* * *
Алеша и Женька уже в морской форме стояли на причале. У провожающей их Ксюхи глаза были на мокром месте.
- Успокойся, Ксюша, время пролетит незаметно, - утешал ее Женя.
- Ага, это для тебя незаметно! - захныкала Ксюха. - Для меня оно будет длиться бесконечно долго… Еще уволили так не вовремя!
- Потерпи, моя хорошая. Зато я заработаю денег, возьмем кредит, купим себе квартиру… - размечтался Женя.
- Ты мечтатель, Женька! - упрекнула его жена.
- Я не мечтатель, я реалист-моряк! - улыбнулся Женя.
Алеша невольно поглядывал по сторонам, словно ждал кого-то.
- Послушай, Лешка, тебе ведь совсем необязательно идти в рейс! Может, останешься? - спросила Ксюха.
- Нет, решено, и не надо об этом, - резко ответил Алеша.
- Ты, конечно, не прав, но я больше вмешиваться в чужие дела не буду, - пообещала Ксюха.
- Вот это правильно, - похвалил ее Женя. - Взрослеешь на глазах.
Корабль уже был готов к отплытию. Алеша и Женя перешли на палубу, а провожающие остались на причале. И вдруг Алеша увидел, что по берегу, спотыкаясь, бежит Маша. Он не мог оторвать от нее взгляда.
Буряк не был бы следователем, если бы не пришел к Кате Буравиной для выяснения обстоятельств, о которых она говорила по радио. Катя не ожидала его увидеть у себя.
- Здравствуйте, Григорий Тимофеевич. Какими судьбами? - спросила она.
- Здравствуй, Катенька. По твою душу пришел.
- И по какому вопросу, интересно? Присаживайтесь, - предложила Катя.
- Странно, что ты спрашиваешь об этом, - сказал следователь, усаживаясь в кресло. - Я пришел уточнить кое-какие детали истории, которая прозвучала в прямом эфире радиостанции "Черноморская волна".
- А что… Алеша уже написал заявление? - удивилась Катя.
- Пока нет, пока нет… - покачал головой следователь. - Насколько я знаю, от Алексея Самойлова заявления не поступало. Поэтому и мой приход к вам сейчас как бы… полуофициальный.
- Это как? - не поняла Катя.
- Я пришел, потому что считаю своим долгом выяснить, что там вышло у вас с Алешей, чтобы потом, когда делу будет дан официальный ход, не было поздно.
- В каком смысле? Я не поняла. Что может быть поздно? И вообще - почему вы пришли ко мне, как вы выражаетесь, полуофициально, если вполне официально вызвали по этому вопросу в милицию Костю?
Тут пришло время удивляться следователю.
- Что? Я не понял. Я Костю к себе не вызывал.
- Ну как же? Я своими глазами видела - официальная повестка. Если хотите разбираться - разбирайтесь честно. А то какие-то игры получаются - Костю в милицию вызвали официально, ко мне пришли разведать обстановку… Хотите подловить нас на противоречиях?
- Да не вызывал я твоего Костю к себе, Катя! - снова сказал Буряк.
- Как… не вызывали, Григорий Тимофеевич? А почему он тогда… он давно ушел… - Катя заволновалась.
- Катя, пойми, как бы я мог одновременно разговаривать с тобой и с Константином, даже разделив разговор на официальный и нет? Да и какой мне смысл обманывать тебя?
- Я не знаю… Значит, его вызвали в милицию по другому поводу… И не вы, а другой следователь… - предположила Катя.
- Я непременно выясню, кто и зачем вызывал сегодня Константина Самойлова в милицию. Но сейчас я хочу поговорить о том, как ты подсыпала Алеше снотворное.
Катя не хотела откровенничать.
- Снотворное? Какое снотворное? Никакого снотворного я не подсыпала! - заявила она.
- Но я своими ушами слышал радиоэфир, Катерина! - строго сказал Буряк.
- Мало ли что говорят в радиоэфире для красного словца, Григорий Тимофеевич, - включилась в разговор появившаяся в дверях Таисия.
Следователь подскочил с кресла:
- Здравствуйте, Таисия Андреевна!
- День добрый, Григорий Тимофеевич. Интересно знать, почему вы разговариваете с моей дочерью в таком тоне?
- В каком таком? Обыкновенный тон!
- А по-моему, очень суровый. Она у меня девочка очень впечатлительная, может разволноваться! - Таисия была готова защищать дочь всеми правдами и неправдами. Следователь понял, что разговора с Катей не получится. Таисия недвусмысленно намекнула ему, что пора уходить.
- Приятно было повидаться, Григорий Тимофеевич, - сказала она.
- Вы напрасно, Таисия Андреевна, не дали мне пообщаться с вашей дочерью. В ваших интересах…
Но Таисия его перебила:
- Нет. Вы не защитник наших интересов, Григорий Тимофеевич. Поэтому пока у вас не будет официального повода прийти в наш дом, даже и не появляйтесь.
- Таисия Андреевна! Поймите. Дети заигрались во взрослые, опасные игры. Их нужно остановить, поймите.
- И замечаний по поводу воспитания мне от вас, Григорий Тимофеевич, не нужно, - сухо заметила Таисия.
- Ну что ж… Честь имею, как говорится, - вздохнул следователь.
Когда он ушел, Таисия без сил опустилась на диван. Она никогда так не волновалась.
* * *
Сообщив Маше, что Алеша уходит в рейс, Полина сразу же направилась в офис к Буравину. Уже с порога она сказала:
- Как ты мог, Виктор?
- В чем дело? В чем я опять виноват? - поднялся ей навстречу Буравин.
- И ты еще спрашиваешь? - кипятилась Полина. - Как ты мог отпустить Алешу в рейс?
- Точно так, как отпустил бы любого другого моряка. Он добровольно согласился отправиться на "Верещагино" с Женькой. Рейс коммерческий. Подзаработает.
- Как ты сказал? Подзаработает? Любой моряк? - повторила Полина. - Но он не любой!
- Я имел в виду - любой моряк из моей команды.
- С каких пор Алешка в твоей команде, объясни мне!
Насчет команды - он сам решил, - стал объяснять Буравин. - Поверь, я его не уговаривал, наоборот - спросил, как отнесется отец к тому, что он будет работать на "Верещагино".
- Как отнесется отец! - передразнила его Полина. - А ты не подумал, как отнесется к этому мать?! Обо мне ты подумал?
- Конечно. Я сказал - иди с матерью попрощайся…
- Мне кажется, ты надо мной издеваешься, Витя!
- Нет, Поленька, нет. Но Алеша - человек взрослый. Он сам так решил! Это был его осознанный выбор!
- А, я понимаю! Ты претворяешь в жизнь новую философию - жить на дистанции от детей!
Буравин видел все иначе:
- Не вмешиваться грубо в их личную жизнь.
- Но Лешка болен! - напомнила Полина. - Ему нельзя было идти в рейс! Ты что, забыл, что у него недавно был сердечный приступ!
Буравин помрачнел:
- Помню. А также помню, кто этот приступ спровоцировал - моя дочь. Но на корабле не будет моей дочери, поэтому повторения такого приступа у Алешки не будет. Будь уверена.
- Ты что, врач? - возмутилась Полина. - Это только врач может сказать, в порядке у Алешки с сердцем или нет. И вообще, он недавно с кровати поднялся. Витя, ты его не остановил, я не смогла… Какой ужас!
- Но он сказал мне, что абсолютно здоров… - растерялся Буравин.
- Он сказал… А ты поверил на слово… Тебе не кажется, что ты рассуждаешь инфантильно и безответственно?
- Но что ты от меня хочешь сейчас? - Буравин, как всегда, мыслил конкретно.
- Немедленно верни корабль! - почти приказала Полина.
- Хорошо, хорошо… - поспешно согласился Буравин, - я сделаю так, раз ты требуешь. Но… Полина, послушай. Он ведь сам решил, понимаешь? Сам!
- Он решил это по глупости. Необдуманно.
- Я пытался его отговорить. Честно.
- Бывают случаи, Витя, когда нужны не уговоры, а твердое слово, - пояснила Полина. - Тем более, все зависело от тебя. Ты ведь пошел на некоторые нарушения, верно?
- Что ты имеешь в виду? - не понял Буравин.
- Включил его в состав команды перед самым отходом судна.
- Вообще-то… да.
- Вот видишь! А мог бы сказать, что отправка невозможна…
- Но я не мог ему отказать! Он же твой сын! - воскликнул Буравин.
- Именно потому, что он мой сын, ты и должен был ему отказать. А ты, ты…
Буравин уже все понял:
- Успокойся, пожалуйста. Я сейчас верну "Верещагине". Да успокойся ты. Выпей воды.
Полина была на грани истерики:
- Никакой воды мне не нужно! Мне нужно, чтобы ты исправил свою ошибку, Виктор!
Она отвернулась от Буравина и вышла из его кабинета. Буравин посмотрел ей вслед и сказал:
- Невозможно всю жизнь только и делать, что исправлять какие-то ошибки!
Он с досадой хлопнул пачкой бумаг об стол. Бумаги разлетелись во все стороны.
* * *
Невероятно довольный Марукин вернулся в отделение милиции. Увидев его, Костя поднялся и пошел за ним следом в кабинет. Марукин указал Косте на стул. Костя покорно присел - от томительного ожидания он немного отупел, у него пропало чувство протеста.
Марукин молча открыл сейф и положил туда тяжелый черный пакет. Костя обратил на это внимание.
Марукин закрыл сейф и сел за свой стол.
- Ну, рассказывай! - сказал он Косте.
- Дело в том, - сказал Костя, - что аптека, из которой, как предполагается, пропали лекарства, используемые не по прямому назначению, мне уже не принадлежит. По документам…
Марукин его остановил:
- Ладно, ладно. Про аптеку мне не интересно слушать. Захочешь покаяться - сходи в церковь.
- Тогда я не понял… А зачем вы меня вызывали? - растерялся Костя.
Марукин написал на листочке несколько слов и передал его Косте.
- Вот, аквалангист, отдашь это своему другу Михаилу Родю… И предупреди его, чтоб без шуток.
- Но… - замялся Костя.
- Никаких "но"… - предупредил Марукин. - Можешь не придумывать на ходу, что, мол, знать не знаешь Родя…
- А вы? Вы-то почему… Я не понял.
- А много понимать от тебя и не требуется, парень. Просто передай письмо, и все, - сказал Марукин.
- Значит, вы не просто следователь… - задумчиво протянул Костя.
- И домыслы можешь оставить при себе. Развивать их нисколечко не рекомендую! - посоветовал Марукин. - Я должен с ним встретиться! А на словах добавь, чтобы не вздумал шутить со мной…
Костя молча вышел из кабинета. Он отошел на несколько шагов от милиции и, не сдержав любопытства, прочитал записку: "В полночь жду тебя, Миша, возле маяка. Думаю, не перепутаешь ни место, ни время. Пора делиться, уважаемый Михаил Макарыч".
Маша подбежала к причалу, когда "Верещагине" уже отошел от берега. Она с трудом перевела дыхание и огляделась. Увидев небольшой катер, она кинулась к нему. На палубе стояло несколько матросов, и она обратилась к ним:
- Миленькие мои, пожалуйста, помогите!
- Как не помочь такой красивой девушке? - заулыбался один из матросов.
- Отвезите меня! Срочно! Туда! - Маша показала рукой на удаляющийся корабль.
- Зачем? Жених там, наверное? - догадались на катере.
- Да, жених, жених! - закричала Маша.
- Да зачем он тебе? Ушел и ушел! Посмотри на нас, чем мы хуже?
Маша обиделась:
- Да не до шуток мне!
- Давай лучше к нам на борт, - продолжал шутить матрос. - Мы от тебя никуда не уйдем. Не бросим!
- Эх, вы! - махнула рукой Маша.
- Сестричка, не обижайся, - посерьезнел матрос. - Мы бы рады тебе помочь, но это невозможно.
Маша чуть не плача смотрела вслед удаляющемуся кораблю, на палубе которого стояли Алеша и Женя.
- Видишь? - спросил Женя, указывая на Машу.
- Уже увидел, - кивнул Алеша.
- Да ты смотри, смотри! Эх, Лешка, надо тебе возвращаться, пока не поздно!
- Поздно, Женька. Я все решил, - ответил Алеша. Но тут они оба разом вскрикнули, потому что увидели, как Маша прыгнула с причала в воду.
- Маша, Машенька! - закричал Алеша.
- Ой, сумасшедшая! - воскликнул Женя.
Алеша быстро вылез на борт и с криком "Маша, подожди, я сейчас!" прыгнул в воду. Он вынырнул, огляделся и поплыл навстречу Маше. Расстояние между ними постепенно сокращалось. Наконец они подплыли друг к другу и обнялись. Люди, наблюдавшие за ними с причала, зааплодировали. Маша и Алеша подплыли к берегу - и им помогли вылезти из воды. Они стояли рядом абсолютно мокрые и абсолютно счастливые.
- Господи, Лешка, я так испугалась, так испугалась… - твердила Маша.
- Чего испугалась, глупенькая? - спросил Алеша.
- Когда узнала, что ты уходишь в рейс… Мне показалось, что если ты уйдешь, я больше тебя не увижу. Никогда.
- А я думал, что совсем тебе не нужен, - признался Алеша.
- Ну с чего ты это взял, дурачок?
- Да, мы с тобой два сапога пара, точно! Глупенькая и дурачок, - рассмеялся Алеша.
- И любители водных процедур… - Маша зябко поежилась. - Холодно!
Алеша крепко обнял Машу.
- Все, милая, все. Сейчас отогреемся и… больше никогда не расстанемся. Даже если поругаемся, будем вместе. Ясно?
- Да, ясно.
- А если ясно, то ты согласна? - у Алеши получились почти стихи.
- Дурачок, пловец и рифмоплет, - улыбнулась Маша.
Они были вместе, и они были счастливы.
* * *
Когда Буряк ушел, Катя подошла к сидящей на диване Таисии и спросила:
- Может быть, не стоило так резко вести себя с Григорием Тимофеевичем, мама?
- Я просто-напросто защищаю интересы своего ребенка, - сказала Таисия. - И тебе советую подумать о своем ребенке, дочка.
- В каком смысле? - не поняла Катя.
- Посмотри на себя в зеркало - ты такая бледная. Не гуляешь, воздухом свежим не дышишь. Это же вредно сказывается на малыше.
- Я не хочу, мама, гулять. Слабость какая-то… - призналась Катя.
- Знаешь что, дочка. Тебе нужно сходить в женскую консультацию и, сдать все необходимые анализы. А после этого будем решать, какие витамины пить, какой режим дня соблюдать. Понятно?
- Понятно, - кивнула Катя, - но сначала я хочу до Кости дозвониться. Странно, что от него нет никаких вестей.
- Катя! - повысила голос Таисия. - Костя твой - взрослый человек, ничего с ним не случится. Объявится и все расскажет в свое время.
- Но я за него волнуюсь! - воскликнула Катя.
- Иди! Иди в поликлинику! - приказала Таисия. - А Косте позвонишь по дороге.
- Сейчас, еще разочек… - попросила Катя и стала набирать номер на мобильнике.
* * *
Костя в это время шел к вентиляционной шахте, чтобы отдать смотрителю записку. Смотритель же решил, что Костя предал его, поэтому, когда Костя подошел ко входу, смотритель набросился на него и стал душить.
- Ах ты, подлец! Это ты во всем виноват! Ты решил от меня отделаться и продался ментам! Все, конец тебе, Костяш! - кричал он. Но в этот момент у Кости зазвонил телефон. Это был звонок от Кати. Этот звонок и спас Костю, потому что смотритель ослабил хватку. Костя отпрыгнул от него, достал телефон и выключил его.
Катя обиделась, решив, что Костя не хочет с ней разговаривать. Но Косте было совсем не до телефонных разговоров. Он потер шею и заорал:
- Ты что, Макарыч, с ума сошел? На, возьми-ка тут.
Костя протянул смотрителю сложенную вчетверо записку. Смотритель взял записку и стал читать.
- Вот оно что. Понятно, - сказал он.
- Может быть, и мне объяснишь? - попросил Костя. - А то мне ни черта не понятно! Мент преступнику письмо передает, преступник честного человека кидается убивать…
- Ладно, ладно, не обижайся, - примирительно пробурчал смотритель.
- На тебя сложно не обижаться, - заметил Костя.
- Знаешь, Костик, кто этот Марукин? - смотритель кивнул на записку. - Это и есть тот мент, про которого я тебе рассказывал.
- Ты много про кого рассказывал.
- Это тот человек, который передавал Леве записку, потом помогал организовать побег с их стороны…
- Ого! Оборотень в погонах? - изумился Костя.
- Как вы, молодежь, любите штампами выражаться, - поморщился смотритель. - Вообще-то я сам его плохо знаю.
- Не понял.
- Он сам вышел на меня. Пришел в камеру, говорит: мол, есть на тебя тут такой компромат, грозит тебе вышка, мужик… Но могу помочь. За отдельное вознаграждение.
- Ясно, - сказал Костя. - Сначала компромат организовал, потом помощь предложил.
- Они всегда так поступают, Костяш, - печально вздохнул смотритель.
Костя задумался.
- Значит, этот Марукин в курсе истории, которую ты мне рассказал, да? Про профессора, которого ты грохнул? - спросил он, наконец, у смотрителя.
- Ну да… - неохотно признался смотритель. - Как видишь, Костя, у Марукина есть что мне предъявить.
- Да, связался ты, Макарыч, с опасным человеком. Что же ты мне раньше про него не рассказал?
- Косяк, Костя. И тебе не рассказал, и сам опасность недооценил.
- Да, хороших же ты подельников выбираешь. Незнакомого Марукина, труса Леву. Вот если бы Лева тогда ко мне не обратился, а я не взял бы всю ответственность за операцию на себя, то…
- Ладно, ладно, Костяш, я все понимаю, - понурился смотритель.
- Нет, дай договорить, - не унимался Костя. - Еще неизвестно, где бы ты сейчас был, Михаил Макарыч. Рыбок бы кормил в Черном море, или к стенке бы тебя уже поставили.
- Да хватит, Костя, я уже и так все понимаю.
- Плохо, видно, понимаешь. Я - единственный человек, которому ты должен быть благодарен и…
- Да благодарен я тебе, благодарен! - перебил его смотритель.
Костя задумчиво потер шею.
- И придушить ты меня пытался из чувства благодарности? - спросил он. - Оригинально, ничего не скажешь.
- Ладно, Костяш, прости меня. Не серчай, прости, - попросил смотритель и протянул Косте руку. Костя пожал ее.
- Ладно, мир, мир. И еще.
- Чего? - насторожился смотритель.
- Ты на встречу с ним пойдешь, не откалывай никаких шуточек без предупреждения, хорошо? - попросил Костя.
- Какие шутки, Костя? Шутки кончились. Ты даже себе не представляешь, как я мало сейчас настроен на анекдоты! Костя, ты пойми, у меня ведь повод был на тебя наброситься.
- Интересно, какой это?
- Слушай. Я ждал тебя, ждал, не дождался и сам нырнул за сундуком.
- Получилось? - обрадовался Костя.
- Нырнуть-то получилось… - протянул смотритель.