От нежного прикосновения ее возбужденное тело взорвалось ярчайшим оргазмом. Она забилась в конвульсиях и застонала, не в силах справиться с нахлынувшими невероятными ощущениями, возносящими на головокружительную высоту. Еще раз, громко застонав, она упала на Ника, дыша так, словно только что пробежала марафон. Отказалась бы она от работы ради этого мужчины? О да! Она последовала бы за ним даже в горящее здание, готовая на все ради него. Ну, или почти на все.
Глава 11
Остаток дня Сидни занималась проектом, напомнившим ей о времени, когда она была маленькой девочкой и многие часы просиживала над уравнениями и логическими задачами, решая их на бумаге.
Поскольку Готорн конфисковала все телефоны и не разрешала пользоваться компьютерами без надзора со своей стороны, Сидни прихватила разрешенный желтый блокнот и карандаш. Ее расчеты были призваны помочь выяснить диапазон, вращение и угол обзора камер Кертиса. Найдя зазор в его системе, она сумеет разработать план обхождения ее стороной.
Говоря о расположении камер, Кертис, сам того не желая, упомянул о паре зон без них, так что сегодня ночью они с Ником отправятся на сеновал. Если им удастся добраться туда никем не замеченными, они действительно смогут побыть наедине.
Она с трудом могла дождаться этого момента. Мгновения близости в спальне оказались еще лучше, чем она могла вообразить, но мысль о том, что за ними наблюдает всевидящее око Готорн, сводила с ума.
В спальню вошел Ник и растянулся на постели рядом с ней. Его длинные ноги свисали на пол, он перевернулся на бок. Похлопав Сидни по мягкому месту, заглянул в ее блокнот:
– Что это такое?
– Эти уравнения – что-то вроде игры, – пояснила Сидни, не забывая, что их, вероятно, подслушивают. – Я научилась решать их еще в детстве.
Она написала в блокноте мелкими буквами: "Составляю карту, чтобы с ее помощью пробраться незамеченными мимо камер".
Дав Нику прочесть эту фразу, она густо замазала ее карандашом. Когда закончит, вероятно, следует сжечь эти страницы.
Просунув руку ей под свитер, он стал ласкать ее спину. Прикосновение было нежным и обыденным, но Сидни почувствовала дрожь возбуждения.
Он сводил ее с ума. Им всегда было хорошо вместе в постели, но нынешняя близость совсем иная. Сидни не могла припомнить, когда последний раз испытывала такое всепоглощающее желание.
Она постоянно чем-то себя занимала и держала эмоции в узде, а теперь едва не лишалась рассудка от вожделения. Она опустила глаза на страницу, на которой нарисовала маленькое сердечко. Неужели так ведет себя двадцативосьмилетний инженер?
Когда Ник заговорил, она принялась с повышенным вниманием следить за тем, как двигаются его губы.
– Виктория Готорн работает над системой безопасности для защиты Хуртадо и его свиты на время их пребывания в Остине. Ее задача номер один заключается в привлечении большего числа людей. Когда мы переедем в отель, целый этаж будет в полном нашем распоряжении.
Ник продолжал легонько массировать спину Сидни, очевидно не подозревая, как это действует на нее. Заставив себя прислушаться, она отметила отвращение в его голосе.
– Погоди-ка минутку. Почему Готорн заговорила о безопасности? Разве не ты должен за нее отвечать?
– Верно, – прорычал Ник. – Никто лучше морских офицеров не может обеспечить безопасность. Если бы я был режиссером этого шоу, не стал бы привлекать камеры, "жучки" и прочие игрушки. И батальон вооруженных парней мне тоже ни к чему. Было бы вполне достаточно шести хорошо обученных ребят.
Ник назвал ту же самую цифру, что и Кертис, чтобы разделить территорию на зоны.
– Почему шесть?
Ник пустился в объяснения, то и дело пересыпая речь словечками вроде "линия визирования", "направленность" и "триангуляция". Его рассказ во многом совпадал с тем, что говорил Кертис.
– А ты гораздо лучше разбираешься в математике, чем тебе кажется.
– Но я не командую, Батлер передал бразды правления Готорн и довольствуется этим. – Он пожал плечами. – Что ты думаешь о Батлере?
Сидни много чего хотела сказать, но сомневалась, стоит ли. Поэтому написала в блокноте: "Жучки?"
Ник взял у нее из рук карандаш и нацарапал вопрос: "Могу ли я ему доверять?"
Она тщательно обдумала свои слова, прежде чем ответить.
– Лейтенант Батлер, бесспорно, очень дисциплинированный человек. Одного взгляда на него достаточно, чтобы понять: он ежедневно делает физические упражнения. На сто процентов морской офицер, что, бесспорно, достойно похвалы.
– Согласен.
– Беспрекословно исполняет приказы. Был бы он у тебя в подчинении, ты мог бы полностью ему доверять.
Но приказы Батлеру отдавал кто-то другой, поэтому рядом с вопросом Ника Сидни написала ответ: "Нет".
Он склонился к ней и прошептал чуть слышно, обдавая шею жарким дыханием:
– Ты уже придумала, как нам ночью побыть наедине?
– Даже не сомневайся.
Сидни справилась бы, даже если бы для этого потребовалось изменить расположение звезд на небе.
Ник куснул ее за мочку.
– Жду не дождусь.
Следуя ее указаниям, ровно в 23 часа он выбрался через окно ванной на первом этаже. О сигнализации не беспокоился: Сидни вывела из строя детектор движения. Поистине, его прекрасная невеста наделена многими талантами, в частности, могла перехитрить любую электронную систему.
Ник неподвижно сидел в зарослях колючих кустов, высматривая недавно прибывший отряд по обеспечению безопасности, который пригласила Готорн. Отчасти он хотел следовать карте Сидни – на деле проверить принятые меры предосторожности.
Он заметил двоих вооруженных мужчин в темных ветровках и бейсбольных кепках. Мужчины неспешно прошли мимо входа в конюшню и зашагали по направлению к гаражу. Скоро они совсем скрылись из вида, а потом вернулись тем же путем. Ник знал: второй пост наблюдения расположен на парадном крыльце, а третий, представленный снайпером, – на крыше.
Слева от себя он услышал хруст сучка и шорох шагов по сухим листьям. Сидни жестом призывала подойти к ней. В его задачу входило точно рассчитать время, чтобы не попасться на глаза патрулю. Он дал ей сигнал старта.
Траектория движения Сидни была спланирована так, чтобы она двигалась под прямым углом к дому, и представляла прямую линию, ведущую к растущему на заднем дворе дубу. Она проявила недюжинную храбрость. С трудом верилось, что ее не заметит ни одна камера, несмотря на уверения, будто площади обзора разных камер не перекрывают друг друга, оставляя слепые зоны. Ник последовал за ней.
Добравшись до дерева, она зигзагами двинулась к столбу забора и там остановилась, чтобы дождаться его. Когда он к ней присоединился, она прошептала:
– Здесь единственный участок, захваченный камерой. Пригнись и старайся держаться в тени.
Убедившись, что охранники у гаража, он сделал Сидни приглашающий жест рукой. Они пересекли открытый двор с восточной стороны конюшни. Прислонившись к выветренной деревянной стене у закрытой двери, она одарила его широкой улыбкой.
– Мы сделали это, – негромко произнесла она.
Ник не чувствовал уверенности. Если бы люди Готорн блестяще справились со своей работой и обнаружили их, никакой беды не случилось. Они могли бы отговориться тем, что хотели уединиться, и отделались строгим выговором.
Однако Ник чувствовал, что ситуация изменилась. Они под наблюдением, враждебные глаза следят за каждым их шагом.
Внимательно всматриваясь и вслушиваясь в ночь, он вынул "глок" из кобуры на бедре. В десяти футах от них стояла корзина высотой в половину человеческого роста, а у стены конюшни была свалена куча металлических планок, используемых для возведения передвижного загона. Если верить Сидни, эта стена конюшни не попадала в камеры. Неужели кто-то еще догадался об этой особенности?
Ник жестом приказал Сидни пригнуться, а сам стал проверять, нет ли тут ловушки. Из-за корзины выступил высокий мужчина в шляпе, скрывающей черты лица.
– Здравствуй, Ник.
Глубокий голос с едва различимым акцентом говорил сам за себя.
– Мигель Авилар.
Лидер тикуаннских повстанцев стоял перед ним с поднятыми вверх руками. Опускать пистолет Ник не собирался, испытывая к Авилару двойственные чувства, не зная, друг он или враг, несмотря на поручительство Елены.
– Это твои люди устроили стрельбу в моем доме в Остине? – едва слышно спросил Ник.
– Не глупи. Стал бы я работать с Рико Суарезом.
Сидни выглянула из-за его спины:
– А как вам удалось незамеченным пробраться мимо камер?
Сняв шляпу, Авилар сделал шаг вперед и посмотрел ей прямо в глаза:
– Ты, должно быть, Сидни Паркер. Много о тебе слышал.
Лидер повстанцев оказался привлекательным харизматичным мужчиной, вполне способным покорить сердце Елены Хуртадо. Но Сидни он ничуть не впечатлил.
– Я тоже много о вас слышала. Вы мне не нравитесь, Авилар. Из-за вас Ника держали в заложниках. Я думала, что его нет в живых. Из-за вас у меня чуть сердце не разорвалось. Назовите хоть одну причину, помешавшую мне позвать охрану и отправить вас в заключение.
В глазах Авилара читалось недоверие. Он не ожидал столкнуться с разгневанной женщиной, затаившей на него злобу, рука сама собой потянулась к оружию.
Ник вскинул пистолет:
– Даже не думай!
Авилар снова нахлобучил шляпу и поправил поля.
– Твои доводы мне понятны, Сидни. Но мы на одной стороне и хотим одного и того же – чтобы Елена была в безопасности.
Ник не был уверен, что Сидни есть дело до безопасности Елены, но решил до поры до времени признать Авилара своим союзником.
– Зачем ты здесь?
– Завтра Елену доставят в этот дом. Я освобожу ее и увезу с собой.
Ник получил иные указания на этот счет.
– Это не по плану.
До его слуха донеслись приближающиеся шаги охранников, патрулирующих территорию. Если его обнаружат беседующим с Авиларом, он точно не сможет исполнить возложенную на него миссию, и все тщательное планирование полетит коту под хвост.
Он кивнул в сторону корзины, где прятался Авилар, и они дружно нырнули в укрытие. Ник понимал, что для троих места в тени недостаточно и, если охрана подойдет поближе, их немедленно обнаружат.
– Веди нас на сеновал, – шепотом скомандовал он Сидни.
Ловкая, как кошка, она заскользила вдоль восточной стены конюшни. На углу к ней примыкал отгороженный загон для выпаса лошадей с ведущим внутрь открытым проходом. Они ждали в молчании, едва смея дышать. Охранники обогнули конюшню с противоположной стороны, где еще мгновение назад стояли Сидни, Ник и Авилар. Негромко обмениваясь замечаниями, те приближались к загону.
Единственным спасением было добраться до стойл, но для этого пришлось бы пройти мимо лошадей, что весьма рискованно. Иного пути, однако, не было.
Сидни пулей пробежала по загону и нырнула в проход. Впервые она побывала тут только этим утром и, конечно, не могла не заметить камер. Правда, двигалась она очень уверенно, как человек, прежде неоднократно бывавший на конюшне.
Ник знал: ее удивительная память визуализирует внутреннее пространство конюшни. Она безошибочно подвела их к вмонтированной в стену лестнице и первая поднялась на чердак.
Оказавшись на чердаке, все трое растянулись на деревянном полу. Тем временем внизу охранники производили обыск.
– Посмотри, что ты наделал, – сказал один из мужчин. – Всех животных переполошил.
– Говорю тебе, я что-то слышал.
Наконец охранники покинули конюшню. Сидни села и, сняв кепку, тряхнула головой, отчего волосы рассыпались по плечам. Она послала Нику уничижительный взгляд:
– Уединились, называется.
– Это всего на одну ночь.
Авилар тоже сел и посмотрел на них:
– Повезло мне встретить вас сегодня.
– Действительно, повезло, – согласился Ник. Их встречу нельзя было запланировать, он даже не знал, когда они с Сидни сумеют выбраться из дома. – А теперь хочу дать совет, который спасет тебе жизнь. Даже не пытайся захватить Елену силой, если не хочешь, чтобы ее убили.
– Я с легкостью пробрался мимо камер слежения. С помощью своих компьютерных сигналов мы можем подавить любую электропередачу.
– Послушай меня, не нужно провоцировать перестрелку. Хуртадо скорее убьет Елену, чем позволит ей сбежать с тобой.
– У меня нет выбора. – Хотя Авилар говорил шепотом, его голос дрожал от эмоций. – Если я не заберу ее у Хуртадо, он убьет ее завтра ночью. Его план – увезти Елену дальше от родной страны, где ее очень любят. Если бы ее убили в Тикуанне, поднялась бы волна восстаний. Он убьет ее здесь и свалит вину на повстанцев. Именно поэтому у вас дома случилась перестрелка – старались изобразить присутствие тикуаннских повстанцев в США.
Рассказ Авилара казался вполне логичным, за исключением одного момента.
– Кто тебе сообщил, что я намерен вернуться домой вместе с Сидни? Откуда ты вообще узнал, где я живу?
– Я и не знал. Это люди Хуртадо организовали нападение. У них есть информатор.
Команда ЦРУ поддерживает контакты с самим Хуртадо, министром энергетики Тикуанны и главой службы безопасности. Готорн, вероятно, по два раза на дню связывается с этой страной. Значит, имеет место не просто утечка информации, а огромная брешь.
Глава 12
Сидни напрягала слух, чтобы разобрать, о чем негромко переговариваются мужчины. Лидер повстанцев смутил ее. Она с первого взгляда невзлюбила его заносчивость, столь характерную для наделенных властью мужчин. При этом он, казалось, искренне любит Елену и печется о ее безопасности. Интересно, друг им Авилар или враг?
– Не отсюда, – внушал Ник. – Не пытайся выкрасть ее из этого дома. Дождись, пока приедем в отель.
– Ты не можешь гарантировать безопасность Елены. Что помешает Хуртадо пристрелить ее и свалить вину на моих людей?
– Я этого не допущу.
– Намерения твои благородны, друг мой, но существуют силы, контролировать которые ты не властен.
Легкий акцент Авилара напомнил Сидни о Тикуанне, красивой тропической стране, угнетаемое население которой нуждалось в новом правительстве. Но справятся ли повстанцы с этой ролью лучше диктатора? Хуртадо у власти много лет и даже учредил президентские выборы, хотя никто не сомневался, что он будет править пожизненно. Он привлекал инвестиции и компании за счет разработки нефтяных месторождений и хотя бы мог обеспечить своему народу стабильность.
Перед уходом Авилар повернулся к Сидни:
– Запомни меня, Сидни.
– При всем желании не сумела бы забыть вас.
Авилар нырнул в люк и покинул конюшню. Как только он ушел, Сидни придвинулась ближе к Нику. Она хотела уединиться с ним, заняться любовью, но жажда информации победила зов плоти. Второго шанса поговорить и все разузнать может и не представиться.
– Мне нужно знать, кто в этой игре плохие парни, а кто хорошие.
– Если бы все было так просто.
– ЦРУ поддерживает Хуртадо. Готорн и ее люди из кожи вон лезут, чтобы наладить деловые связи с "Андервуд ойл".
Ник взял Сидни за руку и легонько поцеловал.
– Я на ЦРУ не работаю.
– Ты получаешь приказы из другого источника. Какого? Кому ты отправляешь сообщения?
– Это трудно объяснить.
Хотелось закричать от досады, но она принудила себя говорить тихо.
– Я понимаю, в деле замешаны иные силы, и хочу знать, какие именно и почему.
Низкий спокойный тон его голоса несколько смягчил ее.
– Мое задание заключается в обеспечении безопасности Елены Хуртадо.
Разве может в этом быть что-то плохое? Спасение жизни угнетенной женщины высоко ценилось в личном списке благородных дел Сидни. Вот только ЦРУ не на стороне Ника. Кроме того, он на дружеской ноге с Авиларом, лидером повстанцев. Она возненавидела мрачные мысли, поднявшиеся из глубин подсознания.
Политика ее никогда особо не интересовала, ей нравилось, когда ситуация ясна и представляется либо идеально белой, либо идеально черной.
– Я просто обязана задать тебе один вопрос.
– Что ж, задавай. Положим конец недоговоренности.
– Ты на правильной стороне, Ник?
– Я не предатель, Сидни.
– Конечно нет. Просто я…
– Я посвятил жизнь служению в морской пехоте США и скорее умру, чем предам свою страну.
Как она могла усомниться в нем хоть на мгновение? Он хороший человек, достойный гражданин. И все же.
– В таком случае помоги и мне понять. Ты предан Америке, хорошо. Но какова тогда позиция Готорн и ЦРУ?
– Они заблуждаются.
– Почему ты не можешь им все объяснить?
– Объяснил, если бы мог, но я не философ и не политик и не умею произносить речи. Я человек действия и поступаю так, как считаю правильным.
– Не ты ли говорил, что Авилар несет ответственность за твое похищение?
– Я говорил, что дворец подвергся атаке, и стоило предположить, что винить нужно повстанцев.
– Но Авилара ты не винишь.
– Я его никогда не видел. – Он покачал головой и отвел взгляд. – Мы уже это обсуждали, Сидни. Неужели нужно начинать все сначала?
– Кто-то схватил тебя и разлучил со мной на целых полгода. Мне нужно точно знать, кто это сделал. Я заслуживаю ответа.
– А если я не знаю, что сказать?
– Тогда найдем ответ вместе. Расскажи, что случилось, когда тебя захватили в заложники. Не пропускай ни единой мелочи.
– Меня оглушили электрошокером, надели мешок на голову, и все вокруг почернело. Очнулся я, лежа на земле. Лодыжки и запястья были связаны толстой веревкой, причем запястья не за спиной, а на груди. Я сорвал с головы мешок. Хотелось вскочить и бежать, но я едва мог пошевелиться, мышцы затекли. На то, чтобы принять сидячее положение, ушли все силы.
Раньше, рассказывая Сидни о заточении, Ник придавал случившемуся оттенок неудачной военной кампании. На этот раз все было по-другому. В его голосе слышались боль и гнев.
– Они забрали мою одежду и обувь, раздели до нижнего белья и идентификационного солдатского жетона. У меня пересохло во рту, язык распух. Не было даже слюны, чтобы облизать губы. Я пытался попросить воды, но издал лишь страшный каркающий звук. Один из мужчин сжалился надо мной и пинком послал в мою сторону пластиковую бутылку. Зубами открутив пробку, я стал пить. Никогда еще вода не имела такой чертовски приятный вкус. С тех пор никакого добра я от них не видел.
На глаза Сидни навернулись слезы гнева, она поспешно смахнула их. Ника мучили.
– Когда ты догадался, что в твоем похищении виноват Авилар?
– Я никогда не утверждал, что это он, не знал, захватили меня повстанцы или кто-то, кто работает на Хуртадо. Они хотели выведать информацию и сильно меня избивали. Впоследствии доктора сказали, что у меня двойной вывих плеча. Болело все тело, я был грязный, вонючий, голодный. Потом мои мучители смягчились, и ситуация стала налаживаться.
– С тобой был старик, которого звали Эстебан.
– Меня содержали в лагере, именно тогда я и встретил Авилара.
– Он предводитель всех повстанцев?
– Имеется несколько группировок, его самая крупная, лучше всего вооруженная и самая мощная. Мигель Авилар из богатой семьи, все члены которой покинули Тикуанну, он учился в колледже. При встрече он извинился за дурное обращение со мной и объявил, что не несет за это ответственность.
– И ты поверил.