– В противном случае он использует нехватку денег в качестве оправдания и не появится вовсе. В любом случае я не помогаю ему бороться с болезнью, а только стараюсь сохранить возможность двигаться, насколько это осуществимо. Быть может, немного смягчаю боли. У него отличная жизненная позиция, несмотря на ужасные перспективы.
– Это прекрасно, Эйвери. То, что ты делаешь.
Она оставила комплимент без внимания, так как петь дифирамбы самой себе недостойно умной воспитанной женщины.
– Кто-то должен о них заботиться.
И она занимается этим всю свою жизнь? Это ее призвание. Радость жизни.
– Я понимаю.
Выражали его слова согласие или нечто другое, она не разобрала, а потому просто кивнула. Но то, что он сказал потом, определенно привлекло ее внимание.
– А кто же заботится о тебе?
Их взгляды встретились, еще несколько долгих мгновений Эйвери не могла оторваться от янтарных глаз Люка, потрясенная глубоким смыслом сказанного. Кто заботился о ней в последнее время? Кто вообще заботился о ней на протяжении жизни? Никто, с тех пор, как она перестала быть ребенком. По крайней мере, она не могла вспомнить ничего подобного. Вникнув в вопрос слишком основательно, она почувствовала себя неуютно.
– У нас не назначена встреча на сегодня. Зачем ты пришел, Люк?
– Я подумал, куда веселее и приятнее заняться каким-нибудь озорством, чем снова подвергаться пыткам.
Ей бы следовало ответить в том же духе, шуткой, перестать строить из себя отчужденного специалиста. Но нахлынувшие впечатления и ощущения прошлой ночи действовали на нее парализующе.
Люк предпринял еще одну попытку.
– Мне кажется, пришло время очередного приключения.
Про себя она взывала о помощи свыше.
– Не думаю, что это хорошая идея.
Учитывая то, как непреодолимо ей хотелось повторения вчерашнего поцелуя, эта идея уж точно неудачная. Переживет ли она еще одно приключение? Она не уверена в том, что сердце способно выдержать такое.
– Определенно не самая лучшая идея.
Люк с легкостью обратил ее опасения в свою пользу:
– Наверняка так и есть, но в этом и состоит веселье. Чувство опасности. Риск.
Ах, еще и опасно. Это выходит за всякие рамки.
"А как же вкус жизни, помнишь?" Ах да. Она почти позабыла о небольшой воодушевляющей беседе с самой собой. И ведь тогда она отчаянно хотела именно тех ощущений, вкуса к жизни, которые испытала прошлой ночью. Но стоит ли снова выходить из зоны комфорта, подвергаясь риску вновь оказаться беспомощной и уязвимой перед Люком Блэкстоуном и остальными?
– И что же ты задумал на этот раз?
– Как насчет автокинотеатра? У них всегда показывают что-нибудь интересненькое. Что-нибудь страшное, чтобы захотелось прижаться друг к другу. К тому же ему осталось работать всего несколько выходных, прежде чем закроется на зиму.
Не успела она ответить, как погас свет. Эйвери замерла. Почти сразу же включились аварийные лампы, залив комнату зловещим зеленоватым светом, после чего она заметила, как мир за окном погружается в полную темноту и начинает сыпаться большими, тяжелыми каплями дождь.
– Не думаю, что Синди успеет добраться до дома до дождя, – задумчиво пробормотала она.
– Не успеет. Так же, как и мы.
Внезапно подумав о чем-то, встревоженная Эйвери подбежала к окну и сквозь нарастающие потоки дождя стала разглядывать автостоянку.
– А где Нолан?
Люк встал рядом с ней, коснувшись плечом ее плеча. Невинное прикосновение однако вызвало глубокий чувственный отклик в ее душе.
– Меня привез Эйден и велел Нолану вернуться за мной позднее.
Несмотря на темноту, Люк заметил недоверие в ее взгляде.
– Ты что, не слышал прогноз погоды на сегодня?
Она увидела, как блеснули зубы, когда он улыбнулся:
– Пожалуй, я недостаточно хорошо все обдумал. Но в свою защиту скажу, что довольно странно просить брата подождать, пока приглашаешь куда-нибудь женщину. К тому же мне с трудом удалось убедить его не выходить из машины.
У Эйвери не было братьев и сестер, но по своим наблюдениям она знала, что для мужчины братья обычно являют собой неиссякаемый источник дружеских острот. Эйден никогда не остался бы в машине.
– В ближайшее время ты никуда не выйдешь.
Дождь с силой хлестал по асфальту, различить хоть что-то было почти невозможно. Люку удалось разглядеть лишь танец ветвей, гнущихся на ветру.
– Понимаю.
– Нет, не понял. Ты пробудешь здесь гораздо дольше, чем думаешь. Помнишь мост у подножия холма? – Мысли, сменяя друг друга, завертелись в голове Эйвери, и сжалось сердце. – Во время таких ливней его затапливает. Поэтому мы отменили прием уже с полудня.
– Так быстро? Ничего себе.
– Вся вода с холмов стекает сюда. Затопление происходит очень быстро, и мы принимаем дополнительные меры предосторожности.
Одна из них, очевидно, наличие достаточно удобного жилого пространства, позволявшее задерживаться на какое-то время в безопасности и уюте. Правда, если это случалось, она оставалась здесь в одиночестве.
– Значит, мы застряли на целую ночь? – игриво полюбопытствовал Люк.
Эйвери едва держалась под натиском мыслей, ощущений и страха перед грозой и перспективой на несколько часов остаться наедине с самым соблазнительным мужчиной на свете.
– Да, возможно.
– Это уже само по себе приключение, не находишь?
Глава 7
Эйвери отошла проверить парадные двери, затем направилась в другую сторону, оставив Люка в одиночестве и бездействии, а главное, на безопасном от себя расстоянии.
– Мне нужно запереть все замки.
Люк не привык бездействовать. Проходя по тренажерному залу, он наблюдал, как она проверяла, обесточено ли оборудование, включая компьютеры. А еще не давала покоя встреча с мистером Хатченсом. Достойная позиция пожилого мужчины не выходила из головы, как и чуткое внимание Эйвери к нуждам этого человека и отсутствие интереса к его кошельку. Да, ей удавалось выполнять свою работу, одновременно не задевая гордость этого человека. Подобным образом она поступала и с Люком. Должно быть, сказались долгие годы наблюдения за людьми.
За окном послышался раскат грома такой силы, что здание задрожало и зазвенели стекла. Эйвери вздрогнула, у нее перехватило дыхание. Люк осознал, что упустил кое-что за годы знакомства с Эйвери. Она не любит грозы.
Закончив запирать двери, она повернулась к нему, напрягшись. Уж не планирует ли атаковать его, или всему виной погода?
– Мы можем переждать в моем кабинете, если хочешь.
А есть выбор? Впрочем, Дюк был несказанно этому рад. Проследовал за ней по коридору без окон. Прежде чем сделать шаг, он глухо ударял тростью об пол. Эйвери вдруг исчезла, повернув налево, он застыл в дверном проеме. Послышалось шуршание, звук хлопнувшей двери, и вот перед ним уже светил фонарик. Люк моргнул несколько раз, привыкая к свету, и был весьма удивлен тем, что увидел. Вероятно, это кабинет Эйвери, но похож скорее на плюшевую женскую версию комнаты для уединения. В одном углу массивный антикварный письменный стол, правда, в остальном комната подходила под традиционное описание обычного кабинета врача.
Он не разобрал, какого цвета стены, но даже в почти непроглядной темноте ощутил, как здесь тепло и уютно. У стены большой шкаф под старину, в котором, очевидно, прятались телевизор, стереосистема и удобный мягкий диван, недостаточно широкий для них двоих. Нет, сейчас не об этом. Но, черт возьми, кого он пытается обмануть?
– Устраивайся, чувствуй себя как дома. Придется пробыть здесь какое-то время. – И она вытянула из шкафа радиоприемник.
Диктор бегло перечислил многочисленные предостережения, включая грозовое предупреждение и угрозу ливневого паводка в их районе.
– Да, все серьезно, – почти шепотом оценила Эйвери.
Люк лишь улыбнулся. Она зачастую старалась сохранять видимость непоколебимого спокойствия и самообладания, за исключением ситуаций, неподвластных самоконтролю – внимание мужчин и, как выяснилось, грозы.
– Для рабочего кабинета здесь очень даже уютно.
Она окинула его взглядом из-за стола. Он был почти уверен, что она покраснела.
– Иногда из-за погоды приходится оставаться здесь на ночь, поэтому и хотелось создать уют.
– И часто такое случается?
– Я понимаю, тебе это кажется довольно странным, но некоторым боязно садиться за руль во время такой бури. А непогода может застать совершенно неожиданно. Поэтому мне проще и спокойнее остаться здесь, чем добираться до дома, тем более он находится далеко за пределами города.
– Похоже на запасной безопасный вариант.
Похоже, она немного расслабилась и принялась перемещать бумаги в шкаф, хотя, очевидно, чувствовала себя некомфортно в его обществе, нервничала после поцелуя прошлой ночью. Постоянно курсировала по комнате а, когда в очередной раз проходила мимо него, он наклонился к ней. Ее глаза расширились, она попыталась отойти, но он успел схватить ее за руку и потянуть на себя. Эйвери вскрикнула, не удержавшись на ногах, и упала ему на колени. Неожиданно, но, господи, как приятно.
Теплая тяжесть тела, нежный сладкий аромат, манящие изгибы. Внезапно раздался оглушающий раскат грома, и Эйвери прижалась к нему сильнее, вцепилась в рубашку, прильнула к груди. Это раскрепостило его еще больше. Люк аккуратно коснулся нежной кожи ее плеч. Интуитивно стараясь успокоить, стал гладить ей руки, забираясь под рукава.
С тех пор как встретил эту новую, взрослую Эйвери, Люк задавался вопросом, каково чувствовать ее в объятиях, под тяжестью своего тела. Но не мог и представить, насколько восхитительно ощущать ее в своих руках. Медленно и осторожно его рука скользила вдоль ее шеи, к подбородку, и вот их лица оказались близко друг к другу.
Поцелуй вышел робким и неуверенным, но Люк не торопил событий. Склонившись к ней, жадно вдохнул сладкий запах волос, кожи, коснулся ее губ своими, заставляя приоткрыться ему навстречу.
Ее тело вдруг обмякло, стало податливее, точно оттаяло, и он понял, что она сдалась. И поцеловал ее, их языки точно слились в замысловатом танце.
Эйвери все более жадно льнула к нему, в какой-то момент они буквально столкнулись, и в глазах Люка сверкнули звезды. Превосходно!
Она вцепилась ему в рубашку. Люк перешел к решительным действиям. Он направлял ее движения, и она, наконец, оказалась верхом на его коленях. Все это время они не отрывались от губ друг друга. О, как приятно чувствовать ее тепло именно там, где этого так хотелось. А ему хотелось все больше.
Люк с силой прижал Эйвери к горячей плоти, продолжая наслаждаться ее вкусом, спустился ниже, стал покрывать поцелуями подбородок, чувственный изгиб ее шеи. Руки взволнованно крались, скользили под ее рубашкой и, наконец, достигли груди, о чем он мечтал, фантазируя часто и ненасытно.
Эйвери застонала, прогнула спину и прижалась грудью к его ладоням. Но и этого оказалось недостаточно, это было только начало.
Он сорвал с нее рубашку, и произошло невероятное. Огромная шелковая копна волос вдруг обрушилась на него волной. Пьянящий аромат наполнил воздух. Сердце Люка забилось с такой неистовой скоростью, что, казалось, могло соперничать с двигателем любимой машины. Он тотчас прильнул губами к манящим округлым формам, теперь таким доступным, с силой сжал их так, что пальцы впивались в кожу. И окончательно потерял над собой контроль, втягивая ртом и покусывая так жадно, что Эйвери начала извиваться в его руках. Ее соски стали твердыми, бедра и напряглись. Ее стоны и крики были единственным, что он слышал.
Она подняла руки, собрав длинные волосы, снова отпустила их, они рассыпались, обрисовывая блестящим шелком нагие плечи. Люк не сдержал стона. Эйвери подняла на него взгляд, ее восхитительные глаза в скудном свете лампы казались намного темнее.
Вдруг на мимолетное мгновение вернулся здравый рассудок, напомнив ему о том, насколько она уязвима, добра и внимательна. Она вновь припала губами к его губам, и ощущения взяли верх. Он не мог больше мыслить, только чувствовал. И уже не знал, минуло пять минут или пять часов.
Какой-то инородный звук прорвался в их мир грохочущего в окна дождя, громких вздохов и стонов. Он ударял по нервам, точно по перетянутым струнам.
Люк больше не смог игнорировать свой телефон.
Необходимость отвлечься вызвала внутреннее сопротивление, из груди вырвался почти страдальческий стон:
– Одну минуту, милая.
Извлечь телефон из кармана брюк оказалось не простой задачей. И когда он справился, звонок стих. В сообщении о пропущенном вызове значился абонент "жена Эйдена". Так он в шутку называл Кристину, когда хотел подразнить за командирские замашки. Мысль об этом быстрее молнии пронеслась в голове, беспощадно ворвавшись в сладостный туман вожделения. Разум внезапно прояснился и заработал, словно машина, за доли секунды разогнавшаяся до скорости шестидесяти миль в час. Эйден вернулся в родные края и нашел себе жену. Его брат-близнец вернулся домой и обрел семью.
Люк тоже вернулся в родные места, и вот сейчас пребыает в объятиях самой желанной в Блэк-Хиллз незамужней женщины.
Нет, Люк отнюдь не хотел повторения этой схемы, действовал незамедлительно, подчиняясь скорее инстинктам, чем логике. Он сделал первое, что пришло в голову: поднял Эйвери с коленей и усадил рядом с собой. Четкого плана у него не было. Не тратя времени на поиски трости, он неимоверным усилием воли заставил себя встать и, прихрамывая, направился к двери. Прежде чем выскользнуть, повернулся к женщине, что, замерев, молча сидела позади него:
– Прости меня, Эйвери.
– Я думала, ты собирался вечером отвезти Эйвери в автокинотеатр.
Люк мрачно и неотрывно смотрел в окно гостиной. Вопрос Кристины будто пробудил его, и он обернулся:
– Да, собираюсь. Наверное. По крайней мере, надеюсь.
– Ну и как, собираешься или нет?
– Думаю, я буду знать точно, когда доберусь туда.
– А что ты раньше делал?
– С чего ты решила, будто я что-то делал?
– Твоя показная уверенность не достаточно убедительна, это и стало первой уликой.
Хм. Ее прозорливость до добра не доведет.
– Я все испортил, и она, вероятнее всего, ненавидит меня.
– Дай-ка угадаю, ты не позволишь этому помешать тебе?
Возможно. Близость Эйвери была самым прекрасным из всего, что случалось с ним за очень и очень долгое время, еще слаще и заманчивее, чем с их первого поцелуя. Ему нельзя было ступать на эту территорию. Идти на поводу своих желаний. Нечестно и жестоко по отношению к Эйвери, если в планах не значится ничего долгосрочного.
– Я обещал Эйвери помочь расслабиться и повеселиться. Это всего лишь непредвиденное препятствие, не более того.
– Хорошо.
Интересно, что бы запела Кристина, узнав, как он поступил на самом деле.
– Что, прости?
– Я хотела сказать, что Эйвери нужен человек, который привнесет хоть какие-то перемены в ее привычное существование. Ты же нуждаешься в ком-то, кто захочет от тебя большего, чем внешний лоск и быстрая езда.
– Но…
– Просто действуй, исходя из того, что есть, посмотрим, к чему это приведет. В конце концов, неожиданности это тоже приятно, не так ли?
Слова Кристины постоянно крутились в голове. В них есть определенный смысл. И можно последовать ее совету, только Люк по-прежнему испытывал опасное желание, не ограничивать отношения с Эйвери одной только дружбой. Наверняка они могли бы пойти на свидание в какое-нибудь людное место, где он вынужден был бы противостоять соблазну? Едва ли что-то может произойти в машине. Он в состоянии держать себя в руках. Или нет?
– Мэри, дорогая моя, вы лучше всех справитесь с этим.
Люк ухватился за шанс приготовить и собрать снедь, необходимую для свидания с Эйвери, чтобы потом не стоять в очереди к киоску, торгующему закусками. От мысли о множестве чужих людей вокруг его буквально бросило в жар. Кроме того, Мэри готовила самую вкусную еду на свете. Ему хотелось, чтобы это была тихая уютная ночь. Только он и она. Смотрят фильм вдвоем, на заднем сиденье внедорожника. Если она вообще впустит его в свою клинику после его поступка позапрошлой ночью. Встретит с великодушной улыбкой или захлопнет перед ним дверь. Он решил преподнести ей это свидание, не предупреждая, в конце рабочего дня. В таком случае она едва ли устроит сцену, а это даст ему шанс, по крайней мере, попытаться отстоять свою позицию. К тому же там будет Синди, которая поможет уговорить ее, если, конечно, Эйвери еще не настроила ту против него.
Ему хотелось поехать самому и забрать ее, вместо того чтобы в очередной раз исполнять роль пассажира Нолана. Его еще не допустили к вождению. Чувство полнейшего бессилия и постыдной беспомощности посетило бы в такой ситуации любого волевого и независимого мужчину. Страдание усугублялось еще и непреодолимой жаждой наконец сесть за руль.
– Почему ты выбрал именно автокинотеатр для свидания, Лукас? – удивилась Мэри.
Люк улыбнулся. Она всегда называла мальчиков строго по их именам. Никаких прозвищ, ласковых или шутливых. Чудесная женщина.
– Вы ведь помните, какой была мать Эйвери?
Мэри кивнула:
– Поговаривали, она бывала весьма строгой.
– О да, мэм. Эйвери была лишена многих вещей, для нас обычных, особенно если речь шла о встречах с другими людьми и самых невинных развлечениях. Официальные мероприятия – пожалуйста. Прогулка и купание в реке или игра в боулинг – едва ли. Вот я и подумал, ей было бы весело на таком свидании. – Однако он не до конца продумал возможные искушения подобной ситуации.
– Уж если кто-то и сможет научить эту девочку веселиться, так только ты. Ты всегда был занят чем-нибудь интереснее, чем домашние обязанности или школьные уроки.
– Да уж я старался.
– Что ж, хорошо вам повеселиться. Только не увлекайтесь. Все-таки, вы будете там не одни.
– Разве это когда-нибудь меня останавливало?
Люк блеснул хитрым взглядом. Впрочем, после той ночи ему просто необходимо проявлять такт и осторожность. Он твердо намерен вернуть дружеские отношения. Эйвери ему нравится гораздо больше, чем это позволительно. Тем не менее непорядочно втянуть ее в сексуальную связь, а потом вернуться к обычной жизни, навсегда оставив все здесь.
Правда, они по-прежнему могли бы остаться друзьями.
Люк, удерживая равновесие, взял корзину со снедью и вышел через заднюю дверь во двор, где ждал Нолан.
И снова мысли об Эйвери. Ужасно то, что волнение и смущение делали ее чертовски привлекательной. И он не мог перебороть себя, чтобы не дразнить, не заигрывать с ней. Любая другая женщина улыбнулась бы, получив приглашение. Но только не Эйвери.