- Я обожаю маленькие трусики, - не сдавалась я, - они меня с ума сводят, особенно бледно-голубые.
Бледно-голубые плавки и пара белых волосатых ног - шикарно!
Было просто невыносимо пороть эту чушь, особенно зная, что Ники и Люси ловят каждое мое слово и скорей всего уже засунули в рот подушки с дивана, чтобы не расхохотаться.
Пожалуй, пора переходить к развязке.
- Гордон, я хочу тебя, - простонала я, стараясь говорить в сторону будуара, где Люси спрятала второй передатчик.
Он восхищенно посмотрел на меня, и улыбка вернулась на его лицо быстрее, чем командировочный к салат-бару.
К сожалению, мой сигнал, предназначенный Люси, подстегнул и Гордона.
- Гордон, я хочу тебя, - повторила я четко и внятно наш пароль, пока он стаскивал трусы.
Забыв о том, что его обтягивающие трусы возбуждают меня больше, чем устрицы, шампанское и шпанские мушки, вместе взятые, он отшвырнул их прочь, представ передо мной во всем великолепии, словно ракета, движущаяся к намеченной цели.
- Гордон, я хочу тебя!!! - заорала я.
После двух бутылок австралийского белого нам все это показалось бы забавным, но теперь мне было не до смеху. Скорей бы пришла помощь.
И вот в тот самый момент, когда Гордон повалился на меня, а я решила больше не ждать Люси и самой бороться за свою честь, - в этот момент дверь спальни распахнулась настежь, и на пороге появилась Люси с "Кодаком" в руках.
Что ж, она хотела получить компрометирующие доказательства.
Трудно придумать более компрометирующую фотографию, чем та, на которой Гордон, в полной боевой готовности, пытается расстегнуть на мне платье.
Выступление Люси заслуживало награды Британской киноакадемии куда больше, чем мое низкобюджетное порно. На Гордона обрушился поток китайских слов, не оставивший от него камня на камне. Я не понимаю по-китайски, но даже мне стало ясно - Гордон не жилец.
Как и было условлено, я воспользовалась моментом, схватила сумку и бросилась бежать, на секунду остановилась, вспомнив, что оставила туфли, и тут же сообразила, что они все равно принадлежат Люси. Слава богу, что мне нужно было только пересечь коридор. Я неслась так, словно за мной гонится стая маньяков с окровавленными топорами.
Добежав до нашей квартиры, я захлопнула за собой дверь и привалилась к ней, задыхаясь от ужаса.
Ники на диване корчилась от смеха, по ее щекам текли слезы.
"Радионяня" по-прежнему исполняла свои обязанности.
Я слышала не только оглушительные удары своего сердца, не только всхлипы и хрюканье Ники, я слышала, как Люси пытается вскрыть череп Гордона при помощи статуэтки лошади, которой я совсем недавно восхищалась.
Несмотря на то что она использовала слабость мужа в своих интересах, в ее голосе звучала неподдельная ярость.
Когда пятью минутами позже Люси проскользнула к нам, я решила, что моей жизни тоже грозит опасность, но как только закрылась дверь, она расхохоталась как сумасшедшая.
- Боже, это было замечательно!!! Жаль, ты не видела его лицо. - Она подлетела ко мне. схватила за руки и закружила в польке, пока наконец не повалилась без сил на диван, все еще хихикая.
- Ты должна была его видеть, - повторила она. - Это расплата за все мои страдания, за все… Он чуть не описался.
- Я тоже! - воскликнула я. - Бог знает, как я выжила.
- Не знаю, со стороны все звучало очень весело, - засмеялась Люси. - "Покажи мне стриптиз. Гордон… и делай это медленно, - просипела она.
- "Я обожаю бледно-голубые трусики", - присоединилась Ники.
- Будь вы на моем месте, вы бы так не веселились! - возмущенно прикрикнула я.
- Я бы не отказалась посмотреть. Нужно было установить там видеокамеру, - посетовала Люси.
- "Гордон, я хочу тебя!" - засмеялась Ники. - Может, Белл сможет повторить этот номер, пошлем в "Скрытую камеру".
- Ни за что! НИКОГДА! Я требую доплаты за вредность. И между прочим, Люси, что тебя задержало? Выжидали, когда наступит момент истины?
- Да, я почувствовала себя снайпером, - кивнула Люси, едва не расхохотавшись.
- "Гордон, я хочу тебя!" - хором заорали они.
Я пыталась принять строгий вид, но это не помогло.
В конце концов я сдалась и повалилась на диван вместе с ними, тоже заливаясь смехом.
Люси схватила со стола пустой бокал и подняла его в шуточном тосте.
- За хорошее избавление от плохих мужей!
- Прощайте, вероломные возлюбленные! - присоединилась к ней Ники.
- Прощайте, жопорезные трусы! - с чувством добавила я, тоже поднимая бокал. - Девочки, продолжайте веселиться. Мне нужно переодеться во что-нибудь более… э… человечное. - Я заговорила гнусавым голосом: - Знаете ли, я весь вечер тщетно пыталась избавиться от своих трусиков…
Глава четвертая
К счастью, ужасы вчерашней ночи померкли в свете нового дня. Правда, как только я закрывала глаза, в памяти воскресал кошмарный образ полуголого Гордона, извивающегося передо мной в каком-то жутком брейк-дансе. Но все отходило на второй план, стоило вспомнить, что сегодня меня ждут дела, перед которыми мог спасовать и Джеймс Бонд.
Я должна была встретиться с мамочкой.
Я собиралась позвонить ей с тех пор, как Джеми выдал меня и рассказал о моем прибытии.
Сегодня мы встречались за ланчем.
Она заедет за мной в двенадцать. Солнце в зените.
Ники это известие обрадовало так же, как меня.
- Ты сказала ей, где я живу! - с этим криком она кинулась в кухню и попыталась спрятаться в холодильнике.
Не знаю, почему она решила, что "Кит-Кат" защитит ее, но она проглотила его с такой жадностью, словно моя мама - яд, а это - единственное противоядие.
Ник панически боится моей мамы. Говоря откровенно, меня она тоже пугает.
Тем более сейчас.
Встреча со мной ее не обрадует.
Она никогда особенно мне не радуется, так что удивляться тут нечему, но боюсь, тот факт, что я вернулась полтора месяца назад, а встречаемся мы только сегодня, сведет вероятность ее радости до минимума.
Без пяти двенадцать я уже ждала на улице у дома. Меня била дрожь, и, можете поверить, не потому, что ледяной ветер задирал очередную одолженную у Ники юбку.
За все время, что меня не было, я послала ей, кажется, всего три открытки (одну на Рождество, две - с большим опозданием на день рождения) и одно письмо. Маловато, если говорить об исполнении дочернего долга!
Боюсь, сегодня мне достанется двухлетний запас ворчания. Горы брюзжания, море выговоров, которое захлестнет меня с головой.
В моем возрасте она уже была второй раз замужем, растила ребенка и управляла новорожденным бизнесом, и все это - одной левой.
Она всегда была такой - невероятно компетентной. Возможно, именно поэтому рядом с ней мне всегда было не по себе. Что бы я ни делала, перед глазами у меня маячили ее достижения, а учитывая то, что мне самой ничего особенного достичь не удалось, сравнение явно было не в мою пользу. Правда, я прошла пешком чуть ли не всю Азию и Австралию и при этом осталась в живых, но для моей мамы это не было достижением, а лишь необыкновенно длинным отпуском.
Моя мама свято верит в новую формацию суперженщин, которые могут одновременно делать
карьеру, заботиться о семье, вести социальную жизнь и заниматься дизайном интерьера.
А мне не удается даже одновременно смотреть телевизор и красить ногти. Большая часть лака размазывается по пальцам.
Что касается карьерного роста, никаких особенных позывов к этому я не испытываю. У меня нет призвания, нет всепоглощающего желания стать кем-то… разве что стать счастливой.
Что в данный момент мне явно не светит.
Она подъехала ровно в двенадцать и некоторое время разглядывала меня с головы до пят через окно автомобиля.
Разве не странно, что родители всегда выглядят одинаково независимо от возраста? Словно не прошли годы. Вот мне опять двенадцать, и я жду маму у школьных ворот - меня временно исключили за то, что я затянула прозрачной пленкой унитаз в туалете директрисы.
Она вышла из машины и оценивающе посмотрела на меня.
Я видела, что она не знает, что делать - улыбнуться, поздороваться и обнять меня или положить поперек колена и отшлепать.
Я помогла ей сделать выбор, выдавив радостное "Привет!", которое, надеюсь, звучало как "Боже, я ужасно рада тебя видеть", чмокнула ее в щеку и забралась на пассажирское сиденье.
Она села в машину вслед за мной и, повернув ключ в замке зажигания, обернулась.
- Да, это действительно ты. Чтобы сказать наверняка, пришлось проверить дважды. - Ее сарказм никуда не делся. - Я думала, ты отправилась на Дальний Восток. А ты, видно, прямо из самолета попала в небытие.
- Вообще-то я была в Бангкоке, но ты недалека от правды.
Я попыталась отшутиться, но этот защитный механизм не очень действует с моей мамой, потому что она понятия не имеет, как он работает. Она кинула на меня злой взгляд и вырулила на дорогу в своей обычной манере - в полной уверенности, что все немедленно уберутся с ее пути.
У моей мамы новенький "Мерседес-SL".
Она каждый год покупает новый автомобиль, видимо расценивая машину как модный аксессуар, сумочку, помаду или еще что-то в этом роде. Цвет должен быть "тем самым", или он исчезнет из ее жизни.
К сожалению, хотя ее вкус требует приобретения последних новинок от Ива Сен-Лорана и Дольче и Габбана, ее стиль вождения не вполне соответствует этому имиджу. Она словно живет в той эпохе, когда перед автомобилем шел человек с красным флажком в руках, а пятнадцать миль в час было пределом дозволенной скорости.
- Когда у тебя спортивная машина, каждый засранец хочет тебя обогнать, вот в чем проблема, - ворчит она, двигаясь по встречной полосе и не обращая внимания на затор, который образовался по ее вине.
- Я очень разочарована в тебе. Аннабел. - Это ее следующий комментарий. - Я рассчитывала, что путешествие за рубеж поможет тебе повзрослеть, но. очевидно, ничего подобного не произошло. Поверить не могу, что ты вернулась в страну больше месяца назад и даже не потрудилась позвонить мне. А ты знаешь, что я чувствовала, как беспокоилась за тебя?.. Ты ведь совершенно не в состоянии позаботиться о себе - такая безответственная.
Наклонившись, я вывернула ручку обогревателя на максимум. Совершенно забыла, что значит покрываться гусиной кожей. За эти два года я вообще много чего забыла. Для этого я и отправилась в Австралию. Мама, конечно, не преминула мне об этом напомнить. В ее интерпретации я просто сбежала от ответственности, не хотела взрослеть и решать. чем займусь в жизни.
Да, я не знаю, чем хочу заняться, ну и что? Разве плохо не идти той же протоптанной дорожкой, на которую с такой легкостью вступают остальные?
Вся жизнь как бы запрограммирована. Всем уготовано одно и то же. Рождение, школа, работа, свадьба, дети, кризис среднего возраста, пенсия, смерть. Если посмотреть на нас с расстояния, я уверена, мы похожи на муравьев, повторяющих один и тот же бессмысленный маршрут.
Когда я родилась, дедушка, в своей неподражаемой манере, заглянул в мою колыбельку и провозгласил. что этот ребенок станет или гением, или идиотом. Я точно знаю, что я не гений, ну и о чем это говорит?
Я скажу о чем. О том, что мне двадцать пять, у меня нет дома, нет работы и нет никаких устремлений. Думаю, я верила, что к тому времени.
как вернусь из своей поездки, я уже пойму, чего хочу в жизни. Что я неожиданно обрету себя, цель жизни, возможно, в каком-нибудь потрясающем, волшебном заграничном месте; может, услышу голоса в пустыне, как Джим Моррисон.
Может быть, у меня просто замедленное развитие. Скорее всего, дело в этом. Лифчик я не носила до четырнадцати, последний молочный зуб у меня выпал в пятнадцать, первый раз я по-настоящему поцеловалась в семнадцать, девственность потеряла в… скажем так, почти в двадцать. Боюсь, когда я пойму, чего хочу в жизни, будет уже поздно.
Возможно, я стану первой седовласой старушкой, которая выйдет на подиум во время лондонской недели моды. Учитывая мою везучесть, я вполне могу предположить и такой исход: мне лет восемьдесят и я торгую марихуаной, тяжело опираясь на костыли, у меня вставная челюсть, фиолетовые волосы и на досуге я пью бергамотовый чай.
И не нужно забывать: в самом-самом крайнем случае я всегда могу принять мамино предложение о трудоустройстве - оно всегда в силе. Она хочет, чтобы я работала на нее. Это предложение она повторяет неоднократно, пока мы едем в ресторан, но мне каждый раз удается уйти от ответа, выдавая нечто бессодержательное, то, что всегда ее раздражало. Есть только один способ отвлечь мою маму от предмета разговора: предложить ей другой, который будет раздражать ее еще больше.
Точно сказать, чем она зарабатывает на жизнь, я не могу. Когда ее спрашивают, она говорит, что работает в средствах массовой информации- Я знаю, что у нее куча денег, она постоянно таскается по разным вечеринкам и частенько, развалившись на диване, высказывает свое мнение по поводу событий, которые показывают по телевизору в утренних новостях. Честно говоря, она довольно часто рассказывает мне о том, чем занимается. Проблема в том, что рассказывает она так скучно, что я отключаюсь после первых трех фраз и ни разу не дослушала ее до конца.
Мой брат (наполовину) Адриан уже работает на маму и занимает место арт-директора. Это значит, что у него есть служебный "сааб", на котором он приезжает на работу к десяти, потом долго обедает со своей очень симпатичной секретаршей и уезжает из офиса часа в четыре.
Конечно, если уж мне придется найти работу, то это был бы идеальный вариант, но от одной мысли, что каждый день надо будет проводить с мамой и Адрианом, мне делается плохо.
Мама считает, что из задницы моего брата светит солнце. И это вполне возможно - во всяком случае, места там достаточно. Потому что все дерьмо выходит у него изо рта.
Помпезный - вот слово, которое характеризует его как нельзя лучше.
Засранец - слово, которое характеризует всех мужчин, но Адриана в особенности.
Зануда. Выжига. Идиот… Я могу продолжать вечно.
И моя мама тоже. Монотонное брюзжание, которое я пытаюсь не слушать последние десять минут, не прекращается ни на секунду.
- Поверить не могу, что ты уезжала так надолго и позвонила только один раз. Что я должна была подумать? Ты могла попасть в публичный дом, связаться с торговцами опиумом, тебя могли продать в рабство…
- Ты перечислила все мои нереализованные сексуальные фантазии, - хохотнула я.
- Не вижу ничего смешного, - отрезала она. - В этом мире полно сумасшедших.
- Знаю, я думаю, что во время своего путешествия повстречала большинство из них.
- Ты знаешь, Аннабел, я не люблю мужчин. - Она взглянула в зеркало заднего вида, но не для того, чтобы посмотреть на дорогу, а чтобы проверить, не нужно ли подкрасить губы.
Конечно, мама, ты не любишь мужчин, именно поэтому ты сменила четырех мужей и по крайней мере восемнадцать бойфрендов - это до того, как я уехала. С тех пор как мама развелась с отцом Джеми, своим четвертым мужем, она была помолвлена раз пять, но замуж так и не вышла. На крючке в ванной у нее висит халат "для знакомых мужчин". В этом халате побывало больше тел, чем в местном морге.
- Конечно, с моей стороны было ошибкой относиться к ним, как к взрослым, - продолжала она.
Им повезло. Ко мне до сих пор относятся, как к девятилетней.
Она неожиданно вывернула руль, потом обругала таксиста, которого только что подрезала, как будто в том. что она плохо водит, виноват он.
- На самом деле в глубине души все мужчины - маленькие мальчики. - Она опять вернулась к излюбленной теме. - Они хотят найти женщину, которая заменит им мамочку.
- Которая будет выставлять их идиотом перед приятелями?
- Не хами, Аннабел, это тебе не идет. Знаешь, я думаю, ты должна переехать жить ко мне. Ники, конечно, милая девочка, но она всегда дурно влияла на тебя.
Бедная Ник, а я гадала, когда же и до нее дойдет дело. Ее всегда винили во всех моих юношеских проказах, вопреки ее полной непричастности. Ничего личного, просто моя мать и помыслить не могла, что ее дитя не идеально. Если я проваливала экзамен, значит, Ники мешала мне готовиться; если я сбегала из школы, это была ее идея; если меня ловили в туалете с сигаретой, это Ники вытащила ее из пачки, прикурила и сунула в мой протестующий рот.
На самом деле ничто не могло быть настолько далеко от истины. Не знаю, что бы со мной было, если бы на протяжении последних двадцати пяти лет Ники не возвращала меня с небес на землю. Ники протащила меня через университетский курс, не говоря о том. что она же втянула меня в это дело. Она вытаскивала меня из постели, одевала и отпаивала "Алказельцером", когда пришла пора сдавать выпускные экзамены; она следила за тем, чтобы наши стипендии не растрачивались в один день, выдумывая бесконечные овощные салаты и бобовые рагу. Кстати, именно Ники встретила меня в Хитроу (хотя вполне возможно, что мама тоже могла бы сделать это, предупреди я ее) и именно она, не дожидаясь, пока я попрошу об этом, предоставила мне крышу над головой.
Не знаю, почему мама считает, что для меня будет лучше жить с ней. Если она не изведет меня до смерти своими придирками, я умру от голода. Я много раз ходила с ней за продуктами, и она ни разу не покупала ничего, кроме бутылки джина, бутылки тоника и цветной капусты.
Мама честила Ники еще полмили, пока мы не добрались наконец до Челси и не вылезли из машины, предварительно переехав двойную сплошную линию.
Я давно научилась держать рот на замке, пока она не выпустит пар. К сожалению, сегодня пара в ней было не меньше, чем в кипящем чайнике.
В ресторане, явно слишком модном для нашего заказа - пара сандвичей и бутылка фраска- ти, - она продолжила излюбленную тему:
- Когда ты встретишь кого-нибудь приличного, ты должна держаться за него. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.
И это говорит женщина, которая не держалась ни за одного мужчину дольше пяти минут.
- Ты не становишься моложе, Аннабел.
- Мне всего двадцать пять, не думаю, что пора записывать меня в старухи.
- В мое время, если ты не была замужем в двадцать пять, тебя считали старой девой.
Да, а мужчины обычно били своих суженых по голове дубиной и утаскивали к себе в пещеру, под медвежью шкуру.
Я знаю, к чему она клонит. Мне предстоит в очередной раз выслушать лекцию о Саймоне.
Саймон - респектабельный бывший приятель. Мужчина, с которым у меня было мимолетное, почти не отложившееся в памяти знакомство еще до отъезда. Мужчина, которого, по каким-то только ей ведомым соображениям, мама считает воплощением мужского совершенства.
Мужское совершенство. Оксюморон какой-то.
Еще одна причина, которая заставила меня уехать в Австралию, - желание убежать от него.
Я познакомилась с ним через год после того, как мы с Ники переехали в Лондон и она пыталась зарекомендовать себя на первой работе, а я торчала за стойкой бара, чтобы наскрести денег на пару туристских ботинок, рюкзак и билет до Бангкока. Нас познакомила Ники, факт, который я только недавно смогла ей простить.
Думаю, в тот раз моя мама влюбилась в этого мужчину сильнее, чем когда-либо приходилось мне. Она почему-то решила, что Саймон просто создан для меня, и приложила максимум усилий, чтобы поженить нас.