Родители Джилл встретили их в холле, они казались более спокойными, чем ожидала Келли. У Стеллы Монд глаза были красные, но сухие и с грустной безнадежностью смотрели из-под полей элегантной черной шляпы.
Питер Монд, большой и обычно добродушно-грубоватый, сейчас словно съежился; он взял зятя за руку и долго не отпускал. Келли с молчаливым сочувствием обняла мать Джилл, затем предложила помочь горничной накрывать на стол.
- О, моя дорогая, вы вправду хотите помочь? - с благодарностью воскликнула Стелла.
- Я пойду посмотрю, что там с напитками, - Лоренс осторожно высвободил свою руку из плена и направился к большому столу, уставленному разнокалиберными бутылками, хрусталем и блюдами с закуской.
Келли занялась делом, и это помогло ей отвлечься; она подозревала, что по той же причине Лоренс последовал ее примеру. Как всегда, элегантный, в темном строгом костюме, он циркулировал среди гостей с напитками и бокалами, переходя от одной группы к другой и старательно уклоняясь от долгих разговоров.
Келли подавала гостям закуски, затем последовал кофе с маленькими пирожными, и сердце ее вдруг заныло от боли, когда она обнаружила, что эти пирожные - из той самой булочной, куда они с Джилл так часто забегали после уроков, чтобы перекусить и посекретничать… Время от времени Келли приходилось принимать соболезнования от людей, знавших, как она была близка с Джилл, и ее хрупкое самообладание не раз было на грани срыва. Ей стоило неимоверных усилий держать себя в руках.
Наконец Питер Монд проводил последнего гостя и со вздохом облегчения закрыл дверь. Он пытался уговорить Келли остаться на обед.
- Простите, но никак не могу. Я работаю вечером, - отнекивалась та, отчаянно желая поскорее уйти.
- Они вас сегодня не могут освободить? - с надеждой спросила Стелла.
Келли покачала головой.
- Две другие девушки в отпуске, - объяснила она. - Я не могу подвести… И так уже опоздала к ланчу.
Лоренс нахмурился.
- Я думал, ты работаешь только по вечерам?
- Сейчас время отпусков, мне приходится замещать… - Келли неловко улыбнулась. - Да и лишние деньги тоже не помешают.
- По крайней мере, позволь Лоренсу отвезти тебя домой, - вмешался Питер. - Я бы охотно сделал это сам, но выпил чуть больше, чем следует.
Келли замахала руками.
- Нет, правда, я лучше пройдусь пешком. Мне нужно побыть на свежем воздухе до начала работы. - Но еще больше, чем свежий воздух, ей необходимо было одиночество, чтобы сказать последнее "прости" Джилл.
Лоренс проводил ее до ворот, его глаза покраснели, а лицо, наоборот, стало очень бледным.
- Ты действительно хочешь идти пешком? Позволь мне подвезти тебя?
- Спасибо, но лучше я пройдусь. Мне это необходимо, понимаешь? - Она начала терять терпение.
Лучи вечернего солнца упали на ее волосы, и они загорелись огнем. Он внимательно посмотрел на девушку.
- Ты выглядишь усталой… и похудела.
- Это из-за платья, оно мне велико: я взяла его у сестры. У меня не нашлось ничего подходящего, к тому же я всегда ужасно выгляжу в темно-синем. - Келли почувствовала, что с трудом держит себя в руках. - До свиданья, Лоренс. Мне действительно нужно идти.
- Я позвоню тебе, - бросил он вдогонку.
- Не стоит, - обернулась Келли.
- Как хочешь.
Она с тревогой заметила, каким жестоким стало выражение его лица, но знала, что права - сейчас не лучший момент для разговоров. У Лоренса, видимо, была другая точка зрения.
Он сухо откланялся:
- Всего хорошего, мисс Эванс.
Она ответила унылым кивком, секунду поколебавшись, повернулась и, совершенно подавленная, пошла прочь от этого человека…
Так будет лучше, лучше для нее же самой. Прекратить это знакомство. Зачем тешить себя иллюзиями? Она должна забыть его. Келли понимала, что даже со смертью Джилл у нее нет надежды на привязанность и любовь Лоренса. Джилл, прекрасная и душой, и телом, имела единственную цель в жизни - нравится мужу, который оказался интеллектуально гораздо выше ее. Келли знала, что никогда не могла бы стать просто дополнением к мужчине, даже будь это Лоренс Лаутон. Она не так покладиста, да и не столь красива, как Джилл. Единственное, что омрачало счастливую семейную жизнь подруги, - невозможность иметь детей. В остальном Джилл была счастлива…
Усталость положила конец самоанализу. Головная боль, которую Келли вынуждена была скрывать ото всех, теперь разошлась с новой силой. Слезы по Джилл или по несостоявшейся любви к Лоренсу словно застряли в горле, никак не желая вырваться наружу, чтобы хоть как-то облегчить страдания.
Для меня было бы лучше, если бы я могла заплакать в день похорон, думала Келли, лежа без сна в темноте. Это заглушило бы боль утраты.
В десять лет Келли Эванс прошла конкурс и получила стипендию для поступления в дорогую престижную школу, где в первый же день встретила маленькую Джилл Монд. Началась их дружба, которая закончилась только со смертью Джилл. Узы, связующие таких разных девочек, оставались загадкой для всех, кто знал их. Джилл нуждалась в дорогих репетиторах, чтобы выдержать вступительные экзамены в высшую школу, тогда как Келли, несмотря на то, что была на год моложе, одолевала твердыни науки с такой легкостью, что получила право на бесплатное продолжение образования. Джилл была не по возрасту рослой, сдержанной, светловолосой и хорошо сложенной, ее школьная форма всегда словно сияла чистой. Келли - несколькими дюймами ниже подруги, худая, с персиковым оттенком кожи, черными волосами, резкая и озорная, как мальчишка, не отличавшаяся особой аккуратностью с тех пор, как оставила родительский дом.
Впоследствии Джилл закончила колледж в Швейцарии, а Келли отправилась в университет изучать филологию, но их отношения остались на удивление прочными и хорошими. Конечно, они реже виделись друг с другом, но когда обе возвращались в Ройстан, вели себя так, будто и не расставались вовсе. Проводили вместе дни напролет, обмениваясь хвастливыми байками о своих поклонниках и заливаясь смехом над анекдотами из студенческой жизни.
Джилл постигала в колледже тайны первоклассной кухни, искусство вести домашнее хозяйство и устраивать приемы и, самое главное - искусство нравиться!.. Ее тонкая, словно просвечивающая кожа, эмалево-голубые глаза, нежный овал лица в обрамлении светло-золотистых волос заставляли не одно мужское сердце замирать от восхищения. Она стриглась у лучших парикмахеров и носила дорогую одежду от всемирно известных модельеров.
Келли делила свое безалаберное жилище с несколькими однокурсницами, ела что придется, все деньги уходили на книги. Ее стройная мальчишеская фигура скоро превратилась в скелет, обтянутый кожей. Темные волосы отросли и утратили блеск, а в целях экономии приходилось игнорировать искусство куаферов. Она упорно грызла гранит науки, подрабатывала репетиторством и просиживала часами со своими сверстниками из студенческих союзов за кружкой пива, горячо споря о том, как сделать мир справедливым. Приводя в отчаяние мать, Келли носила джинсы и хламидообразные свитера, купленные за бесценок на развалах, или донашивала обноски сестер.
Эгина и Хлоя, которые к тому времени имели хорошую работу в банке, все же уповали на превращение гадкого утенка в прекрасного лебедя, но время шло, и они потеряли всякую надежду, что это вообще когда-нибудь произойдет.
Но Келли преуспела в другом. Превосходно закончив университет, она получила работу в редакции местной газеты "Ройстан ньюс". И постепенно стала больше внимания уделять своей внешности, да и в манере одеваться у нее выработался свой стиль; ее волосы теперь всегда были вымыты и аккуратно уложены, фигура обрела женственность, и порой Келли подолгу торчала на кухне, присматриваясь к тому, как готовит мать… Хотя до подруги Келли было далеко, но в конце концов она стала больше походить на женщину, чем на младшего братишку своих сестер.
И все это время дружба с Джилл не прерывалась, даже тогда, когда на сцене появился Лоренс Лаутон. Келли, которая уже выступала в качестве подружки невесты на свадьбах своих сестер, не могла отказать Джилл в аналогичной просьбе и следовала за блестящей невестой по проходу церкви, одетая в бледно-лимонное шифоновое платье, которое стоило дороже всех ее нарядов, вместе взятых. Она оказалась тогда лицом к лицу с Лоренсом и от всех треволнений у нее слегка закружилась голова; она даже обрадовалась, когда толпа оттеснила ее и помешала подойти к жениху с ритуальным поцелуем. Келли впервые увидела его вблизи, и один-единственный взгляд решил все: это было подобно удару молнии!.. Впоследствии, возвращаясь мыслями к свадьбе Джилл, Келли вспоминала, что именно в тот момент у нее зародилась уверенность, что их дружбе с Джилл пришел конец.
Но Келли ошиблась. Лоренс быстро понял, что время, которое его жена проводила с подругой, было важной частью жизни Джилл. Если он и имел какие-то возражения, - а Келли была уверена, что имел, - то держал их при себе. Она старалась навещать подругу, когда глава семьи отсутствовал, и принимала приглашения Лаутонов только в том случае, если знала, что будет в числе других гостей. Эта тактика поведения себя оправдала: Джилл никогда не мучалась ревностью и не догадывалась об истинном отношении лучшей подруги к своему мужу.
Келли вздохнула и в очередной раз с досадой ударила подушку. Трагически ранняя смерть Джилл остается зияющей раной…
Да, иногда она ездит в Лондон, чтобы повидаться с друзьями по университету, но ее участие в светской жизни Ройстана сошло на нет, особенно с тех пор, как она начала писать роман…
Келли перевернулась на спину и уставилась в потолок. Она резко ограничила себя во всем, чтобы как можно больше времени уделять работе, хотя могла бы посещать гимнастический или любой другой клуб, вращаться в журналистских кругах. Она могла бы даже принять приглашение от кого-нибудь из посетителей "Короны", порой весьма респектабельных. Но Келли не делала ни того, ни другого… И если Лоренс Лаутон снова окажется у ее дверей - что маловероятно - то, как бы ей ни хотелось этого, она не предложит ему войти. Нет, и еще раз нет!..
Дрожь пробежала по ее телу, еще хранящему сладкую усталость этой безумной ночи. Теперь Келли понимала, что два ее юношеских приключения ни в какое сравнение не шли с тем, что произошло у них с Лоренсом. По правде сказать, не Шон Бэнкс, чересчур самоуверенный в своей неотразимости, и не Айвор - симпатичный и милый, а Лоренс зажег ее первым же прикосновением губ, и, судя по всему, с ним произошло то же самое!.. Келли снова задрожала и стиснула зубы. Тот, о ком она думала как об образце холодности и неприступности, оказался совсем другим человеком…
Утром, когда Келли встала и прошла в ванную, она с одинаковым отвращением взглянула на плащ Лоренса и на свое отражение в зеркале. Несмотря на то, что день выдался солнечный и теплый, настроение оставалось скверным. Она натянула шорты и майку, спустилась вниз забрать газеты и как только собралась за чашкой чая почитать их, раздался телефонный звонок.
- Келли!
Ее сердце бешено забилось, она судорожно перевела дыхание, прежде чем смогла ответить.
- Хелло, Лоренс. Ты забыл свой плащ…
- Неужели?
- Разве ты звонишь не по этому поводу?
- Нет, вовсе нет. Как ты себя чувствуешь?
Девушка провела дрожащей рукой по волосам.
- Измучилась, никак не могла заснуть.
- Наверное, это ужасно, но я спал как убитый. - Он замолчал. - Я хотел бы повидать тебя. Нам нужно поговорить.
- Нет! Это ни к чему. Я возьму твой плащ в "Корону", ты сможешь забрать его там, желательно днем, когда меня не будет.
Последовавшее молчание было таким долгим, что Келли уже хотела повесить трубку, когда Лоренс заговорил снова:
- Я не имею права возражать. - Его голос звучал бесстрастно. - Мое поведение было непростительным.
- Нет, - ответила она медленно, стараясь быть искренней. - Мы оба потеряли голову, и я так же виновата, как и ты. Мне следовало держать себя в руках.
- Это ничего бы не изменило, - возразил Лоренс. - Первый раз в жизни я потерял контроль над собой, и ты ничего не могла бы сделать, кроме того, что сделала. Поверь мне.
- И все же я бы меньше казнила себя сейчас, если бы хоть попыталась… - сказала она с горечью.
- Я могу тебя утешить, если скажу, что очень благодарен тебе?
- Зависит от того, что ты имеешь в виду…
- Ты подарила мне спокойный сон, о котором я мог только мечтать все последние месяцы.
- Какое счастье!
Он рассмеялся, на секунду став совсем другим, нежели тот Лоренс Лаутон, которого она знала.
- "Счастье", кстати, не самое неподходящее слово, чтобы описать то, что случилось между нами прошлой ночью.
- Послушай, Лоренс, я не хочу больше обсуждать это, - отрезала Келли. - Спасибо за звонок, надеюсь, ты заберешь свой плащ. До свидания. - И прежде чем Лоренс смог что-то сказать, повесила трубку.
Разговор обессилил ее.
Чтобы хоть как-то взбодриться, Келли пошла на кухню выпить кофе. Взяв ломтик поджаренного хлеба, густо намазала его ежевичным джемом и, с удовольствием прихлебывая душистый кофе, уселась почитать "Ройстан ньюс". Сегодня, решила она, нужно дать себе передышку. Роман подождет. Чувствовалось, что это уже последние погожие деньки. Она поднимется на крышу и будет наслаждаться теплом уходящего лета.
Нежный загар Келли был ровным и стойким благодаря частым вылазкам на крышу и необычайно жаркой погоде. Прихватив с собой темные очки, соломенную шляпу, пару подушек, книгу и крем для загара, она вылезла через окно на свой "солярий". Намазавшись кремом, с наслаждением растянулась на подушках, надвинув шляпу на глаза и решив, что почитает позже.
Незаметно Келли заснула, а когда открыла глаза, то обнаружила, что солнце уже в зените, а, значит, она проспала добрых часа три. Все тело горело, в горле пересохло, и Келли, собрав вещички, вернулась в мансарду. Взяв с собой книгу и стакан воды, отправилась в ванную. К вечеру, когда придется идти на работу, она будет в полном порядке.
"Корона" в восемнадцатом веке была постоялым двором и располагалась в нескольких милях от Ройстана. Впоследствии дом был перестроен и оригинально преобразован в гостиничный комплекс с тремя барами и рестораном. Пока две другие девушки были в отпуске, Келли, Ли Штернхайм - управляющий "Короны", а также Боб, молодой человек, проходивший тут стажировку, по вечерам обслуживали посетителей в барах. Жена Ли, Александра, вместе с тремя вышколенными официантами трудилась в ресторане.
Когда вечером Келли перешагнула порог "Короны", Ли ахнул от изумления.
- Вот это загар! Снова на своей крыше?
- Слишком долго на сей раз, - улыбнулась Келли. - Я заснула.
- Ты выглядишь потрясающе, можешь всем рассказывать, что прокатилась на Багамы. - Он хихикнул, удовлетворенно потирая руки. - Прекрасная приманка для клиентов!
По субботам Келли старалась одеться понаряднее. Желто-зеленая блузка отлично оттеняла ее загар, и вместо того, чтобы заплести волосы в косу или уложить в пучок на затылке, она позволила им свободно упасть на спину. Ее глаза излучали свет, любимые "цыганские" серьги блестели в ушах, и Келли сама понимала, что выглядит очень привлекательно.
Александра даже улыбнулась, когда проходила мимо:
- Что-то хорошее произошло сегодня, Келли? Ты чудесно выглядишь!
- Ничего особенного. Хорошо выспалась.
- А я подумала - новый поклонник!
- Я замужем за кассовым аппаратом, - хмыкнула Келли и отвела глаза. Они обе рассмеялись, затем девушка с улыбкой обратилась к первому посетителю: - Добрый вечер. Что будете пить?
И уже через несколько минут завсегдатаи заполнили бар, который сразу стал походить на разбуженный улей.
- Уф, - фыркнула Келли во время короткой передышки. - Слава Богу, что завтра меня здесь не будет.
- Везет некоторым, - с притворной завистью заметил Боб. - Постоишь за меня? Пойду соберу стаканы.
- Хорошо, - кивнула Келли и вдруг прямо перед собой увидела Лоренса Лаутона.
- Добрый вечер, - приветливо улыбнулся он. - Виски с содовой, пожалуйста.
Келли потеряла дар речи, сердце билось так, что ей казалось - все кругом слышат этот неистовый стук. Ее руки двигались автоматически; она наливала виски, втайне надеясь лишь на то, что загар скроет краску, заливавшую лицо. Она взяла протянутую банкноту и дала сдачу, даже не посчитав ее как следует.
- Два вечера подряд проводишь у нас, Лоренс?
- А что, разве это запрещается?
- Нет, но здешняя публика отличается от твоего привычного круга!
- Ты ничего не знаешь о моей жизни, поэтому вряд ли стоит быть такой категоричной, - сказал он миролюбиво.
- Возможно. - Она пожала плечами. - Но я никогда не видела тебя здесь прежде. Думаю, "Ротонда" более привычное место для тебя?
- Да, там я иногда встречаюсь со своими клиентами, но, кстати, мой знакомый, с которым я был здесь вчера, под сильным впечатлением от вашей кухни. - Он отпил глоток виски. - Я только вчера и узнал, что ты все еще работаешь здесь, так что теперь буду приходить сюда чаще.
Келли повернулась к очередному посетителю и, когда освободилась, увидела, что Лоренс сидит за столом, оживленно беседуя с яркой блондинкой, такой же загорелой, как и она сама. После жаркого лета загорелые лица в городе не были редкостью, но эта девушка выделялась еще и незаурядной красотой; она заразительно смеялась над тем, что рассказывал Лоренс. Келли пожала плечами: в конце концов, какое ей дело? Он свободный человек и может вести себя как заблагорассудится, говорила она себе, со злостью почувствовав укол ревности. Она всегда знала, что Лоренс вряд ли долго пробудет вдовцом, да и Джилл, с ее великодушием, не хотела бы подобных жертв…
В который раз сравнив себя с Джилл, в пользу подруги, конечно же, Келли обрадовалась, что субботняя суматоха бара закружила ее, не давая возможности размышлять над причудами светской жизни Лоренса Лаутона. Когда Ли, позвонив в колокольчик, объявил о закрытии, Келли наконец вздохнула с облегчением и оглянулась в поисках Лоренса, но ни его, ни блондинки нигде не было видно. Они уже, наверное, на полпути к постели, пронеслось у нее в голове. По-видимому, траур закончился, и Лоренс решил не терять время даром, горько усмехнулась Келли.
Она выкатила свой велосипед и, держа его за руль, направилась к дороге через автомобильную стоянку, как вдруг у самых ворот под фонарем увидела Лоренса.
- Я положу его в багажник и подвезу тебя домой. - Он решительно взялся за руль велосипеда.
В Келли боролись два чувства - радость от того, что он не уехал, и злость из-за его покровительственного тона.
- Спасибо, но я отлично доберусь сама.
- После такого вечерочка? - недоверчиво покачал головой Лоренс. - Перестань, Келли. Ты к закрытию едва держалась на ногах.
- Я думала, ты давно ушел…
- Нет, просто мы перешли в другой бар, когда пришел Макс. Мой брат - Максимилиан, помнишь? - пояснил он. - А Вивьен - его невеста. - Итак, блондинка - невеста брата. К своему стыду, Келли почувствовала себя на седьмом небе. - Ты слишком долго заставляешь себя уговаривать, - заметил Лоренс.
- Главным образом потому, что не понимаю, для чего тебе это нужно?