Клементине было безразлично, правдива ли история. Она частенько вспоминала красивую и печальную легенду, глядя, как вырастал вдалеке холм, когда они ехали через долину, следуя за вьющейся, словно змея, рекой. И сейчас Клементина наконец увидела, как отражается солнце от железных крыш Радужных Ключей, города Гаса. А теперь и ее города, ее дома.
– О, пожалуйста, остановите его! – воскликнула Клементина. – Заставьте его остановиться!
Гас не тронулся с места. Миссис Йорк, Энни-пятак и Змеиный Глаз – все они наблюдали и не пытались прекратить экзекуцию.
Клементина приподнялась, но Гас повернулся и так рявкнул на нее, что капельки слюны забрызгали его усы.
– Сиди! Не вылезай из проклятой повозки!
Клементина застыла, испытывая больший страх перед мужем, чем перед индейцем.
– Но он же связал ее. И тащит как животное.
Гас отвязал поводья и плюхнулся на сиденье. Ухватил полу плаща жены и дернул, усадив Клементину рядом с собой. Повозка накренилась, и Клементина покачнулась. Она вцепилась в медные перила, отстраняясь от мужа.
Низкая ось повозки скрипела и трещала, пока лошадь с трудом пробиралась по грязи. Гас ударил поводьями по крупу коняги.
– Она опозорила его попрошайничеством, Клем, – попытался объяснить Гас. Его голос звучал почти спокойно, хотя жилка на шее по-прежнему сильно и быстро билась. – Они муж и жена. Во всяком случае, индейские муж и жена. Мы не вправе вмешиваться.
Пальцы Клементины побелели, вцепившись в толстую шерстяную ткань плаща. Колеса наматывали минуты напряженного молчания. Повозка проехала мимо груды консервных банок и бутылок. Покрытая копотью типи осталась позади. Клементина не стала оборачиваться.
– Здесь другие правила, малышка. Ты должна научиться принимать их, чтобы жить здесь.
– Я не приму твои другие правила, мистер Маккуин. Ни одно из них.
Его глаза сверкнули, а губы сжались.
– Примешь, если велю.
– Не приму.
* * * * *
Густая бледно-зеленая бизонова трава сминалась после проезда повозки, словно кильватерный след за кораблем. Загудел ветер, горячий и сухой, пахнущий полевой горчицей и сосной. Он заглушал звон упряжи и хлюпающий скрип железных ободов колес в мелкокаменистой грязи. Заглушал испуганное кудахтанье диких куропаток и тяжелое молчание Гаса Маккуина.