- Я все прекрасно помню! - Я просунула руку под подкладку и схватила двумя пальцами этот листок. - Мы были на банкете той самой телефонной компании, которую ты скрыто рекламируешь в своих книгах. - Я изловчилась и вытянула его. Сложенная вчетверо страничка из какого-то журнала. Еще не развернув, я, кажется, поняла, что это. - У тебя все положительные герои пользуются только их услугами!
- Правильно, и они подарили нам с тобой по аппарату! И целый год, между прочим, я не платил ни гроша за наши с тобой разговоры. А как я раздобыл для тебя микроволновку последней модели? Вот что значит мудрая реклама, дорогая!
Потертая журнальная страница вполне сносно сохранила на себе подробности нашей с Нестором свадьбы. Я - в фате и в грандиозном тортообразном платье. Нестор в нормальном черном смокинге и с усами! Просто вылитый Луи! Правда, у Луи усы аккуратные, такая изящная каштановая дорожка, а у Нестора - могучие, как хвосты каких-нибудь персидских котов…
- А что можешь рекламировать ты в своем любимом девятнадцатом веке? Антиквариат?
Господи, как же я забыла, что имиджмейкеры порекомендовали автору детективов отрастить к свадьбе усы! Якобы усы придадут будущему супругу более патриархально-семейный вид и это очень в духе направленности его романов! На самом же деле Нестор ненавидит брак - помеха творчеству - и, если бы не требования имиджа - писатель-семьянин, - я бы никогда не стала мадам Мориньяк. Надо же, усы Нестора начисто выветрились из моей памяти! Они остались лишь на фотографиях, собственно, как и наш брак…
- Антиквариат в рекламе не нуждается! Да твоим читательницам и не по карману приобрести гобелен какого-нибудь поставщика Двора Его Величества!
…Не свадьба, а рекламная акция… Впрочем, даже ради рекламы никаких усов Нестор не отрастил и тогда эти идиоты их ему просто приклеили! Мы боялись целоваться, но они все равно быстро отпали: у Нестора оказалась аллергия на "правильный" клей, и крайне важный элемент имиджа присобачили только что не слюнями…
- Эй, Надин, ты чего молчишь? Обиделась?
- Я нашла в сумке вырванную страницу из какого-то журнала с репортажем о нашей свадьбе, - нарочито бодро отозвалась я. - Ты с усами! С ума сойти! А я забыла.
- Правильно. А еще хвалишься, что не забываешь ничего! Ну-ка, с трех раз, о чем я тебя просил сегодня?
- Испытывать ощущение счастья! Быть счастливой! Приходить в восторг! Чувствовать радость! Или просто радоваться!
- Молодец, - протянул он. - Давай одевайся, пойдем ужинать. Я сегодня намахал одиннадцать страниц! Жрать охота!
- Что?
- Сначала нужно спросить не "что", а "куда", и тогда ты будешь знать, во что тебе одеться. В ресторан! Бриллианты и вечернее платье!
- Ты с ума сошел! Какие еще бриллианты?
- Ну, бриллиант. Я же тебе дарил кольцо с камнем!
- Я его проела…
- Это ты с ума сошла! Муж подарил ей кольцо на свадьбу, а она его проела! Как ты могла?!
- Не было денег. И вообще, мы пять лет живем отдельно!
- Пять лет?
- Ну, почти пять.
- Ладно, - Нестор вздохнул, - придется купить новое. И мое синее платье ты тоже "проела"?
- Оно висит у тебя в шкафу и сто лет как вышло из моды!
- Не ворчи, надевай, какое есть. Между прочим, могла бы и раньше сказать, а то теперь уже все магазины закрыты!
- Если хочешь, можешь заехать за мной и привезти синее.
- И ты два часа будешь переодеваться? Нет уж. Бери такси и приезжай в "Пети Гаврош". Там шведский стол и пускают в чем попало.
- В джинсах?
- Хватит, Надин. Или ты опять хочешь поссориться?
Глава 6,
в которой я благодарно прошептала
- О! Нестор!..
Муж закряхтел и, резко скатившись вбок, со стоном подергался на простыне, крякнул еще раз и уронил голову.
- Прерванный половой акт? - Отдышавшись, я уже открыла глаза. - Это ведь страшно вредно.
- Библейский способ контроля за приростом населения! - Нестор приподнялся на локте, звонко чмокнул меня в губы и не менее звучно хлопнул по моему бедру. - Дорогая, ты была великолепна! Кажется, так принято формулировать в подобных случаях? - Встал с кровати и начал натягивать трусы.
- Куда это ты собрался?
- Домой. Спешно записывать эротическую сцену. Пока свежи впечатления. - Он уже влезал в брюки.
- Вообще-то, знаешь, Нестор… - Я кашлянула и облизнула губы. - У меня тоже есть компьютер. Если лень включать, вон стопка бумаги.
- Ты хочешь, чтобы я остался?
- Это странно?
- Почему же ты сама не осталась у меня в позапрошлое Рождество?
- А ты предлагал?
- По-моему, ты моя законная жена.
- Ты еще помнишь об этом?
- А ты? Или у тебя кто-то есть?
- Нестор, это важно?
- Значит, есть?
- Нет, конечно.
- И у меня нет. Только ты, Надин.
- Перестань. В жизни не поверю, чтобы полтора года у мужчины не было женщины!
- И правильно сделаешь, потому что с того Рождества прошло год и меньше пяти месяцев.
- Это правда?
- Посчитай сама. Рождество было в декабре, а сейчас середина мая. Январь, февраль, март, апрель… - Он загибал пальцы.
- Я не о том, ты же понимаешь!
- Понимаю.
- Этого не может быть! Я тебе не верю!
- Как хочешь. Но я-то тебе верю!
- Женщины устроены по-другому, Нестор.
- Вряд ли. Тут дело совсем не в том… А! Ладно. - Он махнул рукой, одернул пиджак, сунул галстук в карман, наклонился и снова поцеловал меня. - Пока! Я захлопну дверь, не вставай.
Я схватила его за рукав.
- Подожди! Ты не сказал, в чем дело.
- В любви.
Я не поверила своим ушам.
- Не смотри на меня так, Надин. Я люблю тебя. Вот и все. Я пошел. Спокойной ночи.
- Ты никогда мне этого не говорил! Даже когда мы обменивались кольцами!
- Кольцами мы обменивались днем, а сейчас ночь. Спокойной ночи, дорогая.
- Ты… Я… Нестор! - Я попыталась подняться с постели, но он осторожно взял меня за плечи, вернул на подушку и подоткнул одеяло.
- Не сегодня, Надин. Пожалуйста… Я не хочу, чтобы ты потом жалела, что я остался. Ничего, Надин, ничего. Только, пожалуйста, не надо торопить события.
- Нестор! - Я решительно села на кровати, я же чувствовала, что он колеблется. - У меня в кухне есть бутылка вина. И… и новая зубная щетка!
- И станок, которым ты бреешь под мышками. - Он провел рукой по своей щеке, выразительно корябнув предполагаемую утреннюю щетину. - Кстати, о кухне. Кроме вина я видел там у тебя сигареты. Ты что, закурила на старости лет?
- Курю, Нестор. Только когда пишу. А так, в обычной жизни, я про них забываю.
- Говоришь, в обычной? Ха! - Он задумчиво хмыкнул.
И мне вдруг стало страшно. Я же собралась прямо с утра садиться писать историю про кавалеров и Графиню, но в присутствии Нестора это будет невозможно! Он займет мой компьютер, это еще в лучшем случае! А в худшем…
- Ладно, поезжай, - дружелюбно сказала я. - Только сразу позвони, как добрался.
- Лучше утром. - Жалобная улыбка. - Что со мной случится? Зачем среди ночи будить тебя из-за пустяков? У тебя такие сонные глазки.
- Поезжай. - Мне сделалось смешно. - А то договоришься до ушек и носиков.
- Да. - Он кивнул. - Терпеть не могу пошлые штампы. Так я забыл, что ты придумала вместо "балдеть"?
- Шалеть, дуреть, слетать с катушек, двигаться рассудком!
Он неожиданно наклонился и, жарко обняв, скинул с меня одеяло, начал целовать мои губы, шею, плечи и одновременно стягивать с себя пиджак. Мне ничего не оставалось, как помочь мужу избавиться от остальной одежды. Он был ужасно родной, правда, немного потный, и на лице уже успела к вечеру появиться некоторая небритость, но все равно даже запах пота Нестора, даже его шершавые щеки и особое, только его почмокивание, когда он отрывался от моих губ и от остальных участков тела, чтобы глотнуть воздух, были родными и желанными.
Господи, ну зачем мне кто-то другой? Если я знаю каждую ложбинку тела Нестора, каждое его заветное, особо чувствительное местечко, и он тоже знает, что я моментально воспаряю в небеса от поцелуев в шею, в мочки ушей, в ладонь и в изгиб локтя. И когда он вот так, как сейчас, перебирает пальцами "по швам" - то есть по моим бокам, от подмышек к коленям, а потом энергично переворачивает меня на живот и, обдавая жаром, рисует своим языком невидимую спираль на моем позвоночнике - от шеи до копчика и обратно.
- О, Нестор! Нестор! - шептала я и уже совсем не думала о том, что будет завтра…
Глава 7,
в которой Нестор все-таки ушел
Было около четырех ночи. Я очень хорошо запомнила расположение стрелок: маленькая - на четверке, большая - возле одиннадцати. А когда меня разбудил телефон, стрелки часов словно по волшебству поменялись местами. Я зевнула. Наверняка - Нестор. Комнату заливало солнце.
Я встала, потянулась, влезла в халат и только тогда побрела к аппарату. Но он замолчал. Я еще не успела пожалеть, что вылезла из постели, как в кухне заныл мобильник.
- Совсем спятил? Я же дома!
- И уже треплешься по телефону? С кем? С суперполицейскими, которые доставляют сумки на дом?
- Ни с кем я не треплюсь! И вообще, зря я тебе вчера про него в ресторане рассказала! - Естественно, не упоминая о своей бывшей симпатии к моногамному Луи. - Теперь будешь попрекать до самой смерти!
- Ну чего ты злишься с утра? Опять не с той ноги встала? Классный сюжет! Хорошо, что рассказала. Нравы современных блюстителей закона. Я записал, пригодится. Ты тоже запиши про толстяка-папашу и девочку. Запиши, не ленись, а то забудешь.
- Запишу. Еще какие указания?
- Записывай, быстро одевайся и приезжай. В два часа приедут снимать гения современности. В кругу семьи и в домашнем интерьере. Канал "Культюр"! Поняла? Если хочешь, можешь прихватить свои брошюры. Очень симпатичный сюжет: великий писатель вырастил романье, так сказать, в собственном коллективе. Домохозяйка, создавшая на досуге десяток шедевров! Думаю, Рейно клюнет. У него у самого женушка пописывает. Ты помнишь Рейно? Толстый такой, болтливый, а она - как жердь и вечно в черном. Жуть! Вспомнила? Так что пора тебя раскручивать, Надин, никуда тут не денешься, все, пора. Ну, чего молчишь, мадам романье?
Я опять, как ночью, когда Нестор признался мне в любви, с трудом верила своим ушам. Неужели я победила?
- Благодетель! Мог бы сказать мне вчера.
- Вчера? А что было вчера? А, ну да… Вчера я забыл. Слушай, кончай трепаться, не тяни время. Лови такси и приезжай.
- Вообще-то я собиралась садиться за новый роман.
- Не придумывай. Ты и так как пчелиный улей! Имеешь право на личную жизнь.
- Что?
- На личную жизнь, говорю! Давай, чтоб через полчаса была у меня.
- Нестор, но мне надо хотя бы принять душ. Я не буду у тебя раньше, чем часа через полтора.
- Пятнадцать минут! А душ примешь тут, экономь воду! И заодно войдешь в образ. У меня для тебя потрясающий пеньюар!
- Пеньюар? Я должна сниматься полуголой?
- Почему полуголой? В пеньюаре. Такой, знаешь, апельсинового цвета. Из шелка, до пят. Сплошные кружева, прямо как в твоем восемнадцатом веке. Получится очень камерная интонация. Такой, знаешь, литературно-патриархальный дом. Жена - в пеньюаре, муж - в халате с позументами пьют утренний кофе и обсуждают стилистические особенности Аполлинера. Трогательно и интимно.
- Аполлинера? Где тут патриархальность?
- Ну тогда Басё! Или, если хочешь, Сэй Сёнагон. Все-таки женщина. Мы же, в основном, будем раскручивать тебя. Да, чуть не забыл. Купи по дороге кофе в зернах, а то у меня только растворимый.
- Хорошо, но деньги за кофе отдашь, - заявила я, удивляясь собственной отваге и поглядывая на полуразвалившиеся старые туфли, в которых хожу дома. - И еще для твоей съемки мне нужно купить к пеньюару приличные тапочки!
- Не нужно! К нему есть шлепанцы. На шпильке! И мех спереди. Такие, знаешь, пушистые помпоны, как хвостики кролика. Тоже рыжие. Все! Пятнадцать минут! Пока.
- Пока. - Я отключила связь и направилась в ванную.
Чудеса, да и только! Неужели, правда, я победила? Не ради же красного словца, он признался ночью, что меня любит? В наших отношениях что-то радикально изменилось. Он больше не смотрит на меня, как на постельную принадлежность и бесплатную машинистку, а как на равную себе! Он готов меня раскручивать. Как-никак канал "Культюр"! И готов возобновить отношения! Просто просил не торопить события.
Это после пяти-то лет?…
Ну, был пятилетний тайм-аут - просто годы моего учения. Но они же пролетели незаметно за письменным столом! А с его стороны - годы проверки истинности чувств. Просто Нестор - творческий человек, на это обязательно надо делать скидку. Теперь я сама такая - писательница с десятью романами - и мне тоже хочется без конца говорить о своем творчестве. И никто лучше Нестора этого не поймет.
Нестор - свой, почти родной. Мы двенадцатый год знаем друг друга, а двенадцать лет что-нибудь да значат. И именно Нестор помог мне стать тем, кто я теперь - писательница. Романье, иронично назвал он. И Нестор помог бы мадам романье больше, если бы эта заносчивая блондинка с темными кругами под глазами не была такой гордой, размышляла я, разглядывая себя в зеркало, пока набиралась ванна. Душ - не душ, но, встав с постели, я не могу выйти немытой на улицу.
А не прихватить ли к Нестору новую зубную щетку? Там он в привычной обстановке, уезжать среди ночи ему никуда не надо. Утром зубная щетка может очень даже пригодиться…
Я хмыкнула, сбросила халат, шагнула в воду, и, естественно, в ту же секунду зазвонил телефон. Перебьешься, дорогой! Все, что не договорил, скажешь у себя дома. Я уселась в ванне поудобнее и налила шампунь себе на голову. А телефон все звонил. Ну, Нестор! Ну, неугомонный! Отстань, надоело!
Нестор, видимо, телепатически обиделся: телефон умолк. Но тут же завопил снова. Да хоть обзвонись, все равно не подойду, твердо решила я. И не сняла трубку даже перед тем, как выйти из дому, хотя от назойливости мужа у меня уже звенело в голове: все это время, пока я спешно приводила себя в порядок и убирала постель, телефон умолкал лишь на считанные минуты.
Глава 8,
в которой я похожа на солнечную фею
- Не надо, не льсти так уж откровенно, Нестор!
- Нет, правда-правда, дорогая. Знаешь, я был не очень уверен, покупая сегодня это сложное портновское сооружение рыжего цвета. Я как-то привык видеть тебя в голубом, в синем. Ты же блондинка. Но этот солнечный апельсин просто потряс мое воображение! А, думаю, кто не рискует, тот не пьет шампанское. Кстати, хочешь? У меня в холодильнике есть брют.
- Ты купил пеньюар сегодня? Утром? Правда? Ты встал ради того, чтобы купить мне подарок?
- Сегодня утром. Правда. Пойдем в кухню. Но я не вставал. Вернее, я не ложился. Я писал. Знаешь, так хорошо писал. - Он открыл холодильник и достал бутылку. - Легко-легко! Я давно не писал так легко. Знаешь, такая хорошая получилась постельная сцена. Философская, психологическая. А потом врываются эти! Плохие ребята. - Он хмыкнул. Пробка элегантно хлопнула в его руках, из горлышка заструился парок и аромат. - Перестрелка! Кровища! Дай-ка мне с полки бокалы.
- Но ты же накануне намахал одиннадцать страниц! - Я поставила бокалы на стол. - Ого, "Дом Периньон"!
- Ну и что? Ты же любишь шипучку сурового монаха? - Шампанское красиво пенилось, он протянул мне бокал.
- Нестор. - Я взяла бокал и пристально заглянул мужу в глаза. - Что с тобой? Ты меня удивляешь, я бы даже сказала, пугаешь. Ты никогда не был таким.
- Старею, Надин. Начинаю постигать простые радости. - Он улыбнулся и потянул меня за свободную от бокала руку. - Пойдем, я удивлю тебя еще больше.
Муж повел меня через всю квартиру - двухэтажную, мы переехали в нее накануне свадьбы, и я была уверена, что расчетливый Нестор быстро избавится от этой махины, приобретенной все в тех же рекламных целях. Только чувствовалось, что хозяину вовсе нет никакого дела до дизайнерских интерьеров и он пользуется лишь кухней и кабинетом, превращенным в спальню, гостиную и я не знаю во что еще. Но он не избавился от хлама.
Это не хлам, а газеты и предметы, вдохновляющие великого гения детективного жанра, обиделся мой же собственный внутренний голос.
Пардон, миль пардон! - усмехнулась я и тут же подумала, что одну из комнат для гостей вполне можно было бы переоборудовать в кабинет для меня и что я, оказывается, ужасно соскучилась по этой бестолковой квартире и с большим удовольствием провела бы ближайшую ночь в здешней спальне. Я же сама выбирала обои и мебель для нее.
Ну и проведи, согласился внутренний голос; тем временем мы вышли на лоджию. Что тебе мешает? Зубную щетку ты, помнится, взяла. И не молчи, восхищайся!
- Боже мой, Нестор! - Лоджия утопала в цветах. - С тобой точно что-то случилось! Ты не выносил даже натюрморты! Или решил подражать Ниро Вульфу? Кто ухаживает за этими клумбами?
- Я. Правда, я. Говорю же тебе, Надин, старею. Сорок пять. Делаюсь сентиментальным. Знаешь, как трогательно вылезает из земли зеленый хвостик? Распускается бутон?
- Но ведь я же была здесь осенью. Когда тебя снимали, кажется, итальянцы. Ничего этого не существовало и в помине! Когда ты успел?
- С января. Знаешь, я был на съемках. По моей книге новый сериал. "Кровавый кактус". Ну, ты помнишь, там еще маньяк орудует в ботаническом саду, а международные террористы в собственных целях закладывают под пальмой бомбу. В январе продюсер позвал меня посмотреть, что там получается и как в этом ботаническом саду. Понятно, что не в настоящем, павильон. Заодно команда Рейно отсняла сюжет про мое посещение съемок. Интервью, то-се. Ну, не важно. Главное, знаешь, я там вдруг впервые понял, как я люблю растения, цветы. Правда-правда! Мне так жалко было, когда там каскадеры по ним валялись. Каскадерам-то с актерами что - кровь, раны всякие нарисованы, а цветы… - Засигналил домофон, Нестор ринулся с лоджии, договаривая на ходу: - Знаешь, растения-то все - изничтожили и в помойку! Но они ведь живые! Живые цветы!
Я даже не поняла, радоваться мне или расстраиваться по поводу столь бурно проснувшейся сентиментальности в Несторе. Только мне сделалось его ужасно жалко. Это не сентиментальность, это одиночество. Или писатель не может быть не одиноким? В веселой компании не напишешь ничего. Чтобы писать, нужно уединение. Правильно, это не одиночество, а уединение. На общение нет времени! Я ведь тоже, когда ушла от Нестора, не особенно переживала из-за разрыва с родственниками и подругами и шарахалась от любых знакомств.
Но ты же заинтересовалась Луи?
Прекрати! - оборвала я свой внутренний голос. Надоел! Ты сам не знаешь, чего от меня хочешь!
А ты знаешь?
Знаю! Я хочу быть с Нестором. И он тоже этого хочет. Мы одинаковые, а его дом - большой! И у нас получится прекрасное творческое уединение!