– Да, вон там. – Он показал в сторону узкой двери. – Если тебя не будет дольше пяти минут, я решу, что ты провалилась, и буду вынужден войти.
– И это я еще люблю командовать? – Она вздохнула, но не стала спорить.
У Миллер болели спина и живот, а голову, казалось, сковали стальные обручи.
Когда она вышла из ванной, Тино разговаривал по телефону по-итальянски. Наверное, с кем-то из семьи.
Господи, они с Тино такие разные.
– Я заказал тебе легкий обед. Его доставят сразу же, как мы взлетим. – Закончив разговор, он положил телефон в карман и подошел к ней. – Ты сейчас в обморок упадешь, Миллер. Ложись, пожалуйста, в кровать.
Сняв обувь, она нырнула под прохладное, свежее одеяло и положила голову на самую мягкую подушку в мире…
Сон был недолгим.
– Вставай, Миллер, мы уже здесь, – послышался далекий голос.
Еще совсем сонная, Миллер позволила Валентино поднять ее.
– Не забудь ее ботинки, – сказал он кому-то, и Миллер прижала голову к его плечу, еще не способная полностью очнуться от сладкой дремы.
Вскоре она уже сидела в машине.
Когда она проснулась снова, жар прошел, голова тоже болела не так сильно. Миллер потянулась, ощутив прикосновение одеяла. Кто-то плотно завернул ее, как в больнице. Она задумалась, уж не в больнице ли она на самом деле.
Она открыла глаза. Помещение было погружено в полумрак, окна плотно задернуты темными шторами. Дорогая мебель явно не походила на обычный интерьер палаты.
Отбросив одеяло, Миллер увидела, что на ней все еще надеты легинсы и футболка. Она чувствовала себя очень уж странно.
Тут же обнаружилась дверь в ванную. Перед тем как открыть ее, Миллер осмотрела комнату и нашла в углу свою сумку. Включив лампу, она стала рыться внутри, желая найти сменную одежду. Но там были только нижнее белье и обувь.
– Так ты проснулась? – вдруг послышался голос.
В комнату вошел Тино. В руках у него был поднос, который он поставил на столик у кровати.
– Лапша с курицей.
– Ты сделал лапшу с курицей?
Он скривил губы:
– Мой повар.
– У тебя есть повар?
– Повар команды, если быть точным.
– Ну что же… – Миллер встала, не зная, что сказать. – Это очень мило, но чувствую я себя хорошо. Даже отлично. Я ведь говорила, что не больна.
– Ты и должна чувствовать себя отлично. Ты же спала почти сутки.
– Сутки! Ты шутишь?
– Нет. Утром тебя осмотрел доктор, но не нашел ничего серьезного. Он сказал, что ты могла простудиться, и если не придешь в себя к вечеру, позвать его еще раз. Да ты же сама с ним разговаривала. Не помнишь?
– Смутные воспоминания, но… Я думала, мне это снится. Ох, теперь мне лучше.
Валентино спрятал руки в карманы брюк.
– Оставлю тебя, пока ты ешь и приводишь себя в порядок.
– Спасибо. – Миллер все еще не могла поверить, что спала так долго. – Ох, подожди. У меня нет никакой сменной одежды. Ты положил только… белье и… Да что это за шум?
Тино остановился в дверях:
– Это океан. С утра идет холодный фронт, поэтому много волн.
– Ты живешь у океана?
– Филиппинские острова.
– Мы даже не в Мельбурне?
– Прими-ка душ, Миллер, и приходи в кухню. Вниз по коридору, налево и затем направо. Одежда в шкафу.
Миллер с любопытством раскрыла дверцы шкафа и ахнула, увидев, что он забит дорогой женской одеждой! Гадая, кому же все это принадлежит, она потрогала чудесную ткань рубашек и платьев, мягкую шерсть брюк.
Но чье же все это? И почему у Валентино полный шкаф женской одежды ее размера?
Правда, Миллер не особенно хотелось примерять чужие наряды. Она, чувствуя себя воровкой в женской раздевалке, робко коснулась спортивных брюк, затем вытащила футболку. Слава богу, с собой у нее было собственное белье, потому что она никогда бы не стала носить чужое.
Зайдя в отделанную мрамором ванную, Миллер приняла горячий душ и открыла косметичку, где оказалось самое необходимое: дезодорант, зубная паста с новой щеткой, расческа и увлажняющий крем. Хорошенько расчесавшись, Миллер попыталась найти фен, но его нигде не было.
Черт.
Без фена ее волосы будут виться и выглядеть неопрятно. Она вновь ощутила себя беззащитной и обнаженной, но с этим нечего было поделать. Валентино поймал ее в минуты слабости, и ей оставалось только выдержать испытание с достоинством. Это всего лишь прическа и одежда. Он даже не заметит.
Миллер вернулась в спальню, ее живот заурчал от запаха остывающего супа. Облизываясь, она села на кровать и за считаные секунды уничтожила великолепное кушанье.
Нельзя было прятаться в комнате вечно, так что Миллер взяла пустую тарелку и проследовала по указанному Валентино пути в кухню.
Дом был современным и просторным, а в интерьере преобладало дерево. Мебель была необработанной и массивной. Внимание Миллер привлек огромный камин в гостиной. Такой способен отогреть что угодно.
Когда она зашла в современно обставленную кухню кремового и стального оттенков, ее ноздри сразу уловили запах жареного лука, а взгляд приковал мужчина, стоявший у плиты.
Тино, без сомнения, был очень сексуальным и заставлял ее забыть об осторожности и благоразумии.
Стоп. Она здесь не ради любовных утех. Валентино ясно дал понять, что не заинтересован в ней. Он просто считал себя обязанным позаботиться о женщине, с которой провел выходные.
Тино, услышав шаги Миллер, обернулся, перестав помешивать еду на сковородке. Их взгляды встретились, и Миллер задрожала, обеспокоенная и возбужденная.
Он стоял совершенно неподвижно, вытянувшись как стрела, и смотрел на нее. Миллер подумала, что, наверное, глупо выглядит со стороны.
– Так одежда подошла?
– Да. Чья она?
– Твоя.
– Ты купил мне одежду?
Тино небрежно пожал плечами и добавил в сковородку консервированные помидоры.
– Если быть точным, ее купил Микки.
– Микки?
– Мой верный лакей.
У него есть лакей? Мужчина, разбирающийся в женской одежде? Миллер было противно думать, сколько еще женщин он одел по просьбе Валентино.
– Микки общается со всеми людьми, желающими встретиться со мной, и следит, чтобы моя жизнь была беззаботной. Женскую одежду он покупал впервые.
– Я же ничего не спрашивала. – Миллер ужасно раздражало то, как легко он читал ее мысли.
– Тебе и не надо. У тебя на лице все написано.
– Не всегда, – промямлила она.
Его ленивая улыбка заставила ее дыхание участиться.
– Почему ты не взял ничего, кроме белья и обуви? – Поняв, что тарелка от супа все еще у нее в руке, Миллер поставила ее на стол. – Это было бы логичнее.
– Согласен, – ответил Тино. – Но я увидел всю эту черноту в твоем шкафу и испугался. Твое же белье и обувь – моя слабость. Как тебе суп?
– Чудесен. – Миллер смутилась. – Я не возьму все это, – упрямо произнесла она. – Здесь и на десять человек хватит.
Он прислонился к лакированному шкафчику за его спиной.
– Микки – бывший военный. Вообще не разбирается в женских потребностях.
– А ты в этом деле эксперт, да?
Он посмотрел на нее так, что мурашки вновь пробежали по ее телу.
– Мне об этом говорили.
Миллер глубоко вздохнула, подыскивая иную тему для разговора, которая бы ослабила напряжение между ними. Ей стало бы очень стыдно, если бы Валентино понял, как он на нее влияет.
– Я, пожалуй, пойду. Я и так отняла много твоего времени.
– Я готовлю ужин.
– У тебя же есть повар. – Миллер пыталась произнести это непринужденно, но, очевидно, не справлялась с собственным голосом.
– Он покупает еду. Я готовлю, когда есть время.
– А что это?
– Не отрава. – Тино рассмеялся, и она скорчила гримасу. – Расслабься. Если хочешь домой, я позабочусь об этом после ужина.
"Без всяких но? Он даже не расстроился?" – уязвленно подумала Миллер.
Конечно, расстраивался. Из-за разговоров о семье, об отце, об аварии, унесшей жизнь его друга. У Тино были свои скелеты в шкафу, но он привык хранить их за семью печатями.
Миллер кивнула. Она чувствовала себя глупо и неловко, и когда облизнула свои до боли пересохшие губы, взгляд Тино устремился за ее языком. Приятный жар разлился по ее телу.
Когда он смотрел на нее, Миллер не могла сосредоточиться. Стоило ли оставаться на ужин? Она играла с огнем, находясь рядом с Тино.
Вдруг возникло смутное воспоминание: Тино касается ее лба – измеряет температуру и бережно поит водой. Его нежность и заботливость сокрушили защиту Миллер.
Заметив его телефон на столе, она подумала о работе.
– Ты вчера не захватил мой мобильный? – спросила Миллер, гадая, не уволили ли ее и не опоздала ли она со звонками Декстеру.
Тино ничего не предпринял насчет Тиджея, так что шансов сохранить место почти не было, но Миллер предпочла удостовериться.
Тино перестал помешивать соус.
– Его не было в твоей сумочке?
– Нет.
– Можешь взять мой. Но если ты о работе, не беспокойся. Они знают, что ты со мной.
– Что? – Миллер с трудом оторвала взгляд от его мускулистых рук. – Что ты им сказал?
– Что ты болеешь.
Она с трудом подавила стон негодования:
– Зачем ты это сделал?
– Решил, что ты хотела бы оповестить свое начальство о том, где находишься. Но ты была не в состоянии.
Он был прав, но она все равно разозлилась:
– Мне нужно закончить проект Тиджея, а я даже не знаю, собирается ли Декстер держать меня в фирме и дальше. Теперь он будет думать, что я попросту уклоняюсь от работы, чтобы больше времени проводить с тобой. Он точно меня понизит.
– После его поведения в эти выходные сомневаюсь, что он осмелится ставить под вопрос твой профессионализм. Уверен, твоя карьера в полной безопасности. Да никто не застрахован от болезни! Готов поспорить, отложенных тобой отпусков уже на год скопилось.
Миллер смутилась. С Тино она чувствовала себя маленькой девочкой-отличницей. Но от его покровительства глубоко внутри ее разливалось тепло, которое не так просто было игнорировать.
Однако не стоило ожидать от Тино постоянства и верности.
– Ты прав. Надеюсь, Декстер тоже так считает. Но я все-таки могу позаботиться о себе сама.
Миллер с трудом смогла побороть раздражение. Ее сердце начинало стучать сильнее от каждого его слова, а он… Он просто стоял рядом. Это было унизительно.
Тино накрыл сковороду крышкой. Затем неспешно подошел к Миллер. Она вздрогнула, понимая, что причиной тому была вовсе не предшествующая вспышка раздражения.
Тино остановился, не решаясь коснуться ее. Пронзительные серо-голубые глаза сияли, руки были скрещены на груди.
– Спасибо тебе, Тино, за то, что помог мне в воскресенье, когда я едва не потеряла сознание на пороге собственного дома, – поддразнил он.
Миллер устыдилась собственной неблагодарности. Да что с ней не так?
– Спасибо тебе, Тино, за то, что помог мне в воскресенье, когда я едва не потеряла сознание на пороге собственного дома.
"Господи, как же ужасно я, наверное, выглядела".
– Так-то лучше. – Его улыбка была способна растопить айсберг.
Он окинул взглядом ее волосы, и Миллер вспомнила, как ужасно, должно быть, выглядит, даже не уложив непослушные кудри.
Она неловко подняла руку и пригладила волосы:
– Волнистые…
Тино намотал ее локон на палец:
– Красивые.
Она покачала головой, и прядь волос натянулась. Миллер вздрогнула:
– Мне нравится, когда они прямые.
Тино легко дотронулся до ее щеки:
– Тебе нравится все контролировать, но мне они нравятся такими.
Дыхание Миллер замерло, когда она встретилась с ним взглядом. Она могла прочесть желание в глубине. Он хотел ее. Он нуждался в ней. Она была в смятении, так как знала: интерес Тино к ней никогда не был настоящим. Но вдруг Миллер заподозрила, что в субботнюю ночь он всего лишь сопротивлялся своей страсти, как и она… Миллер и теперь сопротивлялась.
Но она не могла устоять перед огнем в его глазах и разлившейся по ее телу дрожи от приятных воспоминаний. Тысячи причин остановиться прямо сейчас и уехать домой кружились в ее голове, но здравый смысл заглушало порочное желание.
Всю свою жизнь Миллер вела себя правильно. Образцово. Усердно занималась ради хороших оценок и гордости своей матери, зарабатывала репутацию на работе, чтобы не волноваться из-за будущего, запрещала себе любые мысли об изменениях, казавшихся ей авантюрами. До сегодняшнего момента ей этого хватало. Даже полностью удовлетворяло все ее нужды.
Но Валентино пробудил в ней влечение, которое невозможно было игнорировать.
Глава 12
Тино почувствовал, как сердце Миллер начало биться сильнее, когда он дотронулся до ее лица, почувствовал волнение, продолжив свои ласки. Он не собирался трогать Миллер, но сейчас и думать не мог о чем-то ином.
Разум сопротивлялся. Он должен остановиться. Миллер больна. Она – гость в его доме. Но Тино не мог себя контролировать, когда Миллер стояла перед ним, такая изящная и растрепанная, с розовыми щечками, раскрытым ротиком… Господи, как он хотел его поцеловать! Как он хотел…
Миллер покачнулась, нежно прижав лицо к его ладони:
– Валентино?..
Ее голубые глаза были огромны и сияли тем вечным приглашением, что неминуемо распалило его кровь. Казалось, за каждый вздох нужно бороться, и теперь удержаться от поцелуя было просто невозможно.
И Тино поцеловал.
Легко. Нежно. Только губы и ладонь, прижатая к ее лицу, соединяли их.
И может, если бы он остановился прямо сейчас, они бы еще смогли поужинать, но Миллер после секундного колебания приподнялась на носочках, подавшись ему навстречу, и прижалась к груди Тино, заставив его забыть обо всем.
Валентино обнял ее за талию и запустил ладони под футболку, наслаждаясь ее гладкой спинкой. Стон вырвался из уст Миллер. Он зарычал, наклонил голову, поцеловал сильнее и жестче, страсть внутри его была готова сжечь их обоих.
Ее руки нащупали его волосы. Его – ее грудь. Ее идеальную, округлую грудь.
– Миллер. – Ее имя прозвучало горячим шепотом, и она прервала поцелуй, когда его пальцы скользнули вокруг сосков.
Миллер выгнулась в его руках, как туго натянутый лук, а Тино одобрительно прорычал, стягивая ее бюстгальтер, чтобы полнее прочувствовать бархатистость ее кожи.
Чувствительность и податливость Миллер свели его с ума. Он поднял ее и положил на стол.
– Валентино… – Ее полный желания вздох вскружил ему голову.
Тино будто бы опьянел от страсти и старался стоять ровно, когда его глаза встретились с ее. Он облизнулся и увидел, как ее зрачки расширились.
– Миллер, я хочу быть внутри тебя сильнее, чем что-либо в своей жизни. Скажи, что хочешь того же, – хрипло приказал он.
Она ощутила, как желание разлилось по ее телу, губы раскрылись, ногти впились в его плечи.
– Да. Я чувствую… Я хочу того же.
Взгляд Тино потяжелел в его грубом мужском триумфе, а руки уверенно направились к поясу ее спортивных брюк.
– Приподнимись… – Он стянул ее брюки, оценив чудесные красные трусики, упавшие на пол. – Господи, я обожаю твое белье. – Он раздвинул ноги Миллер. – Сними футболку и лифчик.
Миллер подчинилась, и Тино подвинулся к ней, сомкнув губы вокруг отвердевшего соска. Он играл с ним языком. Нежно кусал. Его руки удерживали ее бедра, пока она подергивалась от жарких прикосновений. Она была идеальна.
– Изумительно, – выдохнул он.
Тино перешел ко второму соску, наслаждаясь тем, как ее пальцы играли с его волосами, притягивая голову поближе к себе. Ее тихие стоны серьезно испытывали его самообладание.
Он почувствовал, как бедра Миллер прижались к нему, ища жар его тела. Жар, который ему не терпелось дать ей. Он положил руку между ее ног и раздвинул их пошире. Он закрыл глаза, утопая в блаженстве, пока его руки скользили вдоль самых сокровенных изгибов ее тела. Она уже была влажной, и его средний палец легко проскользнул вовнутрь. Миллер слегка всхлипнула, впившись в него ногтями, когда он начал ласкать ее большим пальцем.
Возбуждение Тино устало ждать и стало причинять ему боль.
Он обещал себе, что все произойдет скоро. Осталось подождать еще немного. Он обнял Миллер за шею и притянул к себе для поцелуя.
– Откинься на локотки.
Тино прильнул к Миллер, лаская и дразня языком центр ее сексуальности.
Она прижалась к его лицу так сильно, что едва не упала, и он обвил ее талию руками:
– Черт, Миллер, какая же ты сладкая…
От его охрипшего голоса она окончательно потеряла голову и выгнулась во вспышке неописуемого наслаждения.
Полностью сосредоточившись, Тино управлял ее телом. Он навис над ней, стянул футболку и скинул джинсы. Голова Миллер была откинута, сердце бешено стучало, тело полностью раскрылось для удовольствия. Глаза Тино жадно наслаждались великолепием ее тела всего пару секунд, показавшихся вечностью, и он придвинулся ближе, размещаясь между ее широко раскрытых ног перед…
"Черт, презерватив". – Он потянулся и достал один из заднего кармана джинсов.
– Ты всегда так подготовлен? – Ее охрипший голос и подозрительный взгляд остановили его.
– Нет. Но после нашей прогулки по пляжу я не мог думать ни о чем другом.
– Ни о чем другом? – Ее голос был легким и веселым.
– Ну, может, о том, как вкусно готовит моя мама.
Миллер улыбнулась и взглянула на Тино из-под полуопущенных век.
Его руки напряглись на ее бедрах.
– Хочешь, чтобы я остановился?
Слова звучали так, будто бы их вытягивали плоскогубцами из его горла, но Тино должен был удостовериться, что она хочет этого не меньше.
– Ты сможешь?
– Конечно, – неуверенно солгал он.
– Нет, я не хочу, чтобы ты останавливался. – Миллер подалась вперед и закрыла глаза. – Я хочу ощутить тебя внутри.
Тино мечтал о том же.
– Открой глаза. – Его слова прозвучали хриплым приказом, и показалось, что прошла вечность перед тем, как Миллер подняла на Тино опьяненный взор. – Я хочу смотреть в твои глаза, заполняя тебя.
– Возьми меня, – прошептала она и обняла его за плечи, крепко сцепив руки.
Тино услышал слабый стон у самого своего уха, когда их тела слились воедино.
Она была тесной. Очень тесной. Он замер.
– Ты в порядке? – Пот выступил у него на лбу, когда он напряг все силы, чтобы не продолжать движения.
– Теперь да. – Ее голос был так сексуален. Как ее запах. – Ты просто… большой.
– Ты справишься, – прорычал Тино, целуя ее.
– Кажется, я уже… – Миллер слабо улыбнулась.
Тогда Тино прижал ее ближе к себе, входя глубже.
– Или нет… – простонала она. – Еще.
Боже, как ему это нравилось.
– Обними меня ножками, – едва проговорил он.
Желание взять ее со всей страстью переполняло его, но для этого им нужно было устроиться помягче, иначе все ее прекрасное тело покроется синяками.
Кое-как Тино донес Миллер до кровати. Их тела сплелись так, словно были созданы для удовлетворения друг друга, и когда он почувствовал, что еще один оргазм зарождался внутри Миллер, он не знал, сможет ли вытерпеть. И как же он был рад, что справился.
Боже, неужели секс мог быть так хорош?