В конце концов, не обнаружив другой вазы, которая могла бы дать ей возможность поступить по справедливости, она просто вылила содержимое на них обоих.
– Ради бога! – выпалила она, когда они прекратили драку и удивленно уставились на нее снизу вверх. – Вы больше не мальчишки!
Лорд Мэттисон первым пришел в себя и, грубо оттолкнув ее брата, встал на одно колено.
– Кора, – произнес он, смахнув воду, стекавшую по волосам ему в глаза. – С тобой все в порядке?
– А тебе не все равно? – возмутилась теперь уже не Мэри, а Кора. – Ты… ты лицемер! А ты… – Она бросила гневный взгляд на брата. – Мой бог, Робби, ты стал совсем как отец. Сначала пускаешь в ход кулаки, потом задаешь вопросы.
– Ты не права! – не согласился ее брат, стряхивая с груди мокрые лепестки. – Ты была в обмороке, когда началась драка, и не видела, кто первый начал!
Кора отвернулась, чтобы не чувствовать его смрадного дыхания.
– Совсем как отец, – сказала она. – После всего, что ты говорил, когда он умер, после всего, что ты мне обещал, ты начал пить…
Робби сел, глядя на нее:
– Ты не знаешь, что я пережил за эти семь лет. Ни один человек не смог бы выдержать этого, не пропуская время от времени по стаканчику.
– Вот видишь. – Кора засмеялась. – Ты даже оправдываешься совсем как он. Он тоже никогда не считал себя виноватым, помнишь? Всегда находился кто-то, кто доводил его до этого. То мать выводила его из терпения своими постоянными недомоганиями. То я оказывалась настолько никудышной, что никто бы не выдержал. То ты провоцировал его своими дикими выходками… На все был один ответ – наказать нас. И именно это ты теперь делаешь, верно? Наказываешь Кристофера… за что-нибудь, в чем нет его вины!
Она резко села на диван, чувствуя, как на поверхность хлынула новая порция воспоминаний, высвобожденная только от одного упоминания о них.
– Ты вспомнила!.. – воскликнул лорд Мэттисон, двинувшись к ней, не вставая с колен. Из его рассеченной губы текла кровь, с волос капала вода, но глаза светились тем, что еще сегодня утром она назвала бы любовью. – Кора…
– Да, я вспомнила, – сказала она таким холодным голосом, от которого он замер на месте.
Она постаралась не обращать внимания на его удивленный и обиженный взгляд. Он мог казаться очень убедительным, но она знала, что все это игра. Она для него ничего не значила. Никогда не значила.
Кора обхватила себя руками, как будто хотела защититься ими от боли.
– Я вспомнила все, – простонала она.
Глава 10
– Вижу, нюхательная соль вам уже не нужна. – Миссис Полдинг стояла в дверях, с отвращением разглядывая разгромленную гостиную.
Лорд Мэттисон встал с пола и нахмурил брови:
– Как видите, мисс Монтегю уже оправилась от обморока…
– И хотела бы удалиться в свою комнату, – твердо произнесла Кора. Ее сердце стучало, она вся дрожала от напряжения, стараясь сохранять приличия, в то время как ей хотелось кричать и выть.
– Я поднимусь к тебе, как только переоденусь, – понизив голос, сказал лорд Мэттисон. – Нам надо поговорить…
– Было бы в высшей степени неприлично пустить тебя в мою комнату, – холодно ответила она. – На будущее, будь любезен, все, что ты захочешь мне сказать, говори прилюдно.
Мэттисон вытаращил глаза. Его лицо побелело, отчего струйка крови, стекавшая по губе, стала казаться еще ярче.
Когда Кора повернулась, чтобы выйти из комнаты, он схватил ее за руку.
– Нет, не трогай ее! – взревел Робби, поднимаясь и стряхивая с себя капли воды и сломанные стебли роз.
– Какого черта! – крикнул лорд Мэттисон. – Уж не думаешь ли ты, что я хочу причинить ей вред?
– Я вижу, как она на тебя смотрит. Мне этого довольно, – заявил Робби, загораживая от него сестру своим большим телом.
– Робби, – вздохнула Кора, – я действительно не желаю, чтобы ты вмешивался.
А ему не терпелось довести до конца драку, которую она заставила их прервать. Сделав шаг в сторону, чтобы она смогла видеть лорда Мэттисона из-за воинственной фигуры брата, Кора сказала:
– Прошу тебя, Кристофер, сделай, как я прошу, оставь меня одну! Мне нужно время, чтобы… – Она закрыла глаза, отгораживаясь от очередного наплыва воспоминаний, от которых у нее кружилась голова. – Мне надо подумать.
У него дернулась щека. Не сводя с нее глаз, лорд Мэттисон резко крикнул:
– Миссис Полдинг, проводите мисс Монтегю до ее комнаты! И проследите, чтобы у нее было все, что ей нужно. Она приехала издалека и пережила тяжелое потрясение.
Экономка послушно обняла Кору за талию и вывела из комнаты. Чувствуя благодарность за то, что ее уводят подальше от дальнейшего выяснения отношений между двумя мужчинами, Кора не стала возражать, пока дверь за ней не закрылась. Только тогда она остановилась и повернулась к седовласой женщине. Теперь ее волосы стали белее, чем помнила Кора, и морщин на лице стало больше. Но разве для кого-то из них эти годы прошли даром?
– Теперь, когда нас никто не видит, вы больше не обязаны изображать, что вам приятно заботиться обо мне. Я знаю, что вы всегда меня не любили.
– Это не мой дом, – ответила миссис Полдинг, – чтобы я могла выражать свое мнение о молодых леди, которых его светлость сюда приводит.
Кора проигнорировала ее намек на то, что лорд Мэттисон постоянно приводил сюда женщин. А миссис Полдинг с прямой спиной продолжила идти в сторону темной дубовой лестницы. Когда Кора поставила ногу на ступеньку и ухватилась за обновленные перила, новая волна воспоминаний удвоила ее боль. В карете они едва не задушили ее, но тогда рядом был Кит, а теперь она оказалась с ними один на один. На этот раз их вызвала к жизни спина, которой повернулась к ней миссис Полдинг, сделав свое жестокое замечание. Кора глубоко вдохнула и сделала первый шаг вверх по лестнице, нарочно стараясь не смотреть на дверь в малую гостиную, где остались Кристофер и Робби. Когда она последний раз была там, на диване лежала не она, а мать Кристофера. Представляя ее матери, Кристофер крепко держал Кору за руку и высоко поднимал голову. И в его голосе звучал вызов.
– О, Кристофер, – простонала леди Мэттисон, прижимая руку к драматически вздымавшейся груди. – Неужели ты станешь меня так расстраивать из-за… – Она взмахнула другой рукой в сторону Коры и трагически понизила голос: – Этого существа? Я могла бы тебя понять, если бы она была хотя бы хорошенькой, – добавила она и, взяв кружевной платок, поднесла его к глазам. – Но, зная, что ты понимаешь, как нужна Кингсмиду богатая наследница…
Кора открыла глаза, которые невольно тут же закрыла, вспоминая тот холодный прием, который ей оказали здесь много лет назад. Миссис Полдинг уже дошла до лестничной площадки и в нетерпеливом раздражении смотрела на нее сверху вниз.
На какое-то мгновение прошлое смешалось с настоящим, и Кора снова почувствовала себя нервной девочкой, впервые приехавшей в дом своего жениха. Ее смертельно ранило то, как отнеслась к ней будущая свекровь, и вот теперь перед ней стояла миссис Полдинг, которой велели проводить гостью в ее комнату, и смотрела на нее с нескрываемым презрением.
После этого она почти не видела мать Кита. Леди Мэттисон даже не пыталась проявить гостеприимство в отношении девушки, полагая, что ее сын совершает большую ошибку, и демонстративно требовала, чтобы еду приносили в ее комнату. Кит и Робби не обращали особого внимания на ее поведение, утешая Кору тем, что без нее за столом будет только веселее. Однако Кора приняла это близко к сердцу. Ни один из его родителей не одобрил выбор сына. Мать продемонстрировала это, отказавшись принимать ее в Кингсмиде с должным радушием, а отец даже не удосужился приехать домой, чтобы познакомиться с предполагаемой невесткой. И Кора вполне понимала их поведение. Она не была подходящей партией для молодого человека с положением Кита. Ему полагалось жениться на красивой или богатой, а лучше и то и другое. На девушке его круга, которая знала, как обращаться с прислугой, и презирала ее.
Неудивительно, что теперь она так остро ощущала несоответствие своего положения с положением лорда Мэттисона. Она чувствовала себя точно так же, как тогда. Когда была его невестой. Кора вздохнула.
Медленно открыв глаза, она сосредоточила взгляд на каменном лице экономки, по-прежнему ждавшей ее на лестничной площадке.
В последний раз, когда Кора была здесь, эта женщина делала все, чтобы заставить ее почувствовать себя не в своей тарелке. И у Коры ни разу не хватило смелости пожаловаться. Вместо этого она точно так же, как миссис Полдинг стала задумываться: почему такой красивый молодой лорд собрался взять в жены простую, плохо образованную дочь священника? И еще задолго до того, как экономка объяснила ей, в чем, собственно, дело, Коре стало казаться, что ей лишь пригрезилось, будто он просил ее стать его женой. Что в один прекрасный день она проснется и снова окажется в Очентей. С каждым днем, проведенным в Кингсмиде, она все больше боялась, что стоит ей сделать одно неверное движение – и все рухнет.
Крепко сжав губы, Кора поднялась до лестничной площадки, не отрывая глаз от лица миссис Полдинг.
– Вы по-прежнему не хотите, чтобы я вышла замуж за лорда Мэттисона, верно? – сказала она, оказавшись рядом с экономкой.
– Вы не годитесь и никогда не годились для его светлости, – с ядовитой усмешкой ответила та. – Пока вас здесь не было, дела лорда Мэттисона пошли на лад. Он стал заботиться о своих арендаторах, приводить в порядок земли. Он отремонтировал этот дом. Но не прошло и пяти минут после вашего появления, как в гостиной началась драка. Таково мое мнение, мисс. И я его не изменю.
Однако не изменилось не только это. Кора вспомнила, как успешно миссис Полдинг удалось убедить ее, что на самом деле она совсем не заботит Кита. Каким победоносным злорадством вспыхнули глаза экономки, когда она сообщила Коре, будто всем известно, что молодой лорд сделал ей предложение только потому, что его заставил ее грубиян брат. И добавила, что, если бы у Коры была хоть капля чести, она разорвала бы помолвку, которая уже вбила клин между Китом и его родителями.
В ту ночь Кора так и не смогла заснуть, вспоминая события, закончившиеся тем, что Кит сделал ей предложение.
Он пригласил ее покататься по озеру на весельной лодке. И наконец-то поцеловал. День за днем Кора мечтала, чтобы он поцеловал ее.
Нет, дольше. Она всегда восхищалась другом Робби. С самого первого момента, когда он переступил порог их дома. Кит казался ей совершенством. Он так отличался от других мужчин в их деревне и от ее вспыльчивого отца и брата. У него были хорошие манеры. И то, что ее мать называла "породой".
Но не только это притягивало к нему юную Кору. Ей нравилось его спокойствие и умение всегда держать себя в руках. Кит ни слова не произносил не подумав. Совсем не так, как Робби и ее отец, которые выпаливали первое, что приходило им в голову. Кроме того, они частенько пускали в ход кулаки, никогда не утруждая себя объяснениями из-за чего.
Она жила его приездами, хотя редко отваживалась заговорить с ним.
До того последнего лета. Робби был так занят, что не мог помешать Коре проводить все свое свободное время с Кристофером. Ей доставляло почти столько же страдания, сколько и удовольствия, когда она наконец смогла все дни быть с ним, мучаясь сомнениями, действительно ли ему приятна ее компания, или он лишь терпит ее просто от скуки или оттого, что по соседству нет более интересной девушки. А Кит никогда не давал ей понять, что он чувствует. Для этого он был слишком хорошо воспитан.
– Пойдем, – сказал он с улыбкой, которую Кора всегда считала совершенно неотразимой, тем более что видела ее так редко. – Я научу тебя грести. – И они сели в лодку.
Чтобы показать ей, как держать весла, ему пришлось взять ее за руки, и они сели рядом на узкую скамейку. Сквозь ткань юбок она чувствовала, как его бедро прижималось к ней, пока каждый из них греб своим веслом. Кора чувствовала себя как в раю. Солнце, смех, близость – все это ударило ей в голову. Даже теперь она краснела, вспоминая, что забыла всякий стыд. Большая волна вырвала у нее из рук весло, но вместо того чтобы наклониться за ним, она вцепилась в Кита, испугавшись, что лодка опрокинется. Он обхватил Кору руками, чтобы не упала, и она подняла на него глаза, полные откровенного обожания. Должно быть, ее желания были слишком заметны, потому что он спросил:
– Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? – Она кивнула. Ему больше ничего не оставалось.
Это был момент истинного волшебства. Ее первый поцелуй.
Но не его.
Даже тогда Кора понимала, что юноша не смог бы достичь такого мастерства, если бы не успел потренироваться на дюжине других женских губ. Однако это знание ничуть не умерило ее энтузиазма. И уже очень скоро они упали на дно лодки, прижимаясь друг к другу всем телом. Ее юбки обмотались вокруг его ног, руки обвились вокруг него.
Солнце согревало их извивающиеся тела, а волны нежно ударяли о борта, покачивая лодку. Наверху в чистом небе парили чайки. Они кричали, но Кора не слышала их предупреждающих криков. Ее сердце переполнял восторг, и она поклялась, что никогда в жизни не забудет этой минуты.
А когда вечером того же дня Кит пришел к ней и попросил выйти за него замуж, ей показалось, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Этого не может быть! – воскликнула она. – Ты меня почти не знаешь!
– Я много раз бывал у вас, – ответил он с серьезным видом. – Я знаю тебя хорошо.
Кора покачала головой, которая кружилась от счастья, если верить в его искренность.
– Ты слишком молод, – настаивала она. Кора слышала, как он говорил, что хочет поступить в университет. Разве он сможет это сделать, если женится на ней? Кроме того, родители наверняка ждут, чтобы он женился на женщине своего сословия, на женщине, которую учили, как управляться с поместьем, хозяйкой которого ей суждено стать в будущем. – Я не та девушка, на которой ты должен жениться, – печально закончила она.
– Но ты ведь хочешь выйти за меня, правда? – Он нахмурился. – Ты не стала бы так пылко целовать меня сегодня, если бы не думала об этом. Ты не из таких.
Кора открыла рот, чтобы возразить, что сегодня она вообще не способна ни о чем думать. Но прежде чем она успела что-нибудь объяснить, Кит закрыл ей рот поцелуем. И продолжал целовать до тех пор, пока способность рассуждать не покинула ее.
– Скажи "да", – снова и снова повторял он между поцелуями. Пока страсть так не завладела ею, что она уже не могла вспомнить никаких возражений.
Сморгнув пелену, затуманившую глаза, Кора снова отчетливо увидела перед собой злобное лицо миссис Полдинг. Миссис Полдинг, которая разрушила ее мечты, сообщив ей то, что и Кит, и Робби от нее скрыли.
– Ваш брат, возвращаясь домой, шел вдоль берега и смотрел на озеро, когда заметил, как вы резвитесь в лодке с молодым хозяином, – прошипела она через неделю после приезда Коры в Кингсмид. – Он поймал его в лодочном домике и набросился на него. Он избивал его до тех пор, пока не заставил бедного мальчика сделать вам предложение!
Коре показалось, что недостающая часть головоломки наконец встала на место. Она все думала, почему они сцепились на берегу, когда должны были уйти домой, чтобы переодеться к обеду. Впрочем, за последние годы Кора много раз видела, как они боролись, и решила, что никакой особой причины для драки им не требуется. Особенно после того, как они вернулись, улыбаясь и обнимая друг друга за плечи.
Тем не менее ей показалось странным, что после ужина Робби почти не появлялся, оставив ее наедине с Китом, хотя обычно отсылал ее, чтобы они с приятелем могли разделить "мужской разговор".
Неудивительно, что Кит отмел все ее слабые возражения на его предложение. Он был первым и лучшим другом ее Робби. И хотел им остаться. Настолько, что согласился жениться на его нескладной и непривлекательной младшей сестренке только потому, что его поймали, когда он ее целовал.
С того дня все в Кингсмиде для нее изменилось. Все, начиная с той злосчастной прогулки на лодке, предстало в новом свете.
Кит хотел сделать ее своей женой вовсе не потому, что давно любил ее! Кора вспомнила, как часто она изливала ему все, что у нее на сердце, а он только улыбался и целовал ее. Теперь она уже не могла объяснить это тем, что он не из тех мужчин, которые говорят о своих чувствах. Правда заключалась в том, что он не питал к ней никаких глубоких чувств. Однако он был слишком благороден и не мог сказать ей в лицо, что она заманила его в ловушку, а сам он вовсе не хотел жениться. Он даже продолжал играть роль радушного хозяина то время, что оставалось до ее возвращения в Очентей.
Когда все это время, должно быть, жалел, что вообще познакомился с ней.
Коре хотелось умереть.
Но вместо этого…
Она резко очнулась и обнаружила, что стоит на верхней лестничной площадке и невидящими глазами смотрит на миссис Полдинг.
– Вы сделали все, чтобы заставить меня уехать, – выдохнула она.
Миссис Полдинг бросила на нее многозначительный взгляд.
– Вы поступили правильно. – Она нахмурилась. – Думаю, вы догадались, что не годились – и сейчас не годитесь – для того, чтобы стать хозяйкой Кингсмида. Не понимаю, почему вы передумали и вернулись сюда.
Кора вдруг удивилась. Только сейчас, в этом коридоре, где к ней вернулась очередная порция воспоминаний, стало очевидно, что это миссис Полдинг стояла за тем, что случилось в тот последний день. Но вела она себя так, будто ей ничего о произошедшем неизвестно.
Она повернулась и пошла по коридору, ведущему к комнате Коры. Кора, как в тумане, двинулась за ней. Как же она ошибалась. Во всем. Даже в миссис Полдинг. Но, несмотря на то что экономка никогда не скрывала своей антипатии к ней, Кора не считала ее преступницей. Просто она была женщиной с твердыми убеждениями и бесконечной преданностью семье, которой служила.
Кора стояла на пороге своей комнаты, ее осаждали образы прошлого. Когда она была здесь в последний раз, над кроватью висел пыльный полог, на окнах – обтрепанные, выцветшие гардины, а постельное белье так истлело, что, когда она сунула ногу под одеяло, прорвала в простыне дырку. Кора так боялась сказать миссис Полдинг о том, что случилось, что провела полночи, зашивая ее. И все только для того, чтобы на следующее утро экономка, повесив злополучную простыню себе на руку, злорадно сообщила ей, что в домах благородных особ постельным бельем занимаются горничные.
Теперь ее окружало все новое и свежее. У кровати даже лежал красивый мягкий ковер, на который так приятно будет вставать утром босыми ногами. Совсем не то потертое старье, в котором постоянно застревали ее каблуки. А когда Кора вошла в комнату, в которой столько страдала от неуверенности в себе, она не могла не заметить, что пахло здесь тоже совсем по-другому. Старый Кингсмид пах пылью и плесенью. Теперь воздух наполнял запах свежего воска и лаванды.
Миссис Полдинг стояла посреди комнаты, сложив руки на животе, и выражение ее лица колебалось между презрением и… опасением.
Кора вдруг поняла, что на этот раз у нее гораздо больше власти над событиями, чем раньше. Если она действительно выйдет замуж за лорда Мэттисона, она сможет уволить миссис Полдинг с ее места.