Дункан обернулся, и в его глазах она увидела отблеск смерти. Тот самый отблеск, который она вчера видела в глазах женщины с ребенком, которую везли на казнь.
- Не задавай мне вопросов, Бет. Поехали, - твердо проговорил он.
Но прежде чем Дункан успел пришпорить коня, Бет коснулась его руки:
- Скажи, что ты там увидел?
- Я видел то, чего никогда не пожелал бы увидеть тебе.
- Она умерла? - Слова едва слетали с онемевших губ Бет.
Дункан кивнул:
- Наверное, кто-то донес на нее и Терезу.
Взглянув через плечо на хижину, Бет схватила Дункана за руку.
- Но мы же не можем оставить их так. Мы должны их похоронить.
Но Дункан не мог позволить ей увидеть то, что видел он. Его лицо исказилось от гнева и ужаса.
- Там не осталось ничего, что можно было бы похоронить, Бет. Поехали.
Бет показалось, что сейчас она упадет в обморок, но воля к жизни и желание спасти отца заставили ее не потерять самообладания.
Они долго скакали и остановились только один раз: для того чтобы дать отдых лошадям. Филипп и Андре устроились на траве, прислонившись к дереву. Однако юноша чувствовал себя очень плохо. Ему дали воды, и он стал постепенно приходить в себя.
- Андре выдержит, - прошептал Филипп. - Он сильный. Боже мой, Бет, если бы ты знала, что мы пережили… - И дочь увидела, что ее отец постарел на двадцать лет. - Я хочу только одного - поскорее уехать из этой проклятой страны и забыть, что когда-то был французом. Я до сих пор не могу поверить, что вы меня спасли.
Бет погладила его руку:
- Обещаю тебе, папа, что скоро мы будем далеко отсюда.
Доктор Больё сделал усилие, чтобы сдержать слезы слабости, и спросил:
- Но как ты здесь оказалась? Почему мама разрешила тебе ехать? И кто это с тобой?
- Я расскажу тебе обо всем позже. Самое главное, что ты жив. А сейчас нам надо поскорее добраться до моря.
И Бет поднялась, увидев, что Дункан опять подвел к ним лошадей.
Капитан "Серебряного барана" с неудовольствием оглядел стоявших перед ним оборванцев. Его корабль отправлялся через сутки, и у него не было времени разговаривать с попрошайками.
- Я не делаю благотворительных рейсов, - презрительно фыркнул он.
- Черт побери, что он такое мелет, Бет? Сейчас я ему все зубы пересчитаю! - грозно проговорил Дункан, начинавший терять терпение, но девушка тихонько ему шепнула:
- Успокойся, драка только ухудшит наше положение.
Капитан взглянул на Бет с откровенным любопытством. Девчонка была прехорошенькой, хотя и оборванной.
- Нам не нужна благотворительность. Нам нужно только, чтобы вы взяли нас на борт. Мы заплатим, - гордо подняв голову, проговорила Бет.
- Посмотрим, чем же это вы мне заплатите, - ухмыльнулся капитан.
Девушка прекрасно поняла, что именно он имел в виду, но сдержала себя. Поманив пальцем Джейкоба, она приказала ему:
- Дай сюда мою седельную сумку.
Бет расстегнула сумку и показала ее содержимое капитану. Там еще оставалось немало золотых монет: их было более чем достаточно для того, чтобы заплатить за провоз пяти человек и двух лошадей.
Золото способно доставить куда больше удовольствия, чем несколько минут, проведенных в женских объятиях. Поглаживая сумку, капитан произнес:
- Я довезу вас…
- До Дувра, - с улыбкой закончила Бет.
Глаза капитана внезапно расширились, он увидел, что на него направлен кинжал.
Дункан криво улыбнулся:
- Скажи ему Бет, что в случае чего я вспорю ему брюхо этим кинжалом. Если он хочет, чтобы в этом брюхе когда-нибудь опять забулькал ром, то пусть сажает нас на корабль подобру-поздорову. - Дункан пристально взглянул в глаза капитана. - Прямо сейчас.
Этих слов можно было не переводить, капитан и так понял, что от него требуется, и крикнул матросам, чтобы они готовили корабль к отплытию. Дункан и Джейкоб помогли Филиппу и Андре подняться на борт. Бет взяла лошадей за поводья.
- Нет, животных я не возьму, - заорал капитан. Но увидев, что Дункан положил свою руку на эфес шпаги, замолчал. Молодой человек бросил капитану еще одну золотую монету, тот ловко подхватил ее на лету и, кивнув, отступил назад.
Через четверть часа "Серебряный баран" уже был в море.
Глава 40
Все то время, пока они плыли к Дувру, Бет провела на палубе, ухаживая за отцом и Андре. Она делала это с такой нежностью, словно они оба были детьми, а она - их матерью.
Бывшие узники были очень истощены. На спине и груди Филиппа остались рубцы, при виде которых к глазам Бет подступали слезы.
- Все это уже в прошлом, дорогая, - старался успокоить он дочь. - Все это уже в прошлом. А впереди у нас - будущее.
И Бет пыталась уцепиться за эту мысль.
Андре то и дело начинал бредить, и девушка делала для него все, что было в ее силах, поручив остальное Богу.
Пока они плыли, Бет все время думала о той страшной смерти, которая постигла ее гордую тетю Козетту, Дункан же, стоя на палубе, следил за капитаном. Хотя они более чем щедро оплатили свой проезд, он хотел быть уверенным, что капитан не задумает отомстить им за то, что сначала они ему угрожали. Ведь он мог развернуть корабль назад и вернуться во Францию. Поэтому Дункан, не снимая руки с эфеса шпаги, не отрывал взгляда от корабельного штурвала. И хотя капитан с радостью вернул бы этих пассажиров обратно и передал их в руки новых властей, он прекрасно понимал, что, сделай он это, Дункан прикончит его прямо на месте.
Когда Дункан увидел берег Англии, его сердце забилось от радости. Сбежав вниз, он постучал в каюту Бет. Она сразу же открыла дверь и спросила испуганно:
- Что-то случилось?
- Я бы хотел показать тебе кое-что. Пойдем со мной. - Дункан вывел девушку на палубу. - Видишь? Это - английский берег. - В его голосе звучала гордость.
- Я никогда не думала, что когда-нибудь буду смотреть на английский берег с такой радостью, - ответила Бет, глотая слезы.
С корабля они сошли первыми - сошли едва только корабль причалил к пристани. Капитан, отойдя в сторону, пристально наблюдал за тем, как они покидали судно.
- Мы можем остановиться в гостинице, но я хотел бы прямо сейчас отправиться в путь, - сказал Дункан.
Бет была с ним согласна.
- Я тоже мечтаю добраться до Шалотта как можно скорее. Отцу и Андре обязательно нужно лечь в постель. Здесь можно достать экипаж?
Дункан отправился на поиски и через полчаса вернулся с каретой.
Бет вместе с отцом и Андре поехала в карете, которой правил маленький человечек с огненно-рыжими волосами. Кучер был очень рад, что его наняли, и обещал доставить пассажиров до места как можно быстрее. Они прибыли в Шалотт через два дня. Завидев Дункана, все работавшие в поле кинулись ему навстречу. Бет было приятно видеть, что все искренне рады возвращению управляющего усадьбой. Дункан тоже светился от счастья. Шалотт стал для него таким же родным домом, каким когда-то было море.
Сэмюель первым подбежал к экипажу. Его маленькие глазки сияли от радости.
- Вот ты и вернулся.
- Я же говорил, что вернусь. А разве я тебя когда-нибудь обманывал? - Дункан нежно обнял старика.
- Как же я счастлив, мой мальчик! - пробормотал Сэмюель, уткнувшись лицом в грудь Дункана. - Боже, как хорошо! - Потом он повернулся к Джейкобу. - Я рад, что ты снова здесь, дружище. - Затем Сэмюель бросился к Бет, которая вышла из экипажа. - Вы нашли своего отца, мадемуазель? - И по ее сияющему виду понял, что их путешествие было удачным.
Благодаря хорошей стряпне Эми и нежному уходу доктор Больё и Андре поправлялись быстрее, чем, по мнению Бет, это должно было произойти. Само сознание того, что над ними не тяготеет мрачная тень Бастилии, помогало их выздоровлению. Но теперь Бет волновало другое. С того самого дня, как они вернулись, Дункан, казалось, начал избегать ее. Три дня подряд он не обедал вместе со всеми; где бы ни оказывалась Бет, там уже не было Дункана. Она чувствовала, что он это делает нарочно, и в ее сердце начал закрадываться холодок отчаяния.
И только накануне пятого дня, услыхав его голос, раздававшийся в кабинете, она поспешила войти туда. Она даже не постучалась, боясь, что если начнет раздумывать, то мужество ее покинет. Дункан взглянул на нее с удивлением. Можно было подумать, что он вовсе не рад ей.
Но что же случилось? Или этот мужчина не держал ее в своих объятиях и не проехал бок о бок с ней всю Францию? Что же произошло с ним после того, как они высадились на английский берег?
Дункан отпустил Хэнка.
- Я еще поговорю с тобой сегодня, - пообещал он.
Когда Хэнк вышел, Бет, понизив голос, спросила:
- Похоже, мы избегаем друг друга. Почему? - Внезапно на нее напал непонятный страх. - Мы скоро уезжаем. - Ей хотелось увидеть, какое впечатление произведут на него эти слова, но лицо Дункана осталось бесстрастным.
Неужели ему все равно?
- Все эти долгие месяцы моя мать жила как в аду, беспокоясь об отце. И я бы хотела, чтобы она наконец перестала тревожиться.
Он посмотрел на нее и подумал: "Она не для тебя. Как и многое другое". Впрочем, это должно быть ему безразлично. Не все ли равно?
- Думаю, твоя мать беспокоится и о тебе тоже.
Их разговор явно не клеился. Прежде такого никогда не было… Но почему? Может быть, она чем-то его обидела?
Дункан смотрел на Бет так, словно пытался навсегда запомнить каждую черточку ее лица, каждый ее жест и интонацию.
- Думаю, ты будешь рада вернуться домой.
Бет пристально вглядывалась в его лицо. Похоже, он старается выпроводить ее. Наверное, переспав с ней несколько раз, он считает, что теперь их больше ничего не связывает. А может быть, те опасности, которые они перенесли вместе, оставили у него неприятное воспоминание? А если это не так, то почему он не просит ее остаться?.. Ему достаточно было бы только сказать ей об этом одно слово… Не может же она сама броситься ему на шею… Тем более, если она вдруг ему опостылела.
Не в силах бороться с собой, Дункан не смог отказать себе в удовольствии прикоснуться к ней еще раз. Он пропустил ее волосы сквозь пальцы, любуясь тем, как на них играет лунный свет. Дункан был так растроган, что чуть было не попросил Бет остаться с ним. Он готов был умолять ее, хотя никого никогда не умолял прежде. Но что он может ей дать? Впервые в жизни ему пришлось подумать о том, что у него есть. А вернее о том, чего у него нет.
В жилах Бет текла голубая кровь, а он был всего-навсего сыном дочери конюха, да к тому же еще и незаконнорожденным. Она вернется вместе со своим отцом на огромную плантацию, тогда как у него нет ничего, кроме преданности друзей. Да, он богат только этим да еще силой своего духа. А больше у него ничего нет. Ничего из того, к чему она привыкла.
Что мог он предложить ей вместо ее дома в Иглс-Нест? Усадьбу, которая не является его собственностью? Для такой женщины, как Бет, этого было бы явно мало.
Чувствуя себя все более неловко, Бет потупила глаза:
- Да, мне очень хочется снова увидеть мою мать и сестер.
Разумеется, она рвется домой… Но разве можно осуждать ее за это?
- И когда же ты собираешься в путь?
"Он хочет, чтобы я поскорее уехала? Ну что ж, я уеду…"
- Думаю, может быть, завтра… - Ее голос пресекся, и она подняла глаза, надеясь прочитать в его глазах просьбу остаться. - Или послезавтра.
Он кивнул:
- Я прикажу моим людям сопровождать тебя и твоего отца до пристани.
- Андре тоже поедет с нами.
Вот это новости! А он-то думал, что парень останется в усадьбе.
- Вы заберете его с собой?
Бет беспокойно ходила взад и вперед - так же беспокойно, как когда-то Дункан, в Париже, в крошечной комнатке трактира. Но ее мучило совсем другое.
- Можно сказать, что мой отец усыновил его: у юноши нет родителей. Он сирота. - Бет вся дрожала, хотя в комнате было жарко. Потирая руки, она добавила: - Робеспьер думал, что со смертью Андре прервется его древний род.
Ну вот, опять этот разговор - о родословной… Дункана всегда возмущало разделение общества на классы, и вот на тебе: они с Бет оказались по разные стороны разделительной линии. И он понимал это куда лучше, чем она.
Он отошел в сторону: стоять рядом с ней было слишком больно.
- Ну ладно, у меня еще есть дела.
А она-то надеялась, что, может быть, они в последний раз погуляют при луне… "Он отказывает мне даже в этом", - печально подумала Бет.
- Так поздно?
- Да, - отрезал Дункан. Он должен расстаться с ней - ради ее же блага. Но это было невыносимо. Когда он сблизился с нею, то не мог предположить, что полюбит не только ее тело, но и душу.
Однако он не станет тянуть ее вниз - до его собственного уровня. Пройдет время, и Бет будет благодарна ему за это.
А Бет смотрела на него и думала: "Он бросает меня". А она-то была уверена, что он ее любит так же, как она любит его. Но это была ошибка. Иллюзия.
Бет сжала губы. Да, это, действительно, была ошибка. Ее ошибка, а не его. Ошибка, из-за которой сердце сейчас обливается кровью. Но он не увидит ее слез. Повернувшись, Бет решительно вышла из кабинета.
И навзрыд проплакала всю ночь.
Глава 41
Сильвия тихо вошла в кухню вслед за Эми. Кухарка сердито поставила поднос с едой на длинный деревянный стол. Она отнесла этот поднос наверх два часа назад. Но все кушанья остались почти нетронутыми.
Сильвия посмотрела на поднос и покачала головой. Так дальше продолжаться не может, печально подумала она. После своей свадьбы с Сэмюелем, которая произошла месяц назад, Сильвия расцвела: она нежилась в лучах счастья и новообретенной любви. И ей было тяжело видеть, что кто-то рядом с нею несчастен. Особенно если это несчастье касалось сердечных дел. А Дункан явно страдал именно по этой причине.
С тех пор как уехала Бет, он совершенно изменился. Теперь он больше не смеялся, как раньше, от всей души, его глаза смотрели отрешенно, словно он постоянно думал о чем-то своем. Он был по-прежнему хорош собой, но вид у него был унылый и мрачный. Сэмюель беспокоился о своем любимце и не знал, что делать.
Сильвия кашлянула, чтобы привлечь внимание Эми.
- Как он сегодня? - спросила она.
Эми недовольно пожала толстыми плечами, потом вздохнула:
- Так же, как и всегда. Он страшно грустит с того самого дня, как она уехала. Но еще никогда я не видела его таким хмурым. У него явно портится характер. Вчера он чуть не оторвал голову Хэнку за то, что тот забыл наколоть для меня дрова. Конечно, парень порядочный лентяй, но все-таки… Дункан стал сам на себя не похож.
Эми все говорила и говорила, даже не заметив, что Сильвии уже нет рядом. А Сильвия шла по коридору, то сжимая, то разжимая руки, и напряженно размышляла.
Нет, она никогда не была смелой, но ведь кто-то же должен поговорить с Дунканом. Похоже, все в этом доме стараются обойти молчанием тот предмет, который так его терзает.
Кому же поговорить с ним, как не ей, которая так хорошо знает Бет?
Собрав все свое мужество, она направилась к библиотеке, где все эти дни сидел взаперти Дункан. Робко постучавшись, она услышала в ответ:
- Я занят!
Эти слова были сказаны таким тоном, что Сильвия хотела было отступить. Но потом, прижав руку к тревожно бьющемуся сердцу, открыла дверь и переступила порог.
- Я только на секунду, сэр. - Ее голос, дрогнув, оборвался.
Вздохнув, Дункан захлопнул счетную книгу и невидящими глазами уставился на непрошеную гостью. В эти дни он не мог ни читать, ни думать, ни есть.
И во всем этом была виновата только Бет. Будь она проклята, эта девчонка, ворвавшаяся в его жизнь! Прежде с ним никогда такого не было. Эта женщина виделась ему за каждым кустом. Он был болен любовью и не знал, как от нее излечиться. Однажды Дункан даже поехал в город и навестил таверну Илейн. Но как только красотка прижалась к нему, сгорая от желания, он оттолкнул ее крепкое, гибкое тело. Пробормотав что-то в оправдание, словно он был неопытным юнцом, Дункан оставил ее, голую и бранящуюся на чем свет стоит, и поспешил прочь.
Бет.
Каждая мысль его была о ней, каждый вздох, каждая молитва.
Кроме нее для него не существовало никого.
Обхватив голову, несчастный взглянул на Сильвию. Эта пышная добродушная дама оказалась истинным кладом для Сэмюеля, даром небес, полученным на старости лет. И за это Дункан был ей благодарен. Но сейчас он не хотел разговаривать даже с ней. Он чувствовал себя медведем, которого смертельно ранили, когда он полез за медом.
- Если вы собираетесь пожаловаться на то, что Сэмюель плохо с вами обращается, - устало начал Дункан, - то, боюсь, я ничем не смогу вам помочь…
Глаза Сильвии расширились от удивления.
- Как вы могли такое подумать! Мы так счастливы с Сэмюелем Я еще никогда не была такой счастливой.
- Хорошо, что хоть кто-то счастлив, - буркнул Дункан. Открыв книгу, он только теперь заметил, что все это время она лежала вверх ногами. - Тогда нам не о чем разговаривать. - И он сделал вид, что поглощен чтением.
Понятно, Дункан хочет от нее отделаться, но она не допустит, чтобы Бет страдала. Сильвия сделала шаг вперед и веско произнесла:
- Прошу вас уделить мне несколько минут внимания.
"Надо же, и эта женщина ничего не понимает", - раздраженно подумал Дункан. Он старался сохранить терпение.
Сэмюель и Джейкоб, а еще раньше Джон пытались поговорить с ним. Но он решительно запретил им соваться в его дела. Однако законы вежливости препятствовали тому, чтобы он таким же образом избавился и от Сильвии.
- В чем дело?
Сильвия поняла, что надо сказать все как есть, и выпалила:
- Поезжайте к ней, сэр.
Дункан медленно закрыл книгу и поднял потемневшие глаза на женщину. Его люди хорошо знали, что, встретившись с таким взглядом, надо срочно уходить. Сильвия вздрогнула, но не сдвинулась с места.
- К кому?
У нее пересохло в горле, но, сделав над собой усилие, она прошептала:
- К Бет.
Дункан взорвался:
- Мадам, мне кажется, вы забываетесь.
Нет, слишком многое было поставлено на карту. Она не уйдет, пока он ее не выслушает.
- Я не забываюсь. Вы ошибаетесь. Другие боятся говорить об этом с вами. Или, может быть, надеются, что если ничего не говорить, то все и пройдет. - Ее нежные глаза, полные сострадания, встретились с его взглядом. - С каждым днем вам становится все хуже и хуже, как будто вы отравились каким-то ядом.
Вежливо это или невежливо, но он больше не намерен сидеть здесь и выслушивать поучения этой дамы, которая не имеет ни малейшего представления о том, что с ним происходит.
- Это не ваше…
- …дело, - закончила Сильвия начатую им фразу. - Да, не мое дело. Но я вижу, как вы страдаете, и знаю, как вам помочь. Поезжайте к ней. Бет вас любит.
Услышав это, Дункан недоуменно уставился на Сильвию.
- Она говорила вам об этом?
Сильвия, улыбнувшись, покачала головой:
- Бет не такая болтушка. Да вы и сами это знаете.
Глаза Дункана сузились.
- Тогда зачем вы это говорите?