* * *
В тот год амур явно не благоволил Тёме. Пережив большое разочарование из-за своей неудачной влюбленности в Лору Корде, он испытывал угнетающую душевную пустоту. Но, как известно, "свято место пусто не бывает". Молодая кровь не терпит застоя и, само собой, пришла очередь нового увлечения в лице Аллы, дочери большого писателя, классика советской литературы. Она прибыла отдыхать с мамой и закадычной подругой Натой, дочкой известного поэта.
Обе девушки были рослыми и красивыми, но очень разными. Ната - яркая и эффектная брюнетка, бойкая и уверенная в себе, а Алла, напротив, молчаливая и застенчивая. Она казалась похожей на тургеневских героинь - такой от нее веяло возвышенной чистотой. Этот резкий контраст с вульгарной и порочной Лорой, наверное, и был причиной того, что она сразу покорила его сердце.
У Аллы и Наты тоже были студенческие каникулы, и они охотно приняли предложение совершить вместе лыжную прогулку. В зимнем заснеженном лесу было так прекрасно, скользить по накатанной лыжне - такое удовольствие!.. Между Темой и Аллой возникло серьезное чувство, которое, конечно, не осталось незамеченным.
- Алла - чудесная девушка, таких сейчас не часто встретишь. И по всему видно, что ты ей очень нравишься. Не упусти своего счастья, - от души пожелал Юра своему другу. - Совет да любовь!
Как потом часто вспоминал Тёма, и правда это было огромное счастье, которое посылала ему судьба и которое он упустил из-за своего неуемного темперамента и легкомыслия молодости. Даже спустя многие годы его все еще терзало воспоминание о том, что тогда он оказался явно не на высоте, вел себя безответственно и глупо.
Алла училась на втором курсе института, но не имела еще любовного опыта. В семье писателя обеих дочерей воспитывали строго, и так получилось, что ее сердце было свободно. Тёма оказался первым, в кого она без памяти влюбилась, ощутив непреодолимое физическое влечение. И он, истосковавшись по настоящей любви, воспылал к ней такой нетерпеливой страстью, что только и мечтал поскорее добиться желанной близости.
Движимые взаимным чувством, они стали уединяться в укромных местах, предаваясь пылкой страсти. Их объятия и поцелуи были горячи, а ласки Тёмы уже прошедшего школу любви, столь нежны и зажигательны, что испытывая невыносимое томление, Алла его молила:
- Ну Тёмочка ну, миленький! Я хочу это испытать с тобой. Не бойся!
- И я хочу! Но как же ты… потом? - задыхаясь от страсти, пытался он все же прислушаться к голосу разума. - Твои родители, узнав, мне этого не простят!
- А мы… тогда… поженимся, - тоже срывающимся голосом шептала ему Алла. - Поворчат и… простят!
- Нет, не простят, - резонно сомневался Тёма. - Возненавидят меня… и видеть больше не захотят!
- Я их… уговорю, - горячо настаивала Алла, и Тёма сдался, совершив непоправимую глупость.
- Ладно, Аленка, приходи завтра… после обеда. Я буду дома один, - жарко прошептал он ей в ухо и покрыл лицо поцелуями.
Тем большим был для него удар, когда утром Юрка, бегавший в библиотеку за книгами, неожиданно вернулся и изумленно сообщил:
- Тем! Ты знаешь, что твоя Алла уезжает в Москву? За ними уже пришла машина.
Не спрашивая ни о чем, Тёма схватил шубу и выскочил на мороз. Он уже догадался, что произошло. "Аленка обо всем рассказала матери, - горевал он. - Теперь все кончено!" Когда он подбежал к главному корпусу, Алла сидела уже в машине. Было видно, что она много плакала.
- Ты ей все сказала… о нас? - только и смог вымолвить Тёма. - Зачем?
- Не смогла скрыть… сказала, что мы… хотим пожениться… просила согласия, - прерывистым от волнения голосом, объяснила Алла и умолкла, увидев в дверях мать. Дородная дама, до сих пор относившаяся к Тёме приветливо, молча села в машину, даже не удостоив его взглядом.
* * *
Несмотря на любовные неудачи, Тёма вернулся из Малеевки и приступил к учебе хорошо отдохнувшим. Чувствуя разочарование и горечь, он не склонен был к новым сердечным увлечениям и все свободное время отдавал спорту. Зимой в составе сборной института участвовал в студенческих соревнованиях по хоккею с мячом, а весной как игрок футбольной команды даже завоевал первенство в матче, проведенном обществом "Наука".
К сожалению, спортивные успехи негативно отразились на результатах его учебы. Тёме пришлось пропустить много занятий, и, хотя к сессии он ликвидировал свое отставание, это снизило ему оценки на экзаменах. Еще со школы привыкнув быть круглым отличником, он поначалу здорово переживал неудачу, но, как ни странно, его успокоила мать.
- Да брось ты из-за этого так переживать, - мягко пожурила его Анна Михеевна. - Ведь невозможно всюду успевать. А то, что ты много занимаешься спортом, - правильно! Ты окреп, возмужал. Терпеть не могу тщедушных отличничков.
- Но ты же всегда радовалась тому, что я был отличником, - отозвался Тёма, удивленный происшедшей с ней переменой. - Даже гордилась этим перед знакомыми.
- Я хвасталась тем, какой у меня прилежный и талантливый сын, - пояснила мать. - А в институте совместить спорт с учебой трудно, и рассчитывать на такие успехи нельзя. Большинство выдающихся людей не были отличниками, и это не помешало им проявить свой талант.
Анна Михеевна отличалась способностью поддержать человека в трудную минуту. И не только сына. В этот период главной ее заботой явилась поддержка младшей сестры Инны, которая только что вернулась в Москву в тяжелой депрессии, потерпев очередную неудачу в личной жизни. Все военные годы она фактически была женой главы австралийской миссии, который теперь ее бросил, вернувшись на родину.
- Ведь он, Анечка, постоянно уверял меня, что любит, и обещал развестись с женой, когда закончится война. Ведь детей у них нет, - плакала Инна, жалуясь сестре. - А оказалось, что обманул. Она дочь какого-то богача, и материально он от нее зависит.
- Но почему же ты мне ничего не писала и только сейчас вернулась домой? - недоумевала Анна Михеевна. - Почему сразу же не послала этого прохвоста ко всем чертям?
- Он до последнего дня водил меня за нос, - виновато потупилась Инна. - Ошарашил перед самым отъездом. И потом, мне стыдно было признаваться, как я опростоволосилась. Вот и подалась на Восток!
- Куда-куда? - поразилась старшая сестра. - Выходит, ты все это время жила не в Куйбышеве?
- Ну да! Австралийскую миссию ведь ликвидировали. Они свою помощь свернули сразу, как только мы рассорились с Западом. Пришлось вспомнить о своей старой специальности. Направили меня в Сибирь, начальником связи. На "стройку коммунизма". Возводим там гигантскую плотину и гидростанцию. В следующий раз приеду к тебе с начальником стройки. Большой человек!
- Погоди, уж не завела ли ты с ним шуры-муры? - неодобрительно глянула Анна Михеевна. - У него же наверняка есть семья.
- Ну и что? - беззаботно усмехнулась Инна. - Он уже не мальчик, а я теперь свободная женщина.
- Ишь ты - "свободная женщина", - проворчала старшая сестра. - Пора уже всерьез устроить свою семейную жизнь!
- Ты лучше делом помоги, - усмехнулась Инна. - Если уж я невеста на выданье, мне бы сейчас хорошо приодеться.
- Чем же я могу тебе помочь? Денег у нас кот наплакал.
- Помоги распродать вещи моего австралийца. Они в том большом чемодане, что я оставила в коридоре. В комиссионке неплохо за них дадут. Мой шеф так торопился от меня удрать, что отправился домой налегке. Я бы сама этим занялась, да командировка кончается. - Надо срочно возвращаться на стройку. Прилечу только на свадьбу Лели и Семена. Кстати, сделай им из этих денег хороший подарок от меня.
Глава 15
Коминформ
Отношения Советского Союза с Западом все более ухудшались. Вступая в антигитлеровский союз с западными странами, Сталин уступил их требованию и упразднил возглавляемый им Коминтерн. Но теперь, после того как они стали сколачивать Североатлантический блок, обосновывая это "советской угрозой", он решил вновь противопоставить капиталистическому миру объединение всех революционно-освободительных движений и коммунистических партий, в том числе в странах этого блока, для подрыва изнутри. Чтобы избежать обвинений в нарушении прошлого договора, новый Коминтерн был назван "Коминформом".
И без того тяжелое экономическое положение страны, вызванное войной и разрухой, усугубилось из-за огромных расходов на гонку вооружений и помощь коммунистическим союзникам во всем мире. Особенно много средств тратилось с целью получить собственную атомную бомбу, чтобы противостоять Западу в военном отношении.
Но, когда эта грандиозная задача была успешно решена, колоссальные средства были брошены не на улучшение материального положения народа, а на сомнительные "стройки коммунизма", затеянные скорее с пропагандистской, чем с полезной целью. Восстанавливая промышленность, вместо того, чтобы технически обновить производство, ошибочно решили форсировать его рост за счет демонтажа и перевозки в страну оборудования германских заводов.
В результате установки этого "заграничного" старья был заторможен технический прогресс отечественной промышленности, в то время как в Германии, с помощью Запада, заводы переоснастились, и там начался бурный рост производства, названный позднее "экономическим чудом". В побежденной стране люди жили все лучше, а народ-победитель продолжал испытывать лишения. Роптать никто не смел. За то, что подобрал несколько неубранных колосков с колхозного поля, человека могли посадить.
- Не пойму, зачем сейчас затеяли "стройки коммунизма"? - как-то спросил отца за обедом Тёма. - Ведь и без того не хватает продовольствия, а при создании гигантских водохранилищ затапливаются богатейшие черноземы и пастбища. Разве не более важно проложить хорошие дороги? Наши деревни по-прежнему утопают в грязи!
- Поменьше болтай, студент, - недовольно поморщился Сергей Ильич. - Там, - он поднял глаза к небу, - виднее. Думаю, это дело политической важности. Сейчас, когда соревнуются две системы, необходимо показать всему миру грандиозность трудовых подвигов советского народа.
После того как вновь обрел партийный билет, Сергей Ильич вел себя очень осторожно - избегал даже дома критиковать политику государства и действия органов власти. Тёма умолк и больше вопросов не задавал. Знал: у отца большие неприятности на работе.
Сергей Ильич не без оснований опасался, что ему на днях могут объявить об увольнении. У него вышел конфликт с отдыхавшим в Малеевке знаменитым писателем. Этот выдающийся человек слишком много пил и во хмелю вел себя буйно. Отдыхать прибыл со своей пассией - известной поэтессой. Они с утра до вечера "не просыхали", а, напившись до обалдения, к ночи устраивали дебоши, мешая спать другим.
Наумов, привыкший наводить военный порядок, не выдержал и вежливо, но твердо потребовал вести себя подобающим образом. За что теперь и расплачивался. Великий писатель сначала оскорбил его всласть, поскольку, как литератор, обладал большим запасом матерных слов, а потом демонстративно покинул "Малеевку", громогласно заявив, что уберет "этого м….ка в одно касание". Все знали, что он любим первыми лицами государства и нисколько не сомневались, что так оно и будет.
- Напрасно ты с ним связался, Сережа, - огорчилась Анна Михеевна. - Я понимаю тебя, но, может, стоило бы потерпеть несколько дней. Ведь он-то приехал всего на неделю.
- Нельзя было терпеть! Они спать никому не давали. Меня замучили жалобами и потребовали принятия мер.
- Уж лучше бы все остальные на тебя пожаловались. Думаю, что никто бы, опасаясь его мести, никуда обращаться не стал.
- Ладно, чего уж теперь. Но в душе, Анечка, я все же удовлетворен, что поступил как должно. Это безобразие, что такие большие люди плюют на всех и ведут себя по-свински. Кто-то же должен им об этом сказать!
А через два дня Тёминого отца сняли с работы. Без всякого объяснения. Просто прислали принимать у него дела нового директора.
* * *
Тёма как раз сдал последний экзамен, когда состоялась свадьба Лели с Семеном Бандурским. У обоих это был уже не первый брак, и они, скромно расписавшись в загсе, устроили торжественный ужин дома для самых близких родственников и друзей. У Семена почти всех родных убили фашисты во время войны в Белоруссии. Поэтому со стороны жениха на свадьбе присутствовали лишь трое: родная сестра с мужем и его закадычный друг Леня. Все остальные гости были со стороны невесты.
Бандурский понравился всем родственникам Лели. Было шумно и весело. Инна, специально прилетела на свадьбу. Она пришла с Севой, красивым молодым человеком, которого представила как своего дальнего родственника. Инна была в ударе, всех смешила, играла на пианино, а ее Сева - на аккордеоне. Довольные гости разошлись по домам лишь заполночь, а наутро молодые отправились в свадебную поездку на курорт.
Сева оказался профессиональным музыкантом, пианистом эстрадного джаз-оркестра? выступавшего в одном из лучших московских ресторанов. Он обещал Тёме научить его играть на аккордеоне, и сдержал слово. Правда, заявлялся Сева всегда к обеду, и времени у него потом оставалось мало. Но все же он показал своему ученику много красивых аккордов, и Тёма вполне прилично исполнял популярные в то время вальсы, фокстроты и танго.
- Ты теперь можешь играть на танцплощадках, - вполне серьезно заявил он Тёме, довольный результатами. - У тебя получится, и "башлей" подхалтуришь.
- Так у меня же слишком куцый репертуар, - усомнился будущий халтурщик. - А что, если от меня потребуют исполнить что-нибудь другое? Это же скандал!
- Ничего страшного! - успокоил Сева. - На это у профессионалов есть испытанный прием.
Он с видом превосходства взглянул на Тёму и открыл секрет.
- Когда не знаешь того, что публика просит, надо, - Сева хитро усмехнулся, - кивать в знак согласия, но жать свое - пусть пляшут до упаду.
- Но повторять одно и то же, - продолжал сомневаться Тёма, - публике это быстро надоест!
- Не надоест, если будешь с умом чередовать свои шлягеры, - заверил его Сева. - Кроме того, используй доброхотов, умеющих играть на аккордеоне. Они всегда найдутся среди публики и охотно блеснут мастерством. Надо только это предложить, изобразив усталость.
Джазист оказался прав, и его советы ему очень пригодились. Запланированный летний отдых в Малеевке был сорван из-за увольнения отца, и он застрял в Москве. Целыми днями гонял на веломотоцикле, который у него появился, когда Сергей Ильич продал свой трофейный "оппель", так и не научившись управлять автомобилем. Но ездить по пыльному городу ему быстро наскучило, поэтому Тёма охотно согласился поехать аккордеонистом в дом отдыха близ городка Касимово, на Оке.
- Радуйся, Тёмка! Подвернулась подходящая халтура, - весело пропел Сева в трубку своим высоким тенорком. - Срочно нужен аккордеонист в касимовский дом отдыха, а наши лабухи сейчас все заняты. Может, рискнешь?
"А что я теряю? Как говорится, не боги горшки обжигают, - подбадривая себя, подумал Тёма. - Ну, в крайнем случае, меня выгонят. Не убьют же!"
* * *
Дом отдыха, где предстояло "лабухнуть" Тёме, расположился в старинном парке на крутом берегу Оки. Поселили его в небольшом служебном корпусе в одной комнате с профессиональным фотографом Борей, коренастым тридцатилетним здоровяком, который, ко всеобщему удивлению, оказался однофамильцем Тёмы.
Большинство отдыхающих составляла студенческая молодежь, сразу нашлось немало умельцев, стремившихся блеснуть своим мастерством. Так что Тёме пришлось лишь начинать и завершать танцевальные вечера. Затем он передавал аккордеон первому желающему и далее, сменяя друг друга, его работу выполняли юные таланты, а Тёма танцевал вместе со всеми.
Свободное время, а оно составляло фактически все дни, он проводил вместе с отдыхающими и был принят как равный в веселую молодежную компанию. Тёма быстро сходился с людьми и вскоре подружился с главными заводилами - Яном и Левкой. Оба они были красивыми парнями, студентами престижных вузов, инициативными и остроумными, но совершенно разными по интересам и складу характера.
Крупный, барственно холеный и самоуверенный Ян был студентом ВГИКа, будущим режиссером. Он сразу же принялся организовывать самодеятельность, предложив поставить пару скетчей, в которых, разумеется, ему принадлежала роль героя-любовника. К тому же и героиня нашлась сразу. Ею оказалась Майя, студентка университета, игравшая в театре-студии МГУ. Они с Яном уже были знакомы ранее. Тёма, вспомнив о своем давнем увлечении, тоже охотно принял участие в этой постановке.
Левка Чижевский был совершенно другим. Высокий и стройный, он очень походил на голливудского киногероя из популярного в то время трофейного фильма "В старом Чикаго". Студент факультета журналистики МИМО обладал богатой фантазией и был неутомим на выдумки, изобретая всякий раз новые развлечения для молодежной компании.
Тёма подружился и со своим соседом по комнате Борисом. Фотограф был значительно старше, однако, может быть, из-за однофамильства проявил расположение к своему молодому соседу, охотно выслушивал Тёму и давал скупые, но дельные советы.
Летний отдых (именно отдых, а не работа) в Касимове крепко запомнился Тёме также из-за короткого, но связанного с треволнениями увлечения Майей. Студентка МГУ была, пожалуй, самой красивой и привлекательной девушкой в их доме отдыха. Само собой, ее очаровательная улыбка и соблазнительная фигура не оставили Тёму равнодушным, если учесть то, что они каждый день были вместе на пляже, танцах, да еще репетировали на сцене.
Правда, поначалу казалось, что у нее завязался роман с героем-любовником. Злые языки утверждали, будто видели, как Майя уходила гулять с Яном и возвращалась в изрядно "помятом" состоянии. Тёму, который еще не вполне отошел от своих прежних любовных передряг, совсем не воодушевляла перспектива пережить еще одно разочарование. Потому он старался не реагировать на заигрывания Майи, хотя она ему очень нравилась и вполне откровенно призывала посоперничать с Яном.
В общем, Тёма решил не ссориться из-за нее с другом и обойтись на сей раз без любовных утех - хорошенько отдохнуть и набраться сил перед пятым курсом института.