– Госпожа Вейн, вы можете идти, – Марио махнул рукой, – но, уж пожалуйста, не вздумайте устроить какую-нибудь глупую выходку или начать самостоятельное расследование. Одиноких агентов, знаете ли, быстро убивают, а я не желаю отягощать свою совесть еще и вашей смертью.
– Я не буду делать глупостей, – Малика сконфузилась, припомнив, что именно после подобной выходки ей пришлось повисеть, привязанной к ветке, а под ногами складывали дровишки для костра.
"Быть агентом – не самое подходящее занятие для такой безголовой ведьмы, как я", – мелькнула очень здравая, хотя и запоздалая мысль.
А руки уверенно потрошили чемодан в поисках приличного платья. В конце концов, не являться же в дом к родственнику лунного лорда в рединготе с лоснящимися на локтях рукавами?
* * *
Брай Рутто был уважаемым в Ловенне лунником. Более того, Брай оказался лунником весьма и весьма зажиточным, если судить по его дому: новенький, деревянный, наличники, двери, ставни – все покрыто изумительной резьбой. Да и размеров жилище Брая оказалось нешуточных. Не дом – а самый настоящий дворец, только из дерева.
Пока Малика стояла посреди улицы и глазела на жилище Рутто, к широкому подъезду подошла парочка нечеловеческого происхождения – и он, и она – нарядно, но не вычурно одетые. Лунники пошушукались, оглядываясь на ведьму, а затем вошли в дом. В тот момент, когда дверь приоткрылась, малика услышала чью-то виртуозную игру на клавикорде.
– Хм, – задумчиво сказала ведьма.
Затем она расправила складки на своем новом, темно-изумрудном шелковом платье, которое подчеркивало загадочную зелень ведьмовских глаз, поправила маленькую шляпку и решительно шагнула к дверям. Ей, пропади все пропадом, только нужно поговорить с Браем Рутто. Йоргг! Малика уже не сомневалась в результате беседы. Вряд ли зажиточный лунник захочет покинуть свой уютный дом ради какого-то там перламутрового замка среди пустошей.
Ведьма постучала бронзовым молоточком, и через несколько минут ей открыл юноша в синей ливрее. Он уставился на нее, не скрывая удивления, а затем, поморгав, любезно спросил, кто она и чего хочет.
– Я ведьма, Малика Вейн, – а слух ее не обманул. В доме Брая кто-то играл вальс! – передай своему господину, что у меня есть к нему важное поручение.
Желтые глаза юноши оставались непроницаемыми. Он лишь сделал шаг назад и коротко поклонился.
– Прошу вас, госпожа Вейн. Сегодня у господина Рутто праздник, день рождения. Вы сможете найти его среди гостей.
– Вот как, – пробормотала Малика, не торопясь проходить, – я даже не знаю как он выглядит…
– О, это несложно, – лунник дружелюбно улыбнулся, – господин Рутто будет облачен в золотой камзол. Это, конечно, немного старомодно, но господин предпочитает одеваться так, как было принято во время его юности.
– А могу ли я узнать, который день рождения справляет господин Рутто?
– Сотый, – и, поклонившись, юноша дал понять что разговор окончен.
Окончательно смутившись, Малика вошла. Нет, ну надо же, как ей не повезло! Из ледника на бал. Хорошо еще, что хватило ума переодеться, а то хороша бы была Малика Вейн, явившись на день рождения Брая Рутто в мятом и перепачканном платье, в котором пришлось осматривать трупы…
А вальс не смолкал. Звуки его становились все громче, подсказывая Малике верный путь. Она шла сквозь анфиладу деревянных комнат с высокими сводчатыми потолками. Золотистое дерево повсюду, причудливая резьба, выполненная настоящим мастером, легкий аромат роз, мешающийся с запахом молодого вина. Гостей она завидела издалека; как и следовало предположить, многие кружились в танце, роскошно одетые дамы и кавалеры. Ведьма мысленно призналась, что на их фоне выглядит как серая мышка – "но я же здесь не за тем, чтобы красоваться?!!"
И, как назло, за спиной раздалось непривычное:
– Могу я аганжировать госпожу на танец?
Малика даже не успела сообразить, что происходит, как ее уже вели в танце по залу, уверенно, властно. Раз-два-три. Раз-два-три.
Вконец смутившись, она подняла глаза на своего кавалера. Ну, конечно. Лунник. Кого еще здесь можно встретить?
– От вас изумительно пахнет, – он улыбнулся, – я знаю, что для людей это не комплимент, но все же говорю это, поскольку… Вы пахнете не так, как обычные люди.
– Я ведьма, – коротко пояснила Малика. Что тут скрывать?
– А, вот в чем дело, – снова белозубая улыбка, от которой бы бросило в дрожь любого честного этернийца, но только не Малику.
– Вы даже не дали мне возможности отказаться от танца, – сказала она, – где я могу найти господина Рутто? У меня к нему дело.
– Которого из них? – весело осведомился мужчина, – их здесь двое, старший и младший.
– Мне нужен Брай Рутто.
– А-а-а… Вы его найдете, если пройдете по тому коридору в кабинет. Но ведь… вы не уйдете прямо сейчас?
– А вы, однако, самоуверены, – Малика не стала сдерживать улыбку, – вы даже не представились.
Она со все возрастающим интересом рассматривала столь неожиданно объявившегося кавалера. Разумеется, он выглядел очень молодо – но ведь все лунники лет до трехсот выглядят не старше людского тридцатилетнего возраста. Он даже чем-то походил на Марио: светлые волосы, светлые глаза, бледная кожа. Вернее, лунника можно было бы назвать почти близнецом господина Игиро; только при виде Марио вспоминались пшеничные поля и ледяные озера, а этот молодой, рослый мужчина напомнил Малике Ночную Странницу. Бледную, призрачную, скользящую и при этом невыносимо прекрасную, заставляющую сердце сживаться в сладкой тревоге.
… – Но вы не дали мне шанса представиться, околдовав ароматом своего тела, – проворковал он, – в вас есть нечто… особенное, прекрасная незнакомка.
– А вы, значит, прекрасный незнакомец?
– Если вы на самом деле так думаете, то я весьма польщен.
– Меня зовут Малика Вейн, – строго сказала ведьма.
– Я – Дэйнор, граф Сильван-младший.
– Отпустите меня, граф, у меня дело к Браю Рутто.
– Разве я могу отпустить такое сокровище?!!
Раз-два-три, раз-два-три…
– У меня просто нет слов, граф, – пробормотала ведьма.
– К чему нам слова?
Он поймал ее взгляд и загадочно улыбнулся, а по телу ведьмы как будто пробежала невесомая волна чужой силы.
– Что это вы делаете? – нахмурилась она.
Не хватало еще, чтобы этот красавец начал копаться в ее мыслях! И агент Вейн сосредоточилась на замечательном ритме вальса. Раз-два-три!
– Разве не заметно? Пытаюсь вас соблазнить! – последовал совершенно серьезный ответ.
– Вот еще! Лучше отпустите меня, Дэйнор Сильван-младший, не тратьте понапрасну свое время. Разве вы не слышали, что ведьмы устойчивы к подобного вида чарам?
Глаза цвета белого золота, достаточно редкие, блеснули азартом.
– Вы мне нравитесь, госпожа Вейн. А я получаю все, что хочу. Я, знаете ли, истинный аристократ.
Малика обреченно вздохнула.
– Как мне сложно с вами, Дэйнор. Ну скажите, что такого вы во мне нашли?
– Для меня достаточно вашего запаха, – с детской непосредственностью ответил лунник, – разве вы не знали, госпожа Вейн, что дети Ночной Странницы ищут себе пару именно по запаху?
– Вы шутите.
– Вовсе нет. Вот увидите… Вы уже в паутине, госпожа Вейн, и паук неподалеку…
"Ох, не нравится мне такое сравнение", – подумала ведьма.
А в следующее мгновение Дэйнор что-то сделал – она успела почувствовать легкое давление чужой силы, как будто плеснули в лицо теплой солоноватой водой. Деревянный потолок подернулся рябью, и Малика, к собственному ужасу, ощутила стремительно разливающееся по всему телу… желание.
Ноги, руки стали ватными; она с устрашающей скоростью превращалась в марионетку в сильных руках светлоглазого лунника. Но еще страшнее было то, что ведьме совершенно не хотелось сопротивляться происходящему с ней.
"Вот она, лунная магия", – мысленно усмехнулась она, – "а я и не знала, каково это…"
Стоп. Нет, конечно же, знала. Тот единственный раз, когда ей пришлось обнять Альвена Рутто, когда он позволил ей увидеть своих воспитанников…
Почти повиснув на руках Дэйнора, ведьма продолжала его разглядывать, но теперь уже оценивающе. Так, как женщина смотрит на мужчину, с которым ее связала судьба, на одну ночь – а может быть и навечно.
В светлых глазах билось пламя торжества.
– Позвольте, госпожа Вейн, я вас уведу отсюда, – хрипло прошептал он ей на ухо, и Малика, окончательно потеряв способность думать, молча кивнула.
Вместо мыслей в голове плавал розовый и приторно сладкий туман. Она купалась в странном, нечеловеческом запахе кожи лунника – от него пахло лесом и ночью, хотя никому не объяснить, как именно благоухает тьма, замешанная на лунном свете. Осталось только одно: содрать с него нежно-сиреневый сюртук, разорвать белоснежную блузу с кружевными манжетами, и…
– Я могу тебя поцеловать? – прошептал Дэйнор.
– Да.
Розовый туман клубился перед глазами, и ведьма даже не заметила, что они остались совсем одни, что зал с танцующими парами остался позади, а вокруг царит приятный золотистый сумрак. Она запрокинула голову, обвила руками шею нежданного любовника – "а разве он мой любовник?" – обеспокоилась крошечная частица здравого рассудка, и ей, хохоча, ответила лунная магия, плещущаяся в крови:
– Да.
Откуда-то издалека раздался звук рвущейся ткани, но все это показалось Малике далеким и ничего не значащим.
"Платье. Мое новое платье", – беспечно подумала она, – "ну и пусть".
А потом и эта жалкая мысль где-то потерялась, утонув в мерцающем тумане. Единственное, пожалуй, что немного смущало Малику, так это ощущение неправильности происходящего. Что-то здесь было не так, но что?
И вдруг наваждение схлынуло, оставляя неприятную, болезненную пустоту.
…– Прошу прощения, что помешал. Но вы, Дэйнор Сильван, должны покинуть этот дом. Немедленно. Так пожелал Брай Рутто.
От звуков этого голоса Малике захотелось немедленно провалиться сквозь пол. Она поднялась на цыпочки, чтобы выглянуть из-за плеча лунника: в дверях, сложив руки на груди, стоял беглый лунный лорд и с легкой насмешкой смотрел прямо на нее. Йоргг! Следовало предвидеть нечто подобное, не правда ли?!!
Чувствуя, как в груди все подернулось хрусткой ледяной коркой, Малика быстро огляделась и попыталась стянуть у ворота безнадежно испорченное платье. Проклятие, проклятие! Как же так… все получилось?!! К горлу подкатил горький комок, а из клочьев розового тумана выкристаллизовалась одна единственная мысль. Всеблагий, что он обо мне подумает?!!
Между тем Дэйнор повернулся так, чтобы закрыть ее собой и глухо зарычал.
– Я хочу знать причину, по которой прогоняют наследника уважаемой семьи.
– Ты ее знаешь, – спокойно ответил граф Рутто, – ты сделал то, что не одобрил бы ни один здравомыслящий лунник. Ты оскорбил гостью хозяина.
Дэйнор вдруг рассмеялся.
– Оскорбил?!! Спроси у нее сам, она может сказать только то, что была бы не прочь продолжить!
– Ты прекрасно знаешь, что без твоего Дара ничего подобного бы не произошло, так что уходи. Или позвать прислугу, чтобы тебя выпроводили?
– Да ты просто не можешь забыть, как я тебя отделал в прошлый раз, – Дэйнор быстро взял себя в руки, и говорил очень спокойно, сдабривая свою речь изрядным количеством иронии.
– Этот долг я тебе верну, не сомневайся.
Граф Сильван одернул сюртук, обернулся к Малике и властно притянул ее к себе. Она не стала сопротивляться – толку-то…
– Мы еще увидимся, моя душенька.
Потом он быстро коснулся губами ее виска и ушел, а для Малики наступил тот самый миг, которого она очень хотела избежать.
Но… не произошло ровным счетом ничего.
Альвен Рутто все так же стоял в дверном проеме и казался слишком бледным в черной, без единого проблеска, одежде. А она застыла рядом с роскошным диваном, сжимая у ворота разорванное платье и со страхом думая, что нужно, наверное, что-нибудь сказать. Лунник ее опередил.
– Я провожу вас в кабинет Брая, госпожа Вейн.
Она вздрогнула.
Как, и это – все? Ни единого упрека в легкомысленном поведении?
– Откуда вы знаете, что он мне нужен? – хрипло мяукнула ведьма первое, что пришло на ум.
– Я ожидал увидеть по крайней мере инспектора Берна, – с легким презрением ответил граф, – но, я вижу, он не решился сюда приехать и отправил вас.
– Вы бросили жителей Блюменса.
– После посещения праженской тюрьмы я не считаю себя более обязанным лечить людей от лунной немочи. Если вам удастся уговорить Брая, то он отправится в мой замок… Идемте же, госпожа Вейн.
Малика ощутила, как кровь прилила к щекам.
– Я… простите. Я не могу… в таком виде…
На бледных губах лунника вдруг мелькнула ироничная улыбка.
– Превосходный вид, госпожа Вейн. Так вы хотя бы похожи на женщину, а не на книжного червя из Академии.
Она вспыхнула. Ну вот, теперь начнутся оскорбления. Возможно, даже взаимные.
– Не понимаю, на что вы намекаете, граф Рутто, – поджав губы, сказала она, – но, раз уж вы полагаете, что вашего родственника не шокирует мой внешний вид, то я готова.
И, гордо подняв голову, Малика собиралась было прошествовать мимо лунника, но он мягко удержал ее за локоть.
– Ваша шляпка, госпожа Вейн, осталась на диване… – а в следующее мгновение желтые глаза зло вспыхнули, – вы… вы, Малика Вейн, агент по делам нечеловеческих сущностей?!! Что ж, прекрасная карьера для посредственной ведьмы!
Лунник окинул ее откровенно брезгливым взглядом, как будто перед ним вдруг оказался здоровенный раздавленный таракан.
"Любопытно, Дэйнор тоже об этом теперь знает?" – подумала ведьма, а вслух огрызнулась:
– Неприлично без приглашения копаться в чужих мыслях, граф Рутто.
– Это у вас болтается на поверхности, госпожа Вейн. Как дерьмо в проруби. Разве что на лбу не написано – я агент, нанятый для того, чтобы вынюхивать и отправлять на казнь всех, кого сочту подозрительным!
– Не ваше дело, граф! – она вдруг разозлилась, – даже если я и агент, то вам, наверное, интересно узнать, почему я им стала?
– Понятно, почему, – лунник облил ее истинно королевским презрением, – чтобы не упокаивать призраков по три сотни за каждого!
– Чтобы вас выпустили из тюрьмы! – рявкнула Малика, – чтобы ваша драгоценная персона разгуливала на свободе, и чтобы c вас не успели содрать кожу и набить ее опилками, изготавливая чучело лунника! А следовало бы, честное слово! И без того у вас в голове одни опилки!
Внезапно накатила слабость, стало душно. Малика оперлась о дверной косяк, несколько раз вдохнула глубоко-глубоко. Лунник молчал, а когда она подняла глаза, то поняла: сказанные слова достигли цели. Граф Рутто выглядел… растерянным. И даже беспомощным. Он хотел ее поддержать, но ведьма попятилась.
– Не смейте меня трогать, понятно? Отведите меня к Браю, я требую…
Лицо лунного лорда вмиг окаменело. Он с наигранным безразличием пожал плечами и процедил:
– Следуйте за мной, госпожа Вейн. Я думаю, что Брай будет непротив поделиться с вами одним из платьев своей нынешней подруги.
* * *
Это оказалось в высшей степени унизительным: стоять за резной ширмой в нижней сорочке, в то время как Альвен приносил платья одно краше другого, а Малика не могла толком втиснуться ни в одно из них. И кто бы мог подумать, что подруга Брая Рутто окажется столь хрупкой?
– Я посмотрю, не осталось ли чего из гардероба матушки Брая, – процедил граф, – помнится, она была чуть шире в кости.
– Вы ее знали?
– Видел мельком, но это было очень давно.
Он помедлил, словно ожидая продолжения разговора, но затем вздохнул и быстро вышел. Малика приложила холодные ладони к пылающим щекам. Йоргг! Это не просто невезение, это не иначе как знак свыше. И почему она вечно попадает в неприятные истории?
Хлопнула дверь, ведьма осторожно высунулась из-за своего хлипкого укрытия. Лунный лорд нес что-то темно-фиолетовое, с обилием кружевных оборок.
– Немного старомодно, – пояснил он без тени улыбки, – но, пожалуй, вам подойдет. Примерьте.
– Спасибо. – в руки легла тяжелая шелковая волна.
Малика еще раз выглянула из-за ширмы – Альвен Рутто стоял посреди гардеробной, сцепив руки за спиной, и пристально разглядывал противоположную стену.
– Вы сердитесь на меня, граф?
– Просите, за что я на вас должен сердиться?
Малика выдавила нервный смешок.
– За неподобающее поведение в приличном доме. Не знаю, что это на меня нашло.
– Зато я знаю, что на вас нашло, госпожа Вейн. У лунников бывают разные таланты по части магии. Некоторые, вроде меня, могут читать мысли и делиться ими с другими. А некоторые, вроде Дэйнора, обладают способностью туманить людям мозги. Так что не стоит себя считать виноватой в происшедшем. Дэйнора выставили, и более в этих стенах никто на вас не покусится.
"Очень жаль", – едва не вырвалось у Малики, но она вовремя прикусила язык. По крайней мере, Дэйнор не узнал, что она – агент по делам нечеловеческих сущностей.
– Я заметил, что вы носите кулон Хаора, – вдруг сказал Альвен, – надеюсь, вы его хорошо исследовали, прежде чем надеть?
– Мне показалось, в нем нет ни капли магии, – она ловко шнуровала корсет, – с чего вы решили, что он особенный? Хотя, конечно же, спасибо за подарок. Он в самом деле особенный. Он красивый.
"И напоминает мне об Ирисовых пустошах", – закончила она про себя.
– Может быть, потому, что эта магия не затрагивает вашу специализацию?
– Не думаю, – сказала ведьма, но в душу запали сомнения.
Пожалуй, настало подходящее время задать луннику пару вопросов.
– Когда вы приехали сюда, граф?
Он помолчал, словно размышляя.
– Не помню, госпожа Вейн. Я был… как бы это сказать… немного расстроен и раздосадован тем, как обернулась моя поездка в Пражен.
– Зачем вам было ехать в Пражен?
– По личному делу, которое вас уже не касается, – ядовито отозвался лунник, – а почему вы спрашиваете? Агент Вейн проводит допрос подозреваемого?
– Нет, я…
Она помялась, а затем тяжело сказала:
– Мне показывали клок шерсти лунника, который остался в пальцах одной из жертв. Он совершенно черный, граф.
– Я не единственный черный зверь в Ловенне.
– Да, но вы…
– Я бы не стал убивать людей только потому, что с меня сняли три шкуры в Пражене, – тоном, не терпящим возражений, ответил Альвен, – как видите, я попросту бросил Блюменс на произвол судьбы.
– Бросили тех, кто меньше всего виноват в ваших злоключениях!
– А мне все равно, госпожа Вейн, знаете ли! И я вам не раз говорил, что мне безразлична судьба честных жителей Блюменса и прилегающих земель!
Беседа зашла в тупик. Малика нырнула в верхнее платье и расправляла фиолетовые складки. Затем она пожаловалась нерешительно:
– Мне снятся странные сны, граф.
– Какое совпадение, госпожа Вейн! Мне тоже снятся сны. Правда, я не могу судить о том, насколько они странные.