В продуманном плане действий его удручало то, что он будет сидеть на пассажирском месте, ожидая прибытия. А все должно быть иначе. Он должен вести машину, сам должен заехать за ней. Когда же, наконец, он вернется к нормальной жизни? Можно справиться с отсутствием гонок в жизни, если хотя бы он просто будет снова сидеть за рулем, черт возьми. С гонками неразделимо связана его личность, индивидуальность, а потому, лишившись этой части своей жизни, Люк чувствовал себя лишь наполовину самим собой, наполовину мужчиной. Даже не мог приехать на свидание, лично управляя автомобилем. Казалось, никто не в состоянии понять это.
Люк изо всех сил старался спрятать, подавить чувство неполноценности, оказываясь возле машины, но оно вновь и вновь накатывало, цепляясь за любую незначительную деталь. Невероятно тяжело справляться с новыми гнетущими переживаниями. Он не привык встречаться лицом к лицу с незнакомой мрачной стороной собственного "я". Но большим страхом стало то, что эта новая черта личности уже не покинет его, проникнет глубоко внутрь и не позволит, как прежде, стать легким, общительным, веселым и беззаботным чемпионом. Впрочем, сегодня вечером важно совсем другое. Сегодня Люк собирался помочь Эйвери раскрепоститься и хорошо провести время. Хотя, может быть, не достаточно хорошо, для них обоих. Он проглотил гордость и сел в машину на пассажирское место, моля лишь о том, чтобы эта поездка не закончилась категоричным отказом.
Глава 8
По изумленному взгляду Синди Эйвери догадалась, что вошел Люк. Учитывая то, что он отменил утренний прием, она, очевидно, удивилась, хотя это и не стало для нее неожиданностью. Люк никогда не сдавался и в любых обстоятельствах сохранял спокойствие и присутствие духа. Эйвери очень хотелось бы обладать такой способностью.
Она попыталась принять безучастный вид, насколько это возможно, и надеялась, что первая после унижения встреча закончится быстро и безболезненно. В конце концов, она все еще его врач. Им предстоит научиться находиться в одном помещении, чтобы она смогла помочь ему восстановиться. А пока она не представляла, как прикасаться к нему и не вспоминать невероятных ощущений ее рук, скользящих по его телу, не сдерживая страсти, и его рук на ее теле.
Эйвери не рассказала Синди о том, что случилось. Так или иначе, это слишком личное, сокровенное, чтобы делиться пусть даже с одной из лучших подруг. Быть может, когда-нибудь, но точно не теперь. Она взяла себя в руки и контроль над ситуацией.
– Прости, Люк. Сегодня в моем расписании нет свободного времени, чтобы перенести прием. Мы закрываемся.
– Но мы могли бы… – Синди осеклась, как только Эйвери бросила в ее сторону красноречивый взгляд, полный гнева.
– Это не проблема, я здесь не ради приема. Мы с тобой собирались в автокинотератр.
– Зачем?
– Сегодня пятница. Будет весело. Ты заслужила немного отдыха и безделья в конце рабочей недели, не так ли?
Да, неплохо и заманчиво. Но она искренне не понимала, зачем ему это? Прошлым утром он произнес целую речь о том, что хотел бы остаться друзьями, хотя ей это казалось довольно сомнительным. Никогда ни один сексуальный, обаятельный мужчина не хотел с ней просто дружбы.
– Она слишком много думает. – Синди по обыкновению влезла в разговор.
– Это не так. Ну хорошо, возможно, много думаю.
– А ты не думай. Просто действуй.
Легко говорить. "Прекрати прятаться и искать отговорки, сделай это!" Нужно было взять хотя бы то, что само идет в руки. В конце концов, это действительно может быть весело. Старомодный кинотеатр для автомобилей в северной стороне Блэк-Хиллз никогда прежде не попадал в поле зрения Эйвери. Вообще-то она любила кино, но только в надежных уютных стенах собственного дома. Конечно, открытого кинотеатра есть еще один, где демонстрируются, в основном фильмы для детей и старые киноленты. В автокинотеатре обычно новинки. Двойные сеансы довольно популярны среди зрителей. А летом приезжают целыми семьями. А значит, они будут в окружении людей, что не позволит ей поддаться соблазну волнующих, возбуждающих мурашек, пробуждающихся в присутствии Люка. А вдруг это не поможет? В конце концов, они будут в машине. В темноте. Вдвоем. Наедине "Хватит анализировать. Просто действуй".
– Хорошо. Хочешь, чтобы я села за руль?
Люк нахмурился. Такая перспектива не слишком радовала, но он медленно кивнул в ответ.
– Да, так проще всего. Я привез все, что может понадобиться.
Синди ухмыльнулась, чем вызвала заметное недовольство Эйвери.
– Спланировал заранее?
– Точно.
– А если бы я сказала "нет"?
На этот раз помощница рассмеялась в голос и сказала:
– Неопытная девушка, вроде вас, не стала бы отказываться от шанса, развлечься в автокинотеатре.
Черт возьми! Эйвери не могла даже взглянуть на Люка. Она вздрогнула, обнаружив, что оказалась с ним один на один, совсем близко. На расстоянии поцелуя. Она не могла этого не заметить.
– Я не хотел обидеть тебя.
– Хм, ладно.
– Правда, не хотел.
Господи, как же от него приятно пахнет.
– Я знаю, родители не позволяли тебе многого из того, что делали мы, когда были подростками. Особенно строга была мама, когда не стало отца. Вот и подумал, что это у тебя нет опыта, а я мог бы передать его тебе.
"Господи, он что, серьезно?"
– Очень мило с твоей стороны.
– Я делаю это не для того, чтобы быть милым. У меня свои скрытые причины.
Наконец, он прижался губами к ее щеке. По сравнению с той ночью, это шаг назад, который показался ей почти оскорблением. Должно быть, ее скептицизм недвусмысленно отразился на лице, так как он повторил попытку объясниться.
– Послушай, ты стала первым за очень долгое время, что вновь заставило мое сердце биться чаще. Мне кажется, над этим стоит подумать, ведь так? Да, прошлой ночью я выпустил ситуацию из-под контроля, и это нечестно по отношению к тебе. Прости меня.
По крайней мере, унижение не публичное. Люк не смог бы даже представить, насколько далеко ей хотелось зайти той ночью. Тем более теперь, когда стало очевидно, что он не испытывал тех же чувств.
– Ну, что скажешь?
– Я полностью за новый опыт.
Пусть даже не совсем тот опыт, который она хотела бы получить с Люком. Вероятно, невозможность управлять автомобилем стала для него постоянным поводом для недовольства. Эйвери развернула машину, Нолан загрузил в нее все необходимое. Стоять рядом в пустом ожидании было для Люка противоестественным.
Эйвери захлопнула багажник и улыбнулась ему. Эта улыбка была чрезвычайно заразительной, так же, как и восторженное возбуждение, скрывавшееся за ней. Сродни ощущениям ребенка в кондитерской лавке. Люк был твердо намерен угостить ее всеми сладостями, которые она только сможет съесть.
– Что в корзине?
– Это сюрприз от Мэри.
– Печенье с шоколадной крошкой?
– Неплохая попытка, но не думаю. Тебе придется подождать и самой все увидеть.
Ее пухлые губки обиженно надулись, но в глазах сиял восторг и предвкушение. Значит, она любит сюрпризы. А он любит их преподносить.
Люк старался даже не думать о том, каким именно образом можно использовать это преимущество ради собственных интересов и удовлетворения ее пыла. Слишком опасно своей заманчивостью.
Стараясь вновь направить мысли в нужное русло, Люк указал Эйвери, где можно въехать на территорию кинотеатра, купить билеты и выбрать понравившийся ряд. Она начала продвигаться сквозь узкое пространство возле старомодной микрофонной стойки, он тотчас остановил ее:
– Развернись.
– Что?
– Нужно развернуться, чтобы мы могли пробраться в задние ряды, и смотреть оттуда. – Он улыбнулся, заметив ее озадаченный и даже испуганный вид. Да, она действительно никогда не бывала в автокинотеатре. – Просто доверься мне.
– Видишь ли, я не очень хорошо езжу на задней передаче. Может, лучше ты?
Огромный ком вдруг встал у него в горле.
– Я думал, мне не разрешается садиться за руль?
– Я надеюсь, ты не станешь превышать допустимую скорость, которая составляет здесь, хм, пять миль в час. Не думаю, что ты создашь опасную ситуацию, двигаясь на такой скорости, правда?
Люк обошел машину и, сев за руль, почувствовал легкую дрожь в руках, чем был несколько обескуражен. Эйвери ждала снаружи. Он включил заднюю передачу и, плавно сдав назад, с ювелирной точностью припарковал машину, какое-то мгновение сидел на месте, наслаждаясь ощущением руля и гулкого шума мотора. Было больно осознавать, что он лишен этого так долго, и хотел, чтобы нижняя половина тела работала безупречно всю оставшуюся жизнь, заставлял себя ждать столько, сколько будет необходимо, не подвергая риску непредвиденных несчастных случаев свои не до конца окрепшие кости. Еще совсем недавно он полностью доверял своим навыкам и был на сто процентов уверен, что способен избежать аварии на дороге. Теперь же в нем поселилось сомнение.
Эйвери тихонько постучала в окно, и это пробудило Люка, с головой ушедшего в свои мысли. Он вышел из машины:
– Вот видишь, совсем не сложно.
– Хватит рисоваться.
– Что же делать, у меня к этому талант.
Он открыл заднюю дверцу машины, оставил трость и начал организовывать пространство в задней части машины. Наконец он повернулся к Эйвери:
– Залезай.
Она послушалась и почти сразу начала пробираться к корзине.
– О нет! Нет! Пока я не скажу, не подглядывать.
И снова Эйвери очаровательно надула губки. Ах эти губы! Должно быть, это самое большое искушение из всех, которым ему приходилось противостоять.
Едва он сел рядом с ней, тепло ее тела тотчас обожгло ему кожу и проникло внутрь. Ни в одной гонке Люк не испытывал более острых ощущений.
– Вот почему мы сидим сзади, так гораздо удобнее и уютнее.
– Понятно.
Отлично. Испытывая ощутимое желание, он надеялся, что и она находится под определенным впечатлением от него. Открыв корзину, Люк достал плед, самый мягкий, какой только можно было отыскать в Блэк-Хиллз, и укрыл им их обоих. Теперь, когда между ними и прохладным осенним воздухом стояла надежная преграда, внутри существенно потеплело.
– Хм, Люк. – Ее дыхание делалось все более сбивчивым.
Он не мог заставить себя отодвинуться даже на дюйм.
– Да?
– Ты уверен, что именно так проводят время в таком кинотеатре?
– Да.
"О да!"
– Тогда не удивительно, что мама никогда не позволяла мне приходить сюда.
Он улыбнулся и подвинул к себе корзину, чтобы извлечь всевозможные вкусности.
Еще недавно пустые места вокруг них теперь были заняты другими автомобилями. Повсюду доносились оживленные разговоры, их соседи готовились к сеансу. Сначала демонстрировался довольно старый фильм о детях, которые отправились на поиски сокровищ, а потом начинался современный сиквел знаменитого триллера для взрослых.
Люк успел позабыть, каким событием был поход в подобный кинотеатр для большинства людей, и теперь обнаружил, что, откровенно говоря, все это увлекательно в ранней юности. Тем не менее хотелось, чтобы Эйвери принадлежала ему одному. Он предложил ей несколько пакетов попкорна на выбор:
– Карамельный, с сахаром и корицей или с соусом?
– Мисс Мэри знает, что больше всего я люблю сладкий с корицей.
Так вот почему экономка настаивала именно на этом вкусе.
– Попробуй.
Он выудил несколько поджаренных зернышек в ароматном коричневатом сиропе. Она попыталась ухватить их пальцами, но его рука исчезла. Он поймал ее взгляд и медленно поднес лакомство, пока она приоткрыла рот. Она подняла глаза, и с этого мгновения они уже не могли отвести друг от друга взгляд. Удовольствие буквально светилось на ее лице и наполняло его волшебной теплотой.
– Вкусно?
– М-м-м.
Заинтригованный, он кормил ее еще и еще, а с последним кусочком, едва касаясь, провел кончиками пальцев по ее губам, почти почувствовав дрожь, пробежавшую по ее телу.
– Восхитительно.
– Хочешь попробовать?
Интересно, осознает ли она, какого рода приглашение так явно выражают ее глаза. Скорее всего, нет, но именно это неодолимо влекло его. Без откровенных приглашений, стандартных прямолинейных фраз, всей этой шелухи. Только Эйвери. Люк готов был поспорить, что она самое аппетитное и пикантное из всего, что он когда-либо пробовал.
Едва он склонился над ней, ее глаза от изумления стали большими. Внезапно его будто кольнуло чувство вины. Незнакомое ощущение. Люк всегда жил, ни в чем себе не отказывая. Сожаление редко посещало его. Но надо помнить, что подавать двусмысленные знаки нечестно по отношению к ним обоим. Такая добрая, благородная девушка, как она, заслуживает большего, чем просто легкомысленный тип вроде него.
А потому он взял себя в руки и попытался не обращать внимания на мягкость ее груди, прижавшейся к его плечу, тепло дыхания, такого близкого в эти мгновения, и на то, как все внутри него пело от красочного фейерверка ощущений. Он не мог перестать думать о ее поцелуе. Если сейчас коснуться ее губ, они были бы нежными, как шелк, сладкими от пряного сахара и жадными до поцелуев. Люк знал это наверняка. Он отпрянул и снова протянул ей зернышко попкорна. Ее глаза будто остекленели и смотрели в никуда, точно взывая к нему, умоляя нарушить границы, но он сдерживался изо всех сил.
Это было подобно долгой прелюдии. Самой прекрасной на свете. Люк сжал край пледа, чтобы не поддаться соблазну. Ночь была очень темной, лунный свет едва пробивался сквозь мрак. Но и они уже не подростки, чтобы опасаться быть пойманными за страстным поцелуем, а дети окружат их и станут показывать пальцем.
Невольно бросив взгляд на финальные титры первого фильма, Люк заметил людей, медленно проходивших мимо машины. Никто из них не стремился прильнуть к стеклу и во что бы то ни стало разглядеть их внутри.
Эйвери потянулась за одним из пакетов с попкорном и ненамеренно на долю секунды прижалась к нему, мягкая и нежная, и это оказалось мгновенной встряской для его ощущений. Она снова отстранилась, задумчиво жуя лакомство. В уютном гнездышке, согретом распаленными чувствами, в котором они точно утонули на полтора часа, внезапно стало холодно.
– Мне кажется, тебя засекли.
– В каком смысле? – Краем глаза Люк заметил возле машины группу людей, увеличивающуюся в числе. Все перешептываясь между собой.
– Они узнали, что ты здесь. Ты же знаешь в маленьких городах обожают доморощенных знаменитостей.
Меньше всего на свете ему хотелось бы сейчас оказаться на виду.
– О господи!
– Что случилось?
– По-моему, к ним присоединился мэр.
Черт возьми! Вот так, все его представление о сегодняшнем вечере безжалостно разрушено. На руинах предвкушения остался лишь нескончаемый поток людей, которые, судя по всему, так и будут судачить о его несчастном случае, о его падении.
Сегодня день должен был принадлежать Эйвери, с целью не только развлечь ее, повеселиться или предаться плотской любви. Нет, Люк хотел большего – встряхнуть само основание ее устоявшегося безопасного, но такого ограниченного мира. Невозможно делать это на глазах у многочисленной публики.
Он вздохнул и отбросил в сторону плед. Уже второй раз за последние три дня ему приходилось играть роль благородного джентльмена, и это не приносило ни удовлетворения, ни награды, вопреки традиционным ожиданиям обывателей.
Через пару минут после того, как Люк буквально сбежал из машины, расстояние между ними и следующим рядом превратилось в живой коридор из людей. За толпой Эйвери не было видно даже нижней части экрана. Она свернулась калачиком, укрывшись в затененном углу машины, и нервно поедала попкорн, словно белка, запасающая на зиму орехи. Она боялась рисковать, не хотелось, чтобы ее увидели. Среди людей немало ее пациентов, членов их семей. Теперь ее работа станет эпицентром сплетен, если она, хотя бы раз покажется в обществе Люка. Быть может, в погоне за ним они позабудут о машине, из которой он вышел.
Выбирая между непростой задачей вернуться в офис, которую поставил Люк, и собственным желанием сохранить репутацию в глазах Синди, Эйвери не нашла достаточно времени, чтобы обдумать решение. Они с Люком не могли появиться вместе просто как друзья. Все вокруг стали бы тщательно искать в их поведении малейшие доказательства того, что они больше чем старые приятели. Она знала и любила этих людей, но жить в их обществе не всегда просто. Всю жизнь Эйвери провела под неустанным наблюдением и теперь старалась избегать его по возможности, миновать бесконечных вопросов, намеков и чужих измышлений, которые пришлось бы терпеть после того, как Люк уедет.
Когда на экране появились титры, завершавшие второй фильм, она сложила остатки еды в корзину. Последним осталось одеяло, мягкое и пушистое. Тепло растеклось по телу, когда она вспомнила несколько драгоценных мгновений, проведенных с Люком, прижавшись друг к другу и укутавшись в плед. Интересно, смогла бы она выдержать четыре часа подобной близости? Возможно, нет, но было бы здорово попробовать.
Уже через полчаса ей стало любопытно, если они проведут вместе, под этим пледом еще какое-то время, поедут ли на головокружительной скорости к ней домой или свернут к поместью Блэкстоун. А что хочет она сама? Эйвери еще ни в чем не уверена. Да и Люк ясно дал понять, что они могут быть только друзьями, но не любовниками. Теперь же он молчал, возможно, вымотанный большим количеством людей. Ее мучило чувство вины за то, что она предоставила ему одному справляться с этой проблемой. Победил инстинкт самосохранения.
Люк прислонился к дверце машины и неотрывно смотрел в окно, наблюдая, как проносились поля, а огни Блэк-Хиллз остаются позади.
– Почему ты не напомнила мне, каким значимым событием может быть простой кинотеатр?
– Я ведь никогда не была там. Помнишь?
– Я помню только, как развлекался там с подружками. А сегодня получилось совсем не так, как я планировал.
Как раз то, что нужно Эйвери. Лишнее напоминание о былых временах и женщинах, с которыми у Люка сложился куда более приятный и плодотворный опыт общения, чем с ней.
– Это не моя вина, так получилось. В конце концов, ты мог бы остаться в машине.
– Можно подумать, ты выбилась из сил, стараясь мне помочь.
– Я не знала, что тебе нужна помощь.
Между прочим, это он здесь звезда. Хотя, честно признаться, она вела себя как последняя трусиха.
– Могла бы присоединиться ко мне. Или тебе было стыдно появиться со старой покалеченной знаменитостью?
О нет!
– Все совсем не так. Я просто…
– Не хотела, чтобы тебя видели со мной?
Становилось все хуже и хуже. Этот вечер с самого начала не был похож на свидание мечты, а теперь превращался в настоящий кошмар. Ну почему у нее всегда что-нибудь шло не так?
– Да, я не присоединилась к тебе, но это не значит, что не хочу, чтобы нас видели вместе, и никак не связано с твоими травмами. Я каждый день работаю с людьми, имеющими проблемы с двигательным аппаратом. Что я сделала, что заставило думать, будто я стыжусь тебя?
Тишина в машине казалась тяжелой и гнетущей от невысказанных обвинений. Эйвери была беспомощна перед ними. Однако ни в коем случае нельзя позволить, чтобы он продолжал думать, будто она его стесняется.