- О боже, я не видела миссис Карлайл последние лет двадцать пять, - ответила на вопрос Дага Морин, выходя из салона и машинально доставая из кармана халата пачку сигарет.
- Но раньше вы постоянно обслуживали миссис Карлайл, не так ли?
- Раз в неделю по понедельникам. Она была довольна мной и щедро давала на чай.
- Вы знали ее мужа?
- Я кое-что знала о нем. Видела его как-то раз, когда обслуживала ее на дому перед большим гала-концертом, на который они собирались. Очень красивый мужчина, и он об этом знал. Если хотите знать мое мнение, он ее не стоил.
- Почему вы так думаете?
Губы Морин неодобрительно сжались.
- Любой мужчина, не соблюдающий брачных обетов, недостоин женщины, которой он их давал.
- А она знала, что он ей изменяет?
- Женщина всегда знает, и не важно, признает она это или нет. У нас в салоне все время ходили слухи, да и в клубе тоже. Его милашка тоже иногда к нам заглядывала.
- Вы ее знали?
- Она была не одна. Говорили, что у него их много. Но эта, помимо всего прочего, была замужем, да к тому же работала врачом. Доктор Розанна Ярдли. Жила на Ноб-Хилл в шикарном особняке. Моя подружка Колин была ее постоянным дамским мастером. - Морин злорадно усмехнулась. - Дело в том, что эта докторша не была натуральной блондинкой.
Натуральной или нет, но она все еще была блондинкой, когда Даг увидел ее по окончании обхода в Бостонской центральной больнице. Высокая, статная, безупречно причесанная, с волевым лицом, Розанна была из тех, кого называют породистыми, и говорила с отрывистым бостонским акцентом, словно давала понять, что у нее нет времени на всякий вздор.
- Да, я знала Маркуса и Лорен Карлайл. Мы были членами одного клуба, вращались в одних и тех же кругах. Увы, у меня нет времени на обсуждение старых знакомств.
- У меня есть сведения, что вы с Маркусом были больше чем просто знакомыми.
Холодный взгляд ее голубых глаз мгновенно стал ледяным.
- А вас это каким боком касается?
- Если вы уделите мне несколько минут для частной беседы, доктор Ярдли, я объясню, каким боком это меня касается.
Она не ответила, только взглянула на часы и, повернувшись, зацокала каблучками по коридору. Даг последовал за ней в маленький кабинет, где она прошла и села прямо за письменный стол.
- Что вам нужно?
- Я располагаю данными о том, что Маркус Карлайл возглавлял организацию, которая наживалась на мошеннических усыновлениях похищаемых и продаваемых бездетным парам грудных детей.
Она и бровью не повела.
- Это совершеннейшая нелепость.
- А также о том, что он нанимал для своей организации представителей медицинского сообщества.
- Мистер Каллен, если вы думаете, что мне можно приписать участие в какой-то мифической подпольной торговле детьми, запугать меня, а потом тянуть с меня деньги, вы глубоко заблуждаетесь.
- Мне не нужны деньги. И я не знаю, были вы к этому причастны или нет. Но я точно знаю, что у вас был роман с Маркусом Карлайлом, что вы врач и располагаете информацией, которая могла бы мне помочь.
- Я совершенно уверена, что не располагаю такого рода информацией. Извините, я действительно очень занята.
Даг не сдвинулся с места, даже когда она встала из-за стола.
- Моя сестра была похищена в трехмесячном возрасте, а несколько дней спустя продана супружеской чете в бостонской конторе Карлайла. Я могу это доказать. У меня есть доказательства того, что к сделке был причастен другой врач из Бостона. Все эти доказательства уже переданы полиции. Они постепенно доберутся и до вас, доктор Ярдли. Но моя семья нуждается в ответах прямо сейчас.
Очень медленно она опустилась на стул.
- Какой врач?
- Генри Симпсон. Он и его нынешняя жена поспешно покинули свой дом в Виргинии, как только началось это расследование. Его жена была дежурной медсестрой в родильном отделении больницы в Мэриленде, когда родилась моя сестра.
- Не верю ни единому слову, - бросила Розанна.
- Как вам будет угодно. Но я хочу знать о ваших взаимоотношениях с Карлайлом. Если вы не поговорите со мной здесь и сейчас, я без колебаний предам гласности всю информацию, которой располагаю.
- Это угроза.
- Это угроза, - подтвердил Даг.
- Я не позволю покушаться на мою репутацию.
- Если вы не принимали участия в незаконных действиях, вам нечего опасаться. Мне нужно знать, кто такой Маркус Карлайл, выявить круг его знакомств. У вас был с ним роман.
Розанна взяла авторучку в серебряной оправе и постучала ей по краю стола.
- Моему мужу известно о моем романе с Маркусом. Шантаж не сработает.
- Я не собираюсь вас шантажировать.
- Тридцать лет назад я совершила ошибку и не собираюсь расплачиваться за нее теперь.
Даг достал из портфеля копию первоначального свидетельства о рождении Колли, ее фотографию, сделанную за несколько дней до похищения, затем поддельное свидетельство об удочерении и фотографию, переданную Данбруками. Все это он разложил на столе перед Розанной.
- Теперь ее зовут Колли Данбрук. Она имеет право знать, как это случилось. Моя семья тоже имеет право знать.
- Если хоть часть всего этого - правда, я не вижу, какое отношение к этому имеет тот прискорбный факт, что у меня был роман с Маркусом.
- Я просто собираю сведения. Как долго тянулся ваш роман?
- Почти год. - Розанна вздохнула и откинулась на спинку стула. - Он был на двадцать пять лет старше меня и производил впечатление необыкновенного человека. Властный, обаятельный, уверенный в себе… Он умел притягивать к себе, завораживать. Мне казалось, что мы оба такие современные и светские… что наш роман удовлетворяет нас обоих и никому не причиняет зла.
- Вы когда-нибудь говорили с ним о своей работе? О ваших пациентах?
- Да, конечно. Я педиатр. Маркус специализировался на усыновлениях. Это был один из объединяющих моментов. Но он никогда не пытался выведать у меня какую-нибудь специфическую информацию, и ни один из моих пациентов не был похищен. Я бы знала об этом.
- Но некоторые из них были усыновлены.
- Ну разумеется. Тут ничего удивительного нет.
- Кто-нибудь из родителей, приносивших своих приемных детей на лечение, обращался к вам по его рекомендации?
Вот теперь она заморгала.
- Да, кажется, да. Да, я уверена, что такое бывало, и не раз. Как я уже говорила, мы были в близких отношениях. Совершенно естественно…
- Расскажите мне о нем. Если он был так неотразим, почему ваш роман прервался?
- Он при этом оказался человеком холодным и расчетливым. - Она перебрала фотографии и документы на столе. - Он был человеком бездушным и абсолютно неспособным хранить верность. Может, вам это покажется странным - у нас ведь была внебрачная связь, - но я считала, что он обязан хранить верность мне, пока мы не расстались. Но он не был мне верен. Его жена, безусловно, знала обо мне и, если ей это и было неприятно, внешне она ничем себя не выдавала. В обществе она держалась безупречно. Поговаривали, что она рабски предана ему и их сыну и что поэтому она закрывала глаза на других женщин. - Розанна презрительно скривила губы, ясно демонстрируя, что она думает о подобных женщинах. - Но я, в отличие от нее, предпочитала на все смотреть реалистически. Обнаружив, что, помимо меня, он имеет еще кого-то на стороне, я бросила ему обвинение. Мы жестоко поссорились, и ссора закончилась разрывом. Я многое готова была терпеть, но узнать, что он обманывает меня со своей секретаршей… мне это показалось чересчур уж оскорбительным и пошлым.
- Что вы можете рассказать о ней?
- Она была молода. Мне было под тридцать, когда у меня начался роман с Маркусом, а ей - чуть за двадцать. Одевалась она вызывающе ярко, а разговаривала тихо - я такому сочетанию никогда не доверяла. А когда я узнала о ней, мне сразу вспомнилось, как она здоровалась со мной. Знаете, с такой подленькой усмешкой. Не сомневаюсь, она узнала обо мне задолго до того, как я узнала о ней. Я слыхала, что она - одна из немногих сотрудников Маркуса, кого он взял с собой, когда переехал в Сиэтл.
- С тех пор вы что-нибудь слыхали о ней или о Карлайле?
- Его имя время от времени всплывает. Я слыхала, что он развелся с Лорен. Я даже удивилась, что он не выбрал секретаршу, когда снова женился. Кажется, кто-то говорил мне, что она вышла замуж за какого-то бухгалтера и родила ребенка. - Розанна опять постучала ручкой по краю стола. - Вы меня заинтриговали, мистер Каллен. Настолько, что я готова расспросить кое-кого из знакомых. Не люблю, когда меня используют. Если окажется, что Маркус использовал меня подобным образом, я хочу все об этом знать.
- Он умер.
У нее что-то изменилось в лице. Она сжала губы в тонкую плотную линию.
- Когда?
- Недели две назад. Рак. Он жил на Кайманах с женой номер три. Я не смогу получить ответы непосредственно от него. Его сын не желает принимать собранные нами улики всерьез.
- Я немного знакома с Ричардом. Они с Маркусом не общались, насколько мне известно. Ричард был очень предан матери и своей семье. Вы говорили с Лорен?
- Пока нет.
- Мой вам совет: не пытайтесь. Ричард забросает вас судебными исками. Лорен в последнее время почти не выходит из дому, говорят, она стала совсем слаба здоровьем. Впрочем, она всегда отличалась хрупкостью. Надолго вы приехали в Бостон?
- Точно не знаю, но меня можно найти вот по этому номеру, где бы я ни был.
- Мне бы хотелось удовлетворить свое собственное любопытство. Если что разузнаю, я вам позвоню.
Войдя в свой гостиничный номер, Даг вынул из мини-бара бутылку пива и позвонил Лане.
- Привет! - раздался в трубке мужской голос.
- Э-э-э… Мне хотелось бы поговорить с Ланой Кэмпбелл.
- Да я бы и сам не прочь с ней потолковать. Это Даг?
- Да, это Даг. Что все это значит? Где она?
- Пока что держит дистанцию, но я не теряю надежды. Эй, красотка, тебя к телефону.
Послышался какой-то шум, хихиканье - Даг узнал голос Тая, - потом теплый, сердечный женский смех.
- Алло?
- Кто это был?
- Даг? Я надеялась, что ты позвонишь. - В трубке раздалось нечто похожее на крик обезьяны, а вслед за ним восторженный детский смех, заглушивший ее голос. Даг услыхал какое-то движение, и шум стих. - О боже, тут просто сумасшедший дом. Диггер готовит обед. Ты в отеле?
- Да, только что вернулся. Похоже, у вас там настоящая вечеринка.
- Это была твоя идея - поселить Диггера в доме, не спросясь меня. К счастью для тебя, он действительно не дает мне скучать. А Тай уже души в нем не чает. Пока что мне, хоть и не без труда, удается сдержать свою неодолимую страсть к нему, но он уверяет, что это заранее проигранная битва.
Даг вытянулся на постели и почесал голову.
- Никогда раньше не испытывал ревности. Просто унизительно переживать свой первый опыт из-за парня, похожего на садового гнома.
- Если бы по телефону можно было передать запах соуса для спагетти, который он сейчас готовит, ты бы просто сошел с ума от ревности.
- Он у меня получит!
Она засмеялась и понизила голос:
- Когда ты вернешься домой?
- Не знаю. Я сегодня кое с кем побеседовал, надеюсь завтра продолжить. Не исключено, что мне придется слетать в Сиэтл. Буду действовать по обстоятельствам. А что, ты по мне соскучилась?
- Вроде бы да. Я уже привыкла, что ты рядом. А что тебе удалось узнать?
- Карлайл был неравнодушен к женщинам, у него бывали связи сразу с несколькими. Я думаю, что ключевым звеном является секретарша. Постараюсь ее разыскать. Да, кстати, должен ли я привезти тебе подарок из Бостона?
- Я бы не возражала…
- Ладно, я тут кое-что заприметил. Береги себя и Тай-Рекса.
- Не беспокойся за нас. Возвращайся поскорее, Даг. Целый и невредимый.
- Не беспокойся обо мне.
В три часа ночи телефон на тумбочке рядом с кроватью зазвонил. Даг в тревоге приподнял голову. Сердце стучало прямо у него в горле, когда он схватил трубку.
- Алло!
- Ты многое потеряешь и ничего не добьешься. Возвращайся домой, пока у тебя еще есть дом.
- Кто это?
Спрашивать было бесполезно. Линия была мертва. Он положил трубку, откинулся на подушки в темноте. Кто-то знает, что он в Бостоне. И кому-то это очень не нравится.
Значит, в Бостоне еще есть что искать. Что-то или кого-то.
25
Колли приходилось работать и дольше, и в более тяжелых условиях, но никогда раньше она так не уставала. Она готова была обменять эти теплые и ясные сентябрьские дни - золотое время для археолога! - на палящую жару, тучи насекомых или проливные дожди. Каждый вечер она возвращалась в дом, буквально падая с ног от усталости, но дело было вовсе не в работе. Ей никак не удавалось сосредоточиться на деле. Стоило взглянуть на обугленный кусок земли в том месте, где раньше стоял трейлер Диггера, и она начинала переживать все заново.
Умом она понимала, что именно на такую реакцию неизвестные и рассчитывали. Но главное было то, что она не знала, кто такие эти неизвестные. Если бы у врага было лицо, она могла бы бороться. Но бороться было не с кем, некуда было направить свой гнев.
Колли понимала, что именно ощущение собственного бессилия доводит ее до изнеможения. Сколько раз она изучала цепочку дат, которую они составили вместе с Джейком? Сколько раз меняла конфигурацию связей, сколько раз изучала временные пласты, перебирала имена, годы, события?
Даг по крайней мере был занят конкретным делом - встречался и разговаривал с людьми в Бостоне. Но если бы она поехала вместо него, она тем самым подвела бы своих сотрудников, команду, которая сейчас нуждалась в ней как никогда. Надо было поддерживать ежедневный, ежечасный распорядок, поддерживать видимость того, что все идет как обычно, иначе научный проект пришел бы в упадок.
Колли было известно, что сотрудники обсуждают детали ее личной жизни у нее за спиной. Она подмечала брошенные искоса взгляды, ловила шепоток, мгновенно стихавший, стоило ей только войти в комнату. Она не могла их винить. Новости есть новости. А местный беспроволочный телеграф буквально гудел известием о том, что доктор Колли Данбрук оказалась пропавшей без вести Джессикой Каллен. Она отказывалась давать интервью и отвечать на вопросы. Одно дело - докапываться до правды, и совсем другое - открывать душу любопытствующим и прессе. Но любопытные все равно слетались тучей. Колли прекрасно понимала, что многие приезжают на раскопки исключительно для того, чтобы поглазеть на нее. Раньше она никогда не чуралась камер и микрофонов, но тогда речь шла о деле ее жизни, а не о ней самой.
Она нервничала, раздражалась, не могла сосредоточиться. Однажды дверь ванной открылась, пока она мылась, вернее, скрывалась от остальных в душе. В голове у Колли грозным предупреждением запели скрипки из "Психоза". Она сжала в руке гибкий шланг душа за неимением другого оружия и приготовилась отдернуть занавеску.
- Это Рози.
- Черт бы тебя побрал! - Колли сунула душ обратно в держатель. - Я же голая!
- От души на это надеюсь. Я бы еще больше испугалась, если бы ты начала принимать душ в одежде. Я решила, что ванная - единственное место, где мы можем поговорить с глазу на глаз. - Колли отдернула занавеску на дюйм и увидела, как Рози, опустив крышку туалета, усаживается на него. - Пора с этим завязывать, подруга.
- Завязывать с чем? - Колли вернула занавеску на место и сунула голову под душ.
- Мешки у тебя под глазами могли бы вместить недельный запас провизии из бакалеи. Ты теряешь в весе. Характер у тебя всегда был не сахар, но сейчас ты стала просто невыносимой. Не надо было грозить репортеру, что ты оттяпаешь ему язык лопатой. Это плохо для бизнеса.
- Я работала. Я ему сказала, что комментариев по поводу личной жизни не даю. Я даже предложила уделить ему время для разговора о раскопках, но он не отставал.
- Солнышко, я знаю, что тебе нелегко. Придется тебе на время предоставить общение с прессой Лео, Джейку и мне.
- Мне не нужен щит, Рози.
- Нет, нужен. С этой минуты я беру прессу на себя. Если ты намерена возражать, у нас с тобой выйдет первая в нашей жизни настоящая ссора. Мы с тобой знакомы шесть лет, Колли. Мне бы не хотелось портить эту замечательную статистику. Но если понадобится, я уложу тебя на обе лопатки.
Колли снова приоткрыла занавеску.
- Легко говорить, когда я голая и мокрая.
- Без проблем. Вытирайся и одевайся, я подожду.
- Я так безнадежно выгляжу?
- Хуже некуда. Честно говоря, в таком упадке я тебя не видела с тех пор, как вы с Джейком решили разбежаться.
- Никуда мне от этого не деться. - "Мне и от Джейка некуда было деться, - подумала она. - От разговоров о нем, от мыслей, от воспоминаний. На раскопках, в городе, даже здесь". - У меня такое ощущение, будто по мне муравьи ползают.
- Люди болтают. Это отличительная черта биологического вида. Мы никак не можем закрыть рот. - Когда Колли выключила воду, Рози встала и подала ей полотенце. - Коллеги вовсе не хотят тебя донимать. Но мы по природе любопытны. Нам нужно знать. Потому мы и копаем.
- Я их не виню. - Колли вышла из кабинки и взяла полотенце. Она никогда не страдала избытком стеснительности и воспользовалась им, чтобы замотать волосы, а сама потянулась за другим. - Мне не нравится, когда все ходят вокруг меня на цыпочках. Меня это еще больше нервирует. И я не могу себе простить, что Диггер лишился своей кошмарной жестянки, которую он называл домом, потому что кто-то хотел достать меня.
- Диггер купит себе другую жестянку. Вы с Джейком серьезно не пострадали. Это важнее всего.
- Я знаю, что важнее, Рози. Умом я понимаю, что меня хотят запугать, расстроить, сбить со следа. Но эта схема действует, вот в чем беда! Я напугана, расстроена, сбита с толку, а главное, я ни на шаг не приблизилась к разгадке. - Колли яростно растерлась полотенцем. - Почему ты не спрашиваешь меня об этом? О Калленах, о том, каково это - узнать, что ты не та, кем всю жизнь себя считала?
- Я пару раз начинала, но решила дождаться, пока ты сама будешь готова к разговору. Тогда и спрашивать не придется. И вряд ли надо тебе напоминать, что команда целиком тебя поддерживает. Но я все-таки напомню. - Рози взяла с полки баночку питательного крема, отвинтила крышечку, понюхала, одобрительно кивнула. - Ты часть команды. Ты сделала меня частью команды. Если ты уйдешь, я тоже уйду. Ты уйдешь - Джейк уйдет. Джейк уйдет - Диггер уйдет. Если это случится, проекту конец, сама знаешь.
- Я могу уговорить Джейка остаться.
- Ты переоцениваешь свое умение убеждать. Он тебя из виду не выпустит. По правде говоря, я была удивлена и даже разочарована, не застав в душе вас обоих.
- Мало нам сплетен? Не хватало еще, чтобы мы с Джейком вместе принимали душ.
- Кстати, о птичках. - Рози перебросила баночку с кремом Колли, и та начала намазывать им руки и ноги. - Как у вас обстоят дела?
Колли натянула джинсы.
- Не знаю.
- А кто знает?
- Никто. Мы все еще… мы пытаемся… не знаю, - повторила она и потянулась за рубашкой. - Это сложно.