Она почти верила ему, когда он стоял так близко и сжимал ее руку так крепко. Но это Алесандер, напомнила она себе. Он нехороший человек. Он ухаживает за ней, чтобы убедить публику, что они пара, и он хочет, чтобы она верила в это достаточно, чтобы не выбиваться из роли. Только и всего.
И ее это устраивало. Бизнес, напомнила она себе, делая глубокий вдох. Это деловые отношения. Она сможет это сделать, если будет помнить, что это бизнес.
- О’кей, - сказала Симона увереннее, чем на самом деле чувствовала. - Я готова. Давай начнем представление.
Но если взгляд на дом Маркела ошеломил ее, то, попав внутрь, Симона испытала ужас. Столько людей, столько женщин, и все они, казалось, знали Алесандера. Все жаждали узнать, кто она такая. Под их взглядами Симона чувствовала себя бабочкой на булавке.
- Алесандер, ты пришел! Я знала, что ты меня не подведешь.
- Конечно, Madre. - Он склонился, чтобы поцеловать воздух у ее щеки. - Ни за что на свете не пропустил бы эту вечеринку.
В одно мгновение женщина смерила спутницу сына взглядом, в котором были оценка, суждение и приговор:
- Вижу, ты нашел себе очередную уборщицу.
Уборщицу? Симона подняла взгляд, ожидая объяснений, но Алесандер только рассмеялся:
- Позволь представить тебе Симону Гамильтон, внучку Фелипе. Симона, познакомься с моей матерью, Изобель Эскивель.
- Фелипе? - Изобель оборвала приветствие Симоны, игнорируя протянутую руку.
- Фелипе Ортксоа, наш сосед в Гетарии, помнишь?
- Ах, этот Фелипе. Не знала, что у него есть внучка.
- Я жила в Австралии, - объяснила Симона на своем неуверенном испанском. - Я недавно приехала.
Изобель впервые улыбнулась.
- Надеюсь, вам нравится ваш отдых. - Она едва коснулась руки Симоны и взяла сына под локоть, демонстративно повернувшись к толпе. - Кстати, дорогой, ты уже видел Эзмерельду? Она великолепно выглядит сегодня.
Симона взяла бокал шампанского с подноса официанта и почти успела сделать глоток, когда Алесандер ухватил ее за руку и привлек ближе к себе. Вино плеснуло через край бокала, его мать заметила и смерила ее взглядом, выражающим "тебе тут совсем не место". Если бы Изобель должна была вправду стать ее свекровью, Симона была бы в ужасе. К счастью, ей нечего бояться.
- Алесандер вечно дергает меня в самый неподходящий момент, - призналась она с улыбкой. - Так неловко.
Словно в подтверждение этих слов, мужчина притянул ее еще ближе и улыбнулся. Симона не возражала, нисколько. Другое дело, что этот жест творил с ее внутренним спокойствием. Но все это ради благого дела.
- Вообще-то Симона задержится в Испании, - сказал Алесандер. - Пока Фелипе будет нужна ее помощь.
Его мать старательно не смотрела на их объятие.
- А что с Фелипе?
- Боюсь, он нездоров.
На миг Симоне показалось, что она видит сочувствие в глазах Изобель, но оно мгновенно исчезло, когда женщина заметила кого-то в толпе.
- Ах, вот и она. Алесандер, я сейчас вернусь.
- Кто такая Эзмерельда? - спросила Симона, отступая так, чтобы не чувствовать жар его тела. - Мне стоит ее опасаться?
- Дочь Маркела - ответ на первый вопрос, и о да - на второй.
- Почему?
Алесандер склонился к ней и прошептал на ухо:
- Потому что на тебе ее платье.
Симона смотрела на мужчину, открыв рот.
- Что?! Так ты все это время знал, кто хотел это платье? Кто так делает?
- Тот, кто уверен, что на тебе это платье смотрится лучше, чем могло бы на ней. Гораздо лучше.
Симона едва успела принять эту оценку - потому что это вряд ли было комплиментом, - когда Изобель вернулась, ведя за собой двоих гостей. У Симоны замерло сердце.
- Я же сказала, что Эзмерельда сегодня великолепно выглядит.
Не просто великолепно - потрясающе. С улыбкой величественной, но не высокомерной, с черными волосами, поднятыми в сложную прическу, с большими темными глазами и безупречной кожей, Эзмерельда выглядела идеальной испанской принцессой. По сравнению с ней Симона чувствовала себя бледной молью.
Маркел добрался до них первым. Склонившись, чтобы расслышать ее имя, он с широкой улыбкой принял ее поздравления, и толпа снова увлекла его. Симоне он понравился. А потом Эзмерельда повернулась к ним, и ее лицо расцвело улыбкой при виде Алесандера. Улыбка исчезла, когда взгляд девушки нашел Симону рядом с ним, а в особенности ее платье. Симона видела недоумение в прекрасных глазах, и гнев, и что-то очень похожее на обиду, и ей захотелось провалиться сквозь землю.
- Алесандер, как мило, что ты пришел, - сказала Эзмерельда, справившись с эмоциями и подставляя ему щеку для поцелуя.
- Ты прекрасна, как всегда, Эзмерельда. Познакомься с Симоной Гамильтон.
- Как мило, что ты привел подружку. Но у тебя всегда подружка неподалеку. Ты слишком популярен, Алесандер.
Симоне хотелось сбежать. Она чувствовала себя в логове львицы. Голодной львицы, у которой Симона пыталась украсть львенка. Но Алесандер не дал ей сбежать. Он прижимал ее к себе и явно не был намерен отпускать.
Первые звуки музыки разрядили напряжение.
- А сейчас начнется выступление тангеро, - сказала Эзмерельда. - Это особый подарок для отца, мне нужно найти его.
У Симоны подкосились ноги от облегчения, и она была благодарна Алесандеру за то, что он так крепко держал ее.
Он отвел ее на балкон, с которого они отлично видели зал, где танцоры стояли в нескольких футах друг от друга. Женщина была потрясающей, платье облегало ее как перчатка, от бедра раскрываясь широкой юбкой с узором из пайеток. Мужчина был не менее впечатляющим.
Зазвучала музыка, и тангеро двинулись по кругу, сначала настороженно, потом сорвавшись в атаку. Для Симоны это выглядело атакой - погоня, соблазнение, отказ, влечение. Это танго рассказывало о страсти. Симона видела ее в каждом выразительном жесте, в каждой скользящей ласке, и у нее кружилась голова. И сама музыка пьянила, и танцоры воплощали ее своими телами, блестящими от пота.
- Что это за мелодия? - прошептала Симона, взволнованная танцем.
- Она называется Sentimientos. - Горячее дыхание Алесандера скользнуло по ее шее, пока его палец рисовал медленные круги на ее руке. - Это значит "чувства".
Симону это не удивило. Это была самая прекрасная музыка, которую она слышала в жизни, и этот танец был самой сексуальной вещью, которую она когда-либо видела. Зрелище заставило ее затаить дыхание, и как никогда раньше Симона ощущала мужчину и то, как их тела соприкасались. Ей нравилось это чувствовать. И она ненавидела тот факт, что ей это нравится. Когда танец закончился и Алесандер выпустил ее, чтобы наградить тангеро аплодисментами, Симона воспользовалась этой возможностью и сбежала в дамскую комнату.
Когда дверь отсекла шум толпы, Симона смогла сделать глубокий вдох. Через минуту ей придется вернуться и снова улыбаться и выглядеть спокойной, но пока, эти несколько мгновений, она могла не притворяться. Она слышала, как открылась и закрылась дверь, но не подняла голову. Она все равно никого не знала…
- Мне нравится твое платье.
…Разве что обладательницу этого голоса.
Симона открыла глаза. Эзмерельда стояла у входа, пристально глядя на нее. Нарочно пришла следом? Симона подумала, нужно ли ей извиниться за платье, сказать, что она не знала… Возможно, безопасней будет сделать вид, что она все еще не знала ничего.
- Спасибо. А мне нравится твое.
Принцесса отмахнулась от комплимента.
- На самом деле я едва не купила что-то похожее. Очень похожее. Но потом решила, что оно будет выглядеть слишком дешево для такого значительного повода. Хотя тебе идет.
Симона вряд ли могла винить Эзмерельду за раздражение после того трюка, что провернул Алесандер. Но это не значило, что раздражение можно срывать на ней.
- Какое совпадение, - ответила она спокойно. - Припоминаю, я видела похожее на твое. Но решила, что это гораздо сексуальнее.
Сверкнув глазами, Эзмерельда достала помаду и подошла к зеркалу.
- Тебе его Алесандер купил, не так ли?
Все это поняли? Симона улыбнулась и пожала плечами:
- Что, если так?
- Ты спишь с ним, - кивнула Эзмерельда. - Я так и думала.
Симона не стала ее разубеждать. Эзмерельда явно сделала свои выводы, и разве не именно такое впечатление должно было создаться у гостей? Вдруг Эзмерельда перестала поправлять макияж и развернулась к гостье:
- Симона, ты мне нравишься. Ты не притворяешься кем-то особенным, и я тебя понимаю. Ты спишь с ним, он покупает тебе платье и берет тебя на бал, все легко и просто. Позволь мне тоже быть честной с тобой.
- Буду признательна. - Симона смотрела, как испанка пригладила идеальные брови.
- Алесандер любит своих женщин, это все знают. Но еще все знают, что семья для него на первом месте, не важно, на что он отвлекается время от времени. А отвлекается он много и охотно. - Склонив голову набок, она сочувственно улыбнулась. - Но между нашими семьями всегда было понимание, и ты тоже должна кое-что понять. Мы с Алесандером поженимся.
"Как любопытно, что Алесандер не удосужился упомянуть эту маленькую деталь".
- Ты любишь его? - спросила Симона смущенно. Она так не думала - Эзмерельда не производила впечатления страстно влюбленной. Но Симона уже нечаянно украла у нее платье, ей не хотелось бы отягощать совесть еще и разбитым сердцем.
Пару секунд испанка смотрела на нее с недоумением.
- Он мне нравится, и он хорошая пара, - сказала она, кивнув, словно согласилась с собственными словами. - Объединение наших семей создаст новую династию. Он будет любить меня, разумеется.
Симона улыбнулась ей, и на этот раз искренне:
- Я понимаю. Спасибо, что нашла время поговорить со мной.
Эзмерельда вздохнула и повернулась перед зеркалом, прежде чем захлопнуть сумочку и вернуть на лицо улыбку.
- Я так рада, что мы поболтали. А теперь мне пора вернуться к гостям.
- Пора, - согласилась Симона. - Эзмерельда?
- Si?
- Ты потрясающе выглядишь в этом платье. На этом приеме ты прекраснее всех женщин, вместе взятых.
Испанка улыбнулась:
- Si.
И она выскользнула за дверь, оставив Симону собираться с мыслями. Алесандер спросил, есть ли у нее парень, но она не подумала спросить у него, расстроит ли кого-то его женитьба. Она предположила, что в таком случае он не согласился бы на ее план. Но Эзмерельда явно считала себя его невестой. Пусть она не любила его, пусть с ее стороны было глупо ждать мужчину, который откровенно не собирался на ней жениться, но, когда Алесандер объявит о своей помолвке с Симоной, Эзмерельда будет в шоке. Симона не могла так с ней поступить.
- Я думал, я тебя потерял, - сказал Алесандер, когда она наконец вернулась к нему. Вручив ей бокал вина, он увел ее к дверям, которые вели на террасу, выходящую в сад.
- Я вернулась бы раньше, но твоя девушка, и, похоже, моя новая лучшая подружка, решила, что нам нужно поговорить по душам.
- Моя девушка?
Симона закатила глаза. Их было столько, что он потерял им счет?
- Эзмерельда конечно же.
- Про платье?
Сделав глоток вина, девушка вышла во внутренний дворик, в благоухающую ночь, освещенную гирляндами цветных фонарей.
- Про платье тоже, но странным образом основной темой для беседы был ты.
- Мне стоит беспокоиться? - игриво спросил он.
Симоне хотелось его стукнуть.
- Меня предупредили держаться подальше, потому что, очевидно, между вашими семьями есть "понимание" и вы практически обручены. Представь мое удивление.
Взяв ее руку, Алесандер заклеймил ее прикосновением горячих губ.
- Представь удивление Эзмерельды, когда она узнает, что мы скоро поженимся.
Поежившись, Симона отняла свою руку. Лучше бы он не касался ее так. Хорошо бы она не дрожала от этого.
- Ты не собираешься предупредить ее, что наш брак будет недолгим?
- С чего бы мне это делать?
- Ну вдруг тебе не все равно, что чувствует женщина, которая считает себя твоей невестой. С другой стороны, глядя на то, как ты купил платье, которое она хотела, привел в нем другую женщину на вечеринку и любовался, как между нами искры летят, я делаю вывод, что тебе абсолютно все равно. Похоже, она вообще тебе не нравится.
Алесандер огляделся, чтобы убедиться, что их никто не услышит, и ответил негромко, лаская дыханием открытые плечи Симоны:
- Просто Эзмерельда - не то, что я понимаю под "И жили они долго и счастливо". Не важно, о чем там наши матери договорились за кофе.
Симона постаралась не замечать, как вибрировал его низкий голос.
- Ты обманул меня. Тебе не нужен был виноградник как повод для сделки.
- Что?
- Это твое "В чем моя выгода?", это был обман. Мой план избавил тебя от Эзмерельды.
- Я вполне способен избавиться от нее без твоей помощи.
- Но брак со мной - самый простой выход. Она перестанет мечтать о тебе, если ты уже будешь женат. И ты надеешься, что она найдет в кого вцепиться до того, как мы разведемся.
- Признаю, я думал о чем-то в этом роде.
- Так что мне не обязательно было отписывать землю. У тебя была выгода.
- Но ты отписала.
- Если бы я знала про Эзмерельду…
- Но ты не знала.
Симона отвернулась, чувствуя себя обманутой. Она думала, они заключили честную сделку, но он всегда прятал лишние козыри. Фелипе велел ей быть осторожной, и оказался прав. Алесандер все же безжалостен.
И пусть другая жизнь ждала ее за океаном. От горного виноградника в Северной Испании ей было мало проку, но Симона хотя бы могла его продать. Алесандер купил бы землю и лозы, даже такие заросшие и запущенные, она могла бы получить за них хоть что-нибудь. А в итоге она практически подарила ему свое наследство и вернется домой без гроша, как и была.
- Улыбнись, - сказал Алесандер. - Не похоже, чтобы ты веселилась на празднике.
- О, я веселюсь, - отозвалась Симона фальшиво. - Я раздумываю, каким весельем будет сказать моей новой подружке, что на самом деле она не потеряет своего мужчину, только получит его слегка потертым, но вполне годным. Вот только не знаю, сказать ей это до или после нашей свадьбы?
Симона видела, как напряглись его плечи, а самодовольная ухмылка исчезла с губ.
- Ты не пойдешь на риск, слухи могут дойти до Фелипе.
- Ты прав, не пойду. Но увидеть вот это выражение твоего лица… Оно того стоило.
- У вас странное чувство юмора, мисс Гамильтон.
- Мы опять на "вы"? Неужели я тебя чем-то разозлила?
- Отнюдь. Но время от времени ты застаешь меня врасплох.
- Правда? Это хорошо, не так ли? Было бы гораздо ужаснее, если бы нам было скучно друг с другом.
"О, скучно нам точно не будет", - подумал Алесандер.
- Как бы то ни было, я ничего не скажу Эзмерельде, - продолжила Симона. - Потому что ты пойдешь и скажешь ей, что женишься на другой.
- Что?
- До того как сделать официальное объявление, ты отведешь Эзмерельду в сторонку и расскажешь ей о нашей помолвке. Не важно, что ты о ней думаешь, она заслуживает услышать это от тебя. Прояви хотя бы немного уважения.
Вот теперь Алесандер был зол. Он не привык, чтобы им командовали, тем более какая-то пигалица ростом едва ему по плечо. И хуже всего, что она права. Без истерики Эзмерельды стоило обойтись. Хотя Алесандер не понимал, что двигало Симоной. Не сочувствие же? Похоже, характер его нежданной невесты мог таить сюрпризы.
Гости понемногу расходились. Алесандер собирался сделать объявление, пока в зале было достаточно свидетелей, способных разнести слух по городу, но Симона все же права. Не стоило портить Маркелу праздник возможными истериками.
- Могу я оставить тебя на несколько минут?
- Да, конечно. Смотри, к нам идет Маркел. - Она с улыбкой взяла подошедшего именинника под локоть. - Маркел, не составите ли мне компанию, пока Алесандер вынужден отлучиться по делам?
- С огромным удовольствием, - пророкотал раскрасневшийся мужчина. - Расскажите мне про Австралию. Это правда, что там продают вино в картонных коробках?
- Правда, хотя это не самое простое дело.
- Почему?
- Никто еще не придумал, как вырастить квадратный виноград.
Это была одна из самых глупых шуток в ее жизни, но Маркел, явно подогретый алкоголем, громогласно расхохотался.
"Изумительно, - подумал Алесандер, выискивая в толпе нужное лицо. - Теперь она еще и анекдоты рассказывает? Какие еще скрытые таланты есть у этой женщины?"
Даже не столько скрытые, сколько обозначенные намеками. С момента, когда он увидел ее в этом платье, облегающем грудь, открывающем одну ногу до бедра, он хотел содрать с нее эту ткань. Он прижимал ее к себе, пока они смотрели танго, и хотел, чтобы музыка не кончалась. И не один Алесандер желал ее, он видел, как другие мужчины на нее смотрят, и ему хотелось рычать. Какого черта он согласился на этот пункт про секс? В чем был смысл? В предотвращении нежелательной беременности? Для этого существовала масса других способов. Но она выглядела как бродяжка - и он не думал, что может ее захотеть. Что ж, это изменилось. Теперь он не просто хотел жениться на ней, он хотел владеть ею, так, чтобы ни у кого не возникло ни тени сомнений, что она принадлежит ему, целиком и полностью.
Она согласится. О, несомненно. Потому что он не оставит ей выбора.
Алесандер увидел яркое платье, услышал знакомый смех и ощутил жадный взгляд, когда Эзмерельда повернулась в его сторону. Сначала ему надо было позаботиться о деле.
Глава 7
Платье, это платье виновато. Алесандеру стоило выбрать что-то другое. Может, тогда Симона не казалась бы русалкой и ему не пришлось бы смотреть, как мужчины окружают ее, готовые поддаться ее чарам. Он сам был готов поддаться. Может, если бы это платье надела Эзмерельда, Симону бы никто не заметил.
Но вот она рассмеялась чему-то, что сказал Маркел, и мерцание ее глаз, тепло ее улыбки убедили Алесандера - платье не имеет значения. Наряд только привлекал внимание, но удерживала его сама Симона. И Алесандеру не нравилось, сколько людей - сколько мужчин - оказывали ей это внимание. Он оставил ее… на сколько, минут на пятнадцать? И вот она уже в центре мужской компании, все еще под руку с Маркелом, который явно желал сбросить лет тридцать. И Алесандер знал, почему вся эта толпа собралась вокруг Симоны. Она была прекрасна, желанна, и все эти мужчины думали, что она - его новое развлечение, и все они хотели подхватить ее, когда она надоест Эскивелю. И это его вина. Никогда раньше Алесандера не видели под руку с женщиной, если он не спал с ней и не собирался позже от нее избавиться. Все его спутницы были временным украшением. Что ж, и эта женщина была временной, но он с ней не спал. Пока. И собирался это исправить в ближайшее время.
Алесандер пересек зал, улыбаясь с таким предвкушением, что Симона нахмурилась, глядя на него, и он понял, что уже забыл о разговоре с Эзмерельдой. Предвкушение было прекрасным чувством. Словно чуя что-то, другие мужчины неохотно вернулись к своим женщинам, остался только Маркел, который улыбнулся подошедшему Алесандеру.
- Ты везунчик, Алесандер. Симона не только прекрасна, она еще и умна и с чувством юмора. Обещай, что ты приведешь ее и на другие вечеринки.