* * *
Пока я раскладывала свои вещи в шкафу, деактивировала нанатон и принимала душ, неторопливо обдумывала вопросы, которые никто не успел задать руководителю миссии. Затем надела обычный брючный, зеленого цвета костюм с белой футболкой - наряд и в пир, и в мир, - расчесала подсохшие волосы, распустив их по плечам, и задумалась о дальнейших планах. Но выбрать, что лучше - сходить поужинать, а потом в лабораторию или же немного отдохнуть, прежде чем приступать к работе, - не успела. Раздался сигнал от двери.
Сердце пропустило удар, словно я уже знала, кто там, и предвкушала встречу. Даже больше - мечтала о ней! Так и есть - высокий, поджарый Лейс стоял, расставив ноги и заложив руки за спину, словно капитан морского судна. И нечитаемым взглядом смотрел на меня сверху вниз.
- Я могу войти?
- Да, конечно, - смутилась я и отступила в сторону, пропуская гостя.
Дверь с едва слышным шипением отрезала нас от внешнего мира, оставив наедине. Сколько раз я представляла этот момент нашей будущей встречи. Не счесть! Сначала - в детских наивных мечтах, потом, став подростком, прибавляла романтизма воображаемой встрече, но оказалось, мы оба не узнали друг друга с первого взгляда. Нам потребовались другие знаки, и я не думала, что почувствую себя скованно, неуверенно и неловко.
- Ты сильно изменился за пятнадцать лет, Лейс. Можно я буду называть тебя по имени? - робко улыбнулась, посмотрев ему в глаза. - Изменился настолько, что я с трудом узнала тебя. - Я говорила медленно, подбирая слова. - Мне кажется, ты вырос, еще больше раздался в плечах.
- Это закономерно, - мягко усмехнулся он.
- Ты прав, - кивнула я. Быстро облизала пересохшие губы и поделилась: - Знаешь, в первый момент я вспомнила твоего отца. Ты на него теперь очень похож. А уж потом догадалась, кто передо мной.
- Дед и бабушка часто говорят, что я вылитый отец. - В его улыбке и в голосе появилась грусть.
- Ты нашел родственников? - с невероятным облегчением и радостью воскликнула я.
И удивилась, потому что Лейс неожиданно помрачнел:
- Ты ничего не знаешь? Неужели твои родители ничего не говорили обо мне? О том, как все было… дальше?
У меня грудь сдавило от плохих предчувствий и неясного страха.
- Нет, - покачала головой и попросила: - Расскажи мне, пожалуйста.
Лейс внимательно посмотрел на меня, тряхнул головой, отчего белая прядка вновь упала на высокий лоб, и отвернулся, зачем-то осматривая каюту. К огромному сожалению, он не хотел говорить о прошлом, а мне необходимо было знать, что я в нем не ошиблась. Что он остался таким же, особенным. Не таким, как все. Пятнадцать лет прошло, я почти забыла, как он выглядит - в памяти остался лишь образ прекрасного сильного эльфа. Но детские чувства, привязанность к тому почти мальчику не забылись.
Именно поэтому я решилась на откровенность первая:
- Знаешь, когда меня забрали родители, я еще долго болела. Первое время постоянно спрашивала о тебе, но папа сказал, что тебя нашли родственники и не могут отпустить к нам. Затем полгода меня наблюдал психолог - я несколько месяцев не могла спать спокойно. Часто снилась ари Майшель, утопленники… - не выдержала и пожаловалась: - До сих пор не могу заставить себя принимать полную ванну.
- Может, присядешь? - тихо предложил Лейс, показывая на стул.
Я кивнула, но сесть не смогла, меня переполняли старые воспоминания, боль, чувства. Я впервые решилась рассказать о событиях после Х’ара:
- Об этом мало кто знает, но хуже всего пришлось родителям. Первый год мама водила к психологу меня, потом ей пришлось посещать психиатра самой. Она панически боялась за меня. Боялась вновь потерять. Не отпускала даже на минуту от себя. Наслушавшись о моих злоключениях, переживала, словно сама прошла через это. Ее начали мучить кошмары, потом - надуманные страхи… В общем, через три года папе пришлось уйти с дипломатической службы. Он занялся преподаванием и смог больше бывать дома.
- А ты? - тихо спросил Лейс.
- Я? - откликнулась, выныривая из воспоминаний. - Состояние мамы было таким, что… не было возможности думать о чем-то другом. Со временем, конечно, врачам и отцу удалось стабилизировать ее, но почти шесть лет я находилась под тотальным маминым контролем. И вновь - на домашнем обучении.
- А друзья?
- Учителя, брат, отец, - перечисляла я с горькой усмешкой. - Но я не жалею себя. Та катастрофа не только унесла миллионы жизней, но и искалечила их многим живым. Папе было тяжелее. Он боролся с маминой депрессией, неврозом и страхами. Не ушел к другой и не бросил нас. Он вытащил маму и меня из затянувшегося кошмара. А я… я в четырнадцать лет поступила в университет, закончила его в семнадцать. В восемнадцать защитила первую степень по кибернетике. А потом, представляешь, мама забеременела. Ты не поверишь, но это событие полностью изменило наш мир!
- У тебя теперь есть еще брат? Сестра? - Взгляд х’шанца потеплел.
Я кивнула, расплываясь в счастливой улыбке:
- Две сестры! Маша и Анфиса - двойняшки. Они такие непоседы! Мама даже забыла обо всех своих проблемах, а папа, мне кажется, помолодел лет на двадцать. Какое же это счастье - видеть родителей счастливыми, спокойными, влюбленными. Хотя девчонки внесли в нашу жизнь столько хлопот, сколько курс студентов не приносит. А мне наконец дали свободу.
- Ты поэтому на Тру-на-Геше оказалась? - усмехнулся Лейс, хотя в его глазах я заметила грустное понимание.
Я пожала плечами, признавая его проницательность:
- Отправила заявки, и первым пришло приглашение на должность преподавателя из Первого технологического университета Тру-на-Геша, и я, не раздумывая, согласилась. В тот момент мне казалось, что там меня ждут свобода, райская жизнь и… просто жизнь. Но привычки менять оказалось сложнее, чем можно было представить. Зато я защитила диссертацию, получила должность профессора и самую оснащенную лабораторию.
- А почему ты фамилию сменила? - Хеш’ар подошел совсем близко, и взглядом я невольно уперлась в его мощный торс в плотно облегающей черной форме.
- Пришлось, - не знаю, заметил ли Лейс, как я раздраженно поморщилась. - Сначала меня частенько папиными связями попрекали, протекцией… Проще было взять мамину девичью фамилию, чем доказывать, что я не верблюд.
- Кто? - опешил он.
Я запрокинула голову - без босоножек на каблуках, которые я сменила на удобные кеды, разница в росте с х’шанцем еще больше чувствовалась.
- Верблюд. Это животное такое земное. На Тру-на-Геш их тоже завезли в свое время. Климатические условия подошли идеально. Затейники-труны верблюдов генетически модифицировали, "украсили" и теперь искренне верят, что пушистый зверь в розовую полосочку - исконный житель Тру-на-Геша, а не колонист с Земли.
Лейс весело хмыкнул. А я зачем-то добавила смущенно:
- Хотя, ты знаешь, потом выяснилось случайно, что это действительно папа постарался. Устроил меня подальше от дома, чтобы я обрела крылья, уверенность в себе, свободу. Я его так люблю…
Хеш’ар молчал, затем снова от меня отвернулся. Я испугалась: вот сейчас он уйдет, а мои вопросы по-прежнему останутся без ответа. Поэтому выбрала самый нейтральный:
- На корабле есть х’шанцы с длинными волосами, но большинство - с короткими. Это… память?
- Да, - ровно произнес Лейс. - Те, кто выжил на Х’аре, больше никогда не отрастят волосы. Остальные обязаны чтить память предков и традиции. После гибели родовой планеты наш народ сплотился и продолжает следовать старым традициям и правилам жизни.
Я поймала его сильную широкую ладонь и, чуть сжав, спросила:
- Ты больше не носишь перчатки? - Мой голос звучал с едва слышной хрипотцой, выдавая напряжение. - Уже неактуально? Начал связываться с кем-то?
Мужчина медленно обернулся и, наклонив голову к плечу, с непонятным выражением лица посмотрел на наши руки, затем - мне в глаза:
- На борту нет женщин. Поэтому почти никто не носит лишнюю одежду. Привычка.
- О, ясно. - Я медленно, с неохотой выпустила мужскую ладонь.
- Не знаю, есть ли в тебе хоть частичка меня, но я чувствую себя странно, - неожиданно признался он.
Я удивленно посмотрела на него:
- И как же?
Лейс коротко усмехнулся:
- Сложно передать.
- Я не узнала тебя сразу и в то же время странным образом почувствовала доверие, - выпалила, улыбнувшись. - Вероятно, поэтому, когда ты оказался рядом, я не билась до конца за возможность вернуться домой. Почему-то было уже не очень страшно.
Мы, наверное, с минуту смотрели друг на друга. Наконец уголки его рта дрогнули.
- А мне стало спокойно и тепло. Будто дома побывал. Даже удивился сначала.
- Почему ты сменил фамилию? - пришел черед узнать о самом непонятном и в какой-то степени темном и туманном. С х’шанским почитанием традиций в особенности.
- Тебе в подробностях? - спокойно отозвался он.
- Если можно, - кивнула я.
- Когда тебя… унесли, я прошел в распределитель. Там регистрировали выживших. Сутки мы проторчали в неизвестности, но затем ситуация кардинально изменилась. Твой отец, как мне потом пояснили, связался с кем-то из влиятельных чинов Х’шана, и благодаря его участию быстро нашлись родители моей матери. В свое время дед служил в космической геологоразведке, открывал новые миры, планеты. В общем, на одной из них он и решил обосноваться на пенсии, оставив родовой дом другим родственникам. Не менее быстро и против правил и обстоятельств меня доставили на Вальшан к нему.
- Я боялась, что ты останешься совсем один… - выдохнула я чуть не плача.
- Нет, мне повезло. Тогда мне действительно повезло.
- Тогда? - Я нахмурилась, услышав уточнение.
- Всем сиротам Х’ара предоставили льготы при поступлении в любое учебное учреждение. Я выбрал то, куда хотел пойти изначально. Как дед и отец. Но Шалый… твой папа не ограничил свою помощь и благодарность за спасение дочери. Он снова использовал свои связи, и меня перевели в крупнейшую Военную академию Земли. Как он полагал, самую престижную и перспективную. Купил жилье, от которого я с трудом, спустя пару лет, смог отказаться. Твой отец пытался курировать меня и влиять на весь мой учебный процесс. На достижения.
Я понимаю, он хотел как лучше: самая лучшая комната в общежитии, лишние увольнительные домой к родным, престижная практика, стипендия… но Хеш’ары никогда не живут и не выезжают за чужой счет, а в этом случае… Мне в спину не плевал только самый трусливый курсант.
Спустя три года я попытался встретиться с тобой. Хотел в увольнительную, на тебя посмотреть. По первому требованию меня связали с Сергеем Дмитриевичем Шалым по каналу дипсвязи. Знаешь, я впервые слышал, чтобы взрослый мужчина мялся, мямлил, извинялся и пытался объяснить, что мы с тобой не сможем быть вместе. Что ты маленькая еще и должно пройти время. Что я напомню тебе о страшных событиях, а это психологическая травма.
Лейс смотрел на меня почти весело, если бы не горечь в глазах.
- Папа? - не верила я своим ушам.
- Да. Он не разрешил мне тебя навестить.
- А мне сказал, что ты взрослый, учишься далеко от Земли, у тебя нет времени на меня. Да и другие заботы…
По старой привычке я выпятила дрожащую нижнюю губу, готовая вот-вот расплакаться от обиды и разочарования. Меня лишили, возможно, единственного друга. Того, кто понял бы меня без слов, ведь мы вместе прошли сквозь тот кошмар.
- Три года после катастрофы… - я попыталась защитить, оправдать отца, - мама тогда была на грани. Глубокая депрессия. Ей казалось, что в любой момент случится беда и она потеряет меня, брата, отца. И потому нет смысла растягивать мучительное ожидание… Мишка сорвался, он несколько лет потом не приезжал домой, жил в академии. А психиатр мамы предупреждал о суициде. Папе пришлось уволиться. Я думаю, он в тот момент испугался не за меня, а из-за того, что твой приезд ухудшит состояние мамы. Она еще на Х’аре боялась, что связь х’шанцев коснется меня. Ну а потом…
- Я понимаю, Даш, успокойся. - Лейс остановил мой сбивчивый виноватый лепет.
- А что было потом у тебя? - уже предчувствуя самое грустное, спросила я.
- В конце концов, мне все надоело. Я забрал документы и постарался исчезнуть. В тот момент я ненавидел твою семью, отобравшую единственное, что осталось от моей семьи, - родовое имя.
- Выходит, ты, как и я?.. - печально вздохнула.
- Да. Мне пришлось взять фамилию маминого рода. Чтобы завершить обучение там, где всегда мечтал.
- И стать х’шетом, как твой папа, - тихо добавила я.
Лейс кивнул белоснежной головой. Потом, криво усмехнувшись, добавил:
- Да, звание х’шета и бригаду "Призраков Х’ары" я получил полгода назад. Фактически самый молодой из х’шетов. И тогда же вернул свою законную фамилию. Я еще в академии поклялся себе: Хеш’аром стану только х’шетом.
- Пожалуй, у тебя и времени на развлечения не было. - Я иронично посмотрела на молодого х’шета.
"Главный призрак" одарил меня таким загадочным взглядом… Едва не спросила, о чем именно он сейчас думает, глядя на меня.
- Не было, ты права, - глухо согласился он.
Сложно сказать, в какой момент у меня создалось ощущение, что передо мной голодный хищник с зеленым горящим взглядом.
- Ой, я хотела… - резко взмахнула рукой и поранила палец о нашивку на его груди. - Порезалась…
Указательный палец защипало, а у ногтя выступила кровь. Шмыгнув носом, я протянула Лейсу пострадавшую конечность. Не думая, как в то незапамятное время. Привычки нельзя изжить, можно лишь ненадолго позабыть.
Он в два шага оказался у стенной панели, толкнул створку и достал из ниши аптечку. "Пшикнул" на порез антисептиком, затем сканером обработал ранку. И пока лечил, тихонечко дул мне на палец. Как будто мне было дело до такой мелочи… Я наблюдала за лицом Хеш’ара, склонившегося надо мной. Моя рука в его руке, и лицо так близко…
Я не удержалась и, протянув свободную руку, убрала белоснежную, мягкую, шелковистую прядь за ухо, коснувшись острого кончика.
Лейс закончил, убрал сканер в аптечку и посмотрел на меня долгим изучающим взглядом, так и не выпустив моей руки. Серебристые брови сошлись у переносицы, пока он, видимо, что-то решал.
- Мне жаль, что моя семья причинила тебе столько хлопот и боли, - шепнула я. - Папа действительно хотел как лучше, а получилось… как всегда.
Лейс прищурился, еще пристальнее вглядываясь в мое лицо, зеленые глаза снова вспыхнули, а потом совершенно неожиданно, медленно, но неотвратимо потянулся ко мне. С явным намерением поцеловать.
В первый момент хотела вырваться, его красивые полные губы приближались к моим, я запаниковала, но не дернулась и не сдвинулась, не зажмурилась. Приподняла лицо и ждала поцелуй.
Его губы на мгновение остановились в каком-то миллиметре от моих, а затем скользнули по щеке в легком, едва ощутимом касании. Я даже почувствовала его улыбку и теплое дыхание. Вдохнула едва ощутимый, приятный терпкий запах, присущий Лейсу, смешанный с одеколоном. Затем у моего уха он выдохнул:
- Неужели маленькая принцесса до сих пор влюблена в меня?
Я почувствовала, как загорелись мои щеки и уши от смущения. Слегка отстранилась, хмуро посмотрела на улыбающегося мужчину:
- Принцесса до сих пор помнит Шарали, сделавшую тебе больно, а я держу свои обещания. И никогда не причиню тебе боль.
Серые брови взметнулись в насмешливом удивлении.
- Я тоже помню, как маленькая принцесса предложила поцеловать ее, а вдобавок и свою кандидатуру в качестве невесты… через четыре года.
Не выдержав его насмешливо-изучающего взгляда, я опустила глаза на палец, который, конечно, уже не беспокоил, да и следа благодаря сканеру не осталось, и буркнула:
- Кто старое помянет, тому глаз вон.
- Золотая девочка, - похвалил Лейс, запустив пятерню в мои волосы и пропуская их сквозь пальцы, с удовольствием и восторгом глядя, как они струятся у него в руках, а потом спросил: - Как же тебя угораздило именно здесь оказаться?!
- Меня пригласили, - уловив нотки сочувствия в его севшем глухом голосе, сипло ответила я, положив ладонь ему на предплечье. - Ты сам слышал, мне нечего добавить.
- Будь осторожней, принцесса, - предупредил Хеш’ар почти командным тоном.
- Есть, мой генерал, - невольно улыбнулась я.
Он кивнул, отпуская прядь моих волос, и едва заметно усмехнулся:
- Пойдем на ужин?
- О, ты приглашаешь? И за чей счет ужин, генерал? - продолжила я игривым тоном.
- Увы, принцесса, пока за счет ОБОУЗ.
- Твое "пока" предполагает интригующие перспективы в будущем. - Я искоса посмотрела на мужчину.
- Очень надеюсь, что оно у нас будет, это будущее, - огорошил меня Лейс.
- Ты не веришь в науку? - Я немного обиделась и удивилась.
- Нет, - на мгновение крепко прижав меня к своему боку, Лейс опять завладел моей ладонью, - но в тебя я верю! - И повел на ужин.