- Не знал, что вы, Марианна Лаврентьевна, такая кровожадная! - удивился Петр. - Мне, например, от них ничего не надо. Живем, как на разных планетах, - и ладно. Лишь бы не мешали.
- Хорошенькая гражданская позиция! - проворчала Марианна. - Из-за таких, как вы, они под свои коттеджные поселки все леса в Подмосковье вырубили, а теперь и до вековых дубов в столице добрались. Скоро мы, обычные горожане, задохнемся в каменных джунглях. Им-то что - все за город перебрались.
- Приехали, - сообщил Петр, - давайте ваш паспорт и поменьше обличайте здесь богатых, очень вас прошу. Не то место. Мы с вами тут - единственные бедные. Так сказать, попали в окружение.
После тщательной проверки документов и перепроверки их по телефону машину Петра наконец пустили на закрытую территорию.
Вот и дом с башенками. Помня про Пуфика, доктор не спешил выходить из машины.
- Стойте! - попытался он задержать Марианну Лаврентьевну. Однако боевая дама легко выпорхнула на лужайку перед домом и внимательно огляделась. Петр едва не вскрикнул. Прямо на старушку с громким лаем на огромной скорости несся свирепый "хулигашка".
- Осторожно! - крикнул доктор из открытого окна машины, презирая себя за трусость, но не решаясь открыть дверь.
- Стоять! - рыкнула на пса пожилая дама, протянув вперед сухонькую руку.
Петр закрыл глаза от ужаса и замер. Он всегда боялся крупных собак. А после проделки Тимоши возле бассейна стал опасаться еще больше. Петр ясно представил себе, как будет зашивать немолодой женщине тонкую, почти прозрачную руку с набухшими синими прожилками. Руку, в которую псина сейчас непременно вцепится. Хорошо хоть в чемоданчике есть все необходимое. Он невольно зажмурился.
Вокруг было как-то подозрительно тихо. Петр услышал, как щебечут птицы, и неохотно открыл глаза. Рядом с Марианной смирно сидел Пуфик, поглядывая с опаской на пожилую даму.
- Понял? То-то же, - сказала она строгим голосом. - Сиди и жди, пока я не разрешу тебе оставить место.
Пес жалобно взирал на даму глазами рядового, которому зверь прапорщик не спешит дать команду "вольно". Наконец, тяжело вздохнул и лег на траву.
- Я сказала не "лежать", а "сидеть", - строго напомнила дама, и пес, как новобранец, поспешно выполнил команду.
"Пожалуй, я зря волнуюсь насчет встречи Марианны с Алексеем Ивановичем, - подумал Петр, и у него словно гора с плеч свалилась. - Уж если ротвейлер ее команды выполняет… У главы управы нет ни клыков, ни мощной мускулатуры…"
- Пуфик, хулигашка, не пугай гостей, - выглянула из окна хозяйка дачи.
- Знакомьтесь, моя медсестра Марианна Лаврентьевна, - представил Петр спутницу.
Та кивнула и быстро натянула на лицо марлевую повязку.
- Очень приятно, пройдемте наверх, - предложила хозяйка.
Пуфик, не получивший от Марианны команды "гулять", все еще не решался покинуть место, и хозяйка, махнув рукой, оставила его на улице.
Алексей Иванович лежал на кожаном диване и громко стонал.
- Сейчас вам будет легче, - пообещал Петр Павлович, - медсестра сделает укол, а я напишу новые назначения. Будем менять схему лечения, раз старая не помогает.
Марианна молча набрала в шприц лекарство и подошла к больному.
- Поаккуратнее, пожалуйста, - попросил Алексей Иванович.
- Все зависит от вас, - сказала Марианна.
Пациент насторожился. Голос женщины показался знакомым.
- Мне кажется, мы с вами где-то встречались, - осторожно сказал он.
Марианна хихикнула, как девочка, опустила марлевую повязку.
Хозяин вздрогнул: Вы?
- Да, это я, - с легким торжеством объявила Марианна Лаврентьевна, словно актриса, появившаяся на сцене в финале. - Подрабатываю по выходным медсестрой, помогаю Петру Павловичу в его благородной и, что скрывать, неплохо оплачиваемой работе. Откуда мне было знать, что долг сестры милосердия приведет меня прямиком в ваш дом?
- Ну, что за люди у нас в районе! Нигде от них не спрячешься! - расстроился глава управы. - Вы уж, того, иголку тоньше возьмите! И колите аккуратнее. Уж будьте добры!
- Наоборот, поищу самую толстую, - жестоко отрезала Марианна.
Пациент стянул брюки и, оставшись в трусах, поглядывал на медсестру испуганно, как мальчишка, вызванный на прививку.
- Чего вам надо? - спросил он жалобно.
- Вы спилили дуб, - напомнила Марианна.
- Допустим, но его все равно уже не вернуть, - вздохнул глава управы. В его голосе послышались нежданные нотки сожаления.
- Посадите на его месте новый, запретите точечную застройку сквера, уберите строительную технику.
- Это невозможно, - отрезал чиновник. - Все документы подписаны. За этой стройкой стоят большие интересы и не меньшие деньги.
- Я выведу людей, - пообещала Марианна, - подниму прессу, выступлю на радио. Вы меня знаете, я ни перед чем не остановлюсь. Вы можете убрать меня, но в округе есть люди, которые продолжат мое дело.
- Это еще кто? - насторожился глава.
- Один церковный староста, по совместительству профессор медицины.
Чиновник вздохнул с видимым облегчением:
- Допустим, а при чем тут я? Пусть он за вас в церкви молится.
- У вас скоро выборы. И за кого будут голосовать приходы пяти православных храмов в вашем округе, вам должно быть небезразлично.
- Ладно, бог с вами, колите толстой иглой. Лишь бы скорее.
- Так вы согласны заморозить стройку?
Нет!
- А если я соберу несколько тысяч подписей ваших избирателей, построю людей в живую цепочку и попрошу прибыть на место знаменитого адвоката? Он и без денег, за одну пиар-акцию, примчится как миленький. А за ним телевидение подтянется.
- Марианна Лаврентьевна, голубушка, приходите ко мне на прием, там все и обсудим! Мы посадим новый дуб! Много дубов! Вся Россия будет дубовым садом! А меня, как Фирса, когда-нибудь забудете здесь, на даче.
- Старая песня: "Дядя Ваня, мы будем работать, мы еще увидим небо в алмазах". Так я вам и поверила! Опять обманете, ускользнете в другую дверь! - покачала головой Марианна.
- Да никуда я не денусь. От вас убежишь, как же! Запишите мой мобильный номер, - взвыл чиновник и продиктовал Марианне несколько цифр. - Колите уже, медсестра Смерть! - взревел он и обреченно закрыл глаза.
И тут Марианна Лаврентьевна аккуратно и ловко вколола больному лекарство - да так, что тот даже не вздрогнул. Все-таки у нее был солидный опыт медсестры и легкая рука!
- Что здесь происходит? - Доктор вышел из ванной комнаты и с изумлением взирал на дружескую беседу пациента с медсестрой.
- Ничего особенного, - вздохнула Марианна Лаврентьевна. - Просто я сделала укол, а заодно мы обсудили с Алексеем Ивановичем экологическую ситуацию в нашем районе.
- За весь этот стресс и балаган вы мне должны платить, Петр Павлович, а не я вам, - проворчал префект.
- Готов нанести два визита бесплатно, - не растерялся Петр.
- Ловлю на слове! До скорой встречи, мадам Тэтчер, - заявил хозяин и, выпроводив Марианну Лаврентьевну за дверь, набросился на доктора: - Какого черта вы привезли сюда эту шебутную старую перечницу?
- Алексей Иванович! Вы уже убедились: Марианна Лаврентьевна - не та женщина, которую куда-то можно привезти или не привезти, если она этого не захочет, - вздохнул Петр Павлович. - А теперь - к делу. И он принялся диктовать жене больного новые назначения и выписывать рецепты.
Марианна появилась на даче Викентия Модестовича с видом триумфатора. Волосы растрепались вокруг раскрасневшегося лица, ветер развевал полы белого халата. За пожилой бунтаркой плелся раздосадованный Петр. Люся, уловив шестым чувством хозяйки плохое настроение гостя, усадила его за стол рядом с подругой и принялась угощать с утроенной энергией. Потом переглянулась с Линой и объявила, что поручает дорогого гостя ее опеке. Возможно, в другое время Лина стала бы запинаться, краснеть, нести всякую чушь… Эти несовременные, инфантильные черты характера всегда здорово мешали ей в личной жизни. Обычно мужчины пугались силы ее чувства и старались поскорей смыться из бурного океана страстей в более тихую заводь. Однако Петр, похоже, был не из пугливых. К тому же в этот раз рассудок вопреки ожиданиям не покинул Лину. Ей сейчас было не до "романтических глупостей". Лину занимала одна странная мысль, внезапно пришедшая в голову. Гости успели довольно много выпить, каждый говорил, не слушая других, так что можно было обсудить свои думы с соседом по столу почти наедине.
- Можно? - спросила она Гарика.
Тот, пожав плечами и не переставая жевать, передал Лине камеру. Она быстро прокрутила съемку назад и просмотрела в окошке камеры несколько эпизодов. Лицо ее внезапно стало серьезным и сосредоточенным.
- Петр, как ты думаешь, - спросила Лина почти шепотом, - можно ли гипнотизировать, даже зомбировать человека с помощью Интернета? Или, скажем, мобильника?
- Думаю, да, - ответил Петр, секунду подумав. - А почему ты спрашиваешь? Кстати, ты сама прямо сейчас гипнотизируешь меня своими синими глазами безо всяких новых нейротехнологий! И зомбируешь своей круглой коленкой под столом…
- Подожди, я серьезно, - перебила Лина. - Я уже дня два думаю вот о чем: может ли опытный психотерапевт, пробравшись на сайт одной из сатанинских сект, отдавать приказы какой-нибудь молоденькой впечатлительной дурочке?
- А почему бы нет? - удивился Петр. - Об этом сейчас документальные фильмы снимают и телепередачи записывают. Сколько случаев было, когда в пользу какой-нибудь оголтелой секты у людей отбирали недвижимость или девчонок заманивали и делали секс-рабынями! Совсем-совсем не новый сюжетик для нашей падкой на сенсации прессы. А почему ты, Лина, заговорила об этом именно сейчас?
- Потерпи немного, потом скажу, а пока ответь мне как врач еще на один вопрос. Может ли такой виртуальный злодей воздействовать на слабую, почти детскую психику не только по Интернету, а как-то по-другому? Например, когда компьютер выключен? - продолжала Лина пытать возлюбленного.
- Ну конечно. Например, такой психолог-манипулятор может отдавать приказы по мобильному телефону, посылая какую-нибудь жутковатую картинку, например эмэмэску с изображением дьявола в красном плаще или еще какую-нибудь сатанинскую картинку в таком же духе. Впрочем, не обязательно даже посылать "пациентке" череп с костями или кинжал в крови. Таким ключом может стать обычное алое сердечко с воткнутой в него стрелой или красный цветок. А может и просто - эсэмэска с ключевыми словами. Во власти подобного "психотерапевта" просто позвонить девушке и сказать ключевое слово каким-нибудь особенным голосом. Тогда в голове несчастной включается механизм. Ужас, однажды парализовавший ее волю, заставит девушку с каждым разом принимать все более чудовищные решения. Девчонка и впрямь станет зомби и начнет действовать по указке незнакомого голоса, совершенно не заботясь о последствиях, не мучаясь угрызениями совести и не думая об ответственности за поступки.
- Мне сейчас, когда я просматривала видеосъемку, показалось странным одно обстоятельство, - перебила Лина. - Каждый раз, когда у Серафимы звонил мобильник, она потом куда-то исчезала. Значит, - прошептала Лина и почувствовала, как от чудовищной догадки мурашки побежали по спине, - значит… он не фантом, этот дьявол из Сети. Он существует в реальности! Расчетливый, жестокий, алчный, вполне земной человек, возомнивший себя Князем Тьмы. Вершителем судеб. Остается понять, кто он и зачем ему понадобилась Серафима. Боже! Вспомнила! - Лина едва не закричала, но разгоряченная грузинским из ларька дачная публика не обратила на нее никакого внимания. - Серафима что-то говорила про картинку, которую ей присылали на мобильник, ее появление сопровождал странный голос, от которого потом болела голова и нарастала тревога. Это была красная роза на черном фоне. Где-то я ее уже видела… но где?
- Друзья мои! - торжественно заговорил Викентий Модестович. - Я хочу сделать сенсационное сообщение.
- Снимать? - по привычке спросила Катерина, забирая у Лины камеру и неохотно высвобождая маленькую руку из большой лапищи бойфренда.
- Снимай, - потребовал Викентий Модестович. - Мой тост может оказаться историческим. Я должен сообщить вам, что мы с Валерией устали от вас и вскоре отправимся в далекое путешествие. Угадайте, куда?
- В Тибет, - предположил Гарик. - Не угадал? Ну, тогда на Гоа! Валерия в последнее время активно занималась духовными практиками. А эти ее семинары? Наверное, она тащит тебя, отец, в какой-нибудь горный монастырь. Чтобы раскрыть чакры, попеть мантры, очистить карму - ну, или еще что-нибудь в таком же духе…
- Не смешно, - холодно отрезала Валерия. - И не угадал к тому же.
- В Милан! - хихикнула Катерина. - Вы, Валерия, в последнее время так помолодели, что самое время накупить модных нарядов и выходить с дедом в свет.
- Пальцем в небо, - проворчал патриарх.
- В Лондон, - предположила Люся. - Ты, отец, всегда восхищался чопорно-вежливыми англичанами, которые не лезут без спроса в душу и в любой ситуации сохраняют достоинство.
- Как вы все примитивно мыслите, - рассердился патриарх. - Нам с Валерией ни к чему скучная Европа, да нас ею и не удивишь. А до экзотических стран, куда надо добираться сутками, я, пожалуй, не долечу. Нет, дорогие мои, не угадали! Мы летим на Русский Север! В Вологодскую область. Лес, свежий воздух, озеро… Думаю, только там, в глухой деревне на берегу озера, я смогу наконец спокойно завершить работу над мемуарами. С некоторых пор, друзья мои, я уверовал в судьбу, в Провидение. В общем, не знаю что, но что-то Там точно есть. Словом, чтобы наше путешествие прошло успешно, я жертвую на храм Непорочного Зачатия… - Нагнувшись к приятелю, он прошептал ему на ухо сумму. Наверное, цифра оказалась круглой, Михаил Соломонович присвистнул и вытер вспотевший лоб любимым клетчатым носовым платком.
Валерия кивнула в знак согласия и вышла из-за стола, чтобы ответить на звонок мобильного телефона. Когда она пробиралась мимо Лины, та случайно бросила взгляд на мобильник Валерии. И вздрогнула. На черном фоне экрана алела крупная роза.
- Валерия, можно задать тебе вопрос? - спросила Лина, под благовидным предлогом покинув компанию за столом.
- Ну конечно, - удивилась Валерия. - А что случилось?
- Откуда у тебя в телефоне эта заставка? - тихо и как можно более спокойно спросила Лина.
- Не помню, - пожала плечами Валерия. - А почему ты спрашиваешь?
- Валерия, миленькая, умоляю, вспомни, пожалуйста, - Лина взглянула на нее пристально, - ты не представляешь себе, как это сейчас важно.
Валерия замолчала, наморщила лоб и медленно произнесла:
- Кажется, пару месяцев назад мне ее установил в телефон Учитель.
- Кто-кто? - переспросила Лина.
- Ну, так, с большой буквы, мы называем руководителя семинара, - уточнила Валерия. - Он посоветовал мне сменить заставку в телефоне. Сказал, что от этого зависит не только настроение, но и успех всех начинаний. Да и отношения с Викентием Модестовичем - тоже. Мол, красная роза - эмблема любви.
- Ты рассказывала Учителю о Серафиме?
- С какой стати?
- Умоляю, Валерия, соберись, вспомни, это не праздное любопытство.
Валерия помолчала и тихо сказала:
- Вообще-то Учитель никому не разрешает говорить о том, что происходит на семинарах. Но раз ты, Лина, так разволновалась, в порядке исключения скажу. Тем более что я все вспомнила. Кажется, я действительно однажды назвала ее имя. Понимаешь, у нас на семинаре раз в месяц проходят "Вечера Правды". В эти дни каждый из нас рассказывает Учителю самое главное из того, что случилось с ним за месяц. А потом участники семинара (или Семьи, как говорит Учитель) все это обсуждают. Такая коллективная исповедь. Словно в детстве, на прощальном костре в пионерлагере. После откровенного разговора как будто гора с плеч спадает, наступает легкость в душе и ясность в мыслях. Учитель предупредил: такое приятное чувство испытает лишь тот, кто решится говорить на этом психологическом тренинге правду, всю правду и ничего, кроме правды. А тот, кто солжет или хотя бы что-то утаит, вскоре пожалеет. Очень пожалеет. Потому что ложь и хитрость будет выходить из него головной болью, ломотой во всем теле и прочими хворями. Вначале мы не раз проверяли предупреждение Учителя. И убедились - действует! После этого все члены Семьи стали рассказывать на "Вечерах Правды" все. В том числе и то, о чем говорить не очень хочется.
- Странный какой-то у тебя семинар, - задумчиво сказала Лина. Я бы в жизни на такой ходить не стала. С детства терпеть не могу все эти коллективные откровения с разборками друг друга по косточкам. Еще в школе меня бесили "разговоры по душам" - на классном часе, у костра в пионерлагере. Или сборы совета отряда в школе. Если вывернешь чужим всю душу до капельки, тебе-то самой что останется? Честно говоря, Валерия, мне твой Учитель нравится все меньше… Итак, что ты рассказала ему про Серафиму?
- Ну, всего-навсего - то, что меня тревожило. Например, что у моего любимого мужчины поселилась на даче подружка внука. Ну, эта Серафима. Эффектная и бойкая молодая женщина, которая не только паренька, но и деда не прочь к рукам прибрать.
- И что он - Учитель?
- Сказал, что сумеет помочь. Я только должна разузнать адрес электронной почты девушки и номер ее мобильного телефона. А он с помощью новейших психотерапевтических технологий перепрограммирует ее со старика на молодого друга - что, согласись, в ее возрасте более естественно. Учитель гарантировал, что Серафима утратит всякий интерес к Викентию и полностью сосредоточится на Стасике. Вот и все.
- А ты рассказывала Учителю какие-нибудь подробности? - быстро уточнила Лина.
- Какие подробности? - не поняла Валерия.
- Ну, о семье Викентия Модестовича. О том, что они состоятельные люди, что у них большой загородный дом с бассейном и прислугой? Называла имена наследников Викентия Модестовича Барановского? Говорила об укладе жизни в доме?
- Мы рассказывали на семинаре все, - тихо сказала Валерия. - Это было необходимо для нашего духовного роста. Один раз, когда я хотела о чем-то умолчать, у меня так разболелась голова и подскочило давление, что больше я не позволяла себе ничего подобного. А в чем дело? - спохватилась Валерия. - Почему ты так подробно обо всех этих проходных эпизодах спрашиваешь?
- Боюсь, все намного серьезнее, чем "Пять языков любви", - вздохнула Лина. - Дай-ка мне адрес вашего семинара. Мне просто не терпится на него записаться…
Назавтра Лина неслась по Киевке в жигуленке Петра, надеясь проскочить в Москву до утренних пробок. Пассажирка барабанила пальцами по сиденью и шепотом твердила, как заклинание: "Скорее! Гони! Только бы успеть! Только бы успеть!"
- Лин, да успокойся ты, это же не БМВ или "мерседес". И так выжимаю из моей развалины максимум! - Петр скосил глаза на спутницу и предложил: - Возьми, пожалуйста, на заднем сиденье мой чемоданчик и накапай себе валокордина капель тридцать. - Тон Петра был профессионально успокаивающим, докторским. - А то твоя дрожь двигателю передается.
- Я в порядке, - соврала Лина. - Не хочу ничего принимать, надо, чтобы голова была ясной.