- Хочешь опять напомнить, что еще тот сюжет с рыжим халатом не прошел в эфире? - перебил он. - Я сто раз говорил тебе, что телевидение - это процесс, что необязательно показывают все, что отсняли. Кстати, прихвати завтра с собой эту рукопись. Она что, правда, вся в крови?
- Нет, только первая страница была в крови и грязная, поэтому Мелани выкинула ее. Но… - Я мучительно подбирала слова, чтобы перейти к теме развода. - Но это неважно, Нестор, я хочу сказать…
- Конечно, неважно! Кровь сделаем краской, не переживай!
- Завтра я не могу! - собрав всю силу воли, выкрикнула я.
- Хорошо, давай я договорюсь с Рейно на послезавтра или на пятницу, - неожиданно миролюбиво предложил он. - Последнюю сцену дописываешь?
- Да!
- Так бы сразу и сказала. Чего орать? Разве я не пойму, в каком ты состоянии? Дописывай. Привет. Не буду тебе мешать. Значит, договорились на пятницу?
- Нет, Нестор. В пятницу я тоже не могу. И дело вовсе не в последней сцене.
- А в чем?
- Это не телефонный разговор. Нам нужно поговорить! Прямо сейчас! Это очень важно!
Он вдруг захохотал.
- Ты беременна? Хочешь поговорить о разводе?
Я была ошеломлена: мнимая беременность - какой замечательный и убедительный предлог! Как же я со всей моей писательской сноровкой не могла изобрести его?
- Как ты догадался?
- Не думай, что я нанимал частного детектива. - Нестор продолжал веселиться, а вовсе не злорадствовал, что было бы логичнее. - Ты на связи только после восьми утра и до часа, а потом не доступна даже по мобильному. Твой-то, этот, будущий папаша, как он терпит наши выходы в свет?
- Терпит. Он поклонник твоего таланта…
- Только не ссорься с ним из-за этого! - Нестор хохотнул. - Ладно, мадам Мориньяк, я сейчас к тебе приеду. Полагаю, твоя последняя сцена потерпит?
- Потерпит.
- Вообще-то, конечно, было бы лучше встретиться не сегодня, - сказал он. - Я сам сегодня писал всю ночь. Тоже финальная сцена, сама понимаешь! Так и уснул за столом… Проснулся, дописал последний абзац и позвонил тебе. Думал, сообщу тебе насчет завтрашнего мероприятия. Ты же всегда просишь предупреждать заранее. Потом хотел полежать в ванне, и на вторую половину дня у меня давно назначена одна встреча.
- Лежи в ванне, иди на встречу. Но это не изменит ничего. Все, Нестор. Пока. Мне нужно работать.
- Подожди! Не вешай трубку! Шампанское? Торт бисквитный или взбитые сливки? Я забыл, какой ты любишь?
- Трюфельный, Нестор, и русскую икру. Но это тоже ничего не изменит.
- Это мы еще посмотрим! Я сейчас приму душ, побреюсь, надену белый смокинг и явлюсь с икрой и тортом!
- Ценю твое чувство юмора, но, когда полезешь под душ, имей в виду, что ровно в час дня меня здесь не будет.
- Понял, понял! Целую. До скорого!
Глава 21,
в которой я сначала каждую минуту поглядывала на часы
А потом мои герои вдруг так активно начали говорить и действовать, что клавиатура компьютера едва успевала за моими пальцами.
"Внезапно через прорехи туч выглянуло солнце. Дождь не прекратился, но от теплого света и зеркальных нитей дождя долина Луары, открывшаяся перед глазами всадников, показалась им сказочной и очень родной одновременно.
- Вы слышите?! - воскликнула Мелани, замедляя бег коня.
Колокол часов на далекой башне замка отбивал время. Мелодичный звон тихо разливался над долиной, а с последним ударом, как если бы это было обговорено заранее, на небе вспыхнула радуга. Радостные ворота, через которые им предстояло с триумфом войти в родной город. Мелани обвела взглядом лица своих трех спутников. Они были усталыми, мокрыми от дождя, но светились надеждой и любовью.
- Колокол всегда бьет в полдень, - сказал кавалер де Шабли и посмотрел на нее.
Антуан может говорить все, что угодно, подумала она, но почему же в каждой его фразе я слышу: "Милая, я люблю тебя"?
- Осталось совсем немного, господа, - сказала она.
- Да, - поддержала ее графиня де Грийенкур. - Мы успеем. Мы докажем, что ваш отец не предатель! Вперед, друзья! - Она пришпорила свою Графиню и понеслась вперед.
- Вперед!
- Вперед!
Кони чувствовали настроение своих хозяев и, забыв про усталость, стремительно перешли на галоп. Дождь кончился, солнце било им прямо в глаза"…
В мои глаза тоже било солнце, и мне приходилось щуриться, глядя на побледневший от света жидкокристаллический экран. Хотя что я мучаюсь? Надо просто подстроить яркость. Я протянула руку к рычажку справа возле экрана и вдруг увидела циферки в его нижнем углу: "14.03"…
Боже! Меня обдало жаром. Еще час назад я должна была отсюда уйти, а в это время - обедать с Мелани. Она наверняка волнуется, но не звонит, чтобы не отрывать "мамочку" от работы. Но если в три часа мы с ней не выйдем из дому, мы опоздаем к Луи! Как же я могла забыть про время: я ведь знаю, что около двух в мои окна всегда начинает лупить солнце. Впрочем, понятно - уже два месяца, как я ухожу отсюда в час. Я приготовилась набрать номер Мелани, но телефон зазвонил сам.
- Извини, мамочка! Хорошо, что ты там!
- Я, правда, заработалась. Застряла там. Это ты меня извини. - А куда пропал Нестор? - попутно думала я. Он же собирался приехать сразу, как мы поговорили, это было где-то около десяти утра. Наверняка уснул в ванне. - Я уже выезжаю, ангел!
- Не надо! Не торопись, мамочка! Я специально позвонила, там ты или не там? Ты не волнуйся, я уже пообедала сама. Не торопись. Ты много написала?
- Много, ангел. Даже удивительно. Одна последняя глава осталась и эпилог.
- А про радугу написала?
- И про радугу! - Кстати, радугу над долиной придумала она. - Ты, правда, пообедала, ангел?
- Правда, правда. Знаешь, ты пиши дальше. Не торопись. А то не получится сюрприз!
- Пожалуйста, поосторожнее с плитой, Мелани! Не обожги руки!
- Нет! Это не пирог, мамочка! Это лучше!
- Показался росток? - У Мелани в горшочек посажена апельсиновая косточка. - Или зацветает новый кактус?
- Лучше, мамочка, лучше! Ты только не торопись! И позвони мне перед уходом. Мы поговорим!
- Ты меня пугаешь, Мелани.
- Да нет же, мамочка. Все очень хорошо. Только не спеши. Лучше еще поработай.
- Но мы можем опоздать к папе!
- Нет! Это не страшно! Он ведь все равно завтра будет дома, а ты напишешь побольше, и мы скорее попадем к дедушке.
- Маленькая дипломатка. Ну ладно, давай тогда встретимся сразу у нашего метро и поедем к папе. Ровно в три!
- Ну посмотрим…
- Что значит "посмотрим"?
- Мамочка, это сюрприз!
Я поняла, что все равно не смогу добиться от нее ничего определенного, напомнила, что мы встречаемся у метро в три, и заверила, что не буду спешить. В общем-то разумно: раз уж я не попала домой к двум часам, то теперь глупо мчаться, чтобы заскочить за Мелани. Станция метро совсем не далеко и не нужно переходить дорогу.
Таким образом, у меня в запасе было минут пятнадцать - двадцать, чтобы выпить кофе и созвониться с Нестором, сказать, что ухожу отсюда. Или не звонить? Сам виноват: нужно было приходить вовремя. Но, поставив чайник на огонь, я все-таки набрала его номер.
Бесконечные длинные гудки. Уснул в ванне, точно! Пусть протекает на кого угодно.
Тем не менее я позвонила на мобильный. Тоже никакого ответа, ни привета от автоответчика - либо забыл в машине, либо действительно сладко спит в джакузиевой купели.
Я выключила компьютер, попила с бутербродами кофе - мы ведь пробудем у Луи часа два, а я осталась без обеда. Проверила, не горит ли где свет, хорошо ли я завернула газ, и собралась уйти, злорадно думая о том, как Нестор явится, а меня уже здесь нет и не будет в ближайшие дни. Пусть поволнуется, попереживает. Может, хоть теперь поймет, что все нужно делать вовремя, а не тогда, когда ему одному удобно.
Я уже вышла из квартиры и вставила ключ в замок, как зазвонил телефон. Подходить или нет? Наверняка это Нестор очнулся. Ладно, лучше подойду, решила я, все-таки не чужой человек, зачем лишний раз заставлять его волноваться. Я распахнула дверь, прошла в комнату и, сняв трубку, подумала, что надо было вообще-то дверь закрыть.
- Мадам Мориньяк? - Незнакомый надменный молодой женский голос.
- Да…
- Ваш муж у нас в больнице. Приезжайте срочно. Нужно подписать бумаги.
- Какие бумаги? Что с ним?
- А почем я знаю? - раздраженно бросила девица, с чавканьем перекатывая во рту жевательную резинку. - Я регистратор. Мне велено вас разыскать, я разыскала.
- Он… Он жив?
- Ну-у… - протянула она. - Наверное, жив пока. Иначе бы сами хирурги звонили. Записывайте адрес, мне тут некогда со всеми трепаться!
Она назвала больницу. В двух кварталах от моего дома, машинально отметила я. Затем я услышала короткие гудки.
Глава 22,
в которой я стояла с гудящей трубкой в руках
"Жив пока"?!!
На лестнице послышались шаги. Я обернулась. Я ведь хотела закрыть дверь. Зачем? Мне же надо срочно в больницу!
- Привет! - В квартиру заглянул Луи.
- Сюрприз!
Я помотала головой, потому что не поверила своим глазам.
- Ты разговаривала с Мелани? - Он весело посмотрел на трубку в моих руках. - Уходить собралась? Открыла дверь? - Луи поводил дверной створкой. - И она все-таки задержала тебя в последнюю минуту?
Я немигающе уставилась на него, а трубка все гудела.
- Надин, ты что? Это же я! - Для убедительности он потыкал в свою грудь пальцами. - Я договорился! Они на день раньше выписали меня! Ты не рада? Глупый сюрприз, да?
- О Господи! - Я зачем-то протянула ему трубку, он повесил ее на рычаги. - О Господи…
- Надин! Да что с тобой, Надин? Ты вся трясешься! - Луи нежно обнял меня и погладил по волосам. - Прости, я вовсе не предполагал, что напугаю тебя до такой степени. - И поцеловал куда-то в шею.
- Луи… - Я спрятала лицо у него на груди. От рубашки пахло лекарством, щекой я чувствовала, что под рубашкой по-прежнему бинты. - Луи, все ужасно…
- Что ужасно? Что случилось, Надин? - Он пригнулся, почти присел на корточки, и, держа в своих мои руки, нарочито серьезно смотрел на меня снизу вверх. Так он разговаривал с Мелани, когда хотел ее ободрить. - Кто тебя обидел? Кто посмел? Я им всем задам!
- Никто, Луи. Никто. - Я чувствовала, как у меня дрожат губы и слова получаются с трудом. - Нестор в больнице. Я должна…
Луи терпеливо слушал, ободряюще кивая, а его глаза наполнялись сочувствием.
- Мне звонили… Я должна подписать какие-то бумаги. Наверное… наверное, согласие на операцию, - выдавила я.
- Бог мой! Что с ним?
- Я не знаю… Но больница рядом! Наверное, попал в аварию. А может быть, сердце… Нестор иногда жаловался на сердце… Но давно. В последнее время мы не говорили о его здоровье… Только о творчестве… О его и о моем тоже… Он ехал сюда… Я сказала, что мне нужен развод… Ну почему я не сказала об этом раньше?! С глазу на глаз!.. Но, но… Но, Луи! - Я вскинула на него глаза. - Это я виновата! Я не могла! Понимаешь, не могла! - Я отшатнулась и закрыла лицо руками. - Он все время говорил, что любит меня!.. А я… я… Я не могу без Мелани!
- Успокойся, Надин, пожалуйста, успокойся. - Луи обнял меня и крепко прижал к себе. - И молчи. Ничего не надо говорить. Все, все, моя хорошая, все. - Он гладил мою спину и утешал, как ребенка. - Пошли, нужно торопиться. Давай ключи, я закрою дверь. И поедем. Моя машина внизу. Зря ты не пользовалась ею в мое отсутствие.
- Я плохо вожу. Вдруг бы я попала в аварию с Мелани?
- Я тебя потренирую, научишься. - Мы спускались по лестнице, Луи вел меня за руку. - Или попросим Элис.
- Только не Элис! Она бешеная! Ты тоже гоняешь так?
- Умничка моя, успокоилась? - Луи легко поцеловал мой лоб возле кромки волос - сначала моей кожи ласково коснулись его теплые губы, а потом - пушистая мягкость его усов. - Не волнуйся, моя хорошая, мы поедем аккуратно. В какой, ты сказала, он больнице?
Глава 23,
в которой к нам вышла пожилая женщина-врач
- Мадам Мориньяк? - Она дружелюбно улыбнулась. Очень крупная, светлая, безмятежная, вероятно бретонка. - А вы, как я понимаю, младший брат мсье Мориньяка? Замечательное сходство! Комплимент вашим родителям от меня! Такая разница в возрасте и такое сходство!
- Скажите, доктор… - начала я, не решаясь ни произнести при Луи "что с моим мужем?", ни разубеждать ее насчет их родства.
- Доктор Анье. - Она показала пальцем на буквы, вышитые на ее халате, и тут же потеряла ко мне всякий интерес, разглядывая Луи, как экспонат кунсткамеры. - А кровь у вас с братом случайно не одной группы, мсье?
- Случайно одной, доктор Анье, - суховато ответил Луи, но тоже почему-то не стал открещиваться от "брата". - Вы нам скажете, что с ним, или нет?
- Да-да, пройдемте в палату, там все, что вам нужно подписать, мадам, - небрежно бросила мне она, повела нас в глубь коридора и опять обратилась к Луи: - А вы случайно не делали анализ костного мозга?
Я пошатнулась: только сейчас до меня начало доходить, к чему клонит эта безмятежная докторша: кровь, костный мозг!
- При таком-то родственном сходстве, - выразительно глядя на Луи, продолжала она.
Я почувствовала, что теряю чувство реальности…
- Прекратите! - воскликнул Луи, ловко подхватывая меня. - Разве вас не учили, доктор, как сообщать родственникам о проблемах их близких?
- А что сообщать? - басовито удивилась она. - Никаких особых проблем. Выбираясь из машины после аварии, мсье Мориньяк поранил обе руки и какое-то время не сможет писать и самостоятельно держать ложку. Но ни вывихов, ни переломов! Небольшое сотрясение мозга, сутки-другие в его возрасте лучше полежать, а так все в порядке. Проходите, господа! - Она распахнула перед нами дверь палаты.
Глава 24,
в которой до дома Нестора мы доехали молча
Мне не пришлось называть даже адрес. О своем любимом писателе Луи знал буквально все - вплоть группы крови, совершенно случайно совпадавшей с его. Нестор попросил привезти ему одежду: чтобы зашить и перевязать руки, пиджак и рубашку пришлось разрезать, а брюки были порваны и в крови. В больнице Нестор предполагал провести дня два-три, его страховка позволяла и не такие медицинские услуги.
- Конечно, если здесь прилично кормят. Дома-то у меня все равно нет няни, - с деланной жизнерадостностью говорил он, разводя в стороны своими забинтованными по локоть руками.
В больничной распашонке в игривый горошек и с завязочками на шее он выглядел ужасно жалким и безнадежно старым по сравнению с Луи, а их противоестественное сходство еще больше усиливало впечатление.
Пока я заполняла и подписывала за Нестора стопку разных формуляров и анкет, бестактная доктор Анье продолжала задавать "братьям-близнецам" вопросы об их общих детских болезнях, о ходе физического развития, о пристрастиях в еде и тому подобном и черновато шутила по поводу донорства органов. А "братья", не сговариваясь, подыгрывали ей! Мне же было не по себе от их "солидарности" - от этой всей ситуации, определенно не самой счастливой в жизни обоих, неприятно веяло мистикой.
Мы покинули Нестора вместе с доктором Анье. Заметив, что она собралась уходить, мой мудрый муж заявил, что очень устал и хочет поспать до ужина.
- До завтра, дорогая, - сказал он и потрогал забинтованной рукой свою щеку, давая понять, что ждет поцелуя.
Я поцеловала его щеку, он - мою. Доктор Анье умилилась.
- А братья? - спросила она.
Назойливая дура, подумала я, а Луи как ни в чем не бывало шагнул к изголовью Нестора, похлопал его по плечу, звонко чмокнул возле уха и произнес:
- Поправляйся скорее! Ты нам нужен здоровым.
- Я постараюсь, брат. Береги ее.
- Все-таки фамильное сходство - великая вещь, - задумчиво произнесла доктор Анье уже за дверью и покачала головой. - Я вам завидую, господа, честное слово. Только я не знала, что у писателя Мориньяка есть брат. Вы тоже писатель, мсье?
- Нет, - ответил Луи. - Всего доброго, доктор Анье. Спасибо вам. - И за руку потащил меня к выходу.
- Редкостная дура, - сказала я. - Просто идиотка!
- Не суди строго, - сказал он. - Мы действительно похожи.
- У вас действительно одна группа крови?
- Действительно.
- Откуда ты знаешь?
- Мориньяк - мой любимый писатель. Я знаю про него все! Группа крови указана в его интернет-сайте. Слушай, хочешь, вернись, поболтай с ним? Я подожду в машине.
- Не стоит. Поехали. Мелани наверняка волнуется, потеряла нас.
- Вряд ли. Она знает, что я с тобой. Еще только четыре без четверти.
- Четыре? Значит, прошел всего час? А мне показалось - целая вечность…
- Это впереди у нас с тобой целая вечность, садись. - Он распахнул передо мной дверцу машины. - Давай заедем сразу за его вещами, чтобы завтра тебе не тратить на это время.
- Наверное, я и так потратила на него слишком много времени. Надо было развестись пять лет назад.
Луи внимательно посмотрел мне в глаза, улыбнулся, приведя в движение полосочку между усами и губами, и аккуратно тронул машину с места.
Без единого слова. Я тоже промолчала. Зачем толковать о каких-то пяти годах, когда впереди вечность? Но внутри я чувствовала беспокойство, и чем больше мы приближались к дому Нестора, тем сильнее меня от этого беспокойства трясло.
Взгляд консьержки - любопытство, недоверие, недовольство плюс недоброжелательность - окончательно выбил меня из колеи. Мои руки задрожали так, что я едва попала на нужную кнопку лифта, а перед дверью Нестора отдала ключи Луи - я бы все равно не справилась с ними.
Мы вошли в квартиру. Огромный холл с мохнатым серебристо-изумрудным ковром. Ворс такой длинный, что ноги приятно провалятся по щиколотку, если снять туфли. Я так и сделала. Луи захлопнул дверь.
- Как ты? - спросил он. - Здесь очень красиво!
- Да, - сказала я. - Все хорошо. - И вдруг зарыдала в голос, бессильно опускаясь на этот самый мохнатый ковер.