Глава 5
Теплые губы Портера распалили желание Алэйны. Она жаждала большего. Он запустил пальцы одной руки в ее волосы. Алэйна обмякла, прижавшись к его твердой, мускулистой груди.
Они целовали друг друга все откровеннее, Алэйна почувствовала вкус малины на его языке. Портер слегка наклонил ее голову, чтобы было удобнее целовать Алэйну, а она вцепилась пальцами в тонкую ткань его рубашки. Все в нем привлекало ее. Начиная с его взглядов и улыбки и заканчивая заботой о собственном ребенке.
Прямо сейчас она легко представляла, почему влюбилась в этого человека и вышла за него замуж.
Она желала вспомнить их взаимные страстные переживания и слова, которыми они обменивались. И ей было неприятно, что Портер все это помнит, а она нет.
Она упивалась настойчивостью, с которой он старался ее завоевать. Это восторгало и возбуждало ее…
Услышав характерный гул катера, она вдруг насторожилась. И напомнила себе, что целовала мужчину, которого, по сути, не знает. И которому еще не доверяет полностью.
Она толкнула его в грудь, прерывая поцелуй, а потом робко на него посмотрела.
Она заставила себя рассмеяться:
– Мне не следовало этого делать. У тебя жена, страдающая от амнезии, и ребенок, а я набрасываюсь на тебя.
Его смех отразился от океанского бриза. Портер снова засмеялся, запрокинув голову, а потом сжал свою переносицу.
– Ты всегда умела свести меня с ума, – сказал он.
Она затрепетала от его слов.
От ветра волосы упали на ее лицо, и она отвела их рукой в сторону:
– Прости. Я, хм, не хотела подавать тебе противоречивые намеки и вводить тебя в заблуждение.
Он провел пальцем по ее губам:
– Мне всегда нравилось, как ты меня заводишь. Пусть мы нередко спорили, но на физическом уровне нам было хорошо. – Он снова провел пальцем по ее губам и отвел руку. – Но я не шутил, говоря, что не желаю тебя торопить с решением.
– Приятно слышать. – Она беспокойно вскочила на ноги и стала складывать продукты в корзинку. – Влечение между нами… проблематично.
Ей захотелось уйти. В любом случае им необходимо узнать, как дела у их ребенка. Собирая продукты, она сунула себе в рот еще кусочек сыра бри, наслаждаясь его кремовой текстурой.
– Мы были женаты несколько лет, – сказал он, нарушая молчание. – Даже если этого не помнит твой мозг, я считаю, что об этом помнит твое тело. Мы будем действовать медленно.
Он протянул ей темный шоколад. Она взяла его, и их пальцы соприкоснулись.
– А если я вообще ничего не вспомню? – спросила она.
Его губы растянулись в хитрой улыбке.
– Тогда мы все начнем сначала.
– А если я уже не та женщина, какой я была? – Ее сердце беспокойно колотилось.
– Ты та самая женщина, с которой я познакомился пять лет назад.
Поставив корзинку на пляжное кресло, она принялась складывать в нее контейнеры с едой.
– Нет. Я изменилась. На прошлой неделе, когда я вышла из комы, я узнала, что я замужем и у меня есть ребенок. Это было удивительно. И эти новости очень меня изменили.
– Конечно.
– Ты поддакиваешь мне, – сказала она. – Но, по-моему, ты меня не понимаешь. Похоже, ты просто хочешь начать все заново.
В какой-то степени она понимала его желание. С логической точки зрения Портер был прав. Но на уровне эмоций ей хотелось, чтобы события развивались по совершенно другому сценарию. Как же ему объяснить, что ее тяготят противоречивые чувства?
Стиснув зубы, он опустился на колени, чтобы помочь ей сложить продукты.
– Я пытаюсь помочь тебе вспомнить, как ты просила.
– В это я не верю. Ты хочешь, чтобы я снова стала той женщиной, на которой ты женился. Чтобы наша жизнь была прежней.
Он мрачно фыркнул:
– Ты не представляешь, как заблуждаешься.
Алэйна замерла, а потом присела на песок. У нее похолодело в груди.
– Значит, отношения между нами были не слишком хорошими?
– Я этого не говорил.
– Когда я спросила тебя, часто ли мы ссорились, ты ответил, будто мы спорили, а потом у нас были бурные примирения.
– Так и есть.
– Но мы спорили. Часто. – Она закрыла корзинку.
– Супружеские пары часто спорят.
– И мы не исключение.
– Да, Алэйна, мы с тобой спорили. – Он пожал плечами. – Мы с тобой несовершенны. По-прежнему. Но у нас есть шанс построить нашу семью. Мы этого давно хотим. Ты готова поверить мне в этом, по крайней мере?
Он вглядывался в ее лицо. Щеки Алэйны горели, она пыталась обуздать душераздирающие эмоции. Портер просит ее довериться ему. И она должна ему доверять. Они поженились, но она чуть не изменила ему, если верить словам Сейдж Хардинг.
Она почти не знает Портера. А его желание заставить ее поверить ему лишь сильнее нервирует Алэйну. Портер, с которым она общается теперь, не давал ей повода ему не доверять. Но в глубине души что-то мешало ей довериться ему полностью.
– Конечно, я верю, что ты хочешь построить семью, – сказала она.
У нее закружилась голова и сдавило грудь. Алэйна вдруг запаниковала, хотя Портер просто ее обнимал. Она знала, что ее страхи необоснованны, но все же, учитывая негативный опыт их прошлых отношений, она не могла не беспокоиться о том, какой одинокой позволила себе стать. И можно сказать, что Портер ограничил ее свободу, привезя сюда, где она никого не знала, как когда-то делал ее бывший парень.
Что еще она знает о Портере, кроме того, что он так нежен с Томасом?
Ее руки начало покалывать. Алэйна ощущала себя зажатой между прошлым, которое она помнила, и прошлым, которое она не помнила. Ей нужно побыть одной. Вскочив на ноги, она повернулась и побежала.
Стук ее ног вторил настойчивым мыслям в ее голове. Она даже не заметила, что сжимает кулаки, пока не влетела на кухню. Липкая и раздавленная малина упала в раковину, когда Алэйна разжала пальцы.
Алэйна сделала глубокий вдох. А потом еще один.
Ей некого позвать на помощь. В такие периоды она отчаянно хотела поговорить с матерью или отцом. Они всегда знали, что сказать ей и как помочь в определенной ситуации. Но они умерли, когда она училась на первом курсе университета. Воспоминание об этом моменте, о том ужасном телефонном звонке, по-прежнему свежи в ее мозгу.
Она сделает все, чтобы у нее была полноценная семья.
Томас заслуживает любви и покоя. И родителей, которые его обожают. Она уже так сильно полюбила своего сына. И, честно говоря, крепкая семья нужна ей так же, как и Портеру.
Семья намного важнее ее собственного счастья.
И тут Алэйна испугалась, что произойдет с ее браком, если она вспомнит события последних пяти лет.
Врачебный осмотр Томаса прошел благополучно, Портер закрыл за своей женой дверцу автомобиля на парковке больницы. Это было их первое совместное путешествие за пределы дома. Он взглянул на заднее сиденье и увидел ангельскую улыбку Томаса.
Врач подтвердил, что Томас выздоравливает. Нужно просто потерпеть и подождать.
Иногда ждать чертовски трудно. Портер обошел автомобиль и уселся на водительское сиденье. С одной стороны, он благодарен, что Алэйна и Томас вместе с ним. С другой стороны, он чувствовал, будто после пикника на пляже его отношения с Алэйной стали напряженнее. Она отгородилась от него стеной, и он не понимает почему. После поцелуя она беспокоится и нервничает от его простого прикосновения. Только вместе с Томасом оба чувствуют себя в своей тарелке. Портер нисколько не сомневался, что Алэйна любит сына.
Портер строил дорогие дома по всей стране. Он самостоятельно создал многомиллиардную корпорацию, отказавшись от помощи своей богатой матери. Однако все эти достижения не сравнятся с отрыжкой Томаса или смехом Алэйны.
Портер ни на что не променяет свою семью. Его обвиняют в упорстве, однако оно ничто по сравнению с тем, как сильно он постарается стать отличным семьянином.
Он завел двигатель и включил радио:
– Давай заедем в гастроном, купим продуктов, а потом поедим на веранде?
– Портер, я бы предпочла выбраться из пляжного домика. Я не хочу сидеть взаперти целый день. – Алэйна посмотрела в окно, когда они проехали мимо оленей из ветвей ивы рядом с больницей.
Портер улыбнулся – терпение рано или поздно вознаграждается. Алэйна хочет выйти из дома. Это хороший знак. Возможно, она начинает ему доверять.
– Конечно. Мне нужно появиться на стройплощадке, чтобы проверить работы перед сдачей объекта. А остальная часть дня принадлежит нам. – Он взял ее за руку и нежно ее сжал.
– Я не возражаю. Кроме того, мне нравится видеть тебя в действии.
Быстро улыбнувшись ему, она включила рождественскую радиостанцию. Алэйна покачивала головой в такт джазовых композиций из старой классики, пока они ехали через город, где вдоль главной дороги на пальмах были развешаны световые гирлянды в виде белых снежинок.
Им не понадобится много времени, чтобы добраться до работы Портера. Впереди был длинный пляж, за которым находился особняк в испанском стиле, который предстояло проверить Портеру.
– Портер, как здесь красиво. Какая экзотика. – Она оглядела решетку между гаражом и дверью. Десятки растений были аккуратно высажены во дворе.
Портер остановил автомобиль:
– Да. Это мой любимый из недавних проектов. Ты хочешь остаться в машине или пойдешь со мной? – Он вглядывался в ее глаза, словно желая прочесть ее мысли. Она оглянулась через плечо на двух мужчин, которые говорили друг с другом, стоя у большой арочной двери.
– Я хочу пойти с тобой. Но сначала скажи, кто они. – Она махнула рукой на мужчин.
– Тот, что повыше ростом, мой второй помощник. Его зовут Оливер Флаурной, он по-прежнему холост. Того, с кем он разговаривает, зовут Мика Сигал, он наш финансовый директор. Иногда мы ужинаем в ресторане с ним и его женой, Брианной. У них есть малыш, Дэнни. Он обожает тебя. Как все дети.
– Хорошо. Оливер и Мика. Надо запомнить. – Она постучала себе по виску и прерывисто хохотнула. Потом она отстегнула ремень безопасности и вышла из машины, чтобы отстегнуть Томаса от автокресла.
Алэйна в самом деле необычная женщина. Она сделала огромный шаг на пути к выздоровлению. Портера впечатлило, с каким бесстрашием она возвращается в мир, которого не помнит. Она была не просто красивой, но и удивительной женщиной. В ней чувствовалась душевная сила, которая однажды так привлекла Портера. Он не понимал, почему впоследствии перестал замечать эту черту ее характера.
Ему очень хотелось увести ее от любопытных глаз и зацеловать до умопомрачения.
Портер откашлялся и заставил себя сосредоточиться на предстоящих делах. К тому времени, когда Томаса отстегнули от кресла, Мика и Оливер подошли к их машине. Оба молчали. Алэйна качала Томаса на руках, поглядывая то на Оливера, то на Мику, а потом на Портера.
Оливер – худощавый мужчина с темно-каштановыми волосами – кашлянул, чтобы нарушить молчание.
– Как вы себя чувствуете, Алэйна? – спросил он, явно чувствуя себя ужасно неловко из-за ее амнезии.
– Ну, по-всякому. А как вы, Оливер?
– Хорошо, – ответил он. – Готовлюсь отпраздновать Рождество у своей сестры.
– Это… хорошо. – Качая Томаса, она посмотрела на мужчину пониже ростом с каштановыми волосами. – А как у вас дела, Мика?
– Не могу жаловаться, мэм. – Он моргнул, будто заставляя себя посмотреть в ее глаза. – Дома все в порядке.
Снова наступило неловкое молчание.
– Мы рады, что вам лучше, – прибавил Мика и снова заморгал.
– Мы тоже, – сказал Портер, желая разрядить атмосферу. – Алэйна, отдай мне Томаса, а сама сходи и посмотри первый этаж. С задней веранды открывается потрясающий вид. Оливер, ты откроешь для нее дверь?
Алэйна кивнула, радуясь возможности уйти. Портер взял у нее Томаса.
– Конечно. – Оливер отпер дверь и шагнул внутрь, чтобы включить свет.
Алэйна быстро и бодро вошла в дом. Ей понравились паркетные полы и белая отделка. Она улыбнулась Портеру, взглянув на него через плечо, а потом вышла во внутренний дворик.
Портер поразился ее смелости. В прежние годы он спросил бы ее, какие картины можно повесить в этом доме. Ее опыт всегда благосклонно оценивали покупатели жилья.
– Как ты справляешься с ролью отца? – Мика начал светскую беседу с Портером, пока они ходили по дому.
– Это все, что я хотел. Но я не представлял, каково мне будет. Он смешной.
– И очень симпатичный. – Мика слегка потянул здоровую ногу Томаса. – Как проходит его лечение? Должен признаться, я мало знаю об этом заболевании.
– Ему потребуется еще две операции и физиотерапия, но врач ожидает полного выздоровления. Мне ужасно не нравится, что он болеет.
Мика сочувственно кивнул:
– Он улыбается, когда видит тебя. Это здорово.
– Верно. – От близости, которая возникла у него с сыном, у Портера потеплело на душе.
– А Алэйна?
– Она прирожденная мать. Никакая амнезия не лишит ее этого качества.
– Мне очень жаль. Я хотел сказать, что все к лучшему, раз вы… Черт, я веду себя как бесчувственный чурбан.
Выражение лица Мики стало напряженным, но Портер знал, что тот не хотел никого обидеть своим комментарием. Отношения Портера и Алэйны были очень сложными до аварии, и об этом многие знали.
– Не волнуйся. Я знаю, ты не имел в виду ничего плохого.
– Приходите к нам на ужин. Давайте посидим как старые супружеские пары. – Мика казался по-настоящему заинтересованным.
– Я поговорю с Алэйной. Мы выясним, готова ли она к этому. Она хочет поговорить с людьми из нашего прошлого, а я желаю дать ей все необходимое. Просто нужно быть осторожнее и следовать указаниям врача. – Разговаривая с Микой, Портер внимательно наблюдал за Алэйной.
Она разглядывала дом. Казалось, дом сделан специально для нее. Мягкие классические линии и арки подходили ей больше угловатых форм в стиле модернизма в их пляжном доме.
Почему он не понимал этого раньше? Он вспомнил, как она постоянно старалась подстроиться под его вкусы и желания. Он не мог избавиться от мысли о том, что должен воспринимать ее как личность, а не как женщину, которая вписывается в его видение идеальной семьи.
– Конечно. Поговорим и выберем время. По ужинаем у нас дома. Или пойдем в ресторан. – Мика похлопал его по плечу. – Или сходим на балет.
– Ты шутишь? Балет? – Наклонив голову набок, Портер посмотрел на Мику.
– Я просто проверяю, слушаешь ли ты меня. Ты отвлекся, глядя на жену.
Портеру было трудно на нее не смотреть. Алэйна пленила его, занимала его мысли.
Увидев ее в доме в испанском стиле, он задался вопросом, правильно ли поступил, купив пляжный дом после того, как они узнали, что оба должны лечиться от бесплодия.
После осмотра строящегося дома они уселись в машину, и Портер поехал в любимый ресторан Алэйны – "Рыбак Фрэнк". Он хотел, чтобы сегодняшний день был для нее особенным.
Обед был восхитительным. Вкусная рыба. Свежее авокадо. Живая музыка.
Учитывая все обстоятельства, Алэйна отлично проводила сегодня время. Портер был очарователен, как всегда, и удовлетворял каждый ее каприз и желание. И он заботился о Томасе.
Ей стало любопытно, что будет, если память к ней не вернется.
Может быть, им нужно заново начать отношения. Новая семья в новом доме, похожем на тот, который она совсем недавно видела. Она почти представила, как Томас делает первые шаги по паркетному полу. А на стенах дома развешаны предметы искусства.
Когда они вошли в магазин детской одежды, она оглядела лица других покупателей. Портер вышагивал рядом с ней, пока она катила впереди себя тележку. Он почти машинально положил руку ей на талию.
– Какой рождественский подарок от меня был лучшим? – спросила она, глядя на секции с одеялами.
Взглянув на цены, Алэйна быстро поняла, что попала в очень дорогой магазин.
– Однажды ты подарила мне картину, сделанную на основе строительного проекта, которым я занимался в начале своей карьеры. Она мне понравилась. Она висит над моим письменным столом в кабинете.
– Я бы хотела поближе ее рассмотреть, – ответила она. – Чтобы понять, в каком стиле я работала. А какой рождественский подарок от тебя мне понравился больше всего?
– По-моему, неожиданная поездка в Париж. Мы провели неделю в художественных галереях, если хлеб и сыр бри.
– Ах, хлеб и сыр. – Она рассмеялась, скрывая сожаление от того, что не помнит о поездке. – А что тебе дарили на Рождество в детстве?
Она замедлила шаг у стойки с игрушками.
– Моя мать, делая мне подарки, из кожи вон лезла. Она адвокат. Я говорил тебе об этом? – Взяв игрушечную белую сову, он помахал ею перед Томасом, который одарил его беззубой улыбкой.
– Ну, таких деталей мне никто не сообщал, – сказала Алэйна. – Я считала, что она очень богата. Она взяла отпуск, чтобы приехать к нам? Как мило.
Он помахал рукой:
– Моя мать такой же трудоголик, как и я. Ни она, ни я не высыпаемся.
– И еще она предпочитает наблюдать за спящими детьми.
– Моя мать оригинал.
Алэйна прижала к груди игрушечного медведя:
– Жаль, что моя мама не встретилась с Томасом. Она бы его полюбила.
Он взволнованно нахмурился:
– Я сожалею, что ее нет рядом с тобой.
Алэйна положила медведя на полку:
– С твоей матерью на удивление легко ладить. От нее не исходит никакой угрозы.
– Ты не должна бояться моей матери. – Он взял игрушечного оленя и снеговика и протянул их Алэйне. – Что скажешь?
– Замечательно. И еще я предлагаю прямо сейчас заложить семейную традицию. Давай начнем с еды. Что мы обычно ели на Рождество?
– Традиционная индейка и утка. Тебе нравились устрицы, а мне клюквенный пирог.
– Давай приготовим на нынешнее Рождество совершенно другие блюда. Например, жаркое. – Она щелкнула пальцами. – Или отварные креветки.
– Отварные креветки? На Рождество?
– Да. – Она впервые почувствовала, что контролирует свою новую жизнь. – Отварные креветки с кукурузой и картофелем. Возможно раки или крабы, начиненные колбасой. Что скажешь?
Он надел ей на голову шапку Санта-Клауса.
– Ты так взволнована. Я съем все что угодно, чтобы тебя порадовать. – Он коснулся ладонью ее щеки. – Я так соскучился по твоей улыбке.
Она снова подумала, что Портер испытывает в этой ситуации. Он фактически потерял жену. Сначала она была в коме, а теперь у нее амнезия.
– Мне жаль, что из-за меня у тебя столько неприятностей.
– Я счастлив, Алэйна. – Его глаза светились искренностью, и у нее засосало под ложечкой.
– Продолжаем делать покупки. Сегодня я не буду жаловаться, что ты богат. – Она толкнула тележку к следующей стойке с плюшевыми игрушками.
– Мне нравится ход твоих мыслей. – Он бросил ей огромную игрушку полярного медведя. Она легко ее поймала.
Алэйна помахала медведем перед Томасом и включила звуковое сопровождение игрушки. Портер взял небольшую игрушечную утку и начал играть с медведем.
Он чувствовал себя так естественно. Как будто они были обычной семьей. Томас хихикал, глядя на импровизированное представление родителей.
К ним подошла пожилая дама: