Миллер лежала тихо, не шевелясь, борясь с порывом спастись бегством. Она только что занялась диким, необузданным сексом с одним из самых красивых мужчин мира. С кем-то невероятно далеким от привычного мира.
И это было великолепно. Тино заполнил ее так глубоко, так страстно, что ей оставалось лишь прижиматься к нему, пока он донес ее сперва до спальни, а затем до вершины сексуального удовольствия.
По крайней мере, так все выглядело для нее. Для него это, скорее всего, было обыденностью.
Ее болезнь, его забота… Ничто не изменило положения вещей между ними. Да и какая разница, если бы изменило? У нее есть своя жизнь, свои планы на будущее, она не собиралась искать отношения. Она не собиралась влюбляться.
Миллер знала основополагающее правило отношений: один человек всегда любит сильнее, чем другой. И она понимала, что отношения в лучшем случае непостоянны, в худшем – откровенно разрушительны.
Да и не казалось, что Валентино хочет чего-то серьезного! Он бы, пожалуй, предпочел умереть на трассе.
Но не это пугало Миллер больше всего. Нет, она боялась того ощущения, которое дарили его объятия. Будто бы только с Тино она была целой. Абсурдное наблюдение. Именно оно заставило Миллер думать, что чем скорее вернется к своей нормальной жизни, тем лучше.
Миллер прислушалась к тяжелому дыханию Тино, единственному звуку в абсолютно тихой комнате.
– Ты опять о чем-то думаешь, – раздался его низкий голос.
– Думать у меня получается лучше всего.
– Мы, кажется, только что нашли еще одно занятие, к которому можно приложить твою энергию.
Миллер слабо улыбнулась, а затем охнула, когда Тино оказался над ней, слегка прижав ее к кровати. Миллер сглотнула. Он был мужчиной, самцом. Он держал ее властно, как вещь, и это не должно было заводить ее так сильно.
– О чем ты думаешь? – продолжил он.
– Разве не я должна об этом спрашивать?
– Кажется, мои мысли очевидны. Я хочу знать, не жалеешь ли ты о том, что между нами было.
Нет, она не жалела об этом. Она пыталась понять причину.
– Нет, я должна, но не жалею.
– Я рад. – Тино положил ладонь на ее лоб.
Миллер судорожно сглотнула:
– Я в порядке. Я же говорила.
– Я хочу проверить. – Прижавшись к ней, Тино провел языком по ее губам.
Миллер вздохнула от удовольствия, мигом разлившегося по телу. Он застонала, когда он коленями раздвинул ее ноги и разместился между ними.
– Я снова хочу тебя, – грубо прошептал он.
– Правда?
Тревога ушла, когда она поняла, насколько сильно ошибалась, считая их страсть односторонней. Тино желал ее. Желал безумно. И эта догадка вскружила ей голову неожиданным ощущением собственной власти.
Глава 13
Тино проснулся рано, как обычно, и ощутил запах секса, но Миллер уже не было рядом. Удивленный, он раскрыл глаза и оглядел комнату, однако в спальне было пусто и тихо, и лишь птицы пели за окном.
Он привык просыпаться в объятиях после бурных ласк. Тино поднял руки над головой и потянулся. Эта ночь была невероятна.
Но скоро интерес к Миллер должен угаснуть. Так что ее отсутствие могло только радовать. Да и у него была невероятно напряженная неделя. Пришлось отменить все вчерашние встречи, чтобы ухаживать за Миллер.
Встав с кровати, Тино натянул джинсы и отправился разыскивать Миллер.
Она была на улице, наблюдала за восходом солнца над океаном, растянувшимся у его дома. Она укуталась в черный халат Тино. Солнце отсвечивало золотом в ее спутанных, вьющихся волосах.
Миллер обернулась на звук открывшейся двери, неосознанно теребя прядь своих волос. Она выглядела прелестно. И кажется, волновалась.
Тино хотелось унять ее тревогу, игнорируя все возможные последствия. Нет, он ни на минуту не сомневался в том, что их отношения были под контролем. Его контролем.
– О чем ты думаешь?
– Я не знала, что мужчинам так важны мысли женщины.
– Мне важны твои мысли.
– Я думаю, что у тебя прекрасный дом. Мне казалось, ты предпочитаешь жизнь в городе.
– Я купил этот дом, когда моя мать заболела пару лет назад.
– Она выздоровела?
– Еще бы. Теперь здоровее меня.
Миллер слабо улыбнулась:
– А здесь хорошо. Спокойно. – Она окинула взглядом прекрасный вид, и Тино вновь отметил, что она очень нервничала. – Но мне определенно пора домой.
Ее губы все еще были припухлыми от страстных поцелуев прошлой ночи, а на шее краснел след от прикосновений его щетины. Ему нужно быть более бережным с ее нежной кожей.
– Сейчас семь часов утра. Я не причинил тебе боль?
Она мило покраснела:
– Это личное.
– Солнышко, ничто не может быть личным после того, как мой рот побывал между твоих ног.
– Прекрати так говорить, – возмущенно попросила она.
Миллер выглядела подавленно, и по какой-то странной причине это ему нравилось. Тино привык, что девушки кокетничали и выставляли себя напоказ перед ним, так что ее стыдливость была чем-то новым. Она не была скромной девочкой, но и на светскую львицу тоже не походила. И Тино любил ее за… Черт, она нравилась ему за то, как легко поддавалась ему.
Тино подошел ближе и заключил ее в свои объятия:
– Я тебя смутил?
– Да, но не знаю, как у тебя получилось. – Она глубоко вздохнула. – Я должна была уже привыкнуть. Привычка говорить прямо все, что ты думаешь, – первое, что я в тебе приметила.
Миллер взяла Тино за запястья, будто стараясь удержать, но он лишь перебирал кончиками пальцев края черного халата, закрывающего ее тело, пока она сама не придвинулась к нему.
– Что еще ты приметила?
– Что ты носишь рваные джинсы и нуждаешься в бритве.
Тино рассмеялся:
– Как же ты жестока! Бьешь по самооценке.
– О твоей самооценке не стоит беспокоиться. – Она смотрела на его губы, и смех Тино оборвался.
– Обычно я начинаю день с пробежки и фруктового коктейля, но сегодня сделаю исключение.
– Чем же ты займешься вместо этого?
Он притянул Миллер ближе к себе:
– Зависит от тебя. Я буду нежен.
Миллер проснулась, почувствовав, как Валентино обнял ее сзади, так же как и чуть ранее этим утром. Она попыталась выскользнуть из его объятий и встать с кровати, потому что прикосновение его сильных, крепких рук возбуждало и пугало ее.
Миллер будто тонула в нем. Его тепло, его запах, ее желание прижаться к нему и никогда никуда не уходить. Это было так же естественно, как дыхание.
С самого начала она чувствовала странное влияние Тино. Но почему это так радовало ее? Разве она не избегала отношений, отлично зная, насколько непрочны человеческие чувства? Но как мог такой ловелас-гонщик, знаменитый своими самоубийственными маневрами на трассе, подарить ей ощущение… ощущение надежности? Ощущение защищенности? В ней, наверное, взыграли гормоны, иначе и объяснений этому не было.
Что-то, давно забытое ею еще после развода родителей, вдруг пробудилось. И следом за этим Миллер с неприязнью осознала, что всю свою жизнь провела в бесплодных попытках получить умиротворение не от человека, а от работы.
Смущенная и озадаченная всеми этими противоречивыми мыслями и чувствами, Миллер попыталась выбраться из его объятий, но Тино ее не пустил.
– Мне нужно привязывать тебя к кровати, чтобы иметь возможность проснуться рядом с тобой? – Его глубокий голос был хриплым ото сна, теплое дыхание играло с ее волосами.
Миллер замерла, желая немедленно убежать и остаться здесь навсегда. Но, в конце концов, она просто физически не могла сопротивляться его силе и поэтому прижалась к крепкому телу Тино.
– Мне пора бы рвать когти.
– Ну, наконец-то хоть одно сочное выражение. Я уж начал сомневаться, что ты на самом деле из Австралии. – И он перевернул ее на спину, поднявшись над ней на одном локте.
Его глаза цвета оружейной стали лениво блестели из-под густых темных ресниц. Миллер прикрылась одеялом, боясь, что Тино все равно его сорвет.
Успокоившись, когда этого не произошло, Миллер медленно выдохнула.
– Зачем ты так упорно пытаешься сбежать от меня? Ты не производишь впечатления девушки, привыкшей так поступать.
– Я так не делаю.
– Тогда останься. Сегодня у меня спонсорская ночь. Ты можешь пойти со мной.
– Я не могу. Мне нужно работать, – произнесла Миллер.
На секунду раздражение вспыхнуло на его лице.
– Ты можешь работать и здесь. У тебя есть твой компьютер.
Миллер перестала хмуриться. Тино опять добивался своего, но что ему даст всего один день? Какая разница, когда она будет дома – сегодня ночью или утром?
Тино убрал прядь волос с ее лба. Боже, до чего же растрепанная!
– Я знаю, о чем ты думаешь. Тебе не нравится неопределенность твоего положения.
Миллер быстро посмотрела ему в глаза. Неужели он так хорошо знает ее? Или ее просто так легко понять?
– Это очевидно, Миллер. Ты ненавидишь сюрпризы, так что из этого следует твоя нелюбовь к неопределенности. Как насчет того, чтобы ты осталась на всю неделю?
"На всю неделю!"
– На пять дней, если быть точным. В таком случае ты сможешь побывать на вечере моей матери, где тебя все равно ожидал бы встретить Тиджей, и присутствовать на гонке в воскресенье.
Миллер нахмурилась:
– Почему ты хочешь, чтобы я пошла на вечеринку твоей матери?
– Честно? Моя мать пригласила всех незамужних девушек обозримой Вселенной и ожидает, что мы с братьями переговорим с каждой и неминуемо в кого-нибудь влюбимся.
Его презрительное отношение к любви задело Миллер.
– Ах, бедняжка. Все эти ищущие внимания девушки в одной комнате. Я думала, так выглядит мечта любого мужчины.
Напоминание о том, что он никогда не сможет надолго привязаться к кому-то, никогда не сможет надолго привязаться к ней, больно укололо Миллер. Ведь единственным, чего она искала, было постоянство! И в отношениях, как оказалось, тоже.
– Едва ли, – произнес он столь драматически, что она едва не рассмеялась, несмотря на раздражение. – Девушки приходят с горящими глазами, алчными мамашами и твердым намерением тебя охомутать. Не думаю, что хоть кто-то мечтает о таком.
Внезапно Тино приподнялся и оперся на локоть, снова нависнув над нею. Его взгляд скользнул по ее лицу, и Тино коснулся чувствительной кожи ее шеи, прямо под ушком, медленно, нежно опускаясь пальцами ниже и ниже.
– Я сделал тебе одолжение в прошлые выходные. Меньшее, что ты можешь сделать, – это спасти меня от навязчивых, неинтересных мне женщин субботней ночью.
Он намеренно понизил голос, и тело Миллер мгновенно отреагировало. Она оттолкнула его руку:
– Перестань. Я не могу думать, когда ты так близко.
– Это, по крайней мере, честно, ведь ты оказываешь на меня то же действие.
– Разве? – спросила Миллер, почему-то напуганная этим признанием.
– Ну… Я могу думать, но почему-то все об одном. – И он вновь дотронулся кончиками пальцев до ее груди, наслаждаясь тем, как она выгибается от удовольствия. – Скажи, что ты останешься.
Ее дыхание замерло.
– Наш секс превосходен, но чем дольше я представляю тебя на вечеринке моей матери, тем больше мне нравится эта идея. Рядом с тобой я смогу расслабиться. И может, даже получить удовольствие от вечера. Да и Кэратерс ожидает твоего участия.
– С каких пор тебя волнует, чего ожидает Декстер? – спросила Миллер, едва дыша.
– Меня и не волнует. – Его ловкие прикосновения стали ощутимее. – Скажи, что ты согласна.
У Миллер приятно закружилась голова.
– Ты снова добиваешься своего, как танк, – пожаловалась она, всеми силами пытаясь сохранить самообладание.
Валентино нежно укусил ее за ключицу.
– Это ведь хорошо?
Сдавшись, она запустила пальцы ему в волосы, наслаждаясь его густыми, тяжелыми локонами.
– Я не знаю, – простонала она и опустила его голову к груди. – Пожалуйста, просто замолчи.
– Я хочу тебя. – Его голос был хриплым, почти как низкое рычание.
Он наконец-то сомкнул губы вокруг ее соска именно так, как это было нужно.
Миллер ощутила себя парящей, ее ноги сжались от нахлынувшей волны удовольствия. Она простонала его имя. Валентино слегка развел ее ножки, и несмотря на то, что мышцы еще болели после слишком бурной ночи, она мгновенно стала готова. Он покопался в столике у кровати и на секунду оставил ее грудь, чтобы зубами раскрыть презерватив, а затем вернулся, прижав ее к кровати.
– Так, на чем я остановился?
Боже, рядом с ним она… Рядом с ним она…
– Скажи, что ты останешься.
Он ласкал губами нежную кожу за ее ушками, и она впилась в Валентино поцелуем.
– Хорошо.
На что она только что согласилась?
– На пять дней.
Он положил ладонь между ее ног, нежно подготавливая к предстоящей страсти.
– Я… – Миллер выгнулась всем телом, уже находясь на самой грани удовольствия и отчаянно желая ее перешагнуть.
– Согласись.
– Соглашаюсь. На что угодно.
Она теряла голову, и ее раздражал этот хриплый смешок превосходства. Бросая вызов его чудовищному самообладанию, она обхватила его бедра ногами и прижала к себе так, что у него не было выбора, кроме как войти в нее глубоко.
Тино зарычал, прильнув к ней, и Миллер улыбнулась, прижавшись лицом к его шее. Она чувствовала, как он стонал в ее волосы, а затем почти лишилась чувств, когда он накинулся на нее с той примитивной страстью, что копилась в нем все это время. И она утонула в водовороте удовольствия, затмившем ее рассудок. Где-то далеко Валентино повторял ее имя, и она ощутила всю переполнявшую его мощь.
Казалось, прошла вечность перед тем, как кто-то из них решился пошевелиться.
– Ты в порядке? – спросил Тино.
Миллер не могла надышаться.
– Спроси через минутку.
Он засмеялся и перевернулся на живот.
– Извини. Это было грубовато.
Миллер вытянула руки над головой.
– Это было чудесно. Я, возможно, больше никогда не смогу пошевелиться.
Со вздохом Валентино слез с кровати.
– Жаль, что я такой роскоши лишен. Вчера я пропустил тренировку, а сегодня до полудня валялся в кровати. Это определенно скажется на результатах команды. – Он нагнулся и поцеловал ее в губы. – Почему бы тебе не остаться в постели? Восстановить силы? Я попрошу Микки заехать за тобой в пять часов, чтобы забрать в город.
В город? Миллер не сразу смогла вспомнить их разговор. Сквозь полуопущенные веки она смотрела, как Валентино ушел в ванную и включил душ.
Тино снова подавил ее волю, будто на танке, и она согласилась остаться с ним на пять дней, чтобы в конце недели помочь ему избавиться от излишнего женского внимания.
"Да о чем ты вообще думала?"
Миллер смотрела в потолок и пыталась прочувствовать тревогу, но ощущала лишь счастье и спокойствие. Ох нет, не из-за этой вечеринки и продолжения их игр в пару, но просто из-за пребывания здесь. Кажется, это называлось удовлетворением.
Что же еще это могло быть? Особенно учитывая ее запутавшиеся эмоции и тот факт, что она даже не знала, сохранила ли работу. Но да, она определенно была счастлива.
Но Миллер была и умна, так что понимала: она не может полагаться на фантазии. Действительность неминуемо возьмет свое, так что ей нужно собраться с мыслями. Сейчас все же стоит согласиться с предложением Тино. Надо позвонить Декстеру, закончить проект Тиджея, а потом провести эти пять дней, как неожиданный отпуск.
Она была уверена, что Валентино позаботится о том, чтобы ей было весело. Разве было что-то плохое в желании пользоваться его гостеприимством чуть дольше? Наслаждаться его обществом чуть дольше?
Миллер перевернулась на живот и взглянула на часы. Десять. В обычный будний день она была бы на работе.
Она вздохнула и прислушалась к щебетанию птиц.
Миллер не питала иллюзий насчет причины своего пребывания здесь. Ей просто нужно было относиться к отношениям так же легко и непринужденно, как и Тино. Никаких страстных чувств, никакого самоедства на каждом шагу. Просто… Просто веселье.
Миллер вышла из машины и улыбнулась Микки, придерживающему для нее дверь. Микки был именно таким, каким она его представляла: большой, мускулистый, способный поднять маленький домик голыми руками. Тот факт, что ко всему прочему он был способен разобраться в женской одежде, просто не приходил в голову.
На улице у дорогого выставочного зала толпились фотографы и фанаты. Все они мгновенно перевели камеры в другую сторону, поняв, что Миллер – не звезда. Искренне обрадовавшись своей неприметности, она взглянула на двух сильных охранников, стоящих по обе стороны красной ковровой дорожки.
Тяжело сглотнув, она лишь сейчас подумала, как глупо будет выглядеть, если ее попросту не впустят внутрь, как вдруг женщина в шикарном черном костюме стремительно к ней подошла:
– Мисс Джейкобс?
– Да.
"Слава богу. Кто-то знает мое имя".
– Меня зовут Крисси. Мистер Вентура просил вас встретить.
Миллер улыбнулась, радуясь, что Валентино оказался таким предусмотрительным. Выпрямив спину, она следовала за Крисси внутрь ярко освещенного павильона.
Присутствующие взглянули на нее, но Миллер ни на кого не обращала внимания, следуя за своим обворожительным гидом между рядами смеющихся гостей, распивающих искрящееся шампанское и вино. Зал гудел от обилия людей, сгущавшихся в центре. Крисси отшагнула в сторону, и Миллер увидел его.
Валентино стоял в центре небольшого круга поклонников. На нем был великолепный костюм в мелкую полоску и белоснежная рубашка с расстегнутым воротом. Он выглядел таким блестящим и ухоженным, таким порочно красивым, что ее рассудок отключился, и Миллер оставалось лишь смотреть.
Сегодня она выпрямила волосы. Из одежды она выбрала черные брюки и золотистый топ. Миллер почувствовала себя раздетой, когда Валентино взглянул на нее.
Господи, она попалась. Крепко попалась. Как он был красив со своими растрепанными, темными волосами и легкой щетиной. И ее тело тянулось к нему. Она целовала каждый сантиметр его кожи. Желание сбежать стало почти неконтролируемым, но тут он улыбнулся, и Миллер мгновенно расслабилась. Все будет в порядке. Она будет в порядке.
Миллер поджала пальчики ног в изящных босоножках, когда он подошел к ней, сверкая взглядом.
– Ты прекрасно выглядишь, – прошептал он, поймав ее руку, чтобы поднести к губам.
Дыхание Миллер замерло, и она не могла отвести от него глаз.
– Забавно. То же самое я только что думала о тебе. Но я, правда, не собиралась об этом говорить, учитывая твое раздутое эго и вот эту группу поддержки, водящую вокруг тебя хороводы, как вокруг елки.
Валентино откинул голову и рассмеялся, а Миллер ощутила себя прикованной к месту. Он хоть представлял, насколько был неотразимым? Да, конечно же представлял. Люди вокруг глаз не могли от него оторвать.
– Как провела день?
– Я работала…
– Вот так новость! – поддразнил он.
– Да, именно. Я поговорила с Декстером, и несмотря на то, что тот не забыл о моем поведении с Тиджеем, не думаю, что он хоть как-то будет препятствовать моему повышению.