Я смотрела на пляшущие картинки в темном кинозале, но видела ее лицо, моей соперницы, той, которую выбрал Артем. Отросшие черные корни на безжизненных желтых волосах, убитых перекисью, штанишки, которые болтались на ветру из стороны в сторону, лиловая помада - наверное, бабушкина, сейчас такой цвет не моден, коричневый лак на ногтях-обрубках. Я приплюсовала ей чесночный запах изо рта, сама поверила, и даже поморщилась от отвращения.
- Тебе нравится? - зевнув, спросил Матвей.
- Кто? - всполошилась я.
- Фильм.
- Ну…
Я внимательно посмотрела на экран - так сразу и не скажешь.
- Сбежим?
Не дожидаясь ответа, он взял меня за руку, мы встали, а когда протискивались сквозь ряды, я заметила Артема и его девушку. Они смотрели на нас.
Матвей задержался в баре - захотел попкорн, я - снова на улице с сигаретой и едва дымом не поперхнулась, когда увидела его выходящим с Артемом и девушкой с неухоженными волосами.
Не знаю, в ней, как по мне, недостатков масса, но меня упорно раздражали ее крашеные пакли. Позже я так же стану блондинкой и быть может, кто-то и мои волосы назовет паклей, - и в какой-то момент этот кто-то будет недалек от истины, - но пока ничего хуже мне видеть не приходилось.
- Вам тоже фильм не понравился? - Матвей им широко улыбнулся и подошел ко мне. - Прости, что вытянул на это занудство.
- Там было занудство?
- Неужели уснула раньше меня? Я исправлюсь. Похрустим на брудершафт?
Я заметила в его руках две больших коробки попкорна, два шейка и безалкогольное пиво - такое ощущение, что у него было отнюдь не десять пальцев.
Загорелых, длинных… Я поперхнулась дымом и выбросила сигарету.
- Только если без поцелуев.
- Все еще надеешься? - поддразнил он и первым пошел к машине.
Неслыханное самомнение! Я возмутилась, но безропотно пошла следом. Мне хотелось быть сегодня с ним. И с его повышенным самомнением.
Матвей был влюблен в Одессу не меньше моего, а вот знал о ней значительно больше. Он рассказывал об основателе города - Иосифе Паскуале Доминике Де Рибасе, который был итальянцем по рождению, испанцем - по отцу, ирландцем - по матери, или россиянином-славянином - по славным деяниям его, и язык у Матвея ни разу не заплелся, когда он все это перечислял.
Он так же с увлечением рассказывал о памятниках архитектуры, мимо которых мы проезжали, и их создателях. Дворец адмирала Абазии, дворец Шидловского и Нарышкиной, который местные привычно называли "Дворец моряков" - он притормаживал, когда мы проезжали мимо и, рассказывая, следил за моей реакцией.
Не зная, чего он ожидает, я просто кивала и ограничивалась улыбкой. По сути, это я должна была рассказывать ему об Одессе, хотя…
Матвей остановил машину у музея Пушкина, приоткрыл окно, окликнул проходящего мимо молодого человека:
- Простите, вы - одессит?
- А что вы хотели?
- Тест пройден, - улыбнулся Матвей. Одесситы всегда отвечают вопросом на вопрос, и только если им скучно или от усталости, дают точные ответы. - Подскажите, где здесь музей Пушкина?
Молодой человек широко улыбнулся и замахал в ту сторону, откуда мы только что приехали:
- Туда поедешь - не ошибешься.
- Спасибо.
Матвей закрыл окно, обернулся ко мне. Машина не тронулась с места.
- Вообще-то, - заступилась я, - одесситы хорошо знают свой город.
- Да, конечно, - он не стал спорить. - Только мы туда не поедем.
Я рассмеялась.
Ну, что за человек? Ожидаешь, что возмутится, удивится, прибегнет к строгости, а он ограничится улыбкой и все так же спокоен.
Наверное, его жена - счастливый человек, вдруг подумалось.
Мы еще немного покружили по городу, потом я спросила, куда делась усталость от дороги, о которой Матвей упомянул при встрече, и он свернул к морю.
Черноморка - как знак какой-то, вернуться туда, откуда ты начал.
Бары разрывались от музыки, мы проехали дальше, остановились у высокого бордюра, который можно было использовать и как столик и как стулья - собственно так мы его и использовали, сев и поставив запасенные бутылки с шейком и пивом.
Я посмотрела на свободное море, Матвея, любующегося закатом, и вдруг подумалось, что удивительно все это напоминает свидание
- Странный сегодня день, - сказала я.
- Хороший, - сказал Матвей. - Тебя кто-нибудь ждет? Я в том смысле: во сколько тебе надо быть дома?
- У меня нет дома.
Больше личных вопросов не было. Матвей держался просто, но отстраненно. Дружеско-деловые отношения, как он и говорил в Киеве, и теперь я могла почти согласиться: да, так бывает.
Почти, потому что меня тянуло к нему, и тянуло как к мужчине, а не руководителю. Но зная, что у этих отношений не может быть будущего, я мысленно отстранялась.
Зачем мне еще одни отношения без будущего?
Шейки закончились, стемнело, бары захлебнулись молчанием, и тогда я услышала:
- Пора.
И:
- Спасибо.
По ночному городу ехали быстро, мне даже казалось, что Матвей специально ждал ночи, чтобы не тянуться в Киев как черепаха. Он высадил меня у моего дома, и, не попрощавшись, уехал.
Почему-то не хотелось подниматься домой - как чувствовала, что грядет вечер проблем. Едва вставила ключ в замок - звонок Артема.
- Как твой новый парень?
- Как твоя новая девушка?
- Если бы не знал, не поверил, что ты не одесситка. Как живешь?
- Не хуже тебя.
После - просьба увидеться, мое согласие, разговор на кухне… Его восхищение своей новой девушкой…
- Я бросил курить - она меня попросила, и я бросил.
- Ты - молодец.
- Почему ты смеешься?
- Не обижайся, я ужасно хочу спать. Сегодня такой день, столько событий. Нет, не подумай, я рада, что ты зашел… Только я не высыпаюсь в последнее время…Ты, наверное, тоже.
- Прости, - сказал без тени сожаления, - я, правда, люблю ее… С тобой невозможно разговаривать - ты постоянно смеешься…
Пустой разговор, его уход, звонок мамы Артема в два часа ночи, упреки…
- Он уходит по вечерам, говорит, что к тебе… - слезы. - Вы помирились…
- Он врет.
Жалость - худший советчик, но у меня ее и не было. Не к этой женщине.
Я забросила телефон под подушку и блаженно уснула.
Забросила - вот ключевое слово, никто не прощает пренебрежительного к себе отношения, в том числе, предмет неодушевленный. На следующий же день мобильный украли.
Наркоман и девочка с неухоженными волосами.
Не знаю, был ли в этом замешан Артем. В одну секунду я была уверена, что да, в другую - опровергала предположения.
В первый день я боялась выйти из дома, просидела у окна, думая, что за мной наблюдают - и увидела Артема.
Он шел очень быстро, слишком быстро, в руках - бутылка пива, рядом почти бежала девочка с длинными неухоженными волосами, ветер теребил ее дешевые брючки, взгляд на мои окна - и пробежка по курсу дальше.
Представление для одного зрителя - это не его район.
Я снова подумала, что в краже Артем участвовал, и во мне что-то сломалось. Быть может, дал трещину мост в прошлое.
На следующий день плюнула страхам в лицо и из дома вышла, правда, поначалу нервно оглядывалась, а потом ничего - снова привыкла к безопасности.
Отпуск был как нельзя кстати. Квартирный вопрос улажен, с руководством шикарные отношения, и я могла позволить себе сутками сидеть у моря, впервые за все мое пребывание в Одессе, абсолютно ничего не опасаясь, и в то же время, будучи морально готова ко всему.
В офис я вернулась загоревшей, отдохнувшей, вдохновленной, и, признаться, чуть влюбленной, и контраст с изнуренной скандалами Ленкой, был очевиден.
- Где ты сейчас живешь? - спросила Ленка вместо приветствия. И, какая наглость, даже глаз не опустила.
- В Одессе.
- Я не это имела в виду.
- А что?
- Ты злишься?
- За что?
- Я бы не хотела, чтобы наши отношения испортились…
- Отношения?
- Я хочу с тобой поговорить серьезно.
Коронная фраза в Одессе? Артем тоже хотел поговорить со мной, и непременно серьезно. Я улыбнулась.
- Я тоже не шучу.
Ленка закопошилась в бумагах, а я щелкнула чайником и в ожидании пока он выпустит вверх струю пара, уставилась в окно.
Город контрастов. Тут тебе и величественные памятники архитектуры, и такое вот убожество, как база дальнобойщиков. Не раз меня посещал вопрос, откуда директор мог знать, что здесь сдаются номера под офис? Не потому ли, что сам посещал их?
Кстати, на работе его не было, что уже, верно, вошло в привычку, Андреевны и Наташки, как и обещал Матвей, тоже.
- Наташка очень злилась, когда ты отказалась подписать докладную, - пробубнила Ленка, снова привлекая к себе внимание.
Устала притворяться занятой бизнес-леди?
Я бросила пакетик зеленого чая в большую кружку с собором на Софийской площади Одессы вместо рисунка, лениво размешала сахар и так же лениво сказала:
- Разве я не подписала?
- Ты считаешь иначе? - вспыхнула Ленка. - Андреевну уволили, Наташка…
- Я подписалась под тем, что было правдой, - оборвала я, медленно вытягивая пакетик из кружки. Я видела, что это раздражало Ленку, и в душе клокотала странная радость - раньше меня отталкивала чужая злость. - Считаю тему закрытой, работы много.
- Докладные строчить? - прошипела Ленка.
Я постаралась сделать вид, что ее слова не задели и, улыбнувшись, елейно спросила:
- Ты уже освоила бухгалтерию?
На этом разговор закончился.
Потерю сотрудников ни я, ни тем паче, фирма, не ощутили. Обязанности Наташки напросилась исполнять учетчик, а найти менеджера оказалось и того проще. Я скинула на них работу оператора, едва вздохнула облегченно, как Матвей завалил меня новыми поручениями.
Договора, клиенты, встречи - приходилось ломать свою провинциальность и идти на контакт с незнакомыми людьми, слушать их и делать вид, что тебе интересно, запоминать, привлекать, флиртовать.
Не скажу, что освоила эту науку в совершенстве - так, топорный метод, но когда со мной начал флиртовать Леонид Михалыч, почувствовала себя профессионалом в таком тонком деле.
И одновременно - дикое раздражение.
Знала бы - не соглашалась, чтобы он подвозил меня к дому.
- Ну, что грустишь? - спросил как-то Леонид Михалыч, пока мы ехали в его машине к моему дому. - Небось, считаешь минуты до встречи с любовником?
- Любовником? - ошарашено переспросила я, но Леонид Михалыч вряд ли расслышал - заливался, словно пошутил удачную шутку.
- Ты же встречаешься с кем-то?
- И что?
И здесь прозвучало предложение, открывшее суть:
- А то, что если он не так хорош в любви и если бы ты захотела, я бы составил тебе компанию. Я ведь не стар еще, зато опыта…Я еще вполне, нам могло быть уютно и весело. Как вдвоем на одной карусели, никогда не каталась на лодочках?
Мне представилась картина, как он прижимается ко мне, подкидывает вверх, как ребенка и насаживает на себя…
Передернуло.
- Великолепное предложение, - сказала я, - но, думаю, лучше о нем забыть.
- Что так?
- Предпочитаю карусели повыше.
Он хмыкнул, но тему оставил.
Вовремя, потому что еще пара фраз, и меня бы вырвало на его фирменные брюки со стрелками.
Я стала избегать его общества, он отвечал взаимностью, и все почти вошло в привычное русло, но гложило предчувствие чего-то, что вырвет из стоячего болота, встряхнет и заставит посмотреть в глаза изменившейся реальности.
Предчувствия - не люди. Они не врут.
Глава № 15
Габриель Гарсия Маркес, который лучше других знал про сто лет одиночества, как-то сказал: "Если любишь - отпусти, если оно твое, то обязательно вернется, если нет - то никогда твоим и не было".
В один из дней ко мне вернулись Артем и мобильный.
Артем сидел под дверью, прижавшись к стене, сжимая в руках мой черный дешевый телефон, и увидев меня, спросил:
- Не выгонишь?
И добавил так ненавистное мною:
- Пожалуйста.
Я в сердцах хлопнула дверью, но не закрыла. Не хотелось ничего просчитывать, не хотелось принимать решений, ничего не хотелось.
Я обернулась, почувствовав дыхание на своей шее.
Близко.
Я и Артем.
Так и должно быть?
Я встряхнула головой и отошла. Неправильные акценты. Нет меня и Артема. Есть Артем. Есть я. Есть его девочка.
Есть мобильный телефон, который он положил на стол.
- Прости.
Он сделал шаг, сгреб меня в охапку, уткнулся лицом в волосы. От него чем-то пахло, какой-то запах… Напоминал сигаретный и в то же время нет. Запах дыма, вина и чего-то еще.
Вдохнула… Ее запах. Маленькой грязной девочки.
Оттолкнула.
- Пока не умею.
- Пожалуйста.
Детей учат, что это волшебное слово, оно способно открыть дверь ко многим сердцам, но я давно не ребенок, и слово это мне давно не помогало.
- Я не могу без тебя… - Он снова прижал к себе. - Слышишь? Наташка, я не могу без тебя.
- А я смогла. К тому же, у нас нет с тобой будущего.
Он вздрогнул, но не отпустил. Это его слова, цитата из тринадцатого апреля…
- Есть, - прошептал. - Я не могу без тебя…
Обнимая, опустился на колени, прижался сильно, как ребенок:
- Я люблю тебя… Прости… Пожалуйста…
Я… Пожалуйста… Я…
И я сорвалась. Впервые за долгие месяцы. Слезы катились, я смахивала их рукой, но появлялись новые, которые смывали боль, любовь, грусть, отчаяние, надежды, рождали опустошение.
- Уходи.
- Но я ведь люблю тебя.
- Прошу тебя, уходи. Больше ничего нет, понимаешь?
Он прижался крепче, я опустилась к нему, провела рукой по глазам, моим любимым, красивым глазам, и повторила:
- Уходи. Сейчас.
- Наташка!
- Я так больше не могу, слышишь?
Прежде, чем он поднялся и вышел, заметила, как в глазах блеснули слезы. Мужчины не плачут, подумала зло, и сама разревелась.
Звонок мобильного настойчиво требовал ответить. Поднялась, на автомате заперла дверь и рухнула в кровать, прижала телефон к уху.
- Ненавижу тебя! - прокричал женский голос. - Ненавижу! Убирайся! Это мой город!
Я отключила мобильный и уснула, крепко, как никогда в жизни, а утром поняла, что не смогу подняться с постели. Я натянула на себя ватное одеяло, которое использовала как вторую подушку, но лихорадить не перестало.
Где-то в сознании бродили мысли о работе и что я никого не предупредила о прогуле - я на автомате включила мобильный. Телефон показал двенадцать неотвеченных вызовов. Последний - Ленкин.
- Ты где пропала? - набросилась с вопросами Ленка, когда я перезвонила. - Что случилось?
- А что случилось? - поддразнила я.
- Ты же никогда не прогуливаешь, ты где?
- В постели, и там же буду, наверное, весь день, так что если что, дозвонишься.
- В постели, - буркнула Ленка. - А где постель-то? Одесса большая. Слушай, тут такое… Мы же не в курсе, где ты живешь, и в общем, что случилось тоже, у тебя мобильный отключен, и… - Она перешла на шепот. - Вечером, если сможешь, встреча в баре.
Если сможешь… Так разжечь мое любопытство и наивно думать, что могу не придти?
Вечером я буквально вытолкала себя с постели, наскоро умылась, причесалась и поехала в бар. За столиком уже сидели Ленка и Наташка. Присутствие последней не порадовало - еще не отошла от любезностей ее мамочки.
- Ну? - спросила после лицемерного обмена приветствиями.
- Мобильный телефон - не домашний, - нравоучительно заметила Наташка, - ты бы хоть иногда его включала.
- Он включен, пока со мной.
- Ну, тогда хоть иногда бы брала с собой, - не сдавалась Наташка.
- Когда он посчитал нужным вернуться, вернулся. - Я выложила мобильный на стол, экраном вверх, чтобы не тратиться на лишние слова.
- Он такой самостоятельный?
- К сожалению, нет, иначе бы сбежал от воров гораздо раньше, чем они его вернули. - Прежде чем начались неуместные вопросы, повторила: - Ну?
Рассказывать о событиях недельной давности более чем не хотелось. Друзья заметили бы отсутствие телефона раньше, а сотрудникам достаточно пары фраз в качестве объяснений.
Принесли пиво, и тем самым простимулировали Ленкин рассказ.
- Сначала позвонил регионал, - сказала она сквозь хруст фисташек, - спросил, где ты. Директор ко мне - а что я? Ты же не позвонила. В общем, ничего мы не смогли придумать, сказали, что приболела. Регионал не успокоился, ему подробности подавай. Это цветочки - отбились, а потом позвонил Матвей. И ты бы слышала, ты бы видела, как Леонид Михалыч в лице поменялся. Что-то бормотал, Матвей требовал отчеты, директор отбивался, потом заперся в кабинете, что-то состряпал там в цифрах…
- Он звонил Андреевне, - уточнила Наташка.
- Ну, не знаю. В общем, он состряпал отчет, отправил - и снова Матвей звонит. Он его в порошок стер - так кричал, что это подделка, что он ворует, что надо знать меру, что не надо было дачу покупать на чужие деньги… Даже мне слышно было. Потребовал, чтобы тебя нашли. А где искать? Адреса нет, мобильный отключен. Дурдом! Леонид Михалыч взял и с работы уехал.
- Ушел в запой, - предположила Наташка.
- Мне кажется, филиал закроют. Если он сорвался, нам крышка.
- Да надо было вместе увольняться, - снова Наташка.
- Я не знаю, что делать, - плаксиво протянула Ленка. - Мы машину в кредит взяли - деньги нужны позарез. Когда мы с работы уходили, снова Матвей звонил, спрашивал, как ты? Я сказала, что ты дома, плохо себя чувствуешь и никого не хочешь видеть. Все равно я адреса не знаю, а он собирался заехать.
- Ты шутишь?
Я встрепенулась. Матвей у меня дома? Ух, нет, к такому я не готова.
И что так приспичило с отчетами? Да, отсылаю и ежедневные тоже, но могли подождать - дублирование пройдет в данных за месяц.
- Не шучу, - Ленка энергично покачала головой. - Матвей сейчас в Николаеве, завтра будет в Одессе.
- Да ладно, - отмахнулась я. - Мне нужен еще день, а послезавтра выйду на работу - и все наладится.
Я подумала, что дня мне хватит, чтобы покопаться в себе и окончательно расстаться с Артемом и мыслями о совместном будущем, которого у нас уже не будет.
Почти так и вышло. Передышка была, но недолгой.
Вернувшись из бара, я увидела стоящего под дверью своей квартиры Матвея. В одной руке - мобильный - набирал чей-то номер, в другой… букет цветов?
Мы долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова.
- Кофе? - спросила я.
- Наконец-то, - ответил он.
Мы зашли в квартиру, я поставила чайник, не в силах заставить себя обернуться, возилась с бутербродами.
Слышала, как Матвей пристроил цветы на тумбочку в прихожей, как зашел в кухню…
Я обернулась.
- Цветы кто-то оставил под дверью, совсем запугала поклонников.
Артем. Больше некому. Или все же Матвей?
- Есть серьезный разговор, - сказал Матвей, оказавшись в неприличной близости от меня. Я слышала его дыхание на своей шее. Тяжелое… Манящее.