- Но, может быть, она просто хотела позлить тебя? - спросил Женя. - Глупо, конечно, но у женщин это бывает.
Но Алеша решил все по-своему:
- Если я ошибаюсь и она действительно любит меня… Тогда никакая разлука нам не страшна!
* * *
Зайдя к Маше в дом, Таисия продолжила свой монолог:
- Машенька, я прошу тебя об одном - будь, пожалуйста, снисходительнее к моей дочери. Сейчас весь мир настроен против нее. И весь мир на твоей стороне.
- Вам так кажется? - грустно улыбнулась Маша.
- Конечно! - подтвердила Таисия. - На твоей стороне правда, на твоей стороне справедливость, на твоей стороне… любовь.
- И что вы от меня хотите? - спросила Маша, понимая, что все эти похвалы звучат неспроста.
- Хочу, чтобы ты не опускалась до мести,, до-ненависти. Хочу, чтобы ты не подавала заявление в милицию на Катю. Я вижу по тебе, Маша, ты добрая девочка. Я мечтала бы, чтобы моя дочь была такая, как ты.
- Не верю я вам, - тихо сказала Маша.
- Почему же? - поинтересовалась Таисия.
- Если вы хотели видеть дочь такой… доброй, отзывчивой, немстительной… то почему воспитали ее по-другому?
Таисия вздохнула:
- Увы, ошибки в воспитании я заметила слишком поздно. А долгое время просто баловала как единственного ребенка в семье. И не заметила, как моя дочь привыкла получать то, чего хочет, причем незамедлительно. И не просить желаемое, а требовать. Я это все понимаю, Машенька.
Маша не стала скрывать своих намерений:
- Таисия Андреевна, я могу посочувствовать вам. Но Кате я сочувствовать не собираюсь, так же как и писать заявление в милицию. Об этом я даже не думала.
Таисия обрадовалась. Одна проблема уже решена!
- А Леша? Ты не знаешь, он не собирается подавать заявление против Кати? - поинтересовалась она.
- Понятия не имею, - ответила Маша.
- А ты выясни, а? - попросила Таисия. - И поговори с ним, чтобы тоже ничего не писал. Я не переживу, если мою дочку будут судить!
Но Маша не хотела общаться с Алешей:
- Я не буду писать заявление, я вам уже сказала. Но с Алешей, если хотите, разговаривайте сами. А меня - увольте!
Таисия стала умолять:
- Маша, девочка моя! Пожалуйста, договорись с Алешей, я не хочу, чтобы дочку наказывали!
- А почему вы с ним сами не хотите поговорить?
- Для нас с Катей Алеша - это прошлое, - призналась Таисия, невольно объединяя себя с дочерью, - на которое пока больно оглядываться. Я не хочу ворошить старое, не хочу даже невольно причинять вам зло.
- Но Алеша, например, хотел, чтобы мы с Катей подружились, - напомнила Маша. - Они с Костей так придумали.
- Я вижу, что вы с ней очень разные, - призналась Таисия, - к сожалению.
А я, к сожалению, должна вам отказать. Не потому что не сочувствую вам. Просто мы с Алешей еще не помирились.
- Я уверена, что у вас все будет хорошо! - притворно нежно сказала Таисия.
* * *
Буравин вернулся к своей машине на то место, где произошло столкновение с "Жигулями". Полина встретила его усталая и расстроенная. Она довольно долго его ждала.
- Пришлось с гаишниками общаться, я чуть с ума не сошла! - призналась она.
- Я тоже чуть с ума не сошел, - сообщил Буравин.
- Ну, что там, у Кати? - сразу же забыла о гаишниках Полина.
- Не что, а кто. Твой сын. Костя.
- Расскажи, - попросила Полина.
- А, ну их! Пусть сами сходят с ума. Я больше ни во что вмешиваться не буду, - пробурчал Буравин.
- Вот интересно, а что же ты убежал, как ошпаренный? - спросила Полина.
- Поехали, - сказал Буравин, - дорогой все объясню.
Он вел машину и пытался ввести Полину в курс дела:
- Я уходил разбираться со своей дочерью, потому что чувствовал в тот момент полнейшую ответственность за нее. А теперь я убедился, что за нее отвечает другой человек. Твой сын, Костя. Он четко мне дал понять, что все Катины проблемы - это его проблемы. И я понял, что он прав.
- А я не согласна! - возразила Полина. - Как можно спокойно относиться к информации, которую мы получили? Теперь понятно, что раздор между Машей и Алешей спровоцировала Катерина и…
И Маша с Алешей могут сами во всем спокойно разобраться, потому что наверняка тоже знают о выступлении Кати по радио. Или узнают в ближайшее время.
Полина немного растерялась:
- А нам что делать?
- Учиться жить на дистанции от наших детей. Они повзрослели, - спокойно сказал Буравин.
* * *
Смотритель возился со взрывчаткой. Он завернул ее в целлофан, достал бикфордов шнур и прикрепил его так, чтобы тот торчал наружу. Производство самодельного взрывчатого устройства смотритель сопровождал пением:
- "Я помню тот Ванинский порт, гудок парохода угрюмый, как шли мы по трапу на борт в холодные мрачные трюмы"…
Голос у него был хриплый, и он время от времени покашливал.
В это же время Костя подошел к милиции. Он еще раз достал повестку и посмотрел на нее. В припаркованном неподалеку от милиции "газике" сидел Марукин и наблюдал за Костер!. Когда тот зашел внутрь, Марукин удовлетворенно кивнул и завел машину. Ему было важно, чтобы Костя как можно дольше побыл в милиции. Костя же подошел к дежурному и протянул ему повестку:
- Вот. Меня вызывали на это время.
- К Марукину? - прочитал повестку дежурный. - Придется подождать. Нет его еще.
- А сколько мне ждать? - спросил Костя.
- Сколько положено, столько и ждите, - строго сказал дежурный.
- Но у меня еще полно других дел! - возмущался Костя.
- Знаете, молодой человек, когда вас вызывают повесткой в милицию, об остальных делах нужно забыть, - объяснил дежурный.
- Почему это? - не понял Костя.
- Потому что вызов в милицию - и есть самое важное дело.
* * *
Смотритель поглядывал на часы и спрашивал сам себя:
- Где ж ты, Костик, загулял?
Наконец он решил, что сделает дело сам. Морщась от боли, он надел акваланг и вышел из дока.
В это же время Марукин выбрался из воды и снял акваланг. В руках у него был трос, уходящий под воду. Марукин подошел к милицейскому "газику", к переднему бамперу которого была прикреплена лебедка. Он включил лебедку, приговаривая:
- Ловись, рыбка, большая и золотая.
* * *
Смотритель подплыл к сундуку, заваленному обломком катера, и увидел, что к нему прикреплен трос, который расшатывает сундук и обломок, поднимая со дна песок. Через секунду сундук выскочил из-под обломка катера, и трос потянул его к берегу. Смотритель попытался схватить сундук, но это ему не удалось. Он понял, что его опередили.
Через несколько минут Марукин уже перегружал золотые монеты и другие сокровища из сундука в черный блестящий пакет, а смотритель наблюдал за ним, вынырнув из воды.
* * *
Костя все сидел в милиции. Наконец ему надоело это томительное ожидание, он подошел к дежурному и решительно сказал:
- Все! Я ухожу! Ваш сотрудник либо заболел, либо передумал со мной общаться!
Э, нет, парень, никуда ты не уйдешь. У меня приказ: если ты захочешь уйти, не дождавшись, - помешать тебе. И задержать до приезда следователя.
- Но… - начал Костя.
- Никаких "но", - перебил его дежурный. - Или ты сидишь спокойно и ждешь, или я закрою тебя с бомжами в "телевизоре". Ясно? На вот, почитай пока. Полезная книжка.
Дежурный протянул Косте брошюру "Уголовный кодекс".
Именно в это время смотритель вылез на берег, где Марукин бросил сундук. Сундук был пуст. Только одна монетка блестела на земле - это все, что осталось от его богатств. Смотритель поднял эту монетку.
- Боже мой, боже мой! - воскликнул он. - Столько лет псу под хвост! Сыночки мои зря погибли… При жизни сплошные лишения, и… Это мне наказание, дураку!
* * *
Алеша пришел в офис к Буравину. Тот ему очень обрадовался:
- Здорово, Лешка, рад тебя видеть! Проходи! Ты, наверное, пришел поговорить о Кате? Согласен, брат, некрасивая история вышла. И мне стыдно за свою дочь…
Но Алеша жестом остановил Буравина.
- Нет, я пришел поговорить не о Кате.
- Тогда о ком? Или о чем? - удивился Буравин.
- Я хочу пойти в рейс. Срочно.
- В рейс? А ты не торопишься? Ты не так давно после болезни…
- Я чувствую себя прекрасно! - заверил его Алеша. - Я совершенно здоров.
- Но… тогда поговори с отцом, - предложил Буравин. - У него есть суда.
- Вы меня не так поняли, Виктор Гаврилович. Я не советоваться к вам пришел, а наниматься на работу.
Буравин продолжал удивляться:
- Ко мне? Ты серьезно? Не ожидал. Знаешь что, приходи в середине недели, обсудим…
- Вы опять не хотите понять! Я хочу в рейс! Сейчас, срочно. И ближайший рейс - ваш. Вы же отправляете Женьку на, "Верещагине"?
- Да, отправляю, - подтвердил Буравин.
- Я хочу пойти с ним.
- Из-за Женьки? - не понял Буравин.
- Из-за себя. Поймите, мне очень надо.
- Хорошо… а что на это скажет твой отец? - сомневался Буравин.
- Я сам решаю, что мне делать, - твердо сказал Алеша.
- Я тебя не понимаю, Алешка, а как же Маша? Ты же собрался жениться, - удивился Буравин.
Но Алеша уже все для себя решил.
- Ничего страшного, тар даже лучше будет для нас, - сказал он. - Если любит - дождется. Если нет - увы…
Тут Буравин все понял:
- Ясно. Ты решил проверить ее любовь. Это мы уже проходили.
- А мы - нет, - с вызовом ответил Алеша.
- Послушай меня, Алешка, не испытывай судьбу! Сгоряча можно все потерять, - посоветовал Буравин.
- Виктор Гаврилович, я вас очень прошу, отправьте меня в море! - настаивал на своем Алеша.
Буравин вздохнул:
- Я понимаю, что спорить с тобой сейчас бесполезно. Ох, молодежь, не слушаете вы старших, не учитесь на чужих ошибках. Все норовите своих насовершать! Ладно, иди, оформляй документы.
Алеша просиял:
- Спасибо, Виктор Гаврилович, я знал, что вы меня поймете!
- Я тебя не понял, - признался Буравин. - Но готов поддержать без понимания. С матерью хоть попрощаешься?
- Прямо сейчас побегу! - пообещал Алеша.
- Сначала документы, - улыбнулся Буравин.
* * *
Катя с Таисией завтракали. Таисия подкладывала дочери кусочки получше и слушала ее рассказ.
- Мама, я никак не ожидала от Кости такого. Он вступился за меня перед папой, да так решительно, смело! - восторгалась Катя. - Это, говорит, моя жена, и я отвечаю за нее, а не вы!
- Так прямо и сказал? - переспросила Таисия. - Удивительно. На Костю это не похоже.
- Почему не похоже? - обиделась Катя.
- Потому что он всегда с такой покорностью сносил твои капризы…
- Это нисколько не умаляет его достоинств! Наоборот! Рыцари духа всегда уступали слабым женщинам! - заговорила Катя высоким слогом.
- Ух ты, - восхитилась Таисия. - Ты назвала Костю - рыцарем духа? Или с тобой что-то… Гормональные изменения, наверное. Или он изменился.
- И то, и другое, мама. И Костя изменился. И я стала другой. Я его люблю.
- Ну слава Богу. Ты его любишь. Он тебя любит. А я рада, что у моего внука будет отец! - подвела итог Таисия.
Катя подумала и сказала:
- Ты знаешь, мама… Мне как-то расхотелось его обманывать. Я думаю, что Косте надо рассказать всю правду про ребенка!
- Ты бы не торопилась, Катюша, со своей откровенностью, - посоветовала Таисия. - Подумай, зачем вам сейчас, когда только-только формируются ваши отношения, такие признания!
- Да, я понимаю, о чем ты говоришь, мама… Но не сейчас, так позже. Я ему все обязательно расскажу, потому что семью на обмане не построишь!
Таисия понимала Катины сомнения:
- Может быть, ты и права. Но и правду, дочка, нужно уметь говорить. Вовремя, чтобы она не была как снег на голову.
- Но как готовить к правде человека? Как? - спросила Катя.
- Постепенно. Сначала ты должна стать для Кости необходимой, незаменимой… А потом… Потом ты сама почувствуешь момент, когда возможно будет признаться ему в каких-то ошибках прошлого.
- Да-а, - протянула Катя, - сложная ситуация. С одной стороны, ребенок не может быть ошибкой, и то, что он есть, - это правильно. А с другой…
- В жизни, дочка, не так, как в школьных учебниках, - единственный правильный ответ, записанный в конце книги. Посмотрел - и подогнал. В жизни все неоднозначно. По большому счету, конечно, твоя беременность - это огромная радость, удача. А с точки зрения отношений с Костей - это сложная информация, которую надо суметь преподнести.
- Хорошо, мама, я подумаю, как и когда это можно сделать.
Мать и дочь, действительно, были как единое целое, так хорошо они понимали друг друга.
* * *
Алеша, как и обещал Буравину, отправился к маме попрощаться. Полина обрадовалась и даже поцеловала сына.
- Какой ты молодец, что зашел, - сказала она.
- Я ненадолго. На пять минут. Поговорить.
- Я слушаю тебя, сын!
- Знаешь, мама, я долго думал о том, как и почему усложнились наши отношения в последнее время…
- Наверное, я в этом виновата, сынок, - грустно призналась Полина.
- Нет. Это я был неправ. Я слишком резко, слишком строго судил тебя. А я не имею на это права. Так не должно быть.
- Ну что ты!.. Ты правильно все сказал. Я долго думала после твоего ухода. Знаешь, сын… Любовные страсти действительно должны быть на втором месте. А на первом - наши родительские обязательства. А я… я забыла об этом.
Алеша обнял мать: "
- Нет, ты самая прекрасная мама на свете.
- Да уж. Ты так говоришь, потому что не "с -кем сравнить. Другой-то мамы у тебя нет, - улыбнулась Полина.
- Другой мамы у меня и не может быть. Ты моя единственная, а потому самая правильная мама на свете! Прости меня, ладно?
- Я счастлива, что ты готов и можешь меня понять. Только… ты так извиняешься, как будто прощаешься. Что за интонации, Лешка? - Полина понимала, что все это неспроста.
- Я на самом деле пришел к тебе попрощаться, мама, - признался Алеша. - Я ухожу в рейс, на "Верещагино".
Полина изменилась в лице:
- Какой рейс? Алеша… ты с ума сошел… Ты же еще совсем слаб… Ты жениться собрался… мы так не договаривались. Какой рейс, Алеша, какой рейс?
- Рейс долгий.
- Ну я покажу твоему отцу! - погрозила Полина Самойлову. - Нашел чем загрузить сына! Долгим рейсом!
- Отец здесь ни при чем. Я иду в рейс на судне Буравина.
- Тебя Виктор отправил? Ничего не понимаю! Как это произошло? Как он позволил…
- А что особенного? Я здоров как бык, я люблю море. А тут - отличный шанс.
Полине все это не нравилось:
- Нет, это невозможно, это неправильно. Я тебе не разрешаю!
- Мама, значит, мне придется идти в рейс без твоего разрешения. Извини, но я все решил, - твердо сказал Алеша.
Полина поняла, что надо смириться.
- А Маша-то хоть знает? - спросила она.
- Не знает. И ты ей, пожалуйста, не говори…
- Не говорить? Но почему?
- Это мое дело. И моя к тебе просьба.
Полина не собиралась выполнять эту просьбу. Только Алеша ушел, она тут же позвонила Маше.
- Здравствуйте, Полина Константиновна. Что-то случилось с Алешей? - заволновалась Маша.
- Да, Маша, случилось. QH уходит в рейс.
- Уходит в рейс? Кто?
- Алеша, Алешка уходит в рейс! - почти кричала Полина.
- Ничего не понимаю… - растерялась Маша.
- Машенька, я сама ничего не могу понять!..
- Когда? - прошептала Маша.
- Сейчас, на "Верещагине". С минуты на минуту. Останови его, Машенька! - взмолилась Полина.
Маша опустила трубку и задумалась.
- Бабушка, Алеша в рейс уходит! - сообщила она Зинаиде.
- Очень хорошо, значит, выздоровел парень, - спокойно отреагировала Зинаида.
Маша вдруг вышла из оцепенения:
- Я должна бежать!
- Куда тебе бежать, зачем? Подожди! - остановила ее Зинаида.
- Но мы с ним не попрощались! Я должна проводить его!
- Проводить - это можно. Это хорошо, - согласилась Зинаида.
Но последних слов Маша уже не слышала, потому что летела к Алеше.