Чувствуя странную потребность начать диалог, я не сдержала вопроса. Хотелось как-то оправдать свое поведение. И почувствовать себя разумным существом (веру в последнее моральные истязания последних дней основательно подкосили).
- Причина в другом. Что-то специально добавляют туда, - тихо и словно нехотя прошипел в ответ роденец. И, предвосхитив мой испуг, добавил: - Это вряд ли опасно для вас. Спите! Завтра все снова начнется, времени на отдых мало. И еще…
Инопланетянин как-то замялся. У меня появилось именно это ощущение. Хотя с такой головной болью и общей подавленностью состояния могло и показаться.
- Обычно ваши приходят после кормления. Если придут сегодня, я постараюсь дольше продержаться в сознании. А вы используйте это время, не обращайте внимания на происходящее и… спите.
Перед глазами встали виденные ранее эпизоды: разряд, от которого мужчину кидает на стену; кровь, стекающая по его лицу после удара инструктора… Язык не повернулся спросить о том, что подразумевал роденец. Уж слишком очевиден был ответ. С трудом согнув ноги, прижала их к животу, по примеру "соседа" уронив на них голову. Сил просто не было, и даже чувство насыщения не изменило ситуацию.
Но при этом мне поразительно несвоевременно хотелось поговорить!
Будучи от природы необщительной, я не понимала, что происходит: меня распирало от желания рассказать все-все. И вопреки всем стараниям сдержаться, рот как-то сам открылся и начал ретранслировать все мелькавшие в голове мысли.
- Так ужасно то, что с нами происходит! Это в голове не укладывается…
Я с отчаянным упрямством попыталась замолчать. Не получилось.
- А я даже не предупредила мужа об отъезде. Думала, это короткая командировка. Вам интересно, кто мой муж?
Роденец не издал ни звука, выдавшего бы его любопытство. Лишь все так же странно смотрел на меня и старательно отодвигался максимально далеко. Но я не могла остановиться! Речь в ее шипящем эквиваленте поразительно неудержимо лилась из меня, заставляя рассказывать то, чем я никогда не делилась ни с кем.
- Нас определи в пару, как и принято, по итогам селекционного отбора. Знаете, у нашей цивилизации это в основе сохранения вида лежит. В супруги мужчин и женщин определяют сообразно их генетической составляющей. Это позволяет нашему виду совершенствоваться и становиться здоровее и живучее.
Говорить все это роденцу в тех условиях, в которых находились мы, после всего, чего он натерпелся от землян, было полным абсурдом, но я говорила… Говорила с распирающей от восторга гордостью! Говорила, растрачивая крохи оставшихся сил. Была не в силах удержаться от накатившего желания рассказать обо всем, прекрасно понимая, что ему мои откровения безразличны.
- Нас с Говардом именно так выбрали. При этом мы работаем на разных планетах. Но теперь придется одному из нас переселяться. И, вероятно, мне. Мы уже дважды общались по визосвязи. Хотя этого вопроса коснулись вскользь. Через полгода он прилетит ко мне в отпуск, тогда все и решим. И отпустят ли меня отсюда до истечения этого срока?
С последним вопросом прорвались рыдания, выдавшие мой страх перед будущим.
- Вы больше никогда не увидите и не услышите этого мужчину, - неожиданно отозвался роденец. Очень тихо и с абсолютной убежденностью, заставив меня на миг потрясенно замереть: я тоже так думала! В глубине души понимала, что отсюда меня никто живой не выпустит.
- Я обречена, да?
Слезы хлынули потоком. В сознании творился необъяснимый сумбур. Язык во рту ворочался с трудом, но я не могла остановиться и замолчать.
- Свои же меня вам скормят?!
- Меня вынуждают питаться вами, - в его ответе я услышала подтверждение всех своих опасений.
- Это… больно? - меньше всего хотела знать ответ на этот вопрос, но язык жил какой-то своей отдельной жизнью.
- Я полагаю… да, - в его шипении мне почудилась некая заминка, лишь усилившая мои тревоги.
Меня ждет страшная участь еды! Поэтому он и не ел?! Возможно, жители галактики Орес питались редко, но могли за раз съесть человека?
- П-пожалуйста… - меня трясло как в ознобе, шипение вырывалось из горла отрывистыми звуками, - пожалуйста, не мучайте меня долго!
Пусть все случится быстро!
- Я не способен на промедление, - он словно вздохнул. - В состоянии голода действую стремительно и наверняка. Инстинктивно.
А я зажмурилась, пытаясь сдержать слезы. Чего реветь, когда все предопределено?.. И пусть я не могла себе представить, каково это - быть заживо кем-то съеденной, но понимала: это ужасный конец. Зато мне хотя бы обещали быструю смерть.
- Хорошо, если быстро - отмучаюсь на раз!
- Так не получится. После этого голод будет приходить чаще… - в шипении роденца явственно звучало отчаяние. - Я уже чувствую его!
"Растянет мое поедание на несколько раз?!" - ужаснувшись, я, превозмогая бессилие, попыталась отодвинуться от мужчины. Впрочем, он и сам отстранился от меня на допустимое капсулой расстояние.
- Даже замуж до конца не вышла, - всхлипнула я, обращаясь скорее к себе. - Говард так и не узнает, где я сгинула. И в этом моя невезучесть…
Неудержимым потоком слов полились воспоминания о жизни, сожаления о несбывшемся, проклятия настоящему и чужой злобе…
Роденец не перебивал, все так же молча обессиленно поникнув головой на скрещенные на коленях руки. Мне казалось, он спит, следуя своему же совету.
Говорила я долго и безостановочно, даже язык во рту стал неметь, теряя чувствительность. Нечаянно прикусив его, заплакала от новой боли. И наконец-то остановилась.
"Что со мной творится?!"
И тут же поняла - еда! Не зря роденец ее не пробовал, туда определенно добавляли какие-то вещества, способствующие утрате контроля над собой. Чувство обиды и горечи на "своих" достигло неимоверных размеров, заслонив все прочие эмоции и потребности в душе и сознании. И в итоге я смогла обмякнуть совсем без сил, погружаясь в пучину беспамятства.
Но отдохнуть не получилось. Прошло не больше часа, как вновь вернулся… ад. Вопреки его словам, никто к роденцу сегодня не пришел.
Жуткий грохот и слепящий свет…
Темнота и невыносимый визг…
Ледяная, бьющая в упор вода…
И так снова и снова, час за часом…
Я уже сама не понимала, осталось ли во мне хоть что-то живое. Время для меня остановилось, рассудок не способен был воспринимать реальность…
Глава 6
Тепла чужого тела я ждала как последнюю надежду. Не чувствуя собственных рук и ног, оледенев как изнутри, так и снаружи. По сути, все стало безразличным. Выдерживать происходящий ужас я была не способна.
Поэтому не сразу обратила внимание на нетипичное поведение роденца. Просто не осознавала уже ничего, пребывая едва ли не в бессознательном состоянии.
Мужчина не просто прижался к моей спине, согревая и растирая мои ладони, как делал это раньше. Он сильно стиснул меня, прижимая к себе. Яростно! Грубо! Безжалостно!
Руки его стремительно двигались по моему телу, сдирая промокший насквозь комбинезон. Не позволяя отстраниться. Рот роденца двигался по поверхности моей кожи. Он то скользил губами по коже плеча, направляясь к шее, то прихватывал зубами. Но я настолько замерзла, что о многом скорее догадывалась по ощущению его обжигающего дыхания, чем чувствовала на самом деле.
И сердце… Оно устало бояться, стремительным ритмом выдавая мой страх.
"Голод!" - всплыло в сознании понимание происходящего. Но даже мысль была вялой. Я дошла до того состояния, что готова была стать чьей-то пищей, раз это могло избавить от мук.
Поэтому даже не дрогнула, когда острые зубы впились в плоть в укрывавшей наши тела кромешной тьме, с какой-то внутренней благодарностью принимая происходящее - роденец обещал быструю смерть!
Укус был болезненным, так, наверное, могла бы впиться змея…
Я чувствовала тело мужчины, притиснувшее меня к влажному полу. Слышала его странный шипящий шепот, ощущала его тяжесть, его глотки… Роденец явно жадно и мощно втягивал в себя мою кровь - глоток за глотком. И я это понимала, но сделать уже ничего не могла. Бессилие, неимоверная усталость и коченеющее тело не позволяли мне хоть как-то помешать ему.
В мужчине же вопреки всему чувствовались огромные силы. И они словно прибывали с каждым мгновением: его руки все яростнее сжимали меня, едва не душа, тело двигалось поверх моего нервными инстинктивными рывками, а челюсти все яростнее впивались в мою плоть. Собственно, своей шеи я уже совершенно не чувствовала: боль, холод и отток крови сделали свое дело.
Не знаю, сколько продолжалось "питание" роденца…
Глаза бессильно сомкнулись, бесполезные в окружающей темноте. Онемевшее тело мне практически не подчинялось. Оно даже больше "слушалось" настойчивых движений мужчины. Слушалось его рук, яростно растиравших мою кожу, его ног, раздвигавших мои. Прогибалось, послушное требованиям мужского тела, его напору. Раскрывалось, позволяя роденцу оказаться глубоко во мне.
Этот миг я осознала, меня словно окатило потоком жара, вернувшим моим членам способность ощущать. Мое тело возвращалось из безразличного небытия отчуждения и смирения.
Сквозь холод тьмы и ужас случившегося ко мне пробилась волна спасительного тепла, сознание обожгло удивительным ощущением - неимоверно близким соприкосновением наших тел. Самым близким из возможных, предшествующим полному единению…
И тут же "отпустило" шею, позволяя мне осознать, что кормление закончилось. Мужчина отстранился, его зубы больше не впивались в меня. Не было больше его жадных глотков. И убийственного, медленно охватывавшего тело холода смерти.
Наоборот! В месте его проникновения, где-то в самом низу живота, я ощущала удивительную волну жара. Она, словно скрученная спираль, стремительно разбегалась по всему телу, возвращая ему подвижность и энергию!
Но потрясение от происходящего было настолько огромным, что и теперь я не могла ничего сделать. И даже не попыталась оттолкнуть сжимавшего меня в объятиях мужчину.
Смысл его шипения ускользал от моего сознания. Оно было слишком быстрым и тихим. Да и я в своем смятении и готовности погибнуть не могла успокоиться настолько, чтобы понять и принять случившееся.
Я даже не подумала о том, что военным, возможно, видны силуэты наших тел, что, скорее всего, за нами наблюдают и, вероятно, ликуют там, снаружи, успеху своего плана. Пусть он не съел меня, чего я изначально так боялась, но пленник начал питаться мною! И не только…
Удивительно, но спустя какое-то время (стоило роденцу приподняться, укладывая меня поудобнее), я ощутила странный прилив сил. Мужчина лег на пол и устроил меня поверх своего тела. И это тоже способствовало тому, что охватившее меня чувство покоя и тепла еще усилилось. Поразительно несвоевременные ощущения!
- Как?.. - с трудом сумев прошипеть хоть что-то, решилась я спросить своего… насильника. - Почему не?..
"…не рассказали мне все заранее", - этого я так и не смогла произнести.
Ладонь мужчины коснулась моих губ, прерывая.
- Спите! - он шипел очень тихо. - Спите! Мне трудно сдерживаться. Молчите и не двигайтесь!
Заснуть после случившегося я была не способна. Тем более что каждая частичка тела словно наполнилась энергией, жизненной силой и жизнелюбием. Я ощущала себя способной на невероятные подвиги. Но лежала неподвижно, прекрасно ощущая, как нервной дрожью сотрясает тело находящегося подо мной мужчины.
Боялась ли я его? Да!
Понимала ли в полной мере, что случилось? Нет.
Винила ли его? Не осознавала.
Знала ли, что делать дальше? Тоже нет.
Заснула же удивительно легко. Такое близкое присутствие роденца рождало во мне чувство… безопасности! И, кажется, впервые за дни, проведенные в капсуле, я уснула по-настоящему.
Пробуждение было внезапным и кошмарным. Наши испытания начались вновь. Новая "порция" моральных истязаний и психологического давления, истощающих как дух, так и тело.
Грохот. Ослепляющий свет.
Визг. Темнота.
И ледяной душ, сбивающий с ног дрожащие от слабости тела.
Вопреки всему, сегодня мне терпение мучений "далось" проще. И внутренних сил ощущалось в достатке: "питание" неожиданно пошло мне на пользу. Или то, что последовало за ним?..
И роденец вел себя как-то иначе. Он не сказал ни слова, ни единым жестом не дал понять, что наши взаимоотношения изменились, что он ощущает вину за содеянное, сожалеет. Но я почувствовала… инстинктивно ощутила перемены.
Мужские руки сжимали сильнее, незаметно перебирая на себя вес моего тела, сдерживая от истеричных рыданий и воплей, не позволяя сознанию потонуть в конвульсивных содроганиях паники. Он теснее обнимал меня в окружающей тьме, укрывал своими руками поверх моих ладоней, зажимавших уши. Собственным телом отгораживал от убийственного холода хлеставшей по нам воды. Дыханием согревал коченеющие руки и ноги.
И все это без единого шипения, способного хоть что-то пояснить мне.
Но во время мучительных испытаний мне было не до размышлений об этих переменах. Была сосредоточена на единственной внутренней мольбе - выдержать! Дотерпеть до очередного затишья.
И оно наступило… Спасительная тьма, благословенная тишина и ощущение воды вокруг. Я дрожала от холода, когда роденец, как и в предыдущие сутки (а сутки для меня теперь отмерялись именно этими периодами "покоя"), уложил меня поверх себя, растирая дрожащее тело. А я вдруг осознала, что так и оставалась все это время обнаженной (до этого момента собственный вид не был в числе хоть сколько-нибудь волновавших меня вещей).
Смутившись и слабо дернувшись (это было скорее инстинктивным порывом, чем стремлением действительно предпринять хоть что-то физически), попыталась отстраниться. Мужчина не позволил, еще крепче прижав меня одной рукой.
- Не надо говорить, - очень тихо прошипел он мне в ухо. - Я ощущаю наличие устройства, улавливающего и распознающего звуковые вибрации.
Растерявшись, замерла.
"О чем это он говорит? Неужели военные пытаются настроить языковые распознаватели на нашу "шипящую" речь?!".
Испуганная новой опасностью, замолчала. Нагота в действительности уже не беспокоила. Я психологически измучилась настолько, что была безразлична ко всем нормам морали. Тем более что от "своих" добра уже не ждала, а с роденцем справиться была не способна. Пожелал бы - раздел бы меня мгновенно. Что, собственно, раньше и произошло.
Проникнуться испугом и пониманием всей масштабности эксперимента, проводившегося над нами, мне не дали. Прозвучал странный звук. Его я точно слышала впервые. Роденец мгновенно подобрался, ссадил меня на пол, а сам отстранился. Ощупав руками пространство вокруг, поняла, что меня усадили в угол. От страха я даже забыла про холод: что еще нам уготовили?..
- Сейчас придут, - опять тихое шипение. - Помни, что надо делать, - спи. И не думай обо мне.
"Ох, нет! - меня тряхнуло от яркого видения: снова вспомнила, как текла кровь по лицу этого мужчины. - Я так не смогу! Заснуть в этом крошечном пространстве, когда мучают того, кто рядом?!"
Резко зажегся свет. Я инстинктивно сжалась в углу капсулы, подтянув колени к подбородку, стремясь хоть так укрыться и защититься. Оказалось, что мой сосед по несчастью усадил меня за собой.
- Мария Григорьевна, - я узнала голос, который сейчас звучал, - психолог, чья идея была заключить меня здесь! - Мы вас поздравляем с окончанием миссии и выпускаем. Приготовьтесь. Вас ожидает муж.
Неожиданно для меня стена сбоку засветилась, превратившись в… монитор. С него на меня смотрел Говард! Таким привычным отрешенным взглядом: так он выглядел всякий раз, когда мы удаленно общались. Он что-то говорил, но звук отсутствовал.
Не помня себя от шока, стыда и потрясения, импульсивно вскочила на ноги и сделала два быстрых шага в направлении двери. Сама не понимала, к чему стремлюсь, действовала рефлекторно: рассудок, притупившийся от пережитого, отставал от моторики. Такой поворот событий стал полнейшей неожиданностью. Меньше всего ожидала сейчас увидеть выбранного в супруги.
И испугалась, не понимая, как объяснить ему все…
Обрадовалась, что истязания закончились…
Растерялась, не понимая, что теперь делать…
И как поступят с… "объектом"?
"Я не могу взять и забыть случившееся!"
Я замерла на месте, вдруг осознав, что не способна отвернуться от того, кто помогал мне все это жуткое время. И даже страх перед "кормлением" не пересиливал благодарности.
"Верю тем, кто так подло предал?" - увы, здравомыслие очнулось слишком поздно. Знакомый треск, и, оглянувшись, я поняла, что крошечное помещение капсулы перегородило электрическое поле! Разделило нас: я оказалась возле двери, а роденец, с напряженным подозрением во взгляде наблюдавший за картинкой на табло и протянувший ко мне руки, - в противоположном конце капсулы. Как в самом начале…
Вот только я больше не была переводчиком, а он - "гостем"… Мы оба стали "объектами"! И совместное испытание нас сплотило.
Но электрический ток?!
Испуганно шарахнувшись от жуткого искрящегося поля к стене, спиной почувствовала вибрацию открывающейся двери. И поразилась ярости, отразившейся на лице роденца. Он выглядел так, словно собирался… собирался кинуться ко мне сквозь смертельную преграду!
- Нет! - в ужасе зашипела я, не задумываясь о том, что ему, по сути, незачем совершать такую глупость. Действовала по наитию, мне просто на миг показалось, что он вот-вот ринется ко мне.
И снова военные, рассредоточившиеся по бокам от входа… Много шума - слова, призывы, приказы… Я с удивлением поняла, что плохо воспринимаю смысл слов, что за бесконечное время, пока длились мои мучения, успела отвыкнуть от человеческой речи. И не успела сказать, что отказываюсь, что требую, что умоляю…
Лишь открыла рот, чтобы закричать о том, как ненавижу их всех, и - что-то острое кольнуло в плечо. Ужасное понимание сути происходящего, последний взгляд на беснующегося по другую сторону от преграды мужчину. Выстрел в него…
Это было последним, что я увидела, прежде чем глаза закрылись.
Очнулась в комнате. Той самой, куда меня поместили первоначально. Открыв глаза, долго лежала, не понимая, могу ли верить тому, что вижу, ожидая, что вот, сейчас, свет померкнет и начнется этот невыносимый грохот.
"Роденец! - я внезапно вспомнила, как военные выстрелили в него, явно пытаясь утихомирить. - А ведь он и в этот раз хотел помочь мне!"
Где Говард? Почему они усыпили меня? Что происходит?
Вопросов было множество. Вскочила с кровати, уже забыв о том, каким наслаждением был такой вожделенный сон. Даже не озаботившись одеждой, метнулась к двери. Меня заперли и на этот раз! В отчаянии опустилась возле двери на пол, понимая, что ничего не изменилось. Я все так же остаюсь для военных объектом. Все так же служу их целям! Просто сейчас им выгоднее держать меня в комнате.
На то, что меня выпустят, уже не надеялась. И по здравом размышлении не верила в присутствие Говарда на базе: он банально не успел бы прилететь. Вероятно, они связались с ним тоже дистанционно.
"Возможно, сообщили о моей гибели… - мысль была внезапной, но отчего-то я не сомневалась в ее правильности. - Сама ведь и рассказала им обо всем".