Шарлотта и бровью не повела.
- Пока нет. У нас не было времени сообщить всем. Вы вообще первые.
Филип улыбнулся Жюли, испытывая неожиданно сильное желание слегка ее придушить. Кто такой Робер? И почему этому Роберу обязательно должна сообщать о своих решениях столь самостоятельная особа, как Шарлотта Артуа? Насколько важную роль он играет в жизни Шарлотты Артуа - а то, что он ее играет, можно не сомневаться, судя по тому, как вытянулись лица Мориса и Жюли…
Официанты носились вокруг, гул нарастал, на сцене заиграл довольно бодрый джаз, а Филип все думал о загадочном Робере. Тем временем Жюли приставала к Шарлотте:
- Я хочу знать все в подробностях. Может, вы с Филипом присоединитесь к нам завтра за обедом?
- Боюсь, завтра у меня не получится, но скоро мы все соберемся у нас дома, обещаю.
- Учти, я не отстану и буду звонить тебе днем и ночью… Хотя ночью ты, вероятно, не станешь отвлекаться на ерунду? - С этими словами Жюли округлила глаза и повела ими в сторону Филипа.
Шарлотта подумала, что иногда воспитание мешает жить на свете. Взять бы сейчас графин с водой и вылить Жюли за шиворот!
Когда они наконец снова остались в одиночестве, Шарлотта помрачнела.
- Я надеялась подержать эту новость в секрете хотя бы пару дней, но Париж, видимо, слишком маленький город. Куда ни придешь - везде знакомые…
- Такое событие трудно долго держать в секрете, если дело касается королевы виноделия. А чего это ты так озаботилась секретностью?
- Вообще-то я думала о тебе! Нелегко изображать влюбленность, когда ее нет и в помине. А придется - нас будут рассматривать под микроскопом.
- Мне влюбиться - раз плюнуть. О себе подумай. И вообще, отнесись ко всему этому проще, как к игре. У нас все получится. Потом посмеемся вместе.
Шарлотта грустно усмехнулась, придвигая к себе кофе.
- Да уж, смешнее не бывает. "Как я вышла замуж понарошку". Честно говоря, я не в восторге от всего этого. Может, будет лучше, если мы одним махом удовлетворим любопытство всех моих знакомых?
- Ну… что-то в этом есть. Тем более что Жюли я долго не вынесу.
- Все не так уж и плохо. Они милые люди, в общем и целом. Думаю, со временем ты сможешь подружиться…
- Минуточку! Раз уж мне предстоит дружить с твоими друзьями, давай сразу выясним одну важную вещь. Кто такой Робер?
Она не вспыхнула, не побледнела, она вообще в лице не переменилась.
- Робер Нуво. Мой самый старый и самый преданный друг. Мы выросли вместе. Вот с ним ты наверняка сойдешься. Вы чем-то похожи.
- И он тоже захочет со мной дружить? Или ты посвятишь друга в тайну нашего брака?
- Нет! Это касается только нас двоих. У меня есть гордость, в конце концов…
- Чем он занимается?
- Робер? Всем и ничем. Он из старинной нормандской семьи, получил отличное образование, но бизнес его не привлекал, так что делами он занялся только после смерти своего отца…
- Ясно. Тусовщик. Завсегдатай клубов и ресторанов. Друг всего света и полусвета.
- Он веселый и общительный. С ним всегда интересно. Он умеет поднять настроение. И он вовсе не тусовщик.
- С ума сойти! Что ж ты за него не вышла?
- Мы выросли вместе. Робер мне как брат…
- Как он выглядит?
- Высокий. Стройный. Волосы рыжеватые, глаза серые. Красивые руки, длинные пальцы. Он замечательно играет на пианино…
Голос Шарлотты явно потеплел. Филип мрачно смотрел на порозовевшие щеки своей жены и думал: не так уж она и холодна, если так любит своего друга детства. Только вот ошибается, думая, что Филип сможет подружиться с этим самым Робером…
- Ты так вдохновенно о нем говоришь, почему же не хочешь доверить ему свою тайну?
- Потому, что лучший способ сохранить тайну - не говорить о ней никому. Филип, мне тоже не по себе, но поверь: после официального приема все потеряют к нам интерес и начнут сплетничать о ком-нибудь другом.
- Надеюсь.
- Уж поверь мне. Значит, так: мой секретарь разошлет приглашения, а после праздника их жизнь войдет в привычную колею…
- А наша?
- А наша станет проще. Это тоже правда. Филип, ты много делал для Джонни, теперь ты заслужил право на отдых. У меня еще остались дела в Париже, но через неделю мы сможем уехать в Артуа.
- Пфэ! Родовое гнездо гордых графов? На золоте есть будем, на пуху спать…
Шарлотта немедленно сделалась похожа на разгневанную Снежную королеву. Сине-зеленые глаза подернулись ледком.
- Тебе так нравится изображать пролетария умственного труда? Сомневаюсь, что ты никогда не ходил по клубам и не посещал тусовки до случившегося с твоим братом. Я, видишь ли, случайно знаю примерные суммы, которые платят сотрудникам твоего уровня. Полагаю, на работу ты ездил не на велосипеде?
- Тихо, тихо, я такую тебя побаиваюсь. Ты все время забываешь, что Америка - оплот демократии. Графов-герцогов у нас нет со времен… да, собственно, с самого начала. Именно поэтому у нас аристократов обожают, завидуют им и постоянно норовят их как-нибудь поддеть.
- У тебя получается.
- Больше не буду, прости. Покажи мне Париж.
- Сейчас?!
- А когда ж еще? Ночной Париж - даже туры есть специальные.
- День был трудный…
- Брось, Чарли. Меня надо выгуливать. А то у меня разовьется комплекс неполноценности. Официант! Счет, пожалуйста.
- Я заплачу…
- Ну нет! За собственный свадебный ужин я заплачу сам!
8
Когда они вернулись, дом уже спал. Только на лестнице горел приглушенный свет. Филип удержал Шарлотту за руку.
- Не хочешь выпить на сон грядущий?
- Я и так выпила сегодня больше, чем обычно позволяю себе. Ты заметил, мы сегодня почти не ссорились.
- Это потому, что ты уже подпала под мое дьявольское обаяние. Кроме того, мы сегодня практически не обсуждали, с кем останется Джонни.
- Интересно, как он там?
- Так пошли посмотрим.
- А… можно?
- Ты же его тетя.
Они осторожно прошли в комнату Джонни. Малыш крепко спал, обняв одного из медведей. Филип осторожно прикрыл одеялом розовую пятку, отвел золотистые волосы с прохладного и влажного лобика. Мальчик зачмокал во сне, произнес что-то неразборчивое.
Шарлотта осторожно склонилась над кроваткой, поцеловала Джонни в щечку. Филип чувствовал себя растроганным. В этот миг Снежная королева напомнила ему Жанет… Мягкость и нежность, хрупкая прелесть слабой женщины - и никакой стали. В коридоре Шарлотта осторожно пожала руку Филипа.
- Спасибо за сегодняшний день. За тебя приятно выходить замуж, даже понарошку.
- Чарли…
- Спокойной ночи.
Филип притянул ее к себе и поцеловал в щеку. Потом повернулся и ушел в свою комнату - потому что иначе мог и не удержаться.
Когда Шарлотта вошла в свою комнату и бросилась, не раздеваясь, на постель, ее кожа все еще пылала в том месте, где к ней прикасались губы Филипа. Что за нелепая ситуация! Они и женаты, и не женаты. Естественно, первую брачную ночь она себе раньше представляла несколько иначе, да оно и могло бы быть иначе, если, скажем, наплевать на приличия и пойти прямо сейчас в комнату к Филипу, заняться с ним любовью…
В этот миг он уже раздевал бы ее, медленно лаская пылающую кожу, целуя плечи, шею и грудь, доводя до исступления своими ласками…
Шарлотта тряхнула головой, пытаясь избавиться от эротического наваждения. Влечение - это обычная химическая реакция организма, но люди так глупы, что поддаются минутной слабости и теряют голову. Шарлотта Артуа не может позволить себе этой роскоши. Она заслужила право на самостоятельные решения. Она всю жизнь сражалась за это право!
Невидимый ангел скорбно покачал головой, осеняя измученную девушку своими крылами.
Чем ты заплатила за это, девочка?
Одинокими ночами. Звенящей пустотой дома, отсутствием друзей - их заменили партнеры. Неумением смеяться, флиртовать, влюбляться, терять голову…
Насмешливый парень с шоколадным взглядом куда лучше тебя обращается с маленьким племянником. Впервые за много лет заставляет развеселиться суровую Клементину Артуа. Показывает тебе ночной Париж…
Может быть, пора выйти из добровольного заточения в ледяных замках твоего одиночества?
Филип тем временем беззвучно завывал под ледяным душем. Плоть восстала, как красиво выражались в Средние века, и плоть жаждала. Ужаснейшее наказание - быть законным мужем прекрасной женщины и совершенно точно знать, что никогда не окажешься с ней в одной постели.
Несколько раз за сегодняшний день он почти верил, что их с Шарлоттой брак - настоящий. Эта мысль не казалась дикой, наоборот, она ему очень нравилась. Другое дело, что еще несколько дней назад, когда Шарлотта Артуа впервые возникла на пороге их с Джонни квартиры - словно райская птица села на серый бетонный парапет, - он не испытывал ничего, кроме раздражения и презрения к этой бессердечной дамочке, которая собиралась отнять у него малыша Джонни…
Все запутывается с каждой минутой.
Заснул он уже на рассвете, и ему приснился в высшей степени захватывающий сон с участием Шарлотты, Сью и еще парочки скудно одетых девиц, но, когда дело подошло к апофеозу, явился большой и важный слон, стал трясти своим хоботом Филипа за плечи и страшно гудеть ему в ухо…
Довольно быстро выяснилось, что слон - не слон, а дворецкий Биггинс, и он не гудит, а настойчиво будит мистера Марча, ибо того просят к телефону.
Филип сел в постели и ошеломленно посмотрел на дворецкого.
- Меня?! Кто? Я тут никого не знаю… А! Это Чарли. Она небось уже встала и поехала ворочать миллионами…
- Мадам еще спит. У нее болит голова. Вас спрашивает мсье Нуво.
- Нуво? Кто такой этот Нуво… ЧТО?! Робер Нуво?
- Точно так.
- Гм… Видимо, ему не терпится со мной подружиться. Иду.
Через пару минут Филип добрался до телефона и снял трубку.
- Филип Марч у аппарата. Доброе утро, Робер…
- Для тебя - мсье Нуво, мерзавец!
Филип с интересом посмотрел на трубку. Жить стало веселее, это определенно.
- Я тоже рад познакомиться. Как вы говорите: Мерзавец Нуво? Забавные у французов имена.
- Хохмишь, клоун? Ничего. Скоро перестанешь. Думаешь, это сойдет тебе с рук, аферист? Я добьюсь того, чтобы этот брак аннулировали. Ты не получишь денег Артуа!
- А! Я понял. Это поздравление со свадьбой. Слушайте, Робер, вы бы лучше начали с вашей подруги детства. Шарлотта, правда, еще не вставала, но я могу разбудить ее нежным поцелуем, и она…
- Замолчи, сволочь! Пока ты в силе. Запудрил Шарлотте мозги - ты такой же, как и твой братец. Он соблазнил Жанет, но до денег не добрался, ты же хочешь прибрать…
- Слушай, а что ты так переживаешь за чужие деньги? На кокс не хватает? Могу дать взаймы.
- Как ты смеешь так со мной говорить?!
- Заметь, не я первый начал. Я шел говорить практически с братом, в крайнем случае - с другом. Чарли вот уверена, что мы с тобой подружимся. Может, забудем все плохое и начнем сначала?
- Я буду наблюдать за тобой и выжидать. Я дождусь, когда ты совершишь ошибку - а ты ее совершишь. Такие, как ты, всегда совершают ошибки.
- Какие такие?
- Альфонсы. Жиголо. Мерзавцы и мошенники. И вот когда я тебя поймаю, ты пожалеешь о том дне, когда впервые услышал фамилию Артуа. И Нуво!
- Ну о последнем я жалею прямо сейчас. Слушай, а почему ты так плохо относишься к своей подруге детства?
- Не смей произносить…
- Да-да, я же и не произношу. Так почему?
- Бред! Я боготворю землю, по которой ходит Шарлотта!
- Тогда почему ты не уважаешь ее выбор? Почему считаешь ее дурой, не видящей, что перед ней мерзавец и альфонс?
- Она всю себя отдала своей семье и работе. Она неопытна и наивна во многих вещах. Кроме того, ты сыграл на ее чувствах к этому щенку…
- Поосторожнее! Хорошие дантисты сегодня дороги.
- Я вообще не уверен, что это ребенок Жанет. Ведь никто не видел…
- Знаешь, парень, я достаточно тебя слушал. Тошнит уже. Чарли действительно дура.
- Что-о?!
- Она искренне считает тебя своим другом. Любит тебя. Мечтает, что ты будешь рад ее счастью. И даже не догадывается, что ты с ума сходишь от злобы и зависти, поливая грязью все, что дорого Шарлотте. Так вот, запомни: причинишь ей боль или оскорбишь - вышибу все зубы. Скажешь хоть слово про мальчика - ноги вырву. И не звони сюда больше. По крайней мере, не зови к телефону меня.
Филип с наслаждением шарахнул трубкой о рычажки. Биггинс материализовался через минуту.
- Мадам встала и приглашает вас присоединиться к ним с малышом за завтраком.
- Иду. Биггинс?
- Да, сэр?
- Не зовите меня больше, если позвонит этот придурок.
- Слушаюсь, сэр.
- Почему вы уехали из Англии?
- Ревматизм, сэр. Врачи рекомендовали смену климата.
- Понимаю. Ладно, спасибо. Скажите там моим, что я уже бегу.
Джонни самозабвенно рассказывал Шарлотте про то, какой замок они вчера построили с Клотильдой, как здоровско летал на веревочке дракон и какие клевые птички на бульваре - одна села Клотильде на плечо и обкакала ей все пальто! Шарлотта хихикала, слушая рассказ мальчика, и потому не заметила появления Филипа, а тот подкрался к ней и быстро чмокнул в щеку. Шарлотта вздрогнула, румянец окрасил ее бледную кожу.
- Ты меня напугал.
- С добрым утром. Как твоя голова?
- Я выпила таблетку. Все в порядке. Жанно рассказывал мне про свои приключения. Знаешь, я приняла решение: прием устроим как можно скорее, а потом уедем в деревню. Жанно понравится в Артуа. Там в его распоряжении будут лес, луг, речка, кони, собаки, куры…
- Ух ты!
- Да-да, малыш. Тебе там ужасно понравится. Мы с твоей мамой больше всего любили наш старый дом в Артуа. Филип?
- А? Что?
- У тебя вдруг стало очень злое лицо. Что-то случилось? Я слышала телефонный звонок.
- Да. Звонил твой друг. Робер Нуво.
Лицо Шарлотты осветилось радостью.
- Милый Робер! И нахалка Жюли! Наверняка это она разболтала о нашей свадьбе. Вот потому он и позвонил - не мог не поздравить.
- Я сказал, что ты еще спишь, и тогда он поздравил меня.
- Ты пригласил его на прием?
- Ну тут уж ты сама командуй. Откуда я знаю, может, ему будет больно смотреть на наше счастье? Он же не знает…
- Робер никогда не смотрел на меня иначе, чем на сестру.
- Ясно. В любом случае лучше пригласи его сама.
- Хорошо. У меня сегодня переговоры, задержусь допоздна. Вы с Джонни можете найти себе интересное занятие… зоопарк, музеи, шапито - в Париже можно найти все, что угодно. Филип, вот еще что… Возьми это.
При взгляде на серебристый пластик Филип насмешливо присвистнул:
- Платиновая! Лихо. Спасибо, обойдусь.
Шарлотта потемнела лицом и отодвинула недопитый кофе.
- Давай договоримся раз и навсегда: это не плата и не гонорар, не милостыня и не подачка, это даже не пособие по безработице. Это - в основном деньги Жанно. Он имеет на них полное и неоспоримое право, как член семьи Артуа. Кроме того, в эту сумму входит и то, что перешло тебе лично по наследству от погибшего брата и его жены…
- Шарлотта!
- Это чистая правда. Если хочешь - спроси мсье Гидо. Наконец, сюда же включена премия - за то, что ты пошел мне навстречу, сорвался с насиженного места, поехал в другую страну… Помимо чисто человеческого неудобства это еще и определенный финансовый риск. Ты мог бы найти выгодную работу, а вместо этого уехал. Назовем это компенсацией. Она не так уж велика, поверь, но самое главное - меньше всего на свете мне хотелось бы тебя унизить. Я прошу тебя, Филип. Очень прошу. Возьми эту карточку, и не будем больше возвращаться к этому вопросу.
Филип побарабанил пальцами по столешнице.
- Ладно. Исключительно на нужды Джонни. Нет! На свои тоже. Купи себе вещи, если хочешь - книги…
- Умолкни. Предлагаю компромисс. На то время, пока мы… я живу во Франции, возьми меня на работу.
- Что?
- Ты - крупный бизнесмен. У тебя элитное производство. Есть же у тебя штатное расписание?
- Ну… есть, но разве ты разбираешься в виноделии?
- Нет, но я разбираюсь в финансах и в связях с общественностью. Скажем, пиар-менеджер на полставки тебя устоит? У тебя же его наверняка нет.
- Тебе придется угрохать уйму времени, чтобы войти в курс дела…
- Джонни обрел верного друга в лице Клотильды. Я уже не так связан, как в Нью-Йорке. Компьютер, несколько часов работы - и я представлю тебе план работы на месяц.
- Почему на месяц?
Филип посерьезнел.
- Вот что, Маленький Джон, выметайся из-за стола и хватит трескать рогалики с шоколадом. Лопнешь! Иди готовься к походу. Мы выходим на тропу войны.
- Я слышал тебя, вождь! Ур-ра!
Филип развернулся к Шарлотте.
- Месяц - потому что через месяц я уеду. В любом случае. Если Джонни решит остаться… так тому и быть. Если скажет "нет" - не взыщи. В любом случае вы уже подружились, и он сможет приезжать к вам в гости.
- Но ты…
- Месяца вполне должно хватить для того, чтобы разочароваться в нашем скоропалительном браке. Светские львицы выдерживали и меньше. Это не вызовет кривотолков, по крайней мере, дурой ты выглядеть не будешь.
- Филип…
- Согласись, не могу же я годами играть эту роль. В конце концов, наша цель - Джонни, а вовсе не брак.
- Но как ты…
- Ты имеешь в виду, если Джонни решит остаться? Признаюсь, мне будет очень и очень хреново. Возможно, я даже немножечко запью. Шутка. Правда, грустная. Что делать, Чарли? Иногда счастье одного значит несчастье другого. Если я увижу, что Джонни этого хочет, если буду убежден, что он счастлив… В конце концов, именно его счастья мы и хотим, разве нет?
Он потрепал Шарлотту по плечу, не дожидаясь ответа, и вышел, насвистывая под нос какой-то легкомысленный мотивчик. Именно потому он и не слышал, как Шарлотта Артуа прошептала в полном отчаянии:
- Если ты уедешь, я умру…
Как они ни спешили, прием состоялся только в конце недели. Собственно, приемом занималась Шарлотта, а Филип и Джонни вели абсолютно паразитический образ жизни.
Они обошли пол-Парижа пешком, побывали в цирке-шапито, покатались на лошадках, посетили пять музеев, проплыли по Сене на прогулочном катере, осмотрели Нотр-Дам-де-Пари, осчастливили гигантское количество голубей, скормив им полтонны хлеба… Между тем в Париже с каждым днем все ярче разгоралась весна. Почки набухли, готовые брызнуть клейкой зеленью первых листьев. Голуби ухаживали за подругами, угрожающе курлыча и выкатывая сизые и радужные груди. Воздух пропах чем-то тревожащим и приятным, чему имя - весна. На газонах засинели первоцветы. Солнце с каждым днем грело все сильнее.
Джонни освоился в древнем и вечно юном городе с легкостью урожденного француза. Он уже вполне сносно болтал с Клотильдой по-французски, знал несколько важных пешеходных маршрутов, свел знакомство с одним забавным старичком на бульваре Распай…
Филип наблюдал за племянником со смешанным чувством - радости и тоски. Больше всего его радовало, что мальчик начисто избавился от своих страхов, совсем не плакал, жадно и охотно впитывал все новое, что дарил ему каждый новый день.