Дрейк всматривался в ее лицо, испытывая невероятное облегчение от того, что к нему вернулись эти маленькие фрагменты прошлого. И все благодаря Эмили! Никто никогда не был ему так близок. В глубине души он знал, что всегда доверял ей. И что она всегда его любила, хотя его родители заявили, будто она ему не пара.
Эмили долго смотрела на него, не отводя глаз.
- Знаешь, Дрейк, зачем я тебя сюда привела? - тихонько спросила она.
Он молча покачал головой.
- Это же наше дерево рассказов. - Эмили подалась вперед и положила руку со шрамом ему на ладонь. - Тебе пора рассказать мне, что с тобой произошло.
Дрейк тут же отдернул руку и замотал головой:
- Я не помню.
- Помнишь. Просто боишься. Но теперь ты в безопасности. Ты должен мне рассказать. Ты ведь помнишь, что я знаю про орден? - шепотом добавила она и бросила осторожный взгляд вниз, на сержанта Паркера. - Ты рассказал мне про него, когда мы были маленькие. Ты должен был ехать в секретную военную школу в Шотландии и учиться там на великого воина. Я никому никогда не рассказывала про это. И не расскажу. Но ты представить себе не можешь, как я о тебе беспокоилась. Господи, ведь я же думала, что ты погиб. А ты оказался жив! Я никогда не была так счастлива!
Но то… что они с тобой сделали…
Эмили отвернулась, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы, поморгала и снова посмотрела на Дрейка. Его сердце отчаянно билось.
- Я хочу тебе помочь. Ты ведь мне по-прежнему доверяешь? Знаешь, что я никогда не причиню тебе вреда. Тебе нельзя держать все это в себе. Я вылечу тебя, но мне надо знать природу этого состояния. Дрейк, расскажи мне, что эти люди с тобой делали.
Дрейк смотрел на нее и молчал, как молчал в том немецком застенке, но совсем подругой причине. Такая девушка, как Эмили, никогда не должна слышать о пытках.
Она ждала, но Дрейк не произнес ни слова.
- Не бойся. Что бы это ни было, тебе нельзя оставаться с этим наедине. Я тебя вылечу, Дрейк. Буду заботиться о тебе, пока ты снова не станешь сильным…
- Я не зверушка, которой надо помочь, - оборвал ее Дрейк. Он не мог больше этого выносить. Голос его задрожал. В горле застрял комок. - Если ты меня любишь, Эмили, помоги мне бежать.
- Нет, тебе надо остаться здесь! - с яростью выкрикнула она. - Со мной. Здесь ты в безопасности. Здесь твой дом. Я больше не позволю им издеваться над тобой. Ты не можешь этого от меня требовать.
- Ты не понимаешь. Я должен кое-что сделать.
- Ты не готов! Неужели им все мало? - Эмили упрямо помотала головой. - Нет. Не хочу даже слышать об этом. По крайней мере ты должен восстановить силы. Ты никуда отсюда не уедешь, пока не вылечишься.
- Почему ты думаешь, что это вообще возможно, крошка Эмили? - мрачно глядя на девушку, спросил Дрейк. - Неужели тебе не приходит в голову, что меня ты уже не можешь спасти? Это не в твоей власти.
- Я не верю, - твердо заявила Эмили. - Я никогда и ни за что не откажусь от тебя.
Дрейк опустил глаза. Какая же она дурочка!
Глава 10
Свидание с Марой наполнило Джордана небывалым счастьем и… угрызениями совести. Ни к одному из этих чувств он не привык. И оба они оказались весьма некстати, когда он через несколько дней сел за карточный стол с приятелями регента в "Уотьерсе".
Задача Джордана в этот вечер была проста, хотя подход требовался тонкий. Следовало установить контакт с фигурантом Альбертом Кэру, герцогом Холифилдом, и начать завоевывать доверие Альби - именно так звали герцога в дни, когда он был просто лордом Альбертом Кэру, первым денди в Лондоне, но всего лишь вторым сыном, до того как унаследовал титул старшего брата.
Как только Джордан добьется доверия Альберта, он разберется в его связях с прометеанцами, узнает, кто над ним стоит и какое задание герцог должен выполнить в ближнем кругу беспутных друзей регента. А они, по наблюдениям Джордана, представляли собой очень странную компанию.
Кроме того, сегодня Джордану надлежало вести себя так, чтобы повесы из компании регента его приняли и он мог снова прийти сюда и следить за предполагаемым агентом прометеанцев. А это, в свою очередь, означало, что сегодня он должен играть хорошо, но не слишком.
Джордану не хотелось затмить их, хотя обычно он блистал в карточных играх - сказывались математические способности.
Пока все шло хорошо. Он всю ночь выигрывал в вист в паре с лордом Ярмутом, так что к утру, когда джентльмены переключились на макао, следовало немного проиграть.
О макао, дьявольская игра! Именно ею был знаменит "Уотьерс". За один сеанс проигрывались огромные суммы.
Макао - это форма игры в двадцать одно, где банкир раздает всем игрокам по одной, а не по две карты. Нужно набрать без перебора девять очков, а не двадцать одно. За час игры Джордан успешно уменьшил состояние Фальконриджев примерно на три тысячи фунтов, но с фишками из слоновой кости в форме рыбки расставался с самым беспечным видом.
- Отличная партия, Холифилд, - бросил Джордан, ибо в этой раздаче выиграл именно Альби.
Принимая общие поздравления, лощеный денди купался в лучах славы.
- Я везунчик! - воскликнул он, складывая фишки столбиком.
Это уж точно, подумал Джордан с рассеянной улыбкой. Разумеется, только врожденная удача Альби швырнула к его ногам герцогство его брата, открыла перед ним все двери, и вот теперь он обедает в обществе будущего короля Англии. И конечно, прометеанцы не имеют к этому никакого отношения.
Но в ордене имели на этот счет свое мнение.
Старший брат Альби утонул вместе со своей беременной женой, когда супружеская пара отдыхала во Франции в непосредственной близости от поместья Малькольма Бэнкса. В ордене сразу заподозрили, что лодка герцога перевернулась не случайно.
Возможно, Альби заплатил кому-то за их убийство в собственных целях, но орден в этом сомневался. Альберт был позером, фатом и наглым интриганом, но на убийство он бы не решился. Однако кто-нибудь в его окружении вполне мог решиться. Причем этот кто-то имел доступ в высшие круги государства и был достаточно дальновидным, чтобы передвинуть младшего сына на нужную позицию в обществе. Разумеется, за свою цену.
Но зачем все это было сделано?
Именно Джордану предстояло во всем разобраться.
Подали угощение. Было уже три часа ночи, а потому Джордан не испытывал никакого интереса к творениям здешнего шеф-повара, однако было забавно наблюдать реакцию остальных.
Когда дверь в соседнюю столовую распахнулась, целая толпа официантов с поклонами встретила его королевское высочество и его друзей.
В конце концов, именно регент был основателем "Уотьерса". Услышав жалобы своих друзей на то, что в клубах подают невыносимо безвкусную и однообразную еду, принц тотчас отрядил двух королевских поваров в распоряжение своего бывшего пажа по имени Уотьерс, с тем чтобы на Пиккадилли основали клуб с приличным меню, достойным как лондонских гурманов, так и королевского желудка.
Как Джордан и ожидал, присутствующие, в прямом смысле, набросились на еду и стали поглощать все подряд. Джордан тоже взял тарелку, чтобы не выделяться, но с трудом сдерживал смех. Такого живописного собрания эксцентричных чудаков он давно не видел.
Например, член клуба по имени Блай явно должен был сидеть в сумасшедшем доме. Он так громко разговаривал сам с собой, что на него косились соседи.
Джордан стал более внимательно приглядывать за этим Блаем, как только обнаружил, что тот принес с собой пару пистолетов. И это в клуб, где находился регент! Да, "но не все спокойно в Датском королевстве", мысленно отметил Джордан.
Самого принца ничуть не обеспокоило наличие оружия у его закадычного дружка, зато Джордан с трудом сдерживался, чтобы не разоружить психопата.
Остальные казались вполне безобидными, но только не для хорошеньких девушек из низших слоев общества. Или даже мальчиков. Джордан продолжал наблюдение. Его королевское высочество, конечно, может быть экспертом в отношении произведений искусства, но вот его вкус в подборе друзей показался Джордану странным. Никогда в жизни он не обедал в столь экстравагантной компании.
Развеселый "золотой мальчик" Болл постоянно задавал бесчисленные вопросы, непочтительно перебивая местную литературную знаменитость Скроупа Дэвиса, который впадал в поэтическое настроение после каждого глотка виски. Лорд Ярмут без конца изрекал шокирующие замечания об известных светских дамах и пояснял, что именно он хотел бы с ними сделать. Это приводило в возмущение лорда Питершема. Тот высказывал свое неодобрение перед каждой понюшкой табака. Говорили, будто у этого оригинала имеется новая табакерка для каждого дня в году.
Никто и словом не упоминал Бо Браммела. Красавчик перестал для них существовать. Однако его влияние еще ощущалось в той тщательности, с которой каждый денди относился к своему костюму. Джордан невольно задумался: скучает ли его высочество по своему другу и советнику в области моды? Но сейчас принц выглядел вполне счастливым, возвышаясь, как большой румяный пупс, во главе стола.
Тем временем полковник Хэнгер заключал пари с лордом Бэрримором по кличке Чертик о том, через какое время "пьяный герцог" Норфолк упадет со стула и заснет на полу. Его светлость был явно уже на пути под стол.
В результате Джордан решил, что Альби - самый нормальный из всех присутствующих за исключением его самого. Когда Альберт вышел на балкон выкурить тонкую сигару, Джордан отправился следом, решив, что это отличный случай сойтись поближе.
- Вы здорово играете в макао, Холифилд, - поздравил его Джордан, припомнив, с каким восторгом тот выслушивал комплименты сразу после игры.
- Гм-м-м… Благодарю вас. У меня действительно есть кое-какой опыт, - сияя от удовольствия, признался Холифилд.
Среди светских дам он считался красавцем даже до того, как унаследовал герцогство. Сейчас он смерил Джордана взглядом:
- Вы Фальконридж, так?
- Да, ваша светлость, - поклонившись, ответил Джордан.
На лице Альберта мелькнула тень подозрения.
- Вы ведь друг Ротерстоуна?
- Мы встречаемся в клубе, - признался Джордан, которому было прекрасно известно, что Макс и Альби выросли в соседних имениях и с детства не переносили друг друга. А тут еще соперничество за Дафну.
- Но я и в городе видел вас вместе, - настаивал Альби. - В обществе.
- Думаю, в последнее время - нет, - с видом страдальца заявил Джордан.
- Правда? - с неподдельным интересом произнес Альберт. - Как неудачно. Вы что, поссорились? - с радостной улыбкой спросил он.
- Ну, не совсем. - Джордан помолчал и искоса посмотрел на собеседника. - Скажем, есть мужчины, которых брак меняет до неузнаваемости.
Альберт жадно ждал продолжения.
- Как так?
- Я этого вам не говорил, Холифилд, - понизив голос, стал рассказывать Джордан, - ходят слухи, будто его нареченная держит бедного Макса на коротком поводке.
В глазах Альберта загорелись ликующие огоньки.
- Да что вы!
- Боюсь, ему приходится мириться с массой придирок.
- О Боже! Значит, Дафна такая мегера? - пробормотал Альберт. - Никогда бы не подумал.
- Женщины частенько меняются после свадьбы, - глубокомысленно изрек Джордан. - Самая очаровательная кокетка превращается в змею, как только кольцо окажется у нее на пальце.
Альберт покачал головой, впитывая откровения собеседника.
- Я поражен и, как ни странно, доволен.
- А вы никогда не ухаживали за Дафной, то есть за леди Ротерстоун?
Альберт коротко рассмеялся.
- Это было сто лет назад. Но, к счастью, я потерял к ней интерес. Она не в моем вкусе.
Ха!
- Ну, как я вижу, вам повезло, что вам отказали.
Напоминание о поражении заставило Альберта сменить тему.
Джордан тем временем порадовался, что Макс не слышит, как он отзывается о божественной Дафне, а ведь Джордану еще предстоит написать для него отчет. Сам Макс вчера сообщил, что у Дрейка дело сдвинулось с мертвой точки благодаря странной девушке из прислуги по имени Эмили.
Альберт покуривал сигару, а ночной ветер трепал его тугие светлые локоны. Должно быть, этот хлыщ весь день провел в папильотках. Джордан ухмыльнулся, но следующие слова Альберта заставили его оставить насмешки.
- Я слышал, вы одержали полную победу над леди Пирсон; лорд Фальконридж.
Джордан метнул в него быстрый взгляд.
- Напротив. Это ее светлость покорила меня.
Альберт фыркнул, решив, что Джордан просто скромничает. Но это как раз было кстати. Джордану не следовало становиться в рыцарственную позу по отношению к Маре, но еще меньше он хотел привлекать к ней внимание предполагаемого агента прометеанцев.
- Надо же чем-то развлекать себя в этой жизни, а, Холифилд?
Альберт пожал плечами и одарил Мару своим самым лучшим комплиментом:
- Она хорошо одевается. Но разве вас не задевает, - Альберт повернулся к нему лицом, - что она вечно носится со своим щенком? Черт возьми, эта женщина думает, что ее сын - дар Божий. Меня это просто бесит.
Джордан тихо рассмеялся.
- Это точно. Но знаете, мужчина вовсе не обязан слушать, что говорит женщина.
- Верно! И можно кое-что выиграть, притворившись, будто интересуешься…
- Вот именно. - Джордан поднял стакан с виски, негромко произнес: - Здоровье леди Пирсон! - и одним глотком допил все, что осталось.
Алберт следил за ним с осторожным интересом.
- Вы будете сопровождать леди Пирсон на бал в Карлтон-Хаус на следующий неделе? Знаете, неофициальное празднование помолвки принцессы Шарлотты…
- Да, мне оказана эта честь, - не задумываясь признался Джордан. - А почему вы спрашиваете?
- Вечером там будут играть в карты. Я видел, как здорово у вас получается в паре с Ярмутом. - И он хитро посмотрел на Джордана. - Похоже, мы оба умеем держать карты. Может, объединимся и зададим остальным трепку?
Джордан широко улыбнулся:
- Мне нравится ход вашей мысли, Холифилд.
- Вот и отлично! - Альберт величественно кивнул. - Обчистим их. Я рад, Фальконридж, что вы в нашей компании. Смею сказать, по сравнению с Ротерстоуном вы отличное пополнение. Он никогда по-настоящему не был своим. А у вас может получиться.
- Благодарю вас, ваша светлость, - поклонился Джордан, не смея открыть рот, чтобы не рассмеяться.
Альберт вздернул подбородок, царственно кивнул и удалился, направившись к единственному человеку в столовой, которого он почитал достойным своего общества, - к регенту.
Джордан с иронией наблюдал за ним. Что же, сегодня он поработал на славу.
- Правда она красавица? - воскликнула Мара, наблюдая, как принцесса Шарлотта и принц Леопольд приветствуют бесконечную череду гостей, растянувшуюся по бескрайним просторам Карлтон-Хауса. - Как вы должны гордиться своей девочкой. Вот она и выросла! - с затуманенным взором говорила Мара регенту. - Посмотрите только на эту пару! Они восхитительны!
- Не спорю, - пробормотал регент, и глаза его светились отцовской гордостью.
- Как он над ней хлопочет!
Слегка полноватая и довольно неловкая Шарлотта уронила веер, принц Леопольд тут же его поднял и с поклоном вернул своей нареченной.
Мара вздохнула, ее умиляла их молодость и невинность.
- Сразу видно, что они влюблены друг в друга. Леопольд не сводит с нее глаз, а Шарлотта просто сияет.
Принц искоса посмотрел на собеседницу:
- Вы тоже, дорогая.
- Я? - Мара обернулась к нему с пылающими щеками.
Принц многозначительно приподнял бровь.
- Но будьте с ним осторожны. Больше не скажу ни слова. Вы знаете, как я отношусь к вам и к Томасу. Если он обидит вас или его, я брошу его в Тауэр.
- Уверена, в этом не будет необходимости. Он воплощение благородства! - воскликнула Мара. - Мы очень счастливы. - И она посмотрела в сторону карточной комнаты, где Джордан играл в вист, а его королевское высочество ворчливо вздохнул.
- Боже, кругом полно влюбленных. Как это вынести? - криво усмехнулся принц. В глазах его была грусть.
Мара подумала, что он вспомнил свою первую любовь, тоже вдову, несчастную миссис Фицгерберт. Ему не позволили жениться на ней, потому что она была католичкой.
Принц тряхнул головой и с чувством произнес:
- Радуйтесь жизни, моя дорогая. - Улыбнулся и отправился к другим гостям.
Мара смотрела вслед своему августейшему другу и с грустью думала, что, несмотря на все свое богатство и власть, принц лишен того сокровища, которое доступно даже простому бедняку, - любви.
Мара подняла глаза на картину Герарда Доу, висевшую на самом почетном месте над камином в Синем бархатном зале. Даже эта темная, как принято у голландцев, картина говорила о любви мужчины и женщины. Какой-то пожилой торговец заплатил немалые деньги, чтобы увековечить свою немолодую жену. Картина сияла не юной свежестью, как у принцессы Шарлотты, но более глубокой красотой увядающего женского лица, которое лучилось светом любви, пронесенной через долгие годы совместной жизни.
Ощутив непрошеную влагу на глазах, Мара отогнала сентиментальные мысли и отправилась к дверям огромной гостиной, где стояло множество карточных столов, каждый для четверых человек.
Сюда почти не долетал шум приема. Мужчины сосредоточенно смотрели в карты. Мара улыбнулась, заметив, что Джордану достался в партнеры невыносимый Альби, герцог всех лондонских денди.
Должно быть, ее cher ami умелый игрок, раз высокомерный Холифилд снизошел до того, чтобы играть с ним в паре. Даже будучи вторым сыном, Альби не тратил время на слабаков. Он не удостаивал разговором тех, кто шил ботинки не у того сапожника или - о ужас! - был не вхож в "Уайтс".
Однако граф Фальконридж вполне соответствует стандартам Холифилда, думала Мара, жадным взором рассматривая своего любовника. Его черно-белый вечерний наряд был воплощением мужской элегантности. "Вот такой он, мой Джордан".
Словно ощутив ее взгляд, Джордан поднял голову, не спеша повернулся к двери и увидел Мару.
Он послал ей обжигающую улыбку, от которой ее сердце пропустило удар, а щеки стали пунцовыми. О Боже, его планы на сегодняшнюю ночь ясно читались в пламени горящих синих глаз. Мара сглотнула. Видит Бог, в последнее время она только и делала, что краснела, смеялась по пустякам и тихонько напевала. Дилайле надоели ее восторги.
Мара ответила на улыбку Джордана и не стала сердиться на него за карты. Она подождет, впереди у нее целая ночь.
Обмахиваясь веером, чтобы охладить пылающее лицо, Мара вдруг заметила Коула, одиноко стоящего на балконе над восьмиугольным залом. Проследив за его взглядом, она поняла, что тот наблюдает за веселящейся от души Дилайлой, которая не отходит от какого-то капитана в мундире Королевского полка конной гвардии.
Боже, ну почему Дилайла такая дурочка? Конечно, Мара знала ответ, Коул тоже его знал, но, похоже, начинал терять терпение. Отбросив мысли о своем графе, Мара решила ободрить страдальца.
- Не отчаивайтесь, - мягко проговорила она, подходя к перилам.
- Я дурак, что не бросаю ее. Она намеренно меня терзает.
- Конечно, - рассудительно согласилась Мара. - Но она ведь любит вас, только по-своему. Поверьте, она просто боится.
Коул перевел на нее измученный взгляд.
- Поговорите с ней обо мне.
Мара удивилась.