- Танцы там будут завтра, - недоуменно прервала меня тетка. - Ты что, Агаточка? А еще самая большая в году торговля. Ох, как я давно мечтала попасть на этот их "базар кабир". Там обязательно будет знаменитая осмерская мебель. Она по имени мастера именуется, хоть тот и умер сто сорок лет назад.
- И такое чувство, будто настрогал своих расписных комодов еще лет на сто сорок, - хмыкнул, обхватив меня, Ник. - По-моему, меня куда то звали? Пошли.
- Это почему же, Николас?
- Да, потому, госпожа Гортензия, что их на каждом "базар кабире" строят длинными этажами. И все под старым авторским клеймом.
- Ой, да пусть хоть и так? Стиль то его неподражаемый сохранился, геометрически-растительный. А самые лучшие, непременно будут в Тахвале… Агата?!
Не успела…
- Что? - развернулась от самой двери.
- Я завтра - с тобой!
- Это куда? - тормознул, идущий впереди Ник. - Агата?
- Как это, "куда", Николас? В Джингар, в Тахвалу. Она туда завтра с утра… А ты что…
А вот раньше надо было рот закрывать, тетя Гортензия. Чтоб слова из него ненужные не выпадали.
- А-гата?
- Ага… Да подумаешь? Меня Глеб с очередным своим личным поручением. И только письмо на твое прежнее место службы…
- В наше посольство?
- И всё… Да что ты так смотришь то на меня?
- А почему мне не сказала?
- Потому что, вечер еще не закончился.
- Угу? - угрюмо уточнил Ник. - Значит, "не закончился"?
- А что здесь такого то, в самом деле? Или, я чего-то не знаю?
- Про что ты не знаешь?
- Про Джингар?
- Доча… ох, я, кажется… Кричите то чего?
- Катаржина, Варенька, нам лучше… пора. Давайте-давайте, - просквозили мимо три разномерные фигуры. Последняя, прямо напротив, зевнула:
- А я тоже ей… говорила. Спокойной ночи.
- О-о, мама, - скрестила я руки на груди. - Так что там с Джингаром?
- Хобье место там, - выдавил свой "аргумент" Ник.
- Да неужели? Страшнее Бередни?
- Хобы разные, но суть не меняется.
- Ага. Значит, весь вопрос только в этом?
- Вот именно.
- И ни в чем другом?
- Тебе статистику огласить? Сколько в Джингаре ежегодно женщин пропадает? Причем…
- … боевых магов? - сузила я глаза. - Ну, если так рассуждать, то мне вообще дальше собственной прихожей соваться не стоит. Если так рассуждать.
- Агата, не утрируй. Данный вариант для нас с тобой…
- … недосягаемая идиллия?
- Что? - наморщил лоб Ник.
- Закрыть меня дома наедине с поварешками и тряпками.
- Агата, куда тебя несет? Хотя ты знаешь… - и взглянул мне прямо в глаза. - Раз уж пошла такая тема… Скажи: ты именно этого боишься?
- Поварешек?
- Поварешек, хозяйственных забот, размеренной стабильной жизни и…
- И чего?
- И меня в роли своего мужа.
- Да откуда ты подобное взял?
- Вычислил, - мрачно хмыкнул Ник. - выражаясь твоим языком. Агата, сколько наша "помолвка" будет еще продолжаться?
- Да у нас ее и не было. О чем ты?
- Вот именно. У нас даже ее не планировалось.
- А тебе с нами плохо живется? Без кольца на моем пальце?
- Дело не в кольце, любимая. Дело далеко не в кольце. Ты до сих пор мне не доверяешь. Весь вопрос в этом. Ведь так? Будь честной сейчас. Мне нужно знать.
- Я тебе… доверяю, - выкатила я глаза.
- Угу. Но, не до такой степени, чтобы связать со мной всю свою жизнь?
- Вот ты скобан.
- Даже так? - оскалился он. - А, действительно, "скобан". Потому что думал: у нас с тобой есть будущее. Общее будущее. И причем здесь это хобье кольцо, которое болтается в моих карманах три месяца? Оно, лишь знак того, что ты готова. А ты…
- Ник, я…
- Что, любимая?.. Молчишь? Вот и мне больше сказать нечего. Я не знаю, что тут еще сказать, - и, качнувшись, вышел из гостиной…
Договорились… Начали про базар, а закончили… О-о, да что же это такое?! Я ему не доверяю. Вот, значит, что моего любого тревожит больше другого. А меня саму?.. Поварешки, тряпки… "Нет, я от службы отказалась. У меня вечером - пирог с грибами, на завтра - магазины, а через день роды назначены. И когда тут успеть?"… Я ему не доверяю. Прорвало, наконец, "плотину долготерпенья". А что, если уйдет?.. Ушел? Насовсем? Насов… Вот же, скобан. И я… тоже…
- Агата, ты что ли, плачешь?
- А ты что ли… не спишь? - уставилась я в "размытую" Варю.
Та вздохнула:
- Не-ет. Там наверху никто не спит. Давай… - и, вдруг, обхватила меня ручонками.
- Варя… ты чего? - ошалело выдала я.
- Мама так всегда делала, когда я ревела.
- А-а… Мама.
- А ты не плачь. Все будет хорошо. Потому что я тебя люблю.
- Это тоже мама тебе…
- Нет. Это - я тебе.
- Варя! - взвыв уже всерьез, стиснула я ее в объятьях. - Ва-ренька… И я тебя… тоже…
- И мы всегда вместе будем.
- Ага-а…
- Ты, я и Ник.
- И Ни-ик… И камушки твои, которых - полные карманы.
- И камушки, - погладило меня дитё по спине. - И камушки… А вот и…
- Ник!.. Какой же ты… Я ведь люблю тебя. А ты…
Мужчина, подхватив Варю, прижал к себе меня:
- Я воздухом подышал… Немного…
И дышать, и двигаться в такой возбужденной толпе было крайне затруднительно. И пару раз подпрыгнув (с трудом удержавшись от соблазна зависнуть), я, наконец, разглядела дальний конец забитой ладменцами площадки. Упирался он в суровое одноэтажное здание таможни, которое, вот-вот и снесут прямиком на сопредельную зону. "Базар кабир", бес его. Хотя в Джингаре шайтаны. Что, как говорит Ник, "сути не меняет"… Ник…
- Любимая… пожалуйста, тише.
А как это смочь, если…
- О-ох… я стара-юсь… Н-ник! - и оба кубарем с кровати вниз.
Я, уперев руки в пол, сверху зависла, пытаясь сдержать смех. Ник запрокинул голову:
- А-ха-ха-ха-ха.
- Тиш-ше… хм-м, хм-м-м.
- Угу-у… И-и с того же места продолжим, - меня - в охапку…
Мой любый… Мой самый-самый родной…
- Доброе утро, Агата. Мне пора, - уже на позднем морском рассвете. А за окном - выползающее из-за гор, ленивое зимнее солнце. - Мне пора, - провел своим носом по моему, низко склонившись.
- Ага-а… И когда все это закончится?
- Ты про что? - насмешливо скривился он. - В нашей с тобой служебной жизни одно - заканчивается, другое - начинается.
- Это точно. Значит, со мной у тебя не получится? В Джингар?
Ник, пристегивая ножны, сосредоточенно глянул в окно:
- К сожалению, нет, - и повернулся ко мне. - Мне пора.
- Ага… Да и мне… тоже…
- Да и мне тоже…
- Уф-ф, еле нашла тебя в такой-то толпе! Чтоб ее, твою мать, с нескончаемыми заказами. Могла бы и сама с нами махнуть, - тетя Гортензия решительно поправила лямку огромного ридикюля… да в него все поддельные комоды войдут. - Варенька до самого подвала провожала. Агаточка, а может ее…
- Ну, уж нет. Это - точно, нет. И вообще, пора нам. Уже давно пора, тетя Гортензия. Пошлите.
- Куда? - прицельно сузила та глаза в самую гущу.
- Прямо и по служебному коридору! - проорала я на ходу. - Обычными гражданами мы здесь весь ваш "базар" проторчим. Там одних подвод грузовых у ворот с тройку дюжин.
- Так быстрее давай! Ох, Агаточка, ты не представляешь, что это за… мебель…
Зато я другое представляла прекрасно. И заранее настраивалась. Вот только Варвара… Что-то тихая она была сегодня с утра. Я бы сказала, сосредоточенная. И даже если подслушала вчера весь наш с Ником "скандал", неужели так глубоко впечатлилась? "И мы всегда вместе будем". Вот в чем разница между взрослыми и детьми? То, что для нас - слова, пусть, сказанные к месту и во благо, но, просто, слова, для них - клятва. Настоящая…
- Это сумасшествие настоящее! Я же вам объясняю? Агаточка?!
- Что?
Нервозный смуглый дозорник перекинул свой взгляд с тетушки на меня. Пора брать себя в руки, агент Вешковская. Хватит витать в лабиринтах:
- Эта дама - со мной в допустимом сопровождении. Мы - в вашу столицу. Остальное оглашать по бетанскому пакту не положено, - и кивнула на бумагу в руках у джингарца. Хорошо хоть "знак языковой" наложить не забыла еще перед входом (внутри таможни магия под запретом).
Дозорник, вновь скосившись к печатям, дернул плечом:
- Проходите, да-а.
Тетя Гортензия громко выдохнула. Я, вернув грамоту, качнулась по коридору на выход… Здравствуй, Джингар, страна-халва.
Хотя сразу за обитой дверью нас встретили все те же ладменские лица, еще недавно маячившие у ворот. Правда, еще с другой их стороны. "Лица" поправляли после досмотра тенты на подводах и, настраиваясь на дорогу, тихо переругивались с женами и между собой. А что вы хотели? Нет, я - ничего. Пока, ничего. А вот тетка моя, пожалуй, ожидала прямо тут обнаружить комоды. Вереницей до самой Тахвалы.
- Сейчас выйдем из пограничной зоны за забор и - в подвал до столицы, - озираясь по сторонам, уточнила я.
- А здесь тогда что?
- Понятия не имею. Но, до Тахвалы еще восемьдесят четыре мили. Или двадцать восемь местных атуров.
- Агаточка, а как же мы туда, если, ну, подвалом то…
- В конце без ориентира? - скосилась я в сторону. - В таких местах они стандартные. В виде герба страны на столбе в спецместе. Герб Джингара я знаю. Так что… - ага, а вот и другие "сопровождающие" проявились - целых двое моих бывших коллег. Хотя сначала я вычислила одного, еще на таможенном выходе. А теперь и второго, щурящегося на солнце у одной из подвод. Но, должен быть еще кто-то… Я его спиной чую… И кто же он?..
- Уф, упрятала я свой паспорт подальше. Ну, пошли?
- По-шлите, - и плавно развернулась по кругу… Да, тысь моя майка. Где?!
- Ёшкина кобелина! Откуда это… - здоровый мужик, громко огласившийся от крайней подводы, вдруг, прихлопнул рот пятерней. И продолжил сквозь пальцы. - А ну… вылазь наружу. Быстро. Это ж надо? Чуть ведь не влип. И из-за кого?
Внутри высокого натянутого тента также тихо раздался хлопок, сильно схожий со стуком тонкой крышки, и на январское солнце из темного нутра выпрыгнуло… дитё… Наше "дитё".
- Да, тысь моя майка. Это что ты здесь делаешь? Как вообще до такого…
- Агата, не ругайся.
- А-а-а!
- Тетя Гортензия, ти-ш-ше.
- Агаточка… Ва-ренька…
- Я же сказала, что мы теперь вместе будем?
- Ты… бес тебя забери, что вытворяешь? Это же - государственная граница?
- А я в телеге в сундук дальний влезла. И, Агата, не ругайся в этом "хобьем месте".
Ох, "влезла" она. "Хобье место" тут. Конечно, с ее-то везением и на самом тенте смогла б… беспрепятственно. В лучах сияющего солнца. И что теперь с ней…
- Агаточка, а как мы теперь? Варенька, ну разве так можно? О-о… Агаточка.
- Тише, тетя Гортензия. Я думаю.
- И что ты… думаешь? - замерли обе дамы разом.
- Да хорошего ничего, - скосилась я на ближнего к нам рыцаря Прокурата. Тот, тоже, видимо, "думал": кто ж из всех нас предвидел такой поворот?
- Та-ак… Обратно ее нельзя - без опекунских документов со мной назад не пропустят. А они у меня…
- Дома в верхнем ящичке секретера, - скоро встряла "диверсантка".
- Много ты… Обратно - нельзя. Значит, надо в наше посольство. А вы, тетя Гортензия - за документами. Потому что я ее больше без присмотра не…
- Агаточка, а как же…
- О-о, ваши комоды! - я их заранее ненавижу. Одни неприятности от них. - Ладно. Сначала - на базар. Потом - в Куполград.
- Здорово!
- Ротик свой сейчас!
- Ну… Варенька… Агаточка, так чего ж мы стоим то? Базар ведь?
- Базар, тысь моя майка…
А вот третьего я так и не вычислила. Придется вновь попытаться по ходу.
- Агата, руку мне свою, пожалуйста, дай…
Глава 9
Вы когда-нибудь пробовали ловить двух мух одновременно? Не тупо бьющихся о стекло с единственной целью: гудеть, а в полете? Неудержимом, полном радости и жажды познаний? Причем, в совершенно разные стороны? Нет?.. И не пробуйте. Такое даже архимагу не по силе. Потому как он сперва вопросит: "А с какого хоба сие?", а потом обязательно плюнет. Потому что умный. А вот я, видимо:
- Варвара, стоять! Варвара!.. О-о, да, тысь моя… - и вновь подорвалась, маневрируя в потоке по длинному базарному ряду. Лишь обернулась на миг. - Тетя Гортензия! Ни дюйма с того места!
И так пару к ряду часов. А ведь еще и думать пыталась. Осмысливать. Однако единственное, что "осмыслила" пока: накинуть на обеих "мух" поисковики и охранки.
- Агата, глянь, какой браслетик красивый!
- Я тебя, Варя, сейчас к себе привяжу… Уф-ф.
- А чем же? - в ответ уточнили совершенно серьезно.
- О, прекрасная госпожа желает что-то купить? Есть наипрочнейшие кожаные шнурки - и мула удержат на себе.
- Сами экспериментировали?
- Что вы сказали, госпожа? - торговец, склонившийся через прилавок, тоже показался мне очень серьезным. Потому и я не стерпела:
- А двоих шнурки ваши удержат?.. Так, чтоб не сорвались, не разбежались?
- Э-э. Да-а.
- Не надо!.. Ты мне руку свою просто снова дай.
- То-то же. Показывай "красивый браслетик". Зря, что ли, сюда принеслась? И сразу назад, пока вторую не потеряли.
А "потеряться", действительно, было где. Даже с поисковиками и охранками. Да и с двумя "сопровождающими", которых я сама уже давно потеряла. И третьего, кстати, не нашла. Хотя, присутствие его ощущала. И, что странно: не привычной липкой навязчивостью, а будто легким пером по щеке. Но, это про "действующих лиц", а что касается "сцены"…
"Базар кабир". Разноцветный крикливый мирок в центре зеленого острова среди ветров и сугробов. Да, Тахвала хороша, но, "базар кабир" - ее ожившее буйное "сердце". С лабиринтами не хуже дворцовых, узкими проходами, где от ковров и платков не видно небес, громкой музыкой и горами из бус и сладостей. И еще место, где я впервые в жизни ощутила себя "дамой". То есть, женщиной в нормальном смысле этого слова. Потому что так с пристрастьем глазеть на гроздья из сумок и сомнамбулой замирать в ароматах духов могут только они… А еще чуть-чуть и на другое потянет… Уф-ф, агент Вешковская, пора брать себя в руки.
- Ага, а это, видимо, они и есть?
Тетушка моя, не отрывая взгляда от штабелей мебели через проход, сглотнула слюну и кивнула:
- Да-а, Ага-точка.
- Как много их, - сморщив нос, почесала его Варя свободной рукой (вторая-то мной занята).
- Ну, так, чего мы стоим? Не в музее ведь, - и, на мой взгляд: мебель, как мебель. Ну, разве что, раскрашенная в яркие сочные квадраты. Но, может это у меня уже глаз к такой "лепоте" привык? - Тятя Гортензия?
- О-о, да погоди же ты. Мне бы глаза сначала на одном чем-то… сконцентрировать.
А вот этот процесс заинтересовал нас с Варварой обеих. И мы даже перегнулись, чтоб лучше было видно. Как тетя Гортензия, внезапно, отмерла:
- Та-ак! Что меня интересует?.. Придиванный столик, платяной шкаф, два. Потом, диван… жесткий, буфет…
- Мягкий?
- Ой, Варенька… значит, буфет. Еще комод на три ящика… - и так далее в течение минут пяти. Хотя, там еще повторы были (как варианты) и философские отвлечения (на тему красоты вообще и осмерской мебели, в частности). В общем, в ридикюль ее точно все не войдет и, если это, лишь "список", то каким же будет его реализация… - А вы пойдите пока, погуляйте. Все равно ж, ничего в этом… не смыслите.
- Ну, уж нет, - хмыкнула я. - Мы с Варей здесь останемся и будем вашим "голосом совести". Периодически напоминающим о себе.
- Что-что? - рассеянно обернулась к нам тетка. - А, ну, ладно… Мужчина! Можно вас?! Мне консультация нужна! Да-да! - и про "голос совести" в паре ярдов тут же забыли…
Еще пару часов спустя я имела сведения о всех достоинствах продаваемых в радиусе двадцати ярдов товаров. Просто, вещалось о них очень громко и одним и тем же текстом. А потом и вовсе внимание на этот ор обращать перестала, примостившись на любезно предложенном торговцем сладостями стульчике. Именно это обстоятельство (близкое соседство "вкуснятины") и удерживало до сих пор Варвару. Хотя, она уже откровенно зевала, сидя у меня на коленях с растопыренными "сладкими" пальцами. У тетушки же до сих пор полным ходом шла "консультация":
- Двадцать третий раз, - вздохнув, изрекло дитё.
- Ага, - прикрыв рот пятерней, поддакнула я. - Хотя они с этим "обреченным" еще один раз до середины ряда дошли.
- То не считается. Надо от начала и до конца, - авторитетно возразила Варвара. - Ой, попить бы чего-нибудь.
- Прошу вас, вода теплая, но, из чистейшего ключа, - опустилась перед нами волосатая рука с наполненной водой пиалой.
- Спасибо, дядя продавец, - тут же облапало ее дитё и принялось жадно глотать. Еще бы, столько лукума до этого стрескать. - Уо-о… Агата? А чего он тебе лыбится, этот продавец?
Вот это да.
- На новые покупки вдохновляет, но, надеюсь, в тебя больше не влезет, - вздохнула я. - А то до чайханы ближайшей не дойдешь.
- Ой, ну, надо же, - строго скосилась Варвара на усача за прилавком. - Еще раз залыбится, и я ему скажу, что у тебя жених есть. Или муж. И пусть не лыбится больше. А до этой… ханы нам с тобой еще…
- Ага, - обхватила я покрепче дитё. - сидеть и сидеть.
И обе вперились взглядом в торчащую возле комодов тетушку:
- "Тетя Гортензия, голос совести слышите?"
- "… чтоб два раза не распаковы… Ага-ага, Агаточка. Еще чуть-чуть. Я уже расплатилась и насчет доставки до Гусельниц выясняю"…
Еще через час мы с Варварой были морально готовы остаться здесь навсегда. На этом складном стульчике у боковой стенки прилавка, благоухания от которого уже давно не ощущали. Да и остальные внешние раздражители… Только слабый ветерок, щекочущий щеку Вариными выбившимися из кос волосами и самой ее тихое посапывание на моем плече. Вот искренне жаль "нашедшихся сопровождающих": им то за что страдать в обоих концах прохода? И я эту тетушку с ее "красотой"…
- "Темно и тихо…"
С ее… "красотой"…
- "Темно, тихо и здесь буду".
Что еще за "клиент"? И зашарила глазами по сторонам… Текст вновь повторился с придыханием и паузами. Словно местная, незримая пока нечисть успокаивала саму себя. Я уже с пристрастьем прищурилась и через несколько секунд уловила слабое сизое свечение, идущее из платяного шкафа, выбранного в числе прочих, теткой:
- "Темно… Страховито мне. Хозяин велел… Сижу".
- Тысь… моя майка.
- Агата… ты чего? - вскинула голову сонная Варя.
- Ничего, мотылек. Посиди пока тут одна. Я ноги разомну, - и, ссадив ее на нагретый стульчик, подорвалась первым делом к тетке. - Вы еще долго?
- А-а? - не закрыв рта, обернулась та. - Не-ет. Договор пишут, второй экземпляр. А то, знаю я их: случись что в доро…
- Тетя Гортензия, последите за Варварой. Вы меня слышите?
- Да-да, Агаточка. А ты куда?
- Прогуляюсь, - и медленно пошла вдоль ряда мебели к светящемуся шкафу.