- Что ты? Что ты, моя милая, что ты? - Луи моментально встал на колени рядом и прижал мою голову и плечи к себе. - Ну ведь все хорошо. Ты сама сказала, что все хорошо. Нестор поправится, ничего особенно страшного с ним не произошло! Ты просто переволновалась. Ты совсем не виновата ни в чем! Обычная авария. Их каждый день случается миллион! И бывает гораздо хуже - переломы, травмы позвоночника, даже летальный исход. А он всего лишь порезал руки. Все заживет! Ну не плачь! Не нужно! Расскажи мне всю свою беду! Расскажи! Все-все! Я пойму. Тебе станет легче. Поверь мне!
Он гладил мою голову и спину, легко целовал волосы, но ни остановить слезы, ни рассказать ему свою "беду" я не могла. Разве могла я сказать ему, что зарыдать меня заставила жуткая мысль. Глядя на эту шикарную квартиру, я вдруг подумала, что, если бы Нестор разбился сегодня в машине, все это великолепие досталось бы одной мне. Я его законная жена! И мы бы стали жить тут с Луи и Мелани. Она была бы счастлива - она так любит все красивое… И от этой жуткой, предательской мысли мне стало страшно и стыдно. Ужасно страшно и страшно стыдно! А от бинтов под рубашкой Луи пахло больницей… И в этом была какая-то жестокая закономерность - Луи вышел из больницы, а Нестор попал. Конечно, по сравнению с тем, что было с Луи, раны Нестора - пустяки! Но все равно - кровь…
- Нет, Луи, - прошептала я. - Это я виновата! Я дала роману кровавое название, и теперь сплошная кровь вокруг меня! Мне страшно, Луи! Мне так страшно!
- Глупенькая моя суеверная, добрая, милая фея, - он взял в руки мое лицо, приподнял и заглянул в глаза. - От доброй феи не может быть никакой крови, никакого зла! Спроси Мелани, даже она знает, что вокруг доброй феи не может быть ничего плохого! - Луи говорил, его губы двигались, и усы, и эта самая тоненькая полосочка… - Вставай, вставай! Где здесь кухня? Наверняка в холодильнике есть какой-нибудь сок или газированная вода.
- Поцелуй меня…
Он улыбнулся и осторожно поцеловал мои мокрые щеки.
- Поднимайся! - Его усы сделались мокрыми от моих слез и блестели. - Я тебе помогу. - Он потянул меня за руку. - Вставай!
- Не так, Луи. В губы!
На какое-то мгновение он застыл. Глубоко вздохнул. Я увидела, как дрогнул уголок его губ, - наверное, ему еще больно так глубоко дышать, успела подумать я. Обнял меня распахнутыми руками, прижимаясь ртом к моим губам, и мы рухнули на этот самый ворсистый ковер.
Поцелуй был долгим-предолгим. Как вечность, о которой говорил Луи. И во мне все сияло и переливалось. Наверное, вечность тоже так сияет и переливается в безмолвии… Вечность - это что-то такое космическое, что-то, что сияет и переливается там. Ну да, конечно, все, что есть любовь, приходит оттуда, оно живет там, сияя и переливаясь в радужном счастливом безмолвии…
- Еще, Луи, еще… - шептала я.
- Моя, моя единственная… моя самая добрая фея, - шептал он и целовал, гладил меня, но не куда попало, а именно туда и там, где мне было особенно приятно, словно он заранее знал, что надо целовать и ласкать именно - сгиб локтя, шею дорожкой к плечу, бок от талии к коленям… И наш шепот вовсе не разрушал сияющего безмолвия принадлежавшей только нам вечности…
Но почему-то Луи вовсе не пытался раздеть меня и вовсе не торопился приступить к самому главному, словно одежда совсем не мешала, впрочем, она действительно не мешала его нежности. Может быть, в ласке через одежду было что-то неестественное, но это было настолько пленительно и остро - чувствовать через тонкую ткань летнего платья его горячие руки и обжигающие губы. И загадочное прикосновение усов… Но мои руки отнюдь не устраивало, что они не чувствуют живой кожи.
- Еще, еще! - шептала я и начала расстегивать пуговицы его рубашки.
- Не стоит. - Он бережно сжал мои руки, поцеловал пальцы. - Там бинты, тебе будет неприятно.
- И гипс до колен? - задыхаясь от желания, буквально простонала я.
- Нет… - Он отстранился, опустил глаза, перевел дыхание и, смущенно улыбаясь, спросил: - Ты хочешь… Хочешь, чтобы я раздел тебя? Ты… ты уверена?
- Ты странный. - Кашлянув, я облизнула пересохшие губы. - Зачем спрашивать? Да еще в такой момент!
- Я люблю тебя, я не хочу сделать тебе больно!
- Что ты сказал?
- Больно в моральном смысле. Я не хочу, чтобы ты потом сожалела об этом!
- Не то! - Я затрясла головой. - Не то! Что ты сначала сказал?
- Что люблю тебя. Разве ты не знаешь?
- Но ты никогда не говорил мне об этом!
- Но ведь это и так ясно. И потом, у меня не было на это времени, ты же ни разу не навестила меня без Мелани. Для посетителей были и утренние часы.
Я вздохнула.
- Извини. По утрам я…
- Молчи! - Он поцеловал мои губы. - Ничего не говори. Не оправдывайся. Я все понимаю. Тебе нужно время. Сегодня я это особенно понял. У тебя еще не все кончилось с мужем. Он тебя любит. Очень любит! Настолько, что, даже отпуская тебя ко мне, попросил беречь! Меня попросил. Понимаешь, меня! Своего соперника. Парня, который уводит у него жену! Знаешь, Надин, я не представляю, как бы повел себя в аналогичной ситуации. - Он сел на ковре и обнял свои колени. - Я так ждал, когда закончатся эти два месяца, мечтал, что выйду из больницы и мы с тобой будем вместе. Я видел тебя во сне днем и ночью! Твое лицо, грудь, волосы. Мне даже снился запах твоих волос! Я так рвался к тебе, уговорил врачей. Я бы не пережил в больнице последнюю ночь! Я бы все равно сбежал.
- Луи. - Я пододвинулась и положила голову ему на плечо. - Луи, я тоже все время думала о тебе. Знаешь, как я называла тебя в мыслях? Сказочный король эльфов, сказочный король Луи. Правда, я не придумала это сейчас. Я назвала тебя так сразу, как только увидела в первый раз. Тогда, в участке. Ты сидел на фоне солнечного окна. И сам был такой волшебный, светлый. Ты угостил меня пивом и я так боялась брать банку! Я боялась прикоснуться к твоим пальцам! - Я погладила его сложенные в замок руки. - А сейчас я трогаю тебя, и это такое счастье!
- Спасибо, фея. - Он повернул голову и легко поцеловал меня в висок. - Ты - это счастье. Я очень боюсь потерять тебя. Но, даже если ты решишь вернуться к нему, я не буду пытаться помешать. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. И вовсе не обязательно, чтобы со мной.
- Глупый, глупый Луи-король! - Я растрепала его отросшие за время, проведенное в больнице, волосы. - С чего ты взял, что я вернусь к Нестору?
- Он любит тебя.
- Тогда спроси, кого люблю я.
- Об этом не спрашивают. Об этом говорят, когда находят нужным.
- Пойдем. - Я встала и потянула его за руку. - Пойдем, я скажу тебе это в моей спальне. Будет как бы наша первая брачная ночь.
- Нет! - Он замотал головой, и его глаза были испуганными, как у нашкодившего ребенка.
- Не бойся, Луи-король. Я никогда в жизни не спала там с мужем. Я вообще всего лишь один раз спала с ним в этом доме. Полтора года назад.
Луи непонимающе захлопал ресницами.
- Эту квартиру он купил накануне нашей свадьбы. Тут работали дизайнеры, а жили мы совсем в другом доме. В день венчания мы только фотографировались здесь, и в тот же вечер улетели в свадебное путешествие на Мальту. Почему на Мальту? Там мало французов, это привлекательно для таких популярных людей, как Нестор. Никто на улице не узнает. Мы вернулись через неделю, и в газетном киоске в аэропорту купили журнал с моим рассказом. Да, это был мой первый опубликованный рассказ. Нестор гордился страшно! Но до появления рассказа в печатном виде. Он приревновал меня к творчеству. Конкурент в одном доме! Я тогда еще этого не понимала и ужасно обиделась, когда он сказал, что я без него ничего не стою, что я бездарность, и все такое. Мы поссорились прямо в такси, которое везло нас из аэропорта сюда, уже в новую квартиру. В такси это была еще ссора, а дома разразился жуткий скандал! Я заперлась в своей спальне, но он вовсе и не рвался ко мне. У Нестора сложное отношение с сексом, хотя физически он вполне здоровый человек. А на рассвете я собрала кое-какие свои вещи и ушла, пока он спал. Между прочим, в ванне. Нестор, когда перепсихует, всегда спит в ванне. Обычно я боялась, что он захлебнется, но тогда мне было наплевать. Я ушла, потому что боялась совсем другого: что он проснется и все опять станет, как раньше. Это ведь был далеко не первый наш крупный скандал. Так что, Луи-король, идем в спальню. Только по дороге заглянем в кухню, в холодильнике наверняка есть что выпить.
- Может, не стоит, Надин? Получится что-то вроде мести. Ему и без того несладко: авария, потом увидел рядом с тобой меня. Я ведь намного моложе, да еще это идиотское сходство…
- Наверное, ты прав. Подло мстить. Но, знаешь, у меня еще одна проблема. - И, осторожно, подбирая слова, я рассказала о своих опасениях заниматься любовью по соседству с Мелани.
- Тогда поступим так, - предложил Луи. - Ты иди собирай для него вещи, а я позвоню и предупрежу Мелани, что мы с тобой еще пару часиков погуляем. Едем к тебе!
- Там Элис. Пришла договариваться с тобой насчет завтрашнего дня. Обалдела, когда услышала мой голос, но поклялась до завтра никому не говорить на работе, - сообщил он, когда я вернулась из гардеробной. - Передает тебе привет. Я ей рассказал, что Мориньяк попал в аварию, она же его страстная поклонница. А Мелани рисует во дворе. Маленькая заговорщица! Не проболталась про меня даже тете Элис. Давай сумку, я понесу.
Мы вышли из подъезда, и среди припаркованных у дома машин я увидела пижонский "кадиллак" Нестора. Ничего удивительного, что я заметила его только сейчас, когда мы шли сюда, я была в диком состоянии. Но на какой же машине он попал в аварию? Неужели купил себе новую? Точно, то-то он собирался поразить мое воображение, когда бравировал утром, что, мол, мы еще посмотрим насчет развода. И умудрился тут же разбить новенькое авто. Действительно, черная полоса у бедолаги, подумала я, усаживаясь в "порше" Луи.
- Знаешь, Луи-король, давай ко мне заезжать не будем. С какой стати заставлять Элис ждать, пока мы… - Ох, ну как же сказать? "Заниматься любовью", "сексом", "трахаться"? Почему же ни одно слово не подходит?
Я мучалась с подбором слова, а Луи лукаво смотрел на меня в зеркальце заднего обзора и покусывал верхнюю губу. Усы и полосочка под ними шевелились.
- Ты все понял, - жалобно сказала я и, пряча глаза, добавила: - Не делай так, а то я готова прямо сейчас, в машине…
- Как?
- Ну, ртом, усами…
- Так? - С тем же лукавым видом он повторил этот жест и дополнительно потер губы друг о друга.
- Ну тебя, - сказала я. - Перестань!
- В машине, конечно, пошло для феи и короля, - сказал он, поведя бровью. - Но мне нравится твоя идея!
- Тогда ищи укромное место! - авантюрно фыркнула я.
Мы переглянулись как заговорщики, проехали еще метров триста, и Луи свернул в какую-то арку.
Во дворе на куче песка спала собака, по подобию клумбы прыгали воробьи, некоторые окна на этажах были раскрыты. Но мне было уже все равно. Мы переглянулись еще раз и одновременно откинули спинки.
- Мы сумасшедшие! - сказала я.
- Конечно, - согласился он. - Надо было сначала отстегнуть ремни безопасности.
Сделать это было недолго, и в следующую минуту мы уже целовались, давясь смехом и расстегивая друг на друге одежду.
- У тебя восхитительные губы! - шепнула я, целуя их по очереди. - Особенно вот это место! - Я лизнула языком мою любимую полосочку под усами. - Просто сказка! Ну иди, иди сюда! А глаза! Луи! Какие у тебя глаза и брови! - Все это я тоже поцеловала, а он кончиками пальцев нежно гладил мое лицо и шею. - Ну, милый, ниже, еще ниже! Смелее! - Я сама переместила его руки себе под юбку и занялась "молнией" на его брюках. - Смелее, мой родной! Ну, ну, ну, еще! Еще! Глубже! Глубже! Задержи! О! Еще! И целуй, целуй меня! Я так долго этого ждала! - Я сидела на нем верхом, прижималась как можно сильнее и целовала каждый сантиметр его лица.
Солнце било мне в глаза, но я не закрывала их, потому что мне хотелось рассматривать Луи. Его закрытые глаза с дрожащими от страсти веками, четко вычерченные брови, его нос с раздувающимися тонкими ноздрями, его губы, то, как, сдерживая стон, он покусывает их и хрипловато дышит. Как вздымаются под расстегнутой рубашкой его плечи. И левое напрягается под белым бинтом, поддерживающим повязку на его груди. Сейчас я так любила его! И даже этот запах лекарств, смешанный с удивительно приятным и каким-то уютным запахом его пота, капельки которого я слизывала с его лица и с шеи, и эти завитки отросших волос за ушами… Я не могла существовать без него, я ведь его часть, я должна с ним слиться, только так мы больше не потеряемся никогда! Боже! Я сливалась! Сливалась! Сливалась! Во мне все дрожало! Кипело! Клокотало! Боже!
- О, Луи! Ты - это я! - пробормотала со стиснутыми, чтобы не закричать, зубами. - Я люблю, Боже, как я люблю тебя!
- Родная! Милая! Да! Да! Люблю! Ты успела? Да! Да! Сейчас! - Он вдруг сильно схватил меня за талию, ощущение его силы доставило мне еще радости, и вдруг оторвал от себя, отодвигая по коленям.
- Зачем! - От обиды у меня выступили слезы: мало того, что они внешне похожи, так еще и снова этот джентльменский половой акт! Я торопливо прижалась животом к его животу, и по моему горячими толчками потекло его семя. - Зачем ты это сделал?! Я так хочу ребенка!
- Милая, милая! Милая моя! - Он обнял меня. Мне показалось, что его глаза тоже влажные. - Я тоже очень хочу! Только от тебя! Но пойми, во мне сейчас столько химии, антибиотиков, всякой дряни! Надо подождать пару месяцев. Успокоиться, не курить. Мы же хотим здорового принца?
- От меня, наверное, разит табаком, как от Элис?
- Ничего, пока это не страшно. - Он поцеловал мои пальцы. - А мне все равно теперь с пробитыми легкими курить нельзя. Одевайся, нужно убираться отсюда. Фея, ты не забыла, где мы?
- В сказочном королевстве, Луи-король! - Я поцеловала его под подбородком и отстранилась, чтобы перебраться в кресло. - Боже! У тебя бинт в крови!
- Вот видишь, - он поспешно застегивал рубашку, - я же говорил, что тебе будет неприятно.
- При чем здесь слово "неприятно"? - Я же чувствовала, что он взволнован. - Прошло два месяца, а рана кровоточит! Это же опасно!
- Не бери в голову, Надин. Это не рана. Это шов от катетера. Зарастет рано или поздно.
- Они не должны были тебя выписывать, пока все не заросло! Не имели права!
- Пожалуйста, не волнуйся. Завтра я пойду на перевязку. Врач предупреждал, что еще какое-то время при нагрузке шов может кровить. Это нормально.
- Значит, тебе пока нельзя было напрягаться!
- Я больше не буду, моя фея. Договорились? Все хорошо?
Я вздохнула. Луи поцеловал меня. Мы пристегнули ремни и поехали с чужого двора. Собака сонно зевнула, посмотрела на воробьев, перевернулась на своей песочной куче и, видимо вспомнив про обязанности, нехотя гавкнула машине вслед. Было занятно наблюдать за ней в зеркальце заднего обзора.
- Любишь собак? - спросил Луи. - Да? Я тоже.
- Слушай, а ведь у Нестора полно цветов! Наверное, надо было их полить.
- Пока солнце, все равно поливать нельзя. Можем съездить на закате или когда стемнеет.
- Лучше я позвоню его домработнице. Она польет.
- Прекрасно. Одной проблемой меньше.
- Ты случайно не насчет спальни?
Он повел бровью, притормаживая перед светофором.
- Извини, Луи, я не буду больше даже шутить на эту тему, пока у тебя все как следует не заживет.
- Да нет же. Просто я подумал, что раз у тебя проблема насчет Мелани за дверью, то можно было бы под этим предлогом съездить туда перед сном. А когда ты сказала про домработницу, обрадовался, что этой проблемы больше нет. Поэтому твой вопрос про спальню застал меня врасплох.
- Луи, это слишком сложно! - Мне сделалось смешно. - Я не умею читать мысли и даже таких попыток не предпринимаю!
- Умеешь, Надин, не спорь, - совершенно серьезно сказал он. - Конечно, не обязательно, чтобы получалось всегда. Но иначе ты бы не смогла стать для Мелани мамой. Если честно, то это было бы трагедией для меня.
- Ты знаешь, что Элис рассказала мне все?
- Я это понял, Надин, хотя она мне ничего не передавала. Она ведь иногда забегала ко мне по утрам.
- Ты очень обижен, что я не делала так?
- Не будем возвращаться к этому. Мы уже обсудили. Тебе нужно было время. Мне тоже. Вот, теперь оно началось. - Он быстро посмотрел на меня и улыбнулся. - Мы еще пока плоховато понимаем друг друга, но, по-моему, все идет хорошо?
- Да, - благодарно сказала я. - Все хорошо.
Глава 25,
в которой мы с Мелани отправились к Нестору
Вчерашний вечер и радость от возвращения папы домой были несколько омрачены для нее тем, что "мамин друг" попал в больницу. Я не придала значения, что Луи по телефону рассказал об этом Элис как поклоннице его таланта, а та объяснила Мелани нашу задержку именно данным обстоятельством. Мелани принялась расспрашивать нас о подробностях. Сильное впечатление произвели на нее пострадавшие в автокатастрофе руки "маминого друга".
- Помнишь, папочка, у тебя тоже были перевязаны руки и ты не мог писать? А мамин друг - писатель, для него это самое главное. Мамочка, пойдем к нему завтра? У меня красивый почерк, твой друг сможет мне диктовать. И потом, ему просто в больнице одиноко, тебе же было одиноко, правда, папочка?
К "маминому другу писателю" Мелани испытывала симпатию - в отличие от него. Естественно, Мелани вовсе не подозревала об этом, напротив, всегда передавала привет, когда "мамочка" отправлялась с "другом" на общественное мероприятие, а потом приносила ей презенты от него - сласти, фрукты, цветные карандаши, альбомы дорогой бумаги. Конечно, все это покупала я сама, чтобы скрасить свои периодические отлучки - я ведь получила гонорар за "Капли". Зря я так делала, пожалела я, Луи наверняка неприятно, что его дочь выказывает заботу о "мамином друге". Но Луи сочувственно покивал.
- Одиноко, конечно. Обязательно надо навестить. Я вас утром отвезу.
- Ему будет приятно поболтать с маленькой девочкой, - добавила Элис и подмигнула мне.
Вот уж месть так месть, подумала я. Не слишком ли жестоко? Я заявилась с Луи, теперь - продемонстрирую Мелани, дескать, завидуй, дорогой: у меня - все хорошо, это у тебя - все плохо! Ничего, переживет. И присутствие Мелани избавит меня от лишних расспросов. Нестор страшно любопытный, обязательно начнет приставать: кто, да почему, да что? А так все ясно: вот мой мужчина, вот моя дочка. Извините, мсье Мориньяк, у меня новая жизнь и семья - вам там нет места.
Элис посидела с нами совсем недолго и ушла, заверив Луи, что никому не сообщит пока о его возвращении. Мелани мечтательно произнесла, что хорошо бы нам втроем погулять по бульварам. Я знала, это ее давняя мечта - гулять по бульварам с папой и мамой, но я видела, что Луи слишком устал, и поэтому предложила ей показать папе новые рисунки и одежду для кукол.
- Папа ведь еще не знает, что ты теперь кутюрье, - сказала я. - А завтра мы обязательно погуляем.