*Прим. планета Хот ("Hoth"), - в эпическо-приключенческом фильме "Звездные войны" - шестая планета в системе того же самого названия, расположена в "Коридоре Исона" в отдалении от цивилизации. Поверхность планеты - одна непрерывная корка льда и снега, сломанная лишь снежными горными хребтами и ледниками.
- Только не Хот, - кричит внизу Лиз. - Эта была шестая планета от их солнца, и я не припоминаю, чтобы у них имелась луна.
- Ладно, зануда, - выкрикиваю ей в ответ. - Тогда мы назовем это место Не-Хот. Девочки, пока меня не будет прикройте эту дыру пластиком. Это поможет сохранять тепло.
- Береги себя, - кричит Лиз.
- Твои бы слова да Богу в уши, - говорю я себе под нос.
* * *
Я вышла на заснеженный пейзаж, не имея ничего, кроме одолженной инопланетной одежды и оружия, из которого не знала, как стрелять. Пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не стучать зубами от страха. Меня трясет, пока я с трудом тащусь по снежным сугробам. Я ничего не знаю о зимних погодных условиях. Я из Флориды, в конце концов. Я переживу жуков пальметто. Я переживу аллигаторов. Мои неудобные ботинки с каждым шагом погружаются в снег по колени? Я уже не могу это выносить.
Однако есть более десятка девушек, ожидавших моего возвращения, зависящих от того, найду ли я хоть что-то. Что угодно. И у нас не такой большой выбор возможных вариантов. Я всегда могу вернуться обратно. Не думаю, что кто-то станет обвинять меня в том, что я боюсь.
И тогда я буду просто сидеть в треснувшем корабле и медленно умирать от голода вместе с другими. Или инопланетяне снова нас поймают и увезут.
Или я могу рискнуть замерзнуть, но попытаюсь что-то сделать, чтобы выбраться отсюда.
Так что я продолжаю путь.
Скажу лишь одно об инопланетянине с баскетбольной головой, которого убила: его одежда приятно теплая. Несмотря на то, что каждый шаг - крайне труден, и я тону в сугробах, я все-таки продолжаю идти.
Правда, мое лицо ощущается как кусок льда. Мои руки тоже. Рукава слишком жесткие для меня, чтобы натянуть их до кончиков пальцев, поэтому я иду, засунув одну руку в мою рубашку, а другу подмышку. Когда становится слишком холодно, я меняю их местами. Мое больное запястья чертовски болит, а ребра все еще горят. На самом деле, сейчас они горят куда больше, потому что я делаю глубокие вдохи, и всякий раз это способствует возникновению острой боли, которая прожигает насквозь мою грудную клетку.
Знаете, чего я хочу больше всего сейчас? Я просто хочу свернуться калачиком и плакать.
Но есть и другие, которые зависят от меня, поэтому я не могу.
После того, как я целую вечность шла, земля начала идти под откос, и я двигаюсь вниз. Вдалеке я замечаю высокие, тоненькие заледеневшие стебли, которые, как я полагаю, были деревьями. По крайней мере, я надеюсь, что это деревья. Здесь нет другой растительности, которую можно найти, поэтому я направляюсь к ним. Ветер усиливается, и мой костюм - неважно, насколько хорошо он выносит погоду - начинает пропускать холод. На самом деле, я насквозь промерзала. Дело дрянь.
Мне страшно и хочется вернуться на корабль. Я оборачиваюсь и прищуриваюсь вверх, в сторону скалистых гор. Каркас корабля похож на маленькую черную точку на фоне склона холма. Отсюда он кажется таким хрупким. Разбитым. И все еще нет никакой еды или животных, или даже воды. Только снег.
Черт побери. Нужно продолжать идти.
Стебли оказываются еще дальше от меня, чем я представляла в начале, и такое чувство, словно я всю жизнь спускаюсь вниз по склону горы. По мере того, как иду все дальше, я многое замечаю. Например, нечто, похожее на растительность. По крайней мере, я надеюсь, что это растительность. Здесь есть довольно много кустов бледно-синевато-зеленого цвета, которые больше походят на перья, чем на реальные листья. Они, должно быть, служат деревьями этого странного места. Когда я прохожу сквозь них, то дотрагиваюсь до одного. Кора - если это можно так назвать - ощущается сырой и липкой, и, морщась, я вытираю ладонь. Мало приятного.
Итак, я нашла деревья. Если здесь есть деревья, значит должен быть способ, как эти деревья получают питание. Деревьям нужен солнечный свет и вода. Я прищуриваюсь вверх на два солнца. Они двигаются по направлению к самому краю неба, а огромная луна поднимается все выше.
Внезапная мысль приходит мне на ум. Что делать, если я здесь застряну совсем одна на всю ночь?
- Тогда это паршиво, - бормочу я себе под нос.
Я достаю оружие, просто потому, что становиться легче от того, что имеешь под рукой оружие. Мои заледеневшие пальцы неповоротливы, когда я держу ими непонятное инопланетное оружие, но мне наплевать. Уж лучше у меня будет дерьмовое оружие, чем никакого оружия.
Я снова продвигаюсь вперед, начиная испытывать отчаяние. А что, если инопланетяне нас сбросили здесь, на этой планете, именно потому, что мы не сможем сами за себя постоять? В то время как эта ужасная мысль приходит мне на ум, мне слышится журчащий звук.
Вода?
Я останавливаюсь, мое сердце начинает колотиться в груди. О, пожалуйста, пусть это будет вода! Если это - вода, следовательно, тепла там хватает, чтобы не превратиться в лед. А это означает что-то теплое. И прямо сейчас? Я бы выпила чего-нибудь горячего.
Я бросаюсь вперед. Звук воды, кажется, доносится с того же направления, что и странные, высокие стебли, которые продолжают становиться все больше, чем ближе я приближаюсь, и к тому времени, когда нахожу край булькающего, дымящегося потока, стебли высотой гораздо выше, чем некоторые здания у нас на Земле. Эти сине-зеленые растения башней возвышаются надо мной, как лес молодых побегов бамбука, торчащих из воды. Каждый из них оканчивался бледно-розовой, отвисшей штукой. Довольно причудливый вид, но, возможно, это нормально для этого места.
Есть еще ряд стеблей, размером с человека, в непосредственной близости от мутного берега. Я хватаюсь за один. Он под моей ладонью теплый. Это хороший знак, что вода тоже теплая. Возможно, слишком теплая, чтобы коснуться. Я, держась за стебель, наклоняюсь до поверхности.
Приблизившись к воде, я вдруг с ужасом замечаю, что с другого берега водоема на меня в ответ смотрит лицо с огромным ртом, зазубренными зубами и выпуклыми рыбьими глазами. А стебель, который я держусь? Судя по всему, это приложение к его носу. О боже!
Закричав, я начинаю отодвигаться и, обмирая от страха, вижу, как огромное зубастое существо резко бросается вперед, щелкая пастью около меня.
Я продолжаю кричать и спиной отходить от края водоема. Существо, переполошившись, чуть отодвигается от поверхности воды. Мой крик так подействовал на него? Стебель, который я недавно держала, слегка вздрагивает, прежде чем двинуться обратно к нему.
Черт побери.
Черт… побери. Меня только что чуть не сожрало инопланетное рыбьеподобное… существо.
Я широко раскрытыми глазами пялюсь в радужно булькающий поток. На огромные стебли, торчащие из него. На те, которые выше двухэтажного дома. Все они… монстры?
Я разворачиваюсь и убегаю. Прерывисто дыша, я бегу по снежным сугробам настолько быстро, как могу, поднимаясь обратно на гору. Возвращаясь обратно через сине-зеленые "деревья". К черту все это. Я не оснащена как следует, чтобы справиться с инопланетными формами жизни на чужой планете. Мои легкие болят, дыхание вырывается с хрипами, а ребра горят как в огне, да и опухшее запястье ноет, но я не останавливаюсь.
Когда я пробегаю мимо одного из странных деревьев, что-то затягивается вокруг моих лодыжек. Я даже не успеваю вскрикнуть, прежде чем падаю, потеряв равновесие, а потом оказываюсь подвешенной на ветви дерева.
Вот черт, мои ноги связаны!
Я кричу снова и снова, извиваюсь и поворачиваюсь. Земля, по крайней мере, на расстоянии фута или двух от меня, и я не могу до нее дотянуться. Как спуститься? Моя дубинкой-вырубающая-пушка! Черт, черт, черт, я выронила ее, когда падала.
Когда ничего не происходит, я прекращаю дергаться и паниковать, и пытаюсь собраться с мыслями. Я, болтаясь в воздухе, сгибаюсь, чтобы взглянуть на свои ноги. Они связаны какой-то веревкой. Если я смогу достаточно подобраться… это определенно похоже на узел. Другой конец веревки привязан выше среди ветвей. Я хнычу от разочарования и замолкаю. Я просто спокойно покачиваюсь на дереве взад-вперед.
Я… Я попала в ловушку.
С одной стороны это обнадеживает. Здесь обитают разумные существа, ведь так? Что очень радует, потому что это означает, мы не одиноки.
Но я не могу закрыть глаза на тот факт, что поймана в охотничью ловушку, и кто-то может решить, что я - ужин. Я припоминаю сцену из "Звездных войн", где Люка подвесили вниз головой в пещере снежных существ. И я снова начинаю паниковать, потому что знаю, куда такого рода дела приводит. Люк смог освободиться до того, как существо съело его, потому что он был Джедаем*.
*Прим. Джеда́и (англ. Jedi) - ключевые персонажи "Звездных войн", рыцари-миротворцы - члены Ордена Джедаев. Джедаи умеют направлять Силу, что дает им некоторые сверхъестественные способности. Основное оружие джедая - световой меч.
А я? Я лишь простая девушка из Флориды в украденном космическом костюме, без оружия и со сломанным запястьем. Я знаю, чем все это закончится.
Я хныкаю и извиваюсь еще немного, двигая ногами, пытаясь их высвободить из петли, которая крепко удерживает меня вверх тормашками.
Я не хочу быть здесь, когда вернется хозяин этой ловушки в поисках своего ужина.
Дерганье ногами ничем не помогает, поэтому следующие пару минут я сосредотачиваюсь в попытке дотянуться до моего оружия. Не то, чтобы я знала, как им пользоваться, но я буду чувствовать себя спокойнее, если оно будет у меня. Однако, становится все труднее думать, и чем дольше я здесь вишу, тем тяжелее моя голова ощущается.
Я понимаю, что, вероятно, для меня не слишком хорошо долгое время висеть вверх ногами. Как долго человек может провисеть вниз головой, прежде чем к его голове прильет вся кровь, и он умрет?
Когда я выкручиваюсь еще сильнее, краем глаза замечаю, что откуда-то сбоку что-то есть. Я перестаю двигаться и пристально смотрю, как ко мне приближается белая, покрытая мехом фигура.
Дерьмо. Уже слишком поздно. Я - ужин.
- Нет, - хнычу я и начинаю снова бороться. Но мое тело больше не справляется с задачами, которые я ставлю перед ним. Моя голова пульсирует, а затем я теряю сознание, как только монстр приближается.
По крайней мере, я не буду в сознании, чтобы чувствовать, как он съест меня.
ВЭКТАЛ
Я не могу опознать это… существо, которое корчится в моей ловушке.
Это что-то новое.
Я осторожно к нему приближаюсь, мой клинок вытащен из ножен. Минуту назад моя жертва дергалась, а теперь она обмякла. Запах стоит ша-кхай, но все же… нет. Это возбуждает мое любопытство. Кончиком своего клинка я тыкаю существо, чтобы увидеть, подпрыгнет ли оно еще раз, но оно неподвижно. Ветер усиливается, холодный воздух поднялся с прибытием маленькой луны, солнца-двойняшки зашли за край.
Резким движением клинка я разрезаю веревку, связывающую ноги непонятного существа, и оно шлепается на землю, свалившись в снег.
И тогда я снова испытываю потрясение, поскольку мой кхай внутри меня откликаться. Мое внутреннее существо, которое дремало столь долго, и которое ни в ком не признавал себе партнершу среди моего народа? Оно вибрирует и напевает при виде этого нового существа.
Я пристально смотрю на него.
Мои мысли путаются и приводят в смятение. Я хватаю его в свои руки и мчусь к самой ближайшей охотничьей пещере.
Это - жестокий сезон, когда охотники должны быть осторожными, отправляясь так далеко от своих домашних пещер. Есть целый ряд охотничьих пещер, которые используются только в самые холодные из ночей, когда охотник находится на расстоянии многих пробежек от дома. Их расположение укоренилось в моем мозгу в следствии зависимости от бесчисленных возвращений на охоту, и я с легкостью нахожу ту, которая расположена ближе всего. Я отодвигаю в сторону кожистый полог, защищающий вход, и укладываю свою ношу на пол. Быстрая встряска меховых шкур в пещере не выявляет каких-либо скрытых обитателей, поэтому я перекладываю туда существо женского пола - ибо "это" - наверняка "она". Ее зубы стучат, дыхание хриплое и тяжелое, так иногда делают детеныши, прежде чем они становятся ша-кхай, поэтому я прикасаюсь к ее веку и открываю его, чтобы убедиться, не оживляется ли она изнутри.
Глаз внутри белый, тусклый. Внутри нее нет никакого кхай, либо, если он там есть, то сейчас уже умер. Если она ребенок, то тогда к ней нужно будет относиться как таковому. Я быстро развожу огонь и жду, когда он ее согреет. И потому что мое любопытство взяло надо мной верх, чтобы осмотреть ее. Я убеждаю себя, что это лишь для того, чтобы определить, не ранена ли она, но мой разум кричит удовлетворить любопытство, мой кхай вибрирует в груди песней, напев которой крепнет все больше с каждым выжидающем моментом.
Она заставляет меня откликаться. Она моя.
Я провожу рукой по ее конечностям. Она одета в какую-то одежду, которая воняет старыми, мучительными воспоминаниями. Я хочу сорвать это тряпье с нее, но если она столь беспомощна, то одежда ей еще понадобиться. Поэтому я трачу время, выискивая крепления и расстегивая их, чтобы разоблачить скрывающуюся под одеждой плоть.
Она очень привлекательная. Не похожа на ша-кхай. Ее плоть практически полностью лишена растительности, если не считать длинных, ниспадающих волос на ее голове и маленький пучок между бедрами, который показался, когда я стянул кожаные штаны. Развеселившись, я фыркаю при виде этого маленького пучка.
Восхитительная. Восхитительная и абсурдная.
У нее под кожей нет выступов, чтобы определить ее мышцы, и самое ошеломляющее ощущение меня охватило, когда я осознал, что все ее тело состоит из сплошной мягкости и слабости. Возможно, она больна, и именно поэтому ее кхай не стало. Я провожу пальцами по ее странному лицу. Оно очень гладкое, а ее лоб плоский. У нее нигде нет наростов. Лишь мягкость.
Как кто-то столь слабый, как она, могла найти путь к нашим внешним охотничьим угодьям? Это - тайна, почти такая же, как та, что она заставляет мой кхай в груди усиленно звучать. Он напевает с призывом и необходимостью спариваться, что пронзает все мое тело, когда ее мягкие, округлые бедра раздвигаются, и ее аромат заполняет мои ноздри.
С моих губ вырывается стон, поскольку член затвердел, крайне сильно набухнув.
Я сую свое лицо между ее ног, так, что могу всю ее попробовать на вкус.
ДЖОРДЖИ
Я почти уверена, что это сон.
Возможно, все дело в этом. Один большой и дурной сон. У меня просто на какое-то время в голове застряли худшие части этого сна, а теперь я добираюсь до влажной части. Потому что я почти уверена, что голая, и между моими ногами язык, который лижет меня так, словно завтра никогда не наступит.
Я тихо стону. Этот сон куда лучше, чем то дерьмо о космическом корабле.
Что-то скользкое с твердыми, плотными шишечками двигается вверх-вниз по моей киске. Рот, язык. Он скользит через мои складочки, и я прижимаю руку ко лбу, потому что мне так хорошо. Вспышка боли пронзает мое запястье, но она быстро тонет под новой чередой удовольствия. Рядом звучат мягкие грохочущие звуки, практически как выражения речи, за исключением того, что я не понимаю ни слова. Этот парень поглощает мою киску как чемпион.
Его голова поднимается, и он прижимается лицом к моему маленькому островку волос на лобке, снова что-то бормоча. Мои руки тянутся к нему, чтобы опустить его голову обратно туда, где я хочу ее.
Но я наталкиваюсь на рога.
Резко очнувшись, я понимаю, что это не сон. Ничто из этого. Я в шоке смотрю вниз на свое тело. Я голая! Я голая, и между моими ногами какой-то парень с парой массивных, закрученных рогов, растущих из его головы. В то время как я в шоке смотрю, его язык снова проходиться по моей киске.
- О, Боже мой, - шепчу я. Я вытягиваю руки, пытаясь оттолкнуть его голову. Это ненормально. Это ненормально!
Когда он, наконец, смотрит на меня, я задыхаюсь от ужаса.
Он не человек! В смысле, я понимаю, что с рогами и все такое, но глядя на его лицо, сразу видно, что он на самом деле не человек. Рога поднимаются от линии роста волос и закручиваются вокруг его черепа как остроконечный, смертоносный шлем. И прежде всего, этот мужчина синий! Ну, синевато-серый с черной гривой волос, которая напоминает мне гриву льва. Его брови густые, более густые, чем у любого человека, которого я видела, лицо скуластое, будто высечено из камня. По его лбу к кончику носа расположены какие-то борозды, его синевато-серая кожа в том месте чуть темнее.
А его глаза - ярко светящийся оттенок синего, которого я раньше никогда не видела. Синий как Карибские воды, но совершенно без каких-либо зрачков. И они светятся!
Тихий всхлип срывается с моих губ, когда мужчина поднимается надо мной. Я вижу, что его плечи покрывают пушистый белый мех, и понимаю, что уже видела этот мех, когда висела вверх ногами. Это был не монстр, пришедший съесть меня. Это был этот монстр!
Он пришел, чтобы сожрать меня!
Все это начинает казаться мне невероятно нелепым, и мне хочется рассмеяться, но я слишком напугана.
- Что ты собираешься со мной делать? - тихо спрашиваю я, мои глаза широко открыты. "Пожалуйста, воздержись, не убивай меня, пожалуйста, не убивай меня", - эхом отражается в моей голове.
Синий мужчина что-то говорит и легонько проводит рукой по моему животу. Затем эти странные светящиеся глаза отрываются от моего взгляда, и его голова опускается.
И он снова начинает облизывать меня. Длинные, медленные, очень влажные облизывания прямо внутри гладких складочек моей киски. Боже.
Это выше моих сил. Меня начинает трясти. Это немного щекотно и заставляет меня извиваться, и мне стоило бы кричать "не надо", "помогите", "насилуют", но вместо этого я хихикаю. Потому что монстр не захотел меня съесть. Он лишь… хочет лизать мою киску! Я встречалась с парнями, которых я так и не смогла убедить опуститься на колени для меня, а вот этот - делает это в качестве приветствия.
Меня охватывает смех, облегчение и нелепость, все в одно и то же время. Может, я и слегка истерична, но это не имеет значения теперь. И все же, я пока не собираюсь умирать, а странный парень с рогами полон решимости доставить мне оральное удовольствие. Дело в том, что… из всех самых жутких сценариев, что я напридумывала себе, начиная с похищения инопланетянами, - быть облизанной, пока я не кончу, даже близко не было в моем списке.
А он очень, очень хорош в облизывании.
Что-то твердое и немного округлое скользит против моего входа, и я понимаю, что это такое строение его языка. И это ощущается невероятно прекрасно. И даже при том, что инстинкты подсказывают мне найти свою одежду и убраться отсюда к черту, я не двигаюсь. Я - едва ли могу дышать.
Когда одна большая рука давит на мои бедра, убеждая меня развести ноги пошире, я это и делаю. Я поднимусь и возмущусь через минуту.