Сжав в руках коммуникатор, Ариадна прикрыла глаза и откинулась на спинку стула: похоже, одиночество - её карма. Меняется только вид тюрьмы: то обычное горианское жилище её старого опекуна, то космический корабль, а теперь вот - резиденция правителя планеты. Надо признать, с виду не скучно. Но почему же её тогда пробирала такая тоска?
- Доброе утро, - негромко поприветствовала Иффа, появившись в гостиной неслышно, словно привидение. - Завтрак накрыт в столовой.
- Благодарю, - почти с отвращением пробормотала она, но заставила себя пойти и немного поесть, хотя вид огромного стола, сервированного на неё одну, аппетита не вызывал совсем. Ариадна вдруг осознала, что ей очень давно не приходилось есть в одиночестве: на корабле Сезара была Коэре и капитан, и сам Эльтесеин часто разделял с ней обеды. На "Чёрной звезде" тоже народу хватало. Неужели вот так сидеть в одиночестве целыми днями и означает: быть невестой Величайшего?
Её ноздри расширились, когда взгляд сам собой снова упал на коммуникатор. Что он себе думает? Может просто написать ему, что надо поговорить?
Проблема была в том, что во время последней встречи с Величайшим она снова накричала на него. И теперь у Ариадны не хватало духу написать Эльтесеину, что он ей нужен. Это было бы уж слишком.
Без аппетита проглотив пару кусочков фруктов, она задумалась: что, если он нарочно не появляется? Неужели обиделся? Неужели придётся извиняться?
Она скрипнула зубами. Он ведь намеренно провоцировал её, вне всяких сомнений. Эльтесеин не рассказывал ей о себе и не хотел сказать, почему не открывает воспоминания, хотя и знал, как это важно для неё. Ариадна больше не могла слышать это высокомерное: "ты не готова". Ей нужен был ответ, но именно этого он не давал ей. Хотел сломать её? Заставить умолять?
- А когда я буду готова, интересно знать? - спросила она в очередной раз, всего за несколько часов до посадки на Горру.
- Когда полюбишь меня, - неожиданно ответил он.
- Что?
- Ты слышала, маленькая.
Он послал телепатическую улыбку, но её буквально затрясло от ярости. Шантаж. Просто мерзкий шантаж. Или изощрённое издевательство?
- Убирайся вон! - закричала она, в мгновение ока срываясь. Кажется, она ещё чем-то запустила в него, но не попала. И он очень быстро закрыл за собой дверь, только легче ей после этого не стало.
Нет, после такого она не станет ни писать ему, ни звонить. Когда сам придёт - тогда и надо разговаривать.
Вздохнув, Ариадна закончила с завтраком и позволила Иффе руководить своим расписанием на день. Её ждали занятия по этикету и всё остальное.
Коэре. Неделей позже.
Почему? За что? Космос наказывал ее или это такое тяжкое испытание? И в чем смысл послания свыше: она должна пойти на это, или весь смысл в том, чтобы больше никогда его не видеть? Что это за любовь такая, и можно ли ненавидеть себя за то, что любишь, если любишь такого человека? Нельзя себя ненавидеть. Но и любить такого мерзавца - невозможно, немыслимо. Можно найти объяснение тому, что он творил. Но оправдания отыскать никому не удастся.
Коэремра пролила море слёз за последние три дня. Эльтесеин не зря беспокоился - она пребывала не в лучшем состоянии. То, что с ней сделалось, когда она узнала, что Сачч рядом, ни в какое сравнение не шло с тем, что было до этого. Даже сразу после Октиании она чувствовала себя лучше, чем теперь.
Он - низшее существо, твердила она себе. Он лично повинен в смерти десятков людей, в том числе - горианцев. Не говоря уж об октианцах и шаггитеррианцах. Подчиненные Сачча похищали людей с Шаггитерры, проводили эксперименты над ними по искусственному оплодотворению. Сачч развернул на неподконтрольной ему планете целую агентурную сеть, массово прочищал мозги местным жителям, развязал войну с горианцами. Наконец, спланировал и почти осуществил похищение Асхелеки.
"И я всё равно хочу его увидеть", - пробормотала Коэре себе под нос, близкая к тому, чтобы снова разреветься - возможно, в сотый раз за последние дни. Но у неё уже не доставало сил плакать. Ещё немного - и Эльтесеин силой начнет лечить ее, понимала она. Ей необходимо как-то привести себя в надлежащее состояние. Но ее всё глубже засасывало в омут уныния. Что, если встреча с Саччем поможет? Ведь хуже уже, кажется, некуда, в отчаянии размышляла молодая драконица.
Впрочем, на Горре она выглядела как горианка. Модного тёмно-зелёного цвета прямые волосы, стильный линос, светлая кожа. Лишь глаза сейчас тёмные. Коэре постоянно меняла внешность, используя способность, которой обладали все драконы. Но увлекались таким только женщины, а мужчины, как правило, оставались такими, как после первого перевоплощения - все разные, но под стать своему драконьему образу. Эльтесеин перевоплотился темным, что никого не удивило, ведь он был черным драконом.
Даже думать о том, чтобы получить у него разрешение на свидание с Саччем, не стоит, решила Коэре. Но ей и не требовалось разрешения брата - драконице нужно потратить совсем немного сил, чтобы загипнотизировать охрану. Главное - это понять, зачем ей туда лететь, что она хочет сказать Саччу и - самое главное - что услышать от него.
Бесцельно летая по городу как метеор, распугивая слегка флегматичных, ещё плохо знакомых, непонятных ей горианцев, Коэре не обзавелась ни друзьями, ни даже знакомыми. На каждую попытку незнакомцев завязать с ней беседу, она огрызалась, на все предложения помощников Эльтесеина как-то ввести её в местное общество отвечала вежливым отказом. Как и другие драконы, она жила на Горре инкогнито, поэтому никакого особого внимания ей никто не уделял - просто летит себе девушка по верхнему городу. Да, с крыльями, да, хорошо одета - видимо, состоятельна. Ну и что? Мало ли в столице состоятельных молоденьких дурочек.
Коэремру это полностью устраивало. Она и на Октиании, считая себя человеком, не любила привлекать к себе внимания, а на Горре - и подавно. К тому же её мысли целиком и полностью поглотил Сачч… чтобы ему в пропасть провалиться.
Иногда ею овладевало злорадство, и она с наслаждением размышляла о том, каким беспомощным, должно быть, он себя чувствует, сидя под арестом на Горре. И место его временного заключения, должно быть, добавляет дискомфорта - изолированная скала высотой меры три, никакой охраны не нужно - беги, сколько хочешь, дальше края без крыльев всё равно не убежишь. Разве что головой вниз. А ещё ему, должно быть, очень неприятно, что все местные мужчины выше его на голову, а то и на полторы.
Совет Галактики всё ещё не дал ответа на запрос Эльтесеина: Сачч мог просидеть так и месяц, и три, и полгода. И Коэре почему-то хотелось, чтобы он сидел там подольше. Едва она начинала думать о принудительном лечении, как её бросало в холодный пот, а всё самодовольное злорадство тут же исчезало. После этого Сачч станет буквально другой личностью, ведь принудительное лечение - одно название.
Оно избавляет, конечно, от самых сильных травм, но на их месте создаёт новую, самим фактом принуждения. И от этого уже не избавиться. Потому что человек, которого однажды лечили принудительно, уже никогда не согласится на лечение добровольно и навсегда остаётся побеждённым. Особенно сильно это травмирует психику мужчин.
Очевидно, после такого Сачч уже не сможет занять прежнее место в октианском обществе. Неизвестно, в принципе, останется ли он в своем уме после такого вмешательства. Но сомневаться в решении Совета Галактики не приходилось: разумеется, оно будет не в его пользу, после того, как Горра представит доказательства его преступлений.
Коэре было жалко его до слез, стоило лишь вспомнить об этом. Хотя она и знала, что он не заслуживает сочувствия. Её драконье начало говорило ей, что Сачча защищать и спасать не стоит, и Октиания вздохнёт спокойнее без этого серого кардинала. Но октианка внутри неё возражала: на место Сачча может прийти человек с худшим видом паранойи - и это как раз наиболее вероятный путь развития событий для такой слаборазвитой цивилизации. Казалось, на Октиании ничто никогда не могло измениться к лучшему.
Окончательно запутавшись в своих мыслях, едва сдерживая злость на свою нерешительность, Коэре нашла себя в каком-то клубе уже после заката. Поколебавшись немного на взлётной площадке, она решила всё же зайти, раз крылья принесли её в это место. Эти колебания, пусть даже минутные, заставили её разозлиться ещё больше - как это напоминало Корру-октианку, эту отвратительно слабую субличность, которую теперь хотелось забыть. Зря она оставила на Горре то же имя - надо было меняться полностью.
Проклятая ностальгия. Проклятая Октиания. Проклятый Сачч.
Бегло изучив список предлагаемых напитков, она с радостью обнаружила среди них крепкий сорт сяши - хуву и жестом подозвала бармена. И только заметив его удивление, оглянулась по сторонам, с досадой сообразив, что в этом месте была единственной женщиной. Выругавшись про себя, Коэре стиснула зубы и упрямо подняла подбородок, когда бармен покачал головой и указал ей на выход. Ну, нет. Какой-то там горианский бармен не выгонит её.
Просто она всё ещё не привыкла к этому: на Октиании женщины могли заходить в любые бары. Там не всегда было безопасно - это другое дело, но запрета на посещение не было. А на Горре поздно вечером, напротив, трудно было отыскать место, куда горианки могли заходить без женихов и мужей. Это считалось неприличным. Коэре негодовала: какой смысл охранять честь горианок, которые и так не могут согрешить с мужчиной по своей телепатической природе?
Максимум, что могли позволить себе мужчины-телепаты с женщинами-телепатами на этой планете - потрогать. Полноценный секс без любви чреват летальным исходом: слитые, не подходящие друг другу партнеры довольно быстро сходили с ума, и это служило наилучшим в Галактике аргументом в пользу воздержания. Если бы не шаггитеррианки, с которыми могли развлекаться мужчины, горианская система стала бы одной из самых целомудренных в Космосе.
- Я не уйду, пока не выпью хувы, - прорычала Коэре подошедшему охраннику. Похоже, ею решили заняться всерьёз. Два бармена и охранник сжимали кольцо словно охотники, а один из посетителей, занимавший место поблизости, обернулся и внимательно изучал её взглядом с головы до ног. На свою беду они не понимали, с кем имеют дело, и в каком она состоянии. Коэре медленно поднялась, не сводя глаз с бармена. Её веки сузились. Ещё секунда - и она бы увела его, чтобы загипнотизировать, но тут её локоть вдруг сжала большая тёплая ладонь:
- Она со мной. И она просила бокал хувы.
Коэре невольно напрягла руку, готовая развернуться и ударить наглеца телепатически: никто не смел дотрагиваться до неё!.. Но тут же осознала, что незнакомец защитил её. И - так же как бармен и охранники - понятия не имел, что находился в опасности.
Неслышно выдохнув, она постаралась смягчить взгляд перед тем, как поднять глаза на горианца - и не зря: ей открылся весьма приятный вид на симпатичного, молодого и очень спокойного незнакомца с сияющей телепатической улыбкой, которую она вернула, не задумываясь.
- Меня зовут Рикэн. Тяжелый день? - негромко спросил он, разогнав одним взглядом и охрану, и барменов. Приглядевшись, она поняла, что он не настолько молод. Её взгляд быстро скользнул по его одежде - гражданской, но напоминавшей форму, особенно брюки из очень плотной ткани с огромным числом карманов - такие она часто видела на военных на Шаггитерре, только с полными карманами: в них хранились боевые ножи, приборы для связи и прочее снаряжение.
- Корра, - представилась она, - Да, денёк нелёгкий.
- У тебя необычные глаза. Драконица под прикрытием? - спросил он.
Её сердце пропустило удар: как он понял? И только пару мгновений спустя по его эмоциям стало ясно, что горианец просто пошутил. Коэре мгновенно замаскировала собственную реакцию, отправив ему немного смущённого смеха:
- Просто редкий цвет, - сказала она, опустив глаза.
- Красиво. Выпьешь со мной?
- А у меня есть выбор? - засмеялась она, удивляясь тому, что на этот раз смех вышел лёгким и искренним.
- Думаю, нет, - улыбнулся её новый знакомый, выразительно указав взглядом на охранника.
* * *
- Надеюсь, тебе хотя бы двадцать лет есть? И мне не придётся иметь дело в суде с твоим отцом? - спросил Рикэн, когда они заказывали по второму бокалу хувы.
- Мне намного больше, - улыбнулась Коэре. Горианец принимал её улыбки за флирт, но на самом деле она не могла перестать улыбаться удивительному совпадению после того, как её собеседник рассказал немного о себе и выяснилось, что он служит на "Чёрной звезде", да ещё и замещает командира в отсутствии арестованных Тхорна эс-Зарка и Дейке эс-Хэште.
На вид - типичный горианец: тёмно-серые крылья, высокая фигура, чуть крепче, чем у гражданских, серебристые волосы, и ничем не выделяющееся из толпы лицо. Но его искренняя доброжелательность и общительность, нетипичная для суховатых военных, располагали к нему.
- Так уж и намного, - скептически заметил офицер, отпивая из бокала. Он изучал её спокойным взглядом, и Коэре вдруг поняла, что ей хочется рассказать ему о себе - прямо-таки чешется язык. Но было ясно, как день, что если он узнает правду, то уже не будет таким спокойным. Поэтому она просто улыбнулась и без зазрения совести солгала:
- Мне двадцать девять.
Она была уверена, что горианки в этом возрасте ещё запросто могут быть не замужем, но всё же Рикэн немного удивился.
- А мне сорок три, - ответил он, скрывая эмоции за блоками.
Ровесники. Ну, надо же, подумала она. Пожалуй, это была самая поразительная встреча в её жизни по числу совпадений на единицу времени. Он удивлял её буквально всем.
Благодаря уникальным телепатическим возможностям драконицы, Коэре могла наблюдать не только за тем, что он открывает ей, но и за тем, как и что скрывает. И, хотя по факту от нее ничто не могло укрыться, она была приятно удивлена его тактичностью. Например, после вопроса о возрасте он скрыл удивление её ответом, поскольку подумал, что она не получала предложений о помолвках, и не хотел задеть её чувства развитием этой темы.
С каждой минутой этот человек становился всё более приятен ей, хотя, возможно, тут было дело ещё и в хуве. А может, ее подводило израненное после Сачча самолюбие. Может, ей просто захотелось тепла. Да какая разница… Пьяный мозг Коэры уже не мог остановить её от флирта. И она отключила его совсем, заодно прекратив следить за мыслями и эмоциями Рикэна.
Удовольствие портило лишь то, что приходилось врать во время беседы. Показав чуть большую осведомлённость, чем следовало, об аресте Тхорна, Коэра была вынуждена сказать, что работает в Сезариате, а потом одно стало цепляться за другое. Она выдумала себе жизнь на Горре, родителей в Амдине, неудачную помолвку.
- Ты была влюблена? - тихо просил Рикэн, когда Коэре невольно подумала о Сачче, и пропустила искренне болезненную эмоцию.
- Да, - вздохнула она, сделав еще один глоток хувы.
- Мне жаль. Поверь, я знаю, как это больно.
Коэре была готова дать себе пинка. В принципе, она не соврала, но Рикэн понял всё совершенно иначе: словно её бросили, расторгли с ней помолвку, ранив невинные девичьи чувства. Знал бы он, как на самом деле строились её отношения с Саччем…
От смущения она снова полезла в его эмоции и мысли, и даже поперхнулась, наткнувшись на образ Ариадны. Ариадны? Которую он… целовал?! Космос, помоги землянке, когда её брат это найдёт… или уже нашёл? Если так, то Эльтесеин проявил поразительное спокойствие на этот раз - она и не подозревала, что он на такое способен.
Взглянув совершенно иначе на Рикэна, погружённого в свои переживания, Коэре поморгала и вдруг, неожиданно для себя, громко икнула. С опозданием закрыв рот ладонью, она порозовела:
- Извините.
Рикэн хмыкнул и положил на стол карточку, подозвав официанта.
- Я провожу вас домой, - сказал он с мягкой улыбкой.
- В этом нет необходимости, офицер, - покачала головой Коэре.
- Я настаиваю, - возразил он негромко, но таким тоном, который дал понять, что спорить не стоит. По крайней мере, до тех пор, пока она не собирается выдавать драконий темперамент.
- Хорошо, - пожала плечами драконица, удивлённо отмечая, что спорить и не хотелось.
Ночной воздух освежил их, и полёт до её дома был стремительным и очень приятным. На этот раз пришла её очередь удивлять: немногие горианки умели так летать, как Коэре. Но в этот раз ей было лень скрывать свои навыки, тем более что Рикэн летал превосходно, а вдвоём вдвойне приятно наслаждаться скоростью. В какой-то момент он даже решил проверить её, резко сменив высоту, когда они летели крыло в крыло, но Коэре мгновенно подстроилась и послала ему телепатический смех в ответ на его искреннее удивление и восхищение.
Лишь на площадке она решила намеренно немного сплоховать и, позволив ему приземлиться первым, сымитировала немного корявую посадку. Рикэн поймал её за талию, компенсировал скорость поворотом и мягко поставил на ноги:
- Ты великолепно летаешь, - сказал он, внимательно изучая её взглядом. По его эмоциям Коэре ощутила, что Рикэн начал догадываться о каком-то двойном дне. Умный парень, подумала она.
- Спасибо.
Коэре послала смущённую улыбку.
- Спокойной ночи, - пожелал он, шагнув в сторону.
Она кивнула. Было понятно, что нет смысла обмениваться контактами, но почему-то ей стало грустно. Она шагнула к своей двери и взялась за ручку, но тут, повинуясь какому-то внутреннему порыву, резко обернулась. И выяснилось, что Рикэн всё ещё смотрит на неё, а его эмоциях отражают похожую борьбу.
- Думаешь, мужчина может дружить с женщиной? - спросил он, глядя прямо в глаза.
- Ну… мы ведь оба влюблены в кого-то, так что…
- Да, - кивнул он и достал коммуникатор из кармана брюк.
И Коэре просияла улыбкой, сама удивляясь тому, как приятно было продиктовать ему номер.
В тот вечер, засыпая, она впервые за много дней совсем не думала о Сачче.