Итан еле сдержал стон и попытался собраться, напомнив себе, что Руби – всего лишь его служащая и она может помочь ему организовать благотворительный сбор средств. А значит, следует порадоваться ее рвению и пообщаться с ней – но не на личном, а на профессиональном уровне.
– Кофе и мозговой штурм? Идет.
– Отлично! – Руби замялась, а затем потянулась через стол и накрыла руку Итана ладонью. – Я сделаю все по высшему разряду. Я помню, каково это – быть уличным подростком. Все тебя словно не замечают. Даже те люди, что бросали мне десятицентовые монеты, не удостаивали меня взглядом. – По ее телу пробежала дрожь, лицо побледнело, глаза расширились. – Понимая свою зависимость от чужой подачки, я ощущала беспомощность, злость и одиночество.
Перед глазами Итана возник образ: Руби, скорчившись, сидит на улице. Сердце сразу сжалось в груди.
– Я знаю, что существуют ночлежки, бесплатные столовые и иные подобные им заведения. Но я хочу оказывать адресную помощь. Вот в чем заключается моя идея: "Замок Кавершем" девять месяцев в году будет роскошным отелем, а на вырученные средства я стану привозить сюда трудных подростков – на остальные три месяца. Здесь ребята будут не только отдыхать, но и осваивать какую-нибудь профессию, например в гостиничном бизнесе.
Итан уже рассказывал о своих планах Рафаэлю, но в тот раз говорить было куда легче – может, потому, что Мартинес понимал его потребность в искуплении и воздаянии. А Руби не понимала, и сейчас в ее глазах светилось одобрение – вот-вот она снова начнет смотреть на него как на героя.
– Это превосходная идея, – тихо сказала она. – Да, Тони прав: ты – хороший человек.
Вовсе не эти слова Итан хотел услышать от Руби. В его прошлом было слишком много того, что не давало ему права так называться.
– Я еще не готов к нимбу. Все, что я собираюсь сделать, – это использовать выручку от одного из своих предприятий, чтобы совершить что-нибудь хорошее. Вот и все. Не пытайся увидеть за этим нечто большее. – Он оттолкнул свою тарелку с почти доеденным десертом. – Заканчивай ужин, и поехали устраивать мозговой штурм.
Руби снова вздернула подбородок:
– Ты не просто собираешь деньги на благотворительность. У тебя есть отличный план, как помочь беспризорным детям. И для меня это очень много значит. Что бы ты ни сказал – все равно не изменишь моего мнения. А теперь нам надо найти Тони, чтобы попрощаться с ним.
Когда они вышли на улицу, Руби вдохнула морозный воздух и посмотрела в темное небо:
– Как думаешь, снег выпадет?
– Вряд ли.
– Значит, белого Рождества не будет? Какая жалость! Только представь, как красиво выглядел бы Корнуолл, если бы повсюду лежал снег. – Она покачала головой. – Кстати, насчет Рождества. Может, провести рождественскую вечеринку в "Кавершеме", как считаешь? Не в само Рождество, а накануне. Для поставщиков и местных жителей. Ведь большая часть обслуживающего персонала замка – местные. Мне кажется, это неплохая идея.
Итан задумался. Да, идея такой вечеринки и в самом деле была хорошая, но не в преддверии Рождества.
– Это не вписывается в мои планы. – В те планы, которыми он не хотел делиться с Руби. – Может, подумаем об этом позже? После Нового года. Ты говорила, что уже знаешь, как проведешь Рождество. Возьми небольшой отпуск – с двадцать первого декабря.
– Хорошо. Спасибо. – В голосе Руби не было слышно энтузиазма. Итану вдруг захотелось узнать, как она собралась отмечать праздник. Но во-первых, это не его дело, а во-вторых, нечестно спрашивать ее об этом, не открыв ей своих планов.
Лимузин подъехал ко входу в ресторан. Итан, открыв перед Руби дверцу автомобиля, отвел глаза от стройных ног своей спутницы, надеясь, что запах ее духов перестанет наконец кружить ему голову. "Она – твоя служащая, наемный работник", – мысленно твердил он себе.
Едва машина тронулась с места, Руби наклонилась вперед и оживленно заговорила:
– Итак, это будет средневековый пир. Я уже очень много прочла на эту тему и нашла несколько потрясающих блюд, которые мы могли бы приготовить. Что ты думаешь об угрях в густом пряном пюре, гольце в холодном соусе из зелени, а еще курице, приготовленной в пряном соусе из толченых раковых шеек, миндаля и подрумяненного хлеба? Или о пирогах с каплунами? Или даже о пирогах с угрями и лещами? Я разговаривала с человеком, занимающимся историческими реконструкциями. Он должен выяснить, кто сможет приехать и приготовить для нас несколько образцов старинных блюд. Мы можем даже напечатать книжку с этими рецептами и продавать ее, чтобы собрать дополнительные средства.
– Отличные идеи! Вот только что такое голец?
– Это пресноводная рыба. Впрочем, я не уверена, что ее здесь можно достать. – Порывшись в сумочке, Руби вынула записную книжку и ручку. – Я это выясню. А как насчет аукциона? Ты не поговоришь с Тони? Можно выставить в качестве одного из лотов урок кулинарии от самого Антонио Пульяно. Что ты об этом думаешь?
У Итана перехватило дыхание. Он сейчас думал об одном: эта девушка так красива, так неописуемо великолепна, что хочется лишь одного – притянуть ее к себе и поцеловать.
Глава 7
Руби осеклась, ощутив, что все мысли разом улетучились из головы, вытесненные мощной волной желания. Глаза Итана потемнели, атмосфера в лимузине изменилась. Слова застряли у Руби в горле. Она повернулась к спутнику, повинуясь его гипнотизирующему взгляду и своему инстинкту.
Выражение лица Итана чуть смягчилось. Может, так казалось из-за полумрака в салоне автомобиля, а может, потому, что Руби теперь немного лучше узнала этого человека. Его заботили не только успех в бизнесе и прибыль. Амбиции не мешают ему помнить о тех, кому нужна помощь. Он не забыл, какими были десять лет назад Руби и он сам.
– Итан… – прошептала она.
Каким-то образом они оказались совсем близко друг к другу. Бедро Руби прижалось к крепкому мужскому бедру. Она тихонько вздохнула, повернулась лицом к Итану и положила ладонь ему на грудь, чувствуя, как его сердце бьется все быстрее.
Итан нежно коснулся подбородка своей спутницы и, глядя ей в глаза, нежно провел большим пальцем по ее нижней губе. Под взглядом, полным огня желания, Руби охватило острое чувство предвкушения. Губы ее приоткрылись. Но внезапно выражение лица Итана изменилось.
– Что я творю? – пробормотал он, уронив руку, которой касался подбородка Руби. – Это плохая идея. Хотел бы я, чтобы это было не так, но…
Его слова дошли до ее сознания лишь через несколько секунд и прозвучали словно пощечина. В голове вспыхнуло: "Забудь его! Что ты делаешь? Ведь это – Итан Кавершем, твой босс. Целоваться с ним – настоящая катастрофа". Руби сжалась при мысли о том, что какой-нибудь репортер, вооруженный камерой с линзами, дающими возможность снимать через тонированные стекла, мог бы запечатлеть ее с Итаном. А заводить роман с этим мужчиной – еще глупее, потому что это небезопасно. Знакомое дурное предчувствие заставило Руби отодвинуться подальше.
– Ты прав. Кажется, мы немного увлеклись. Вкусная еда, шампанское, лимузин… В такой ситуации немудрено потерять голову. Давай забудем о том, что произошло. Но ты не возражаешь, если мозговой штурм мы отложим на завтра?
Ей необходимо время на то, чтобы стереть этот "почти поцелуй" из своей памяти. Даже представить невозможно, что может случиться, если Итан сейчас поднимется к ней в люкс. Нужно несколько часов побыть наедине с собой, чтобы снова вернуться к роли управляющего рестораном. И тогда все будет хорошо – эта маска больше не спадет с ее лица.
Не удержавшись, Руби беспокойно посмотрела в окно, чтобы проверить, нет ли снаружи репортеров.
Итан перехватил ее взгляд, и его губы плотно сжались.
– Беспокоишься насчет папарацци? Здесь ты в безопасности.
– Я знаю.
И в глубине души Руби это понимала. Именно Итан защитил ее от настырных газетчиков, обезоружив их холодностью и спокойствием. Но заступился он за нее тогда из принципа. Он счел сволочами Хью Фарлэйна и репортеров, готовых любой ценой добывать подробности этой истории, а потому Итан помог бы любому в такой ситуации. Ничего личного. Он поддержал бы любого обиженного или раненого.
"Но этот "почти поцелуй" уж точно был очень личным, – подумала Руби. – Именно поэтому Итан не дал ему состояться. Нужно быть ему за это благодарной. Вот только скорее бы сбежать из этого автомобиля, где воздух словно наполнен всякими "а что, если" и "может быть".
Когда лимузин подъехал к замку, Руби пулей вылетела из салона и поспешила к входным дверям, бросив через плечо:
– Увидимся утром.
С губ Итана сорвалось ругательство, заставившее ее обернуться.
– Послушай, – произнес он с усталым видом и потер ладонью подбородок, – нам нужно столько успеть сделать за такое короткое время, чтобы превратить открытие ресторана в средневековый бал. И мы обязаны справиться с этой задачей. Между нами ничего не произошло и ничего не произойдет. Это был всего лишь безрассудный момент, и я не позволю ему разрушить сложившиеся между нами профессиональные отношения.
– Ты прав. Мы даже не поцеловались. Тут и говорить не о чем, верно?
Он на мгновение замялся, а затем кивнул:
– Верно.
Итан смотрел на Руби, сидящую за письменным столом. Она снова вернулась к деловому имиджу: темно-серые брюки, жакет в тонкую полоску, белоснежная блузка, блестящие черные волосы собраны в узел. В позе чувствуется настороженность. Сиявшее раньше в глазах доверие погасло. Если бы его можно было вернуть, проползя на коленках по всему Корнуоллу, Итан бы так и сделал.
Руби, поправив и без того ровно лежащие перед ней бумаги, сказала:
– Если ты не против, давай вместо мозгового штурма я лучше займусь подготовкой презентации.
Это значит, он не увидит, как озаряются внутренним светом ее черты от пришедшей на ум очередной идеи. Впрочем, именно такое вот выражение лица Руби вызвало вчера у Итана тот злополучный порыв. Импульсивные поступки вообще никогда не доводят до добра – уж Итан познал это на собственном горьком опыте.
Руби мечтает о семье и только недавно пережила тяжелый разрыв отношений – нельзя было ее целовать!
– Отлично. Когда презентация будет готова, зайди ко мне в кабинет, – ответил Итан, надеясь, что сумеет придумать темы для разговора. Закрывая за собой дверь, он мысленно поклялся, что так или иначе восстановит былые товарищеские отношения с Руби, потому что это необходимо для продуктивного сотрудничества над подготовкой бала. И желание снова увидеть на ее губах искреннюю улыбку тут вовсе ни при чем.
Итан с головой погрузился в работу, пока не раздался небрежный стук в дверь его кабинета. И тут же в комнату вошла Руби с таким рассерженным лицом, что о товариществе сейчас и речи быть не могло. От нее чуть ли не валил пар.
– У меня для тебя сообщение, – раздраженно сказала она, отчеканивая каждый слог.
– Валяй.
– Оно от Тони Пульяно.
– Почему ты не перевела звонок на мой кабинет?
– Вообще-то я попыталась это сделать, но ты был занят, и тогда Тони сказал, что может поговорить со мной вместо тебя. Он сообщил, что двадцать второго декабря от него будут доставлены пиццы по особому рецепту, а также заявил, какое для него счастье поддержать твое достойное начинание, которым он восхищен, – принять на Рождество этих подростков. Все. Я передала его сообщение.
Руби повернулась на каблуках и направилась к выходу. Итан ощутил, что от нее в этот момент исходит не только гнев, но и боль.
– Подожди!
Она повернулась:
– Что?
– Я должен был тебе об этом рассказать.
– Это твой бизнес – ты вовсе не обязан мне ничего объяснять.
– Да. Но именно об этом нужно было сообщить.
– Так почему ты этого не сделал?
– Мы очень много трудимся, готовясь к балу, и впереди еще нас ждет много работы. Ты заслуживаешь передышки. К тому же дети будут здесь с двадцать второго декабря по двадцать четвертое, а у тебя ведь уже есть какие-то планы на Рождество. Мне не хотелось, чтобы ты отменила их или чувствовала себя виноватой.
Выражение лица Руби смягчилось.
– Ты прав. Надо было сказать мне об этом. Я хочу тебе помочь.
– У меня все подготовлено. Для тебя работы уже не осталось, так что наслаждайся рождественскими каникулами.
– Я не хочу наслаждаться отдыхом, когда знаю, что могу тебе помочь. Почему ты отвергаешь мою помощь? – Она запнулась, а затем продолжила: – Это из-за того, что случилось вчера вечером?
– Нет. Просто я не хочу, чтобы ты совершенно выдохлась. В следующие несколько дней нам предстоит столько всего сделать. Потом тебе понадобится перерыв. И я ведь уже сказал, что у меня все готово.
– Могу поспорить, что это не так. – Руби вскинула подбородок. – Расскажи мне о своих планах, и если я смогу подсказать тебе, как их улучшить, то помогу осуществить эти улучшения. Идет?
Тяжело вздохнув, Итан пожал плечами:
– Хорошо. Я собирался провести это мероприятие на Рождество, но не получилось. Поэтому автобус с подростками приедет двадцать второго декабря.
Все они либо из приютов, либо из приемных семей, и у всех разные судьбы. Вечер они проведут за пиццей, просмотром фильмов и компьютерными играми. Еще я заказал бильярдный стол и комплект для игры в дартс. Двадцать третьего декабря я с несколькими инструкторами по серфингу возьму ребят на море. Вечером, по возвращении, для них подадут рождественский ужин, они снова поиграют в игры и лягут спать. С утра, в канун Рождества, снова немного серфинга на море, и затем они уедут.
Руби покачала головой:
– То, что ты запланировал – замечательно, но я могу это улучшить.
– Как?
– Можно присесть?
Итан кивнул. Она опустилась на стул, поставила локти на стол и обхватила ладонями подбородок:
– Полагаю, ты кое-что упустил из вида.
– Что? Еще какую-то игру?
– Магию Рождества. Ты упомянул праздничный ужин. Но главное не он, а особый дух этого праздника, пусть даже не в день Рождества. Как насчет ели?
– Я думал о ней, но решил, что меньше всего этим подросткам нужна елка и куча мишуры. Эти ребята не сахар, они прошли огонь, воду и медные трубы. Они захотят вычеркнуть из памяти Рождество, чтобы подавить неприятные воспоминания, которые оно вызывает.
– Может, некоторые их них и думают так. Отторжение Рождества для них – своего рода самозащита. Но глубоко в душе они по-прежнему остаются детьми, а потому заслуживают, чтобы им подарили настоящее Рождество. Они должны понять, что этот праздник не всегда приносит плохое, что он может быть замечательным, волшебным. Эти два дня, проведенные здесь, должны стать для них особенными, помочь стереть тяжелые воспоминания.
Эти слова были исполнены такой глубокой искренности и понимания, что, без сомнения, означали только одно.
– Это так важно для тебя, потому что ты тоже была под опекой социальных служб? – спросил Итан.
Руби удивленно посмотрела на него, покраснела и пожала плечами:
– Да. И вот почему я тоже хочу принять в этом участие. Меня усыновили в одиннадцать лет. И хотя я знаю, что иногда дети обретают счастье в приемных семьях, со мной такого не случилось. Сейчас я понимаю, что была трудным ребенком, так что не удивительно, что я кочевала из одной приемной семьи в другую. И я глубоко сопереживаю этим подросткам, потому что прекрасно помню, каким ужасным временем для меня были праздники, особенно Рождество. Но это вовсе не значит, что я отказалась от него. И не хочу, чтобы эти дети его отвергали.
– Мне печально слышать, что ты не обрела счастья в приемной семье.
– Не нужно меня жалеть. Я не ищу твоего сострадания. Мне лишь нужно твое согласие остаться в "Кавершеме" на рождественские каникулы. Что скажешь?
Итан побарабанил пальцами по столу:
– Ладно. Даю тебе карт-бланш. – Он чуть криво улыбнулся. – Будет здорово, если ты сможешь подарить этим ребятам волшебное Рождество. Но уверен, что это будет нелегко. Некоторые из этих подростков – из криминальных районов и уже не раз попадали в серьезные переделки. – Перед мысленным взором Итана, словно фотографии, возникли образы: унылые серые многоэтажки с неработающими лифтами и пропахшими мочой лестничными клетками, разоренный вандалами парк, исписанный граффити, по которому слоняются подростковые банды. – Просто имей в виду, что волшебная палочка тут вряд ли поможет.
– Да, конечно. – Руби испытующе посмотрела на него. Итану на мгновение показалось, что она вот-вот и в самом деле вынет из-за пазухи волшебную палочку.
Он подтянул ближе клавиатуру компьютера:
– Раз ты тут, давай займемся делом – устроим мозговой штурм.
Глава 8
– Сюда, пожалуйста.
Два дня спустя Руби указывала путь трем мужчинам, которые тащили огромную ель в библиотеку. Именно там Итан решил ее установить.
– Просто отлично, – заявила Руби, отметая одолевавшие ее сомнения, когда работники службы доставки удалились. Это дерево было просто чемпионом среди рождественских елей. Нарядить его будет непросто. Может, попросить Итана помочь?
Нет! Это была ее идея. К тому же Руби поклялась себе по возможности избегать обращаться к боссу.
А еще приходилось гасить в себе желание помочь Итану полюбить Рождество. Чем больше они обсуждали подготовку средневекового бала и способы сбора пожертвований, чем больше Итан говорил о подростках, которым хотел помочь, тем сильнее в душе Руби росла уверенность – сопереживание этим детям исходит из его собственного жизненного опыта. Тем сильнее хотелось увлечь Итана магией Рождества.
Вот только было ясно, что он не желает попадаться в эти сети. Прошедшие два дня он общался с Руби только в деловом ключе, предъявлял высокие требования к ее работе, впрочем, ценил ее усилия и был очаровательно вежлив. Но в нем ощущалась некая закрытость, державшая на расстоянии.
Руби уважала эту дистанцию и даже радовалась такой отстраненности, потому что Итан Кавершем казался ей опасным. Так что ей самой придется украсить елку.
Вдохнув хвойный аромат, уже наполнивший комнату, Руби с тихим довольным вздохом открыла первый ящик с елочными игрушками…
Услышав, как Итан окликнул ее, Руби торопливо слезла с приставной лестницы.
– Вот ты где! – воскликнул он. – Мы же собирались окончательно обсудить план рассадки гостей.
Она обернулась:
– Извини, я потеряла счет времени.
– Ничего страшного. – Он окинул взглядом елку. – Выглядит хорошо.
– "Хорошо"? Это все, что ты можешь сказать? – Руби отступила на шаг, чтобы оценить плоды своих трудов. – На мой взгляд, это чертовски потрясающе, хотя все готово только наполовину. – Зеленые лапы ели пестрели красными, лиловыми и золотыми украшениями. – Ну же, давай! Уверена, ты можешь придумать слово и получше, чем просто "хорошо".
– Ну, привлекает взгляд, – выдавил Итан, словно не желая смотреть ни на дерево, ни на Руби.
До чего же с ним нелегко!
– Хочешь помочь мне закончить украшать елку? Ты же видишь, какая она огромная, а ты выше меня. К тому же это довольно занятно. – Она с вызовом улыбнулась, но улыбка тут же исчезла с ее лица при виде того, как Итан неожиданно побледнел и отшатнулся назад, словно увидел привидение.
Он провел рукой по лицу, словно пытаясь вернуть на него обычное выражение.
– Нет, спасибо.