- Потому что вы перемываете их мне, и это довольно неприятно, - проскулила я, надеясь, что это прекратит вопросы.
- О, тогда, да. Пожалуй, мне это нравится. И у нас есть целых три мили для этого.
Я тяжело вздохнула, давая понять, что это, вообще-то, не его ума дело. Но тем не менее начала рассказ.
- Моя мать бросила меня, когда мне было около двух. И точно неизвестно, сколько лет мне было. Она просто оставила меня в грузовике Джимми Ичхоука и скрылась. Он не знал ее, а я была слишком мала, чтобы что-то рассказать. Он не знал, что со мной делать, но побоялся, что его могут обвинить в похищении. Поэтому уехал. И забрал меня с собой. Он был необычным человеком. Он слонялся по округе, делал сувениры из дерева и продавал их туристам и нескольким галереям. Он жил так все восемь лет. Когда мне было одиннадцать, он погиб. Опять же, я не могу утверждать наверняка, что мне было именно столько. Меня отдали на воспитание Шерил, сводной сестре Джимми. Никто не знал, кто я и откуда. А я думала, что Джимми мой отец. Шерил рассказала мне, что это не так, спустя три года. Обо мне не было записей, поэтому через суд удалось сделать мне свидетельство о рождении и присвоить номер социального страхования. Так я официально стала Блу Ичхоук, рожденной 2 Августа - в день, когда Джимми обнаружил меня. Социальные службы думали, что мне десять, что не очень отличалось от наших с Джимми предположений по этому поводу. Поэтому они посчитали, что я рождена в 1991 году. Мне девятнадцать, может быть, даже двадцать, как знать… Я немного старовата для старшей школы, хотя… может, именно поэтому я такая умная и зрелая. - Я ухмыльнулась.
- Довольно, - медленно произнес Уилсон. Казалось, он находился в процессе обдумывания моей неправдоподобной истории. - Мой день рождения 11 Августа, значит, я всего на три года старше тебя. - Он бросил на меня взгляд. - В таком случае, полагаю, глупо называть тебя "мисс Ичхоук".
- Мне в общем-то все равно, Дарси, - невинно, даже мило улыбнулась я. Уилсон только ухмыльнулся в ответ. Но правда была в том, что мне БЫЛО все равно. Когда он говорил "мисс Ичхоук" вот так шутливо, как сейчас, я чувствовала себя так, словно меня повысили, возвели на новый уровень. Мисс Ичхоук напоминала мне о той, кем я могла стать. О более сложной и усовершенствованной себе. О той, что сильно отличается от меня нынешней.
Я почувствовала вибрацию на своем бедре и выудила мобильный из тесного кармана джинс. Это был Мейсон. Я подумала было о том, чтобы не отвечать, но затем вспомнила о милях, которые нам с Уилсоном еще предстояло пройти.
- Мейсон?
- Блу, детка, где ты?
О, чувак. Да ты пьян.
- Я искал тебя. Ты сердишься на меня? Мы у твоего грузовика, но тебя здесь нет. Ты же не здесь, верно? - Он вдруг засомневался, словно я могла неожиданно выскочить откуда-нибудь.
- У меня сел аккумулятор, Мейсон. И сейчас я иду домой по улице Адамс. Кто еще с тобой? Надеюсь, кто-нибудь более трезвый.
- Она с Адамом, - сказал Мейсон кому-то и уронил телефон. Послышались ругательства, после чего мобильный подняли.
- Что еще за Адам, Блу? Это из-за него ты ушла так рано, шлюшка? - До меня донесся голос Колби. Он рассмеялся своим кудахчущим смехом, и мне пришлось отодвинуть телефон от уха. Я почти не сомневалась в том, что Уилсон все слышал: чересчур уж громкий у Колби был голос.
- Я на Адамс, это улица, Колби, - отчеканила я.
Связь прервалась. Чудесно.
- Что ж, нас могут спасти, - угрюмо сказала я. - Или не могут. И лучше бы не спасали.
- Без сомнения. - Уилсон тряхнул головой. - Этот день достоин книги рекордов Гиннеса.
Немного погодя нас ослепили яркие огни, и мы повернулись к ним лицом. Я потянула Уилсона за руку. Мне не хотелось, чтобы его ненароком переехали. Это была машина Мейсона, и он сидел за рулем. Колби высунулся через пассажирское окошко и напоминал большую собаку.
- Здорово, Адам. Что, тоже отхватил кусочек этой задницы? - хохотнул Колби, а я почувствовала, как в животе рождается чувство отвращения. Отвращения к себе и к парню, который считал себя в праве отзываться обо мне, как о куче мусора.
- Это твои приятели? - натянуто спросил Уилсон, подтягивая виолончель повыше.
Я коротко кивнула, от унижения не в состоянии посмотреть на него.
- Садись, Блу, - крикнул Мейсон. Колби распахнул дверь и поманил меня. Но я осталась стоять на тротуаре.
- Эти двое абсолютно пьяны, - устало сказал Уилсон. - Я не узнаю их. Они не из моего класса.
- Они уже выпустились. Мейсону столько же, сколько и вам. Колби на год младше.
Они оба не появлялись в старшей школе годами, зависая на футболе, в котором преуспели.
- Мейсон, ты должен пустить меня за руль, хорошо? - Я знала, что если буду агрессивной, то они уедут, а мне было выгоднее поехать с ними, но вот вести машину им точно не стоило.
- Конечно, детка. Можешь сесть мне на колени и рулить. Я знаю, тебе нравится, когда в тебя вонзается что-то твердое, - воскликнул Мейсон, все это время смотря на Уилсона так, словно хотел ему вмазать.
Я двинулась к ним. Они могли разбиться. Но Мейсон приказал мне остановиться, выполз из машины и, шатаясь, подошел ко мне. Машина заглохла. Очевидно, Мейсон не проверил ее, прежде чем отправиться на мои поиски.
В мгновение ока Уилсон оказался на Мейсоне и одним быстром ударом оглушил его.
- Вот чёрт! - Колби выбрался из машины и направлялся к нам на заплетающихся ногах. - Что он тебе сделал, Адам?
- Мое чертово имя не Адам! - проорал Уилсон. - А сейчас помоги мне погрузить твоего тупого дружка в… чертов пикап… или как вы это называете! - похоже, у Уилсона кончилось терпение. Я не знала, как ему удалось усмирить Мейсона, но была благодарна за это.
Пока Колби находился в ступоре, я подбежала к преподавателю и помогла ему наполовину дотянуть, наполовину дотащить Мейсона до машины. Открыв заднюю дверь, я помогла уложить Мейсона в кузов. Даже несмотря на то, что мой приятель лежал сзади, я все равно была вынуждена сидеть между Колби и Уилсоном, который, к моему удивлению, умел водить грузовик с механической коробкой передач. Рука Колби лежала на спинке моего сидения, и периодически он опускал ее мне на плечо. Я била его локтем в бок и пододвигалась к Уилсону так близко, как только могла. Его правая рука была тесно прижата ко мне, и он морщился каждый раз, когда приходилось переключать скорость, а может быть, ему просто было противно ко мне прикасаться. Но во всяком случае я не соприкасалась с Колби.
Мы вернулись к школе, и Колби сидел тихо, пока мы заводили мой грузовик. Затем ему стало плохо, и он испачкал рвотой весь салон. Уилсон лишь стиснул зубы, поднялся в кабину и с сердитым рыком опустил стекло.
- Я провожу тебя до дома Мейсона, - сказал он таким голосом, словно все, что произошло, случилось по молей вине. Сидя за рулем своего грузовика, я показывала дорогу, неотрывно следя за преподавателем в зеркало заднего вида. Когда мы доехали до дома Мейсона, Уилсон вытащил его из кузова, и мы проникли в дом через подвальную дверь. До сих пор не знаю, как нам удалось дотащить его до его апартаментов над гаражом. Мейсон весил 200 фунтов и был чертовски тяжелым. Там мы положили его на диван.
- С ним все в порядке? - я прислушалась к дыханию друга.
Уилсон похлопал его по щекам.
- Мейсон? Мейсон? Приходи в себя, парень. А то твоя девушка боится, что я убил тебя.
Мейсон застонал и отмахнулся от историка.
- Видишь? Он в порядке. Никакого урона.
Уилсон вышел из дома. Колби плюхнулся на кресло и закрыл глаза. Проверив надежно ли заперта подвальная дверь, я поспешила вслед за Уилсоном. Тот доставал свою виолончель из кузова пикапа Мейсона.
- Ключи от машины в приборной панели, но двери заперты. Надеюсь, это удержит его в случае, если он решит спасти кого-то еще этой ночью или даже лучше - поедет тебя искать. - Он бросил на меня сердитый взгляд и переложил футляр с инструментом в мой грузовик. Затем он уселся на пассажирское сидение, а я устроилась за рулем, злясь из-за того, что он злится. Мы выехали с подъездной дорожки, и я дала волю эмоциям.
- Я не виновата в том, что ВЫ забыли СВОИ ключи в машине!
- Просто отвези меня домой, а то я весь пропах пивом и пиццей. Да, факт №16: у Блу отвратительные друзья.
- Все британцы становятся такими же жалкими в полночь или только вы? И вообще, что вы там делали? Тоже мне, школьный учитель, играющий на виолончели. Вы самый большой тупица из всех, кого я знаю. А кунг-фу вы не владеете случайно?
Уилсон хмуро посмотрел на меня, явно не оценив комментария про "тупицу".
- Честно говоря, я и сам не знаю, как это получилось. Это была чистая случайность. Я просто врезал ему по челюсти, а он упал. - Мы немного помолчали, после чего он добавил. - Это было чертовски круто!
Пораженная его признанием, я резко повернулась и встретилась с ним взглядом. Не знаю, кто из нас засмеялся первым. Может быть, я, а может, он, но через мгновение кабина наполнилась хохотом. Я едва могла вести машину от смеха. И это было чертовски круто.
Мы доехали до дома Уилсона. Он взял запасные ключи, и я отвезла его обратно к школе. Он жил в доме доисторического вида. Многие дома в Вегасе покрывали штукатуркой, было чертовски сложно найти среди них хотя бы один кирпичный. В Боулдере все было по-другому.
Но в районе, в котором находилось жилище Уилсона, преобладали старые фактуры. Здание входило в список исторических объектов до тех пор, пока его не прекратили финансировать. Уилсон сказал, что дом был похож на безобразную кучу, когда он купил его год назад. Я ответила, что он по-прежнему похож на нее, приправив свои слова улыбкой для смягчения эффекта. Но в нем было нечто достойное восхищения.
Дом был сделан из кирпича, который больше подходил для общежитий где-нибудь на Востоке, нежели для здания среди пустыни. Уилсон сказал, что в Англии много старых объектов, не только семнадцатилетних, как этот дом, но и на сотни лет старше. Ему не хотелось жить в доме, не имеющим истории, а это здание было, должно быть, самым старым в западном городишке.
Когда он поднимался по ступенькам, я обратила внимание на небольшую табличку возле двери, типа тех, с золотым теснением, на которых обычно указывали адрес дома. На ней стояла единственная надпись: Памберли. И больше ничего.
- Вы назвали дом Памберли?
Имя было очень знакомое, но я никак не могла вспомнить, где его слышала.
- Это небольшая шутка, - вздохнул он. - Сестры подарили мне эту табличку на день рождения, посчитав, что это будет забавно. Я пообещал себе, что сниму ее, но… - Его голос стих. Я не стала настаивать на продолжении разговора, подумав про себя, что пробью название Памберли в "гугле", чтобы тоже иметь возможность оценить шутку.
Над интерьером неплохо поработали. В фойе имелась винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Выглядело это очень красиво. Полы сочетались с перилами, выполненными из красного дерева, изящно изгибающимися вместе с лестницей, описывающей круг под сводчатым потолком. Два помещения были полностью отремонтированы - одно на втором этаже, второе на первом. Остальные все еще находились на стадии разработки, но, по словам Уилсона, скоро тоже должны были быть готовы. Первый этаж занимала какая-то пожилая леди, к которой молодой учитель относился с неподдельным трепетом. Правда, нам с ней так и не довелось познакомиться. Все-таки на дворе была глубокая ночь. Мне было любопытно увидеть комнату Уилсона, но я притормозила, подумав, будет ли это уместно. Он был моим учителем, и то, что произошло этой ночью, и так могло стоить ему работы или, по крайней мере, навлечь на него неприятности, хоть он и являлся всего лишь жертвой обстоятельств.
Казалось, он вздохнул с облегчением, когда я не последовала за ним внутрь, но все-таки оставил дверь открытой. Я могла видеть темные деревянные полы в его апартаментах, которые сам он называл "квартирой". Стены были выкрашены в зеленый. В коридоре, ведущем вглубь помещения, висели изображения двух африканок с кувшинами на головах. Мило. Я не знала, чего ожидала. Может быть, полки с книгами и вельветовое кресло с высокой спинкой, где за чтением пыльных фолиантов Уилсон, облаченный в красный бархатный халат, мог бы раскуривать свою трубку.
Учитель оставил виолончель, сменил одежду и взял ключи. На него не попало ни капли блевотины, но Уилсон все равно настаивал, что от него пахнет. Я никогда прежде не видела, чтобы он надевал что-то кроме строгих штанов и рубашек. Теперь же он облачился в синюю футболку и поношенные джинсы, которые, тем не менее, выглядели очень дорого. Явно не из магазина "Hot topic".
- Классные штаны, - прокомментировала я, когда он возник в дверном проеме.
- Что? - не понял Уилсон. А затем улыбнулся. - Ах, это, спасибо. Ты имела в виду брюки?
- Брюки?
- Да, слово "штаны", которое употребляют в Америке, подразумевая верхнюю одежду, в Британии означает "трусы". Впрочем… м-м-м, не важно…
- Трусы? Вы называете трусы штанами?
- Может, поедем уже? - поморщился он, проигнорировав вопрос и захлопывая за собой дверь. Он выглядел непривычно, и я изо всех сил старалась не пялиться. В эту минуту он был… горяч. А-а-ах! Я закатила глаза, поражаясь самой себе, и забралась в грузовик. До школы мы ехали молча.
Прежде чем вылезти из машины, он серьезно посмотрел на меня, серые глаза растворялись в слабом свете кабины. Затем, он накрыл мою руку своей и ободряюще ее сжал.
- Это искупление. Увидимся в понедельник, Блу, - с этими словами он выбрался из моего грузовика и направился к своей субару. Он быстро открыл ее и легко тронулся с места.
- Это искупление, - тихо повторила я, надеясь, что это так.
Глава 11
Тиффани
В центре Боулдера на Аризона-стрит располагалось кафе Беверли, появившееся в 30-х в виде ресторана во время строительства дамбы Гувера. Вообще Боулдер задумывался как рабочий городок, полностью выстроенный правительством США для строителей дамбы после великой депрессии. В городе до сих пор сохранились некоторые оригинальные постройки, к числу которых принадлежали и чистенькие отели недалеко от Беверли кафе. Боулдер-Сити представлял собой странную смесь из отбросов большого города и традиций старого запада, и это сочетание заставляло множество людей в недоумении чесать затылки. Хотя город располагается недалеко от Вегаса, азартные игры здесь запрещены. А еще Боулдер обладает той удивительной привлекательностью маленьких городов, какой не может похвастаться Лас-Вегас.
Беверли - хозяйку кафе - я знала лично еще со времен Джимми. Она содержала в заведении небольшой сувенирный магазин, в котором продавались все виды юго-западного искусства: живопись, керамика, кактусы и прочий антиквариат. Она принимала работы Джимми на комиссию, а ему, кажется, всегда нравилась хозяйка кафе. Он оставался сдержанным со мной, но она умела разболтать нас обоих. Он доверял ей, и это кафе было одним из немногих мест, где мы могли немного расслабиться. Я ела там множество раз.
А несколько лет назад, когда я достигла возраста вождения, я обратилась к Беверли за работой. Она была крупной, приятно пухлой и приветливой рыжеволосой дамой. Ее смех был таким же впечатляющим, как и ее грудь, а сама она была так же популярна у клиентов, как ее молочные коктейли с двойными чизбургерами и перцем халапеньо. Она не узнала меня до тех пор, пока я не назвала свое имя. Затем, раскрыв рот от удивления, она вышла из-за своего прилавка и стиснула меня в объятиях. В этом жесте чувствовалось столько волнения, сколько я не ощущала, наверное, ни от кого.
- Что случилось с вами обоими, Блу? Джимми оставил мне 5 работ, я продала их все, но он так и не приехал за деньгами. А ведь у меня были клиенты, которым нравились его работы, которые спрашивали о нем. Сначала я думала, что, возможно, сделала что-то не то. Но у меня были его деньги. И он, конечно, должен был заехать за ними. Но не заехал… и тогда я начала беспокоиться. С тех пор прошло уже пять лет, кажется?
- Шесть, - поправила я.
Беверли наняла меня, и с тех пор я работаю у нее. Она никогда ничего не говорила о моей внешности или моем вкусе на мужчин. И даже если она думала о том, что мой макияж чересчур ярок, а униформа чересчур облегающая, она никогда не озвучивала свои мысли вслух. Я много работала и в итоге заслужила ее доверие. Она даже отдала мне деньги, вырученные с продаж работ Джимми шесть лет назад.
- Здесь сумма за вычетом 20% плюс проценты, набежавшие за шесть лет, - сказала Беф как ни в чем не бывало. - И если у тебя еще сохранились его работы, я возьму их.
Там было пятьсот долларов. Я потратила их на инструменты и аренду мастерской за общежитием. И всерьез занялась резьбой по дереву. Так как Джимми умер, некому было наставлять меня. Я ушла в это дело с головой, наполненная такой страстью, на которую, казалось, не была способна. Некоторые из моих поделок выходили плохо. Некоторые нет. И день за днем я совершенствовала свой навык. Я продала оставшиеся изделия Джимми и довела до ума те, что он не успел закончить. Затем я продала их под его фамилией - Ичхоук, а когда дело было сделано, у меня на руках оказалось еще 500$. Благодаря им и другим накоплениям, я в конце концов купила себе свой маленький грузовичок-пикап. Он был довольно покарябанным с пробегом в 100000 миль. Но он ездил и позволял мне перевозить материал для дальнейшего совершенствования в деревообработке.
Я хваталась за любое бревно, ветку или дерево, которое могла унести, но вокруг меня было не так уж много лесов. Ведь я жила в пустыне. К счастью, Боулдер находится у подножия горы, засаженной мескитовыми деревьями, среди которых я могла выбрать почти все, что душе угодно. Я научилась довольно ловко управляться с бензопилой. А за мескиты, похоже, никто не волновался. И я получила возможность подпиливать их, причем очень качественно. За год работы в кафе я продала десять своих изделий, а еще столько же было выставлено на продажу в магазинчике Беверли. Через три года у меня накопилось несколько тысяч долларов.
День, когда мистер Уилсон появился на пороге кафе в обществе симпатичной женщины в большом меховом пальто, как раз пришелся на мою вечернюю смену. У спутницы учителя были пышные светлые волосы, в ушах красовались небольшие бриллианты, а на ногах - сапоги на высоком каблуке и ажурные чулки. Она была либо родом из мира фантазий, либо одной из тех женщин, которым никогда не надоедает наряжаться. Ее меховое пальто настолько не вписывалось в интерьер кафе, что я едва удержалась от смеха, направляясь к их столику, чтобы принять заказ. Тем временем она сбросила свое пальто и лучезарно улыбнулась мне, когда я поинтересовалась, не принести ли им напитки.
- Умираю от жажды! Для начала я возьму большой кувшин с водой, дорогая, и начос, если они у вас есть, - прощебетала она с акцентом. Значит, она тоже англичанка. Я перевела взгляд с Уилсона на его спутницу.
- Привет, Блу, - вежливо улыбнулся мне Уилсон. - Блу одна из моих студенток, Тиффа, - представил он меня.
Брови Тиффы на мгновение поползли вверх, но она быстро справилась с собой. Мне показалось, будто она считает, что я не похожа на студентку. Затем, она протянула мне руку, которую я в нерешительности пожала.