он, когда машина затормозила возле светофора. Он вдруг повернулся всем корпусом и посмотрел на нее очень внимательно.
- Мне нужно скрыться на какое-то время.
- Но ты не убивала их? - допытывался парень.
- Мне не было смысла это делать. Они очень любили меня.
Она расплакалась.
- Так дело не пойдет, - сказал парень. Он достал из-под сиденья початую бутылку виски и протянул ей. - Выпей. Помогает от нюней.
Она сделала глоток, еще один. Ощущение было приятно умиротворяющим. Она благодарно улыбнулась парню.
- От тебя разит, как от пепелища. Нужно искупаться и сменить одежду. Не возражаешь, если мы заедем к другу?
Она не возражала.
Минут через двадцать они свернули на узкую дорогу. В окна машины бились низкие ветки густых деревьев. Машина остановилась возле темного строения, окруженного невысокими кустами.
Парень открыл дверь своим ключом и зажег свет. Она зажмурила глаза.
- Не бойся - здесь никого нет. - Он коснулся ее руки. - Может, скажешь, как тебя зовут?
- Они звали меня Элли, - прошептала она, приоткрывая глаза.
В комнате было убогое убранство: тахта, два стула, неполированный стол. Зато в левом углу был большой камин, обложенный пористым кирпичом и огражденный узорной металлической решеткой.
- Как тебе замок Чарли? - спросил парень, весело подмигивая ей. - Сейчас ты пойдешь и примешь ванну. Между прочим, мне не нравится цвет твоих волос. Давай-ка перекрасим их, Элли!
Он произвел эту операцию быстро и вполне профессионально. Элли сидела в теплой пене и дремала.
- Эй, Элли, а бусы, похоже, не поддельные, а самые настоящие. - Чарли вертел в руках жемчужное ожерелье, принадлежавшее Рите Маккензи. - Почему ты носишь их в кармане, а не на шее?
- Это… это не мои бусы, - прошептала она, вновь испытывая волнение.
- А чьи же они? Той женщины, что убили? Да они в крови, Элли. Это твоя кровь?
- Нет. Я сняла их, когда Рита уже умерла.
Чарли недоверчиво цокнул языком.
- Помалкивай об этом, ладно? Я не собираюсь попадать из-за тебя в беду.
Он дал ей старые джинсы и фланелевую рубашку. Когда Элли появилась на пороге комнаты с раскиданными по плечам мокрыми темно-пепельными волосами, он галантно отодвинул для нее стул возле окна. В камине уютно потрескивали поленья. На столе были разложены сыр, ветчина, маринованные огурцы.
- Завтра я одену тебя в самое лучшее в мире платье, - сказал Чарли, наливая в стаканы со льдом виски. - И достану шампанского. Ты любишь шампанское?
Потом Чарли поднял ее на руки, положил на тахту и стал раздевать. Элли была здорово пьяна и совсем не сопротивлялась. Он овладел ею властно, но не грубо. Она заснула, обхватив Чарли руками за пояс.
- Читать умеешь?
Чарли швырнул ей на живот газету.
"Зверское убийство известного адвоката и его жены", - прочитала Элли набранный жирным шрифтом заголовок. Под ним была фотография того, что осталось от некогда красивого, увитого розами дома. Элли простонала.
- Читай же, - потребовал Чарли, присаживаясь с краю на тахту.
"В ночь на понедельник было совершено убийство супругов Маккензи, проживавших в одном из престижных районов города, - читала Элли. - Неизвестный преступник застрелил обоих из 22-калиберного револьвера и поджег дом. Шериф Эндрю Хэмильтон считает, что убийство произошло с целью ограбления - сейф в спальне, где хранились семейные драгоценности, оказался пуст. Эстер Миллер, двоюродная сестра погибшей Риты Маккензи, утверждает, что это дело рук некой Элли Уингрен, подданной Доминиканской республики, которую Маккензи привезли с собой из путешествия по Европе и считали своей приемной дочерью. Оружие, которым было совершено преступление, не обнаружено. Шериф Хэмильтон сделал заявление для прессы, в котором сказал, что Элли Уингрен объявлена в розыск. Подробности читайте в следующем выпуске".
Она швырнула газету на пол и внимательно посмотрела на Чарли. Ей казалось, он сейчас набросится на нее с кулаками, и она инстинктивно прикрыла обеими руками лицо и грудь. Внезапно он сорвал с себя одежду и очутился рядом с ней под одеялом. Его била дрожь.
- Я собиралась принять ванну, - сказала Элли.
- Тоже мне, чистюля. Не пущу. Я хочу тебя. Ты возбуждаешь меня, маленькая убийца.
Они долго и страстно занимались любовью. Чарли стонал и больно кусал ее грудь. Наконец, утомившись, он задремал. Но как только Элли захотела встать, больно ухватил ее за руку.
- Хочешь сделать ноги? Не выйдет. Ты теперь моя.
- Мне некуда идти, Чарли.
- Ладно врать. Такие, как ты, просчитывают все на двадцать ходов вперед. А я, дурак, почти поверил в сказку о бедной сиротке, которую подставили злые люди.
- Я приму ванну и вернусь.
- Я с тобой, малышка. Там вполне хватит места для нас обоих.
Он снова овладел ею на резиновом коврике на полу. Ей было хорошо, но это были однообразные ощущения. Захотелось чего-то нового. Она схватила с пола старое лезвие и полоснула им Чарли по заднице.
Он взвыл и схватился за рану. Вид крови привел Элли в настоящий экстаз. Оба были в полном изнеможении, когда наконец разжали объятия.
- А ты еще та штучка. Интересно, где ты изучала эти сексуальные уверточки? Уж не в Париже ли?
- Я училась в Королевском колледже в Лондоне, - сказала Элли. - Там царили очень строгие нравы. Как в настоящем монастыре. Потом отец отдал меня в пансион при католическом монастыре. Мы весело проводили время, и мне не хотелось уходить оттуда. Он забрал меня силой.
- Красиво врешь, малышка. Как в телесериале.
- Постой…
Ее мысль работала лихорадочно. Перед глазами проносились отдельные картины, которые никак не удавалось соединить воедино. Певец пропел арию Фигаро и поклонился публике… Высокий юноша в шортах и тельняшке нарисовал углем обнаженное женское тело в цветах… Над ней склонилась незнакомая женщина с жемчужным ожерельем на шее.
Она зажмурилась и закрыла лицо руками.
- Что-то страшное вспомнилось? Расскажи мне, - перебил ее Чарли.
- Я ничего не помню. Ничего.
- Ты совершила так много преступлений, что твой разум отказывается в это верить?
- Не знаю. Я ничего не знаю.
- Заладила, как в зале суда. А может, ты маньячка?
Чарли прижимал к пораженной ягодице намоченную в спирту ватку и смотрел на Элли с восторженным любопытством.
- Что это такое?
- Брось прикидываться. Я сам презираю полицейских.
- За что?
Чарли расхохотался.
- За то, что эти типы суют нос в чужие дела и тем самым все усложняют. Если один человек проломил череп другому, какое им дело? Значит, тот выпросил. Зря никто не станет марать руки. А эти кретины вопят: закон, закон! Ну а законы писали всякие чистоплюи, которые падают в обморок от одного вида крови. Чарли Бенджамен крови не боится. За это его на целых одиннадцать месяцев засадили за решетку.
- Ты сидел в тюрьме?
- Да. И горжусь этим. Меня там много чему научили.
- Тюрьма - это место, где люди одеты в одинаковые полосатые костюмы и сидят за колючей проволокой?
- Ну ты даешь! Или ты на самом деле с луны свалилась, или строишь из себя Дюймовочку. Элли, признайся: ты играешь в какую-то игру?
- Не знаю.
- Что ж, так оно или эдак, а девчонка ты роскошная. Даже если ты укокошишь самого Президента, я никогда не дам твое тело на растерзание этим полицейским псам. Чарли Бенджамен большой эгоист и любит делать только то, от чего ему есть прямая выгода и удовольствие.
Ближе к вечеру он отлучился, заперев дверь на ключ.
Она лежала в полумраке - кусты росли возле самых окон и обступали дом настоящей стеной, - дремала, пыталась вспомнить, что она делала вчера. Кажется, вчера она была на холме, поросшем пахучими полевыми цветами, и любовалась бирюзовой гладью моря. В руках у стоявшего рядом с ней пожилого мужчины была кинокамера…
- Элли, отойди чуть вправо. Вот так. Ты чудесно смотришься на фоне античных развалин. Юность и тысячелетняя история цивилизации. Рита, обними девочку за плечи и сделай вид, будто что-то шепчешь ей на ухо.
- Нужно снимать снизу, Робби, - сказала женщина в изящной шляпке из рисовой соломки. Она обхватила ее за талию. - Ты похудела за последние дни, Элли…
- Он, как ты знаешь, мухи не обидит. Он себя убивает. День за днем. С методичностью капли, которая долбит камень…
Мужчина с камерой встал на одно колено и, пошатнувшись, едва удержал равновесие. Женщина в шляпке весело рассмеялась.
- Похоже, ты слегка перебрал, Робби. Последнее время ты стал злоупотреблять шампанским. - Женщина шутливо погрозила ему пальцем. - Смотри, Робби, сопьешься…
- Он начал пить этой зимой… Правда, потом у него был небольшой перерыв. Вот уже пятую ночь он пьет так, словно хочет наверстать упущенное… Он сказал, что подпалит свою Башню вместе с картинами…
- Кто? - громко спросила Элли и села, натянув на грудь одеяло. - Кто скажет мне, что я делала вчера?
Внезапно ее сморил сон. Она не слыхала, как пришел Чарли. Он сильно встряхнул ее за плечи. Элли открыла глаза и с удивлением уставилась на него.
- Не узнала?
- Разве я тебя знаю?
Он рассмеялся от души.
- С тобой час от часу веселей. Сроду не встречал такой заводной девчонки. Или у тебя на самом деле мозги заело?
Она наморщила лоб, пытаясь вспомнить, что произошло несколько часов назад. Чарли резким движением сдернул с нее одеяло и сказал, тыкая пальцем ей в грудь:
- Это я сделал. Не помнишь? Ничего себе, разукрасил, как картинку. А ты чиркнула меня лезвием по заднице. Знаешь, всю дорогу ерзал и думал о тебе. Попробуй забудь, когда болит. Помнишь, я обещал одеть тебя в самое нарядное в мире платье? Ты наверняка любишь красивые тряпки.
Он достал из полиэтиленового пакета что-то легкое, почти невесомое и бросил ей на голову. Она долго барахталась в мягком розовом облаке. Наконец высвободилась и стала разглядывать платье, держа его на вытянутых руках.
- Ну и как? Полтыщи баксов стоит. - Он весело подмигнул Элли. - Мне очень понравился этот цвет. А когда я сказал той девчонке с рыжими кудряшками, что у моей подружки волосы темно-пепельного цвета, она даже в ладоши захлопала. Она говорит, во всех бабских журналах пишут, что блекло-розовый цвет в сочетании с пепельными волосами сейчас самый шик-модерн. И рисунок мне понравился - какой-то индейский бог. У меня был дружок индеец, так он говорил, будто их боги охраняют и берегут… Элли, что с тобой?
Она резко развела руки в стороны, и платье, приглушенно треснув, разделилось на две неровные части. Она прижала их к груди и заплакала.
- Не плачь, дуреха. Эта дрянь не стоила мне ни цента. Я попросил ту рыжую идиотку принести мне голубое, а сам засунул его в пакет - и в седло. В той лавчонке даже сигнализации нет, и вообще они торгуют немаркированным товаром. Жулье несчастное! Элли, успокойся ты ради Бога.