Жак привел их в гостиницу, на которой не было никакой вывески. Несколько лет назад в нее ударила молния, и хозяин, человек суеверный, увидел в этом дурной знак. Больше над этим заведением уже не вывешивали вывески с названием гостиницы и именовали ее просто трактиром.
Хозяин, тучный человек, который сам с удовольствием готовил еду для посетителей, был, как уверял Жак, его другом. Он умел держать язык за зубами. Жак оставил Дункана, Бет и Джейкоба в отдельной комнате, пообещав вернуться, как только что-нибудь разузнает.
Прошло несколько часов, а Кристиан все не возвращался, и на душе у Дункана становилось все тревожней и тревожней. Он, не переставая, ходил из угла в угол.
- Мне не по душе такие маленькие и тесные комнатки, - объяснил он Бет, которая вопросительно глядела на него. - Я чувствую в них себя так, словно меня заперли в сундук.
- Но ведь ты же плавал в море и долгое время жил в маленькой каюте.
Дункан, не переставая шагать по комнате, покачал головой:
- Море огромно. Кроме того, в моем распоряжении был весь корабль, а не одна только маленькая каюта.
Он посмотрел на Джейкоба. Тот сидел на полу, прислонившись к стене. Очевидно, он не испытывал никаких неудобств. Дункан завидовал этой способности Джейкоба: тот умел ждать, не проявляя нетерпения, как будто знал, что времени у него хватит на все.
Бет, опасаясь, как бы ее не заметили, осторожно выглянула в окно. Задняя стена гостиницы выходила на бульвар. А за ним открывался вид на Бастилию.
Как там ее отец? Может быть, его бьют? Может быть, он голоден? А что, если его уже сломали и он впал в отчаяние? Или уже умер?
Повернувшись к Дункану, Бет спросила:
- Как ты считаешь, Жак сможет помочь нам?
Дункан верил Кристиану, поэтому, подумав немного, ответил:
- Жак очень ловкий мошенник.
Услышав эти слова, Джейкоб поднял глаза.
- А ведь Жак называл тебя точно так же… - проговорил он.
Дункан расхохотался:
- Но, кроме того, он еще и умный человек. Не волнуйся, Бет. Жак сделает для нас все возможное.
Бет положила голову ему на грудь. Ее так успокаивали его тепло и его слова. А ведь всего месяц назад она и не подозревала о существовании этого человека. Она верила: если Дункан сказал, значит, так оно и будет, хотя она и не смогла бы объяснить, на чем основана эта вера.
Но Дункан не станет лгать.
Наконец дверь отворилась и на пороге появился Кристиан. Увидев Бет в объятиях Дункана, он крепко запер дверь и весело улыбнулся:
- Простите, что прервал эту столь трогательную сцену, но я должен вам кое-что сообщить. Ваш отец жив, мадемуазель.
Почти отказываясь верить, Бет схватила руку Жака.
- Слава Богу!
- Да, но завтра они собираются вывезти его из Бастилии и казнить на гильотине. Сегодня будут казнить других. Насколько я понял, они не могут расправиться со всеми в один день.
- Завтра… - задумчиво проговорил Дункан. - Ну, тогда у меня есть план.
- Я уверен, тебе удастся его осуществить. - Жак улыбнулся и оседлал стул, приготовившись слушать. - Давай, дружище, выкладывай, что у тебя на уме. А я потом скажу, чем смогу вам помочь.
Глава 38
План Дункана был очень прост: для его исполнения требовался минимум информации, но максимум смелости.
Выслушав Дункана и высказав свои соображения, Жак послал Анри проверить ту дорогу, по которой телеги с осужденными поедут к месту казни. Себастьяну было приказано купить лошадь, которая бы заменила ту, что была украдена у Бет. Пьер должен был раздобыть крытую повозку.
Дункан отсчитал несколько золотых монет, взятых из седельных сумок.
- Эти деньги потребуются вам для того, чтобы купить молчание тех, с кем вы будете иметь дело, - предупредил Жак своих людей. И, обращаясь к Пьеру, добавил: - Пусть в повозке будет побольше соломы. Нам нужно спрятать доктора от любопытных глаз.
Сам Жак остался вместе с Дунканом и Бет. Втроем они вышли из трактира и подошли к воротам Бастилии, чтобы понаблюдать, что происходит вокруг тюрьмы, и чтобы быть рядом, если по той либо иной причине планы изменятся и отца Бет вывезут из Бастилии раньше, чем предполагалось.
Жак, приняв беспечный вид, прислонился к стене дома рядом со своей лошадью. Прохожий, бросив на него беглый взгляд, мог бы подумать, что этот человек тоже пришел посмотреть на казнь поверженных врагов народа. Бет была одета в крестьянское платье, которое Кристиан одолжил у одной из своих многочисленных подружек. Оглядев девушку, он подумал, что на Иветте этот наряд никогда не сидел так ладно, как на Бет. Правда, Жаку не нравилось, что глаза ее блестят слишком ярко.
Однако Жак надеялся, что этого никто не заметит.
- Один мой приятель, который находится за теми стенами, - спокойно сказал он, кивнув в сторону Бастилии, - сообщил мне, что у нас есть время до рассвета завтрашнего дня. Думаю, что он не ошибается, но все-таки лучше удостовериться самим и подождать возвращения Анри.
Бет почти не слышала его. У нее разрывалось сердце при виде открытых повозок, которые ехали по булыжной мостовой. Некоторые из находившихся там людей плакали, другие стояли с гордо поднятой головой, но большинство не могли уже держаться на ногах.
Около каждой из повозок, выезжавших из ворот тюрьмы, немедленно собиралась толпа: зеваки, вопя, плевали в приговоренных к смерти только за то, что они были аристократами. Бет казалось, что ее сердце вот-вот разорвется.
Она положила руку на запястье Дункана, словно хотела взять у него часть силы, чтобы вынести это ужасное зрелище.
- О, Дункан! - прошептала девушка, увидев в одной из этих повозок женщину, прижимавшую к груди ребенка. Она была вся в грязи, в глазах ее застыла безысходность. "Эта женщина моложе меня", - подумала Бет.
На мгновение их глаза встретились: глаза девушки были полны жалости, а глаза обреченной жертвы - пусты. И Бет поняла, что она заглянула в лицо смерти.
Дункан догадался, о чем она подумала, и еле слышно прошептал:
- Бет, мы бессильны спасти их. Если мы рискнем сделать что-нибудь сейчас, то у нас уже не будет возможности спасти твоего отца, когда придет время.
Бет знала, что он прав, но все-таки не могла отделаться от чувства, что их бездействие неправильно. Она отвернулась в сторону, чтобы скрыть готовые брызнуть слезы. И встретилась взглядом с Жаком. Судя по его позе и поведению, он был спокоен. Но Бет заметила, что и его обуревают те же самые чувства, что и ее. Кристиан подошел к своим друзьям и еле слышно сказал:
- Потом эту черную страницу нашей истории будут читать со стыдом.
Благодаря их стараниям и мерам предосторожности, предпринятым Жаком, их группа ничем не выделялась из толпы, которая, наводнив улицу, встречала выезжавшие повозки. Взглянув на этих людей, никто не заподозрил бы, что они пришли сюда, чтобы спасти одного из обреченных.
Время тянулось медленно.
Бет казалось, что она сойдет с ума от этого ожидания. Повозки с арестованными больше не появлялись на дороге. Оставалось ждать до рассвета.
Анри возвратился к ним с радостной вестью: на дороге от крепости к месту казни он обнаружил одно место, где они смогут захватить повозку. Обрадовавшись этой вести, Кристиан попросил приятеля показать им его.
Анри привел их в пустынную часть города, которую многие обходили стороной, опасаясь за свою жизнь. Оглядевшись вокруг, Жак остался доволен. Он и раньше знал это место.
"По этим улицам фургон может прекрасно проехать", - подумала Бет, обозревая окрестности. Теснившиеся здесь домишки казались ветхими, грязными и неухоженными.
Пьер вернулся вместе с фургоном, в который была впряжена понурая лошадь. Фургон был до самых краев наполнен соломой. Себастьян ожидал остальных на одной из дорог западного предместья: с ним была лошадь Бет, которую он нашел. Золото, которое находилось в седельных сумках, Себастьян вернул Дункану, но тот отдал его обратно - в качестве платы за найденную лошадь. Рассмеявшись, парень проворно припрятал денежки.
Анри занял пост рядом с Бастилией: он должен был подать сигнал, когда оттуда вывезут Филиппа Больё. Бет самым подробным образом описала ему внешность своего отца и вручила самую дорогую свою реликвию - миниатюрный портрет ее родителей, написанный в день их свадьбы. Анри внимательно рассмотрел его и поклялся, что непременно узнает человека, изображенного на этой миниатюре.
Теперь им оставалось только ждать.
У Бет было такое чувство, будто над ее головой навис готовый вот-вот сорваться камень. Дункан понимал, в каком напряжении она находится, но и сам волновался не меньше.
- Было бы лучше, если бы ты подошла поближе к Бастилии и, увидев отца, немедленно подала нам знак. А еще лучше, если бы ты дожидалась нас в трактире, - сказал он, понимая, что она его не послушает. Но ему надо было хоть что-нибудь сказать.
Жак решил как-то разрядить обстановку и, подмигнув Дункану, спросил его:
- Скажи-ка, дружище, как это такой образине, как ты, удалось подцепить такую хорошенькую спутницу?
- Я спас ее от разбойника, - ответил Дункан, с нежностью взглянув на Бет. И снова все замолчали. Внезапно тишину нарушило цоканье копыт. Все четверо переглянулись. Через секунду они увидели Анри. Он спешился на скаку.
- Я видел отца Бет! Повозка выехала из Бастилии десять или пятнадцать минут назад… Другие повозки приедут к месту казни позднее, чтобы у гильотины не создавалось толчеи.
- Молодец, - кивнул Жак. - А теперь все по местам.
Фургон немедленно вывезли на улицу - как раз туда, где должна была проезжать повозка с арестованными. Джейкоб, сгорбившись и приняв сонный вид, уселся на скамью с вожжами в руках. Вместо замученной клячи, которую Пьер приобрел вместе с фургоном, в него теперь была впряжена Мейган, гнедая кобыла Джейкоба, быстроногая и сильная.
Когда приготовления были закончены, Дункан привлек девушку к себе.
- Будь осторожна, - шепнул он, коснувшись губами ее губ.
- Постараюсь, - ответила она, и в этот момент услышала звук приближавшейся повозки. Кто-то из приговоренных на смерть дико кричал и плакал. Боже праведный, а вдруг это ее отец? Замерев от страха, Бет проглотила застрявший в горле комок.
Как только повозка, сопровождаемая солдатом, приблизилась, девушка выбежала на дорогу и встала перед ней.
- Помогите мне, прошу вас, помогите! - рыдая, закричала она. - Моя лошадь охромела, и я не могу сдвинуть с места этот фургон.
Кучер повозки хотел было огреть назойливую девчонку кнутом, но в следующую секунду Дункан и его товарищи бросились на повозку. Конвойного ударили и скинули с лошади: он испустил дух прежде, чем успел схватиться за мушкет.
Кучер попытался было подстегнуть лошадь, намереваясь переехать Бет, но Дункан сразу же выстрелил, и возница, уже мертвый, повалился вперед. Лошадь поднялась на дыбы: ее ноздри раздувались, она дико била копытами в воздухе. Джейкоб соскочил с козел фургона и схватил обезумевшее животное под уздцы: один миг - и лошадь налетела бы на их фургон. Три человека, находившиеся в повозке, были ошеломлены: они, по всей видимости, едва ли понимали, что тут происходит. Первой на повозку взобралась Бет, сразу же бросившись на шею своему отцу - избитому и изможденному. Она едва не разрыдалась, увидев его таким исхудавшим.
Но он был жив. Все еще жив.
- Отец! - крикнула Бет. - Ты меня узнаешь?
- Бет? - прошептал узник, не веря своим глазам. - Как ты здесь оказалась?
- Да, да, отец, это я!
Только теперь Бет увидела, что руки отца связаны за спиной, и попыталась развязать веревки.
- Скорее, скорее, Бет! - торопил ее Дункан. Он уже был в фургоне. - Сейчас начнется погоня!
Но Бет, вытащив из-за голенища своего сапога кинжал, все-таки успела перерезать веревки.
- Да, отец, мы должны спешить. - Дочь уже протянула руку, чтобы помочь отцу сойти с повозки, но доктор Больё почему-то медлил. Он указал на лежавшее рядом с ним худенькое тело.
- Я не уеду отсюда без Андре.
Взглянув на повозку, Бет увидела, что на ее дне, на соломе, лежит паренек лет шестнадцати: он был так слаб, что не держался на ногах. Она посмотрела на Дункана.
- Дункан! - позвала она. Больше ей ничего не нужно было говорить. Дункан сразу же подхватил юношу на руки: он был так худ, что почти ничего не весил.
- И еще Виолетту, - приказал доктор Больё.
Но Жак, взявший было молоденькую женщину за руку, только покачал головой.
- Она умерла. Похоже, не выдержало сердце. Какая жалость. На вид ей не больше тридцати… - Но уже в следующее мгновение, он совладал со своими чувствами и огляделся. - Поторопитесь, ради Бога, поторопитесь. Сейчас появятся другие повозки. Тогда нам несдобровать.
Дункан быстро перенес юношу. Филипп Больё, опираясь на Жака и Бет, с трудом добрел до фургона. Спасенных сразу же забросали соломой. Джейкоб, зажав в руках вожжи, был готов тронуться с места в любую секунду.
- Можешь ехать, но не слишком быстро, - предупредил его Кристиан. - Незачем привлекать к себе внимание. - Вскочив на своего коня, Жак последовал за фургоном. - Я буду сопровождать вас до тех пор, пока мы не покинем город. Там, при выезде, нас ждет Себастьян с лошадьми.
Едва они двинулись с места, послышался шум колес второй повозки.
Бет, сидевшая на козлах рядом с Джейкобом, шепнула ему:
- Если солдаты увидят пустую повозку и мертвого кучера, то сразу же кинутся за нами в погоню. Поезжай скорее.
Джейкоб, бросив взгляд через плечо, вопросительно посмотрел на Жака.
- Да, но он не велел…
- Скорее, Джейкоб! - приказала Бет.
Парню не нужно было повторять дважды. Щелкнув вожжами, он стегнул лошадь:
- Скачи, Мейган, скачи!
Увлекая за собой фургон, кобыла помчалась рысью прочь из центра города.
У Бет бешено колотилось сердце, когда им приходилось проезжать мимо часовых, расставленных по всему Парижу. Но, к счастью, ни один из них не обратил внимания ни на сонного кучера, ни на усталую, забрызганную грязью молодую женщину, сидевшую рядом с ним.
Дункан и Жак, следуя за фургоном, внимательно следили, не угрожает ли им кто-нибудь, но, похоже, судьба хранила беглецов. Погони не было. Они доехали до окраины Парижа без всяких приключений.
Глава 39
Себастьян, как и обещал, ждал их на окраине города. Вместо одной лошади с ним было две: чутье подсказало ему "найти" по дороге еще одну. И чутье его не обмануло.
Завидев Себастьяна, Джейкоб остановил фургон, соскочил с облучка и ловко снял упряжь со своей кобылы.
Теперь нужно было помочь бывшим узникам выйти из фургона. Оба были так слабы, что едва двигались. Андре, казалось, вот-вот начнет бредить. Филипп Больё чувствовал себя лучше, но тоже был крайне изможден.
- Сомневаюсь, что они смогут ехать верхом, - сказала Бет. Но выхода не было.
- Им придется сесть в седло, - возразил Дункан. - Иначе нельзя. Фургон тащится слишком медленно, и чем скорее мы удалимся от Парижа, тем лучше будет для всех нас. К тому же фургон может привлечь внимание, что крайне нежелательно. Мейган - лошадь резвая, но и ей не удастся убежать от погони, если она будет тащить за собой фургон, в котором едут четыре человека.
Филипп, тяжело навалившись на Жака, попытался было улыбнуться дочери, но из этого ничего не вышло.
- Я удержусь в седле, Бет, не беспокойся, - прошептал он.
Девушка нахмурилась. Ей было ясно, что отец не сможет этого сделать. А уж об Андре и говорить не приходилось.
- Нет, ничего не выйдет, - со вздохом проговорила она.
- Он сядет вместе со мной, - сказал Дункан. - А Джейкоб посадит к себе парня. - Взглянув на Бет, он добавил: - Лишнюю лошадь возьмем с собой.
- Друзья, нам надо спешить, - вмешался в разговор Жак. По его приказу Анри наблюдал за дорогой, в случае опасности он должен был подать знак.
Вместе с Жаком Дункан усадил Филиппа в седло, сам сел сзади и обвил руками его изможденное тело.
Кристиан и Себастьян помогли Джейкобу управиться с Андре.
- Здесь, друзья, наши дороги расходятся, - сказал Жак. - Будет лучше, если мои люди и я сам не узнаем, куда вы едете.
Дункан понял, что он имел в виду. Он мог выдать их под пыткой. У терпения каждого человека есть свои пределы, и у всех они разные. Дункан, наклонившись, взял руку Жака и крепко ее пожал.
- Не знаю, что бы мы делали без тебя и твоих людей, друг.
Жак не был тщеславен, но благодарность Дункана доставила ему удовольствие. Однако он пожал плечами и улыбнулся:
- Ты бы справился и без меня. Правда, потратил бы немного больше времени.
- Время - это как раз то, что нам было особенно дорого, - добавила Бет. - Без вас мы бы не успели осуществить задуманное.
И Кристиан взглянул на девушку в последний раз. Какой он счастливчик, этот Фицхью!
- Я вознагражден за все одной только вашей улыбкой, мадемуазель. А теперь поезжайте скорее. Вас наверняка уже ищут. - С этими словами Жак повернулся и вскочил на лошадь. Вместе со своими людьми он возвращался в Париж, навстречу бесчисленным бедам. Но там были те, кто тоже нуждался в его помощи.
Джейкоб перевел взгляд с Бет на Дункана. Придерживая в седле Андре, добрый малый еще крепче прижал его к себе.
- Куда мы теперь поедем?
- К морю, - поспешил ответить Дункан. Но Бет воскликнула:
- Нет, нет, к Терезе! Там же тетя Козетта. Нельзя ее бросать, она должна ехать с нами.
Дункан согласился, и все тронулись в путь.
Они подъехали к хижине Терезы, когда тени от клонившегося к закату солнца стали ложиться на землю.
Лошади нуждались в отдыхе, Филипп и Андре почти теряли сознание, и Бет несказанно обрадовалась, что их путешествие приближалось к концу.
- Подождите, - приказал всем Дункан. Он поднял руку, призывая к молчанию, и внимательно огляделся вокруг.
Бет остановила своего коня и уже была готова спешиться. Она удивленно посмотрела на Дункана, не понимая, отчего он так помрачнел.
- Но почему? - спросила она.
- Слушай.
- Я ничего не слышу, - пожала плечами девушка.
- Вот это и странно. Почему не залаяла собака? В прошлый раз, когда мы подошли к дому, она лаяла как бешеная. - Передав поводья Джейкобу, Дункан соскочил с коня. Доктор, едва держась в седле, повалился вперед.
- Присмотри за ним, - бросил Дункан Бет.
Обхватив отца рукой, она старалась удержать его в седле.
- Дункан! - проговорила Бет и сжала губы. Ею овладело странное беспокойство. - Береги себя.
Кивнув, он крадучись направился к дому и вскоре скрылся за деревьями. Время шло, а Дункан все не возвращался. С каждой секундой тревога все сильнее и сильнее овладевала Бет. В горле у нее пересохло от страха. Повернувшись к Джейкобу, она прошептала:
- Почему его нет так долго?
- Вероятно, присматривается. Дункан не любит рисковать напрасно.
- Я не могу больше ждать! Пойду посмотрю, что его там задержало. Возьми поводья. - Но в этот момент из-за деревьев появился Дункан и мгновенно вскочил в седло.
- Мы уезжаем, - скомандовал он.
- Но почему? Где тетя Козетта? - взмолилась Бет.