- Конечно. - Граф поморщился и, словно желая придать себе сил, сделал большой глоток кофе. - Но не сегодня. Сегодня я чувствую себя… - Помолчав, он сказал иначе: - В это время года я не принадлежу Лондону.
- Кому же ты принадлежишь? Поедешь в родной Суссекс?
- Только не это. Вернуться в наше древнее поместье и превратиться в мишень для постоянных придирок моей маменьки? Ну уж нет. Рождество в Лондоне все-таки немного лучше. - Он снова пожал плечами. - Меня зовет мой друг из Нортумберленда, Уильям Лэнгли. Говорит, что в этом году прекрасная охота. - Он замолчал, склонил голову и сделал такое лицо, будто прислушивался к себе в поисках причины своей досады. - Но я устал от охоты.
Джек поглядел на друга, всем своим видом показывая, что он вовсе не предлагал ему стрелять оленей и рябчиков.
- И потом, я не в настроении путешествовать, - продолжал Стрэтфорд. - Наверное, это значит, что я вынужден буду пережить еще одно скучное Рождество в Лондоне. - Он лениво улыбнулся. - Как бы мне хотелось закрыть глаза, а потом проснуться и увидеть красивый снежный январь!
- С Новым годом, с новым счастьем, - рассеянно пробормотал Джек.
- Если бы такое было возможно, - насмешливо фыркнул Стрэтфорд.
Джек очень хорошо понимал друга. До того как встретить Бекки, он также чувствовал себя неприкаянным, зачастую испытывая недовольство собой и окружающими. Он поднял чашку, словно заздравную чашу, и залпом осушил ее до дна.
Стрэтфорд повел плечами, будто стряхивая охватившую его меланхолию, отложил газету и выпрямился, постукивая пальцами по чашке.
- Итак, теперь, когда юная леди Ребекка, шипя и сверкая искрами негодования, покинула Лондон, что ты собираешься делать?
- Я собираюсь на ней жениться, - спокойно ответил Джек.
Стрэтфорд хмыкнул:
- Ты же сам сказал: она ясно дала понять, что отказывает тебе.
- Она ясно дала понять, что отказывает мне сейчас. Но я заставлю ее перемениться.
- Ого! Но как?
Пожав плечами, Джек взглянул на дно своей чашки, словно предсказатель будущего, гадающий на кофейной гуще.
- Точно не знаю. Но так должно быть. И, как тебе известно, времени у меня мало.
- Шантажист потребовал деньги к середине декабря, правильно? То есть у тебя еще месяц.
- Да, около того. - Джек хотел просить у Тома отсрочки подольше, но у него было нехорошее чувство, что тот не сам назначил дату, хотя и уверял Джека в обратном. Том ни в чем не признался, однако Джек видел его отчаяние. Это не могло быть жадностью бывшего друга. Это была безысходность.
Джек поднял глаза на графа. Раньше он и не думал добывать сведения о покойном муже Бекки. Не видел смысла. Однако теперь вдруг ему пришло в голову, что вовсе не мешает получше понять, что за человек был этот Фиск. Тогда бы он смог постичь, что двигало поступками Бекки.
- Что тебе известно об Уильяме Фиске?
- Гм, - Стрэтфорд задумчиво потянул кофе, - действительно, если вспомнить Фиска, то ее нерешительность становится объяснима.
- Почему? - Джек заинтересованно подался вперед.
- Да просто наша леди познакомилась с ним незадолго до побега в Гретну. Точно не могу сказать, когда это случилось, зато отвечаю тебе: Фиск - настоящий ублюдок. Обманом втерся в доверие семьи Калтон, но вскоре стало ясно, что он искал руки леди Ребекки только из-за приданого. Ты уже понял сам, они живут весьма замкнуто, но все же ходили слухи, что вскоре после женитьбы Фиск завел себе любовницу, а потом еще и ввязался в какие-то сомнительные предприятия. Первый же опыт не принес ожидаемого успеха, и он был убит своими же подельниками.
- Кого-нибудь привлекли к ответу за убийство?
- Я не знаю, - пожал плечами Стрэтфорд. - Не думаю. Все это случилось в Уорикшире, после чего ее семья сразу переехала в Йоркшир. Они не показывались в Лондоне почти целый год.
- Уф-уф-уф! - пофыркал Джек, озадаченно надувая щеки. Казалось бы, мотив у него и Фиска был один и тот же. Но при этом ничего общего. Он не собирается заводить любовницу. Для чего, если рядом такая женщина, как Бекки? Он готов был целиком посвятить себя ей. А если Джек на что-то решился, его уже невозможно повернуть вспять.
Он не Фиск. Черт побери. Он другой.
Джек сильно стиснул свою пустую чашку ладонями.
- Итак… - Стрэтфорд внимательно изучал его лицо. - Что ты собираешься делать?
- Следовать за нею, куда бы она ни направилась. Заставить ее полюбить, - ответил Джек. - У меня есть месяц, чтобы добиться ее руки. И нет выбора.
- Но ты не прав. Выбор всегда есть. Эта леди уже все решила. В подобном случае, мне кажется, гораздо проще найти другую невесту, чем преследовать эту по всей Англии и пытаться ее завоевать.
Джек прищурился и попытался смягчить выражение лица. Стрэтфорд говорил разумные вещи, к которым следовало бы прислушаться. Но как только Джек вспомнил вчерашний вечер, решимость Бекки, ее рассудительность и силу, с которой она дала отпор его отцу, ему все стало ясно.
Он хотел именно ее. И он не позволит ей уйти.
Стрэтфорд только рукой махнул:
- Впрочем, все равно в Лондоне сейчас никого нет. Значит, тебе так и так придется ехать в деревню. Говорят, в Гемпшире много богатых невест. Поезжай на один из этих скучных деревенских праздников. Там найдешь себе новую пассию. И недели не пройдет, как она твоя. - Он склонился к Джеку и доверительно прошептал: - Обрати внимание на тех, что повзрослее. На старых дев, которые уже потеряли надежду. С твоей внешностью и происхождением нет ничего проще, чем заловить такую в сети вместе с ее приданым.
Но при мысли об охоте на другую женщину - на любую другую, кроме Ребекки Фиск, - кофе в желудке Джека чуть не закипел снова.
- Нет, - решительно отрезал он.
На лице Стрэтфорда появилось понимание.
- Значит, ты не ищешь легкого пути, верно?
- Степень сложности не имеет никакого значения, - твердо ответил Джек.
- Понимаю. Ты хочешь именно ее.
Джек посидел молча, скрипнул зубами и ответил:
- И никого другого.
- Мне это только кажется, Фултон, или ты в самом деле испытываешь сильные чувства к этой женщине?
Джек хранил невозмутимое выражение лица.
- Единственное, к чему я действительно испытываю сильные чувства, - это моя собственная жизнь. А леди Ребекка Фиск будет именно той, кто спасет ее.
- A-а… - протянул Стрэтфорд, подпирая подбородок пальцами, и откинулся на спинку кресла. - Ну и как же ты собираешься добиться ее?
- Добиться? - Слово сорвалось с губ Джека словно какой-то чуждый, непонятный звук. - О чем ты, черт побери, говоришь?
Стрэтфорд приподнял светлую бровь:
- Не говори мне, что ты никогда не добивался женщин.
- Я укладывал их в постель.
- Ты понимаешь, что я не об этом.
Он постарался припомнить. Прежде мысль об ухаживании за дамой была ему совершенно чужда. Хотя они с Анной были друзьями, а потом - любовниками, однако он никогда не добивался ее. После ее смерти ему доводилось спать с другими, но там все было очень просто: прошептал предложение, услышал кокетливое согласие. Ни разу не приходилось прилагать таких усилий, как с леди Ребеккой.
Он поглядел на Стрэтфорда:
- Похоже, я никогда не ухаживал, не добивался и не уговаривал женщину. Во всяком случае, дольше одного вечера.
- Ну, ты меня ничуть не удивил, - усмехнулся Стрэтфорд и покачал головой.
Бекки была намного более сложным существом, чем казалось поначалу, а из этого следовало, что и победа над нею будет намного сложнее. С первой попытки замысел Джека склонить ее к браку не сработал, но план был не так уж плохо задуман. Могло, однако, случиться худшее: если она когда-нибудь узнает, что именно он отправил ее брату то самое роковое письмо, все будет кончено.
- Ну хорошо. Говори, что мне делать. - Джек подался вперед, готовый выслушать инструкции. - Только, пожалуйста, заметь, что у меня нет времени на все общепринятые куртуазности. Надо все ускорить, причем существенно ускорить.
Сомкнув кончики пальцев под подбородком, Стрэтфорд ответил:
- Значит, ты должен буквально бомбардировать ее. Так сказать, применить усиленное ухаживание.
- Говори как.
- Для начала прикинься, будто внимательно слушаешь всю ее пустую болтовню.
- Леди Ребекка не болтает попусту.
С сомнением поглядев на приятеля, Стрэтфорд опустил руки и снова взял кофейную чашку.
- Все леди болтают, - терпеливо сказал он. - Кроме немых, а мне прекрасно известно, что она не немая. Я слышал, как она высказывается.
- Она высказывается, - заметил Джек. - Она говорит. Но она не болтает.
Стрэтфорд досадливо передернул плечами:
- Очень хорошо, будь по-твоему. Что бы она ни говорила, прикинься, что слушаешь. Внимаешь всем сердцем.
Джек вспомнил их разговоры, как он жадно глотал каждое ее слово, словно прожорливый волк, и пожал плечами:
- Это легко.
- Ты должен делать ей комплименты. Непрерывно. Услаждать речами о ее льняных волосах, шелковистой коже, роскошных формах…
- О льняных волосах?
- О, ну конечно, надо, чтобы звучало правдоподобно. Шелковистые черные локоны? Или что там у нее, я уже не помню. - Граф небрежно махнул рукой. - И обязательно говори ей, что она тебе безумно дорога. - Он прервался и подмигнул. - А что, это же правда, а? Ее сорок тысяч для тебя действительно дороги?
Внезапно Джеку ужасно захотелось, чтобы Стрэтфорд не знал правды. Он тупо смотрел на друга, ничего не отвечая. Тот усмехнулся.
- Я был прав, - вздохнул он с облегчением.
Джек не клюнул на наживку. Внезапно посерьезнев, Стрэтфорд посмотрел ему прямо в глаза:
- Тебе не стоит волноваться, Фултон. Правда о тебе и леди Ребекке умрет вместе со мной.
- Знаю.
Джек действительно доверял другу. Несмотря на все поддразнивания и проверки, Джек знал, что Стрэтфорд его понимает.
Граф нарушил напряженное молчание и продолжил инструктировать друга:
- А еще, например, можешь спросить: "Что мне свет, если не видно леди Ребекки? Что мне радость, если ее нет рядом?" Можно также сравнить ее с летним днем.
Или с зимним, подумал Джек и бросил на Стрэтфорда косой взгляд.
- Может, лучше прямо цитировать Шекспира?
- О да, и Байрона, и Шекспира, и Мильтона - всех. А еще лучше сочини стихи сам. Посылай ей цветы, украшения, дорогие подарки.
Джек вздохнул:
- Господи, как это скучно все! - При этом он подумал, что сестра герцога, без сомнения, привыкла к дорогим вещам, а у него и денег-то нет.
- Ты прав, это довольно утомительно, - улыбнулся Стрэтфорд: - Но уверяю тебя, весьма эффективно.
Джек молча глядел на друга, и в голове его созревал новый план. Возможно, все это очень хорошо для большинства женщин. Но Бекки не большинство, она особая.
Глава 8
На другой день Джек мерил шагами парадный холл Деворе-Хауса, нетерпеливо похлопывал себя по бедру букетиком хризантем и маргариток. Да что же она так долго?
"Нервничаю, - признавался он сам себе. - А вдруг она не любит цветы?"
Вдруг ей совсем не понравится этот маленький знак внимания, над которым он так мучился, подбирая стебелек к стебельку?
Он уставился на двери, ведущие в гостиную, и на минуту остановился, размышляя, не стоит ли вторгнуться без приглашения.
Но нет. Ведь он пришел, чтобы официально получить разрешение Бекки ухаживать за ней, а вовсе не затем, чтобы обрести репутацию дикаря. Он слегка улыбнулся, вспоминая тех дикарей, которых встретил на Сандвичевых островах. Никогда ему не доводилось видеть более дружелюбных и открытых людей. Британцы со всеми их правилами хорошего тона и благородными манерами должны были бы взять урок-другой у тамошних жителей.
Наконец он услышал шелест платья, вытянулся в струнку, сжав букет в кулаке, и резко обернулся. Это была не Бекки.
Он вздохнул и медленно снял шляпу:
- Леди Деворе, добрый день.
Она качнула головой, быстро переведя взгляд с букета, который он по-прежнему крепко сжимал в руке, на его лицо.
- Здравствуйте, мистер Фултон.
- Я пришел, чтобы увидеть Бекки.
Ее тонкие темные брови удивленно выгнулись.
- Нам надо поговорить, мистер Фултон. - Она указала на двери у себя за спиной. - Давайте посидим в гостиной, вы не против?
Он проследовал за Сесилией и, по ее молчаливому приглашению, уселся в кресло с плетеной спинкой. Сама она расположилась на канапе напротив. Служанка внесла чай, но Джек отказался от предложения, и хозяйка тут же отпустила ее.
Как только они остались одни, Сесилия спросила:
- Откуда вы узнали, что она здесь?
Джек понял, что вот-вот разотрет в порошок стебли букета в своем кулаке, и положил его на колено, а сжатый кулак - рядом.
- Я уже побывал у герцога с герцогиней. О, конечно, они не стали выдавать леди Ребекку, однако прозрачно намекнули, что она должна быть здесь. Вы не представляете, как я счастлив, что она не уехала из Лондона.
Леди Деворе усмехнулась:
- Ну разумеется, никто не стал бы делать из этого обстоятельства государственной тайны. Но едва ли Бекки обрадуется тому, что вы с такой легкостью открыли ее убежище.
Джек ничего не ответил. Сесилия недооценивает его, если думает, что он так или иначе не отыскал бы здесь Бекки.
- Ну полно. Теперь о главном, - заявила леди Деворе. - Она не хочет вас видеть. Во-первых, вполне понятно, что после вчерашнего она в смущении. Но есть и другое обстоятельство. Бекки полагает, что теперь, когда она открыто высказала все вам и вашей семье, вы захотите двигаться дальше. Ей кажется, вы одержимы идеей женитьбы и скорее всего вот-вот начнете охоту за другой невестой.
Джек сделал глубокий вдох. Когда он заговорил, голос его звучал тихо и сдержанно.
- Она правда думает, что я настолько непостоянен?
Леди Деворе вздохнула:
- Если честно, я не знаю. Ей нужен срок, мистер Фултон. Совершенно очевидно, что ей требуется несколько больше времени, чем вы готовы ей предоставить.
Он твердо поглядел в холодные темные глаза Сесилии:
- Я хочу говорить с ней.
- Хорошо, я передам ей ваше пожелание.
- Жду с нетерпением.
- Нет. Только не сегодня. Нужно поговорить с ней сначала. Возможно, удастся вовлечь ее в разговор, в чем-то убедить… Господи, да на вас лица нет, словно вы всю ночь глаз не сомкнули. Ступайте-ка домой, выспитесь хорошенько, а завтра приходите снова.
- Я могу прямо сейчас пройти мимо вас, - тихо сказал он, - разыскать ее и потребовать, чтобы она поговорила со мной.
- О да, конечно, можете, - мягко согласилась леди Деворе. - Но вы же джентльмен, а потому не станете этого делать.
Леди Деворе была права: он не может рисковать и совершать поступки, которые оттолкнут Бекки еще больше. Следует продвигаться очень осторожно, шаг за шагом. Но с другой стороны, ему необходимо снова ее увидеть. Причем быстро. Во всяком случае, в одном важном обстоятельстве он твердо убедился за последние несколько минут и даже отчасти удивился этому: леди Деворе твердо стояла на его стороне.
Поднимаясь с кресла, Джек протянул ей букет:
- Вы передадите это?
Леди Деворе приняла цветы, великодушно кивнув:
- Конечно.
Джек поклонился, развернулся на каблуках и зашагал прочь.
Неделю спустя лакей с маленькой посылкой, только что доставленной для Бекки, постучал к ней в дверь. Как только он вышел, Сесилия, сидевшая за вышивкой - она украшала платье одной из своих юных племянниц, - хмыкнула:
- И что сегодня тебе прислал мистер Фултон?
Бекки присела на краешек кровати и взломала пальчиком печать, скреплявшую сверток. Потом развернула бумагу. Внутри лежала сложенная ткань. Погладив ее, Бекки с удовольствием вздохнула:
- Это шаль из тапы, кажется.
- Из чего?
- Из тапы. - Легкие пальцы пробежали по грубому геометрическому узору. - Ткань из коры хлебного дерева. Ее изготавливают жители южных островов Тихого океана.
Сесилия неодобрительно покачала головой:
- Еще одна диковина в твоей коллекции.
- Да, - улыбнулась Бекки, сидя перед туалетным столиком и окидывая взором все богатства, которыми одарил ее Джек за последние несколько дней. Тут был и букет, который он прислал на следующее утро после памятного обеда. Поставленный в вазу, он все еще сохранял свежесть. К букету прислонилась маленькая резная фигурка человечка, коренастого, с большими круглыми глазами. Под рукой у него был просунут сверток бумаги, свидетельствовавший о том, что этот старинный брелок был вырезан на Фиджи из кости кашалота. Этого человечка Бекки усадила прямо на туалетный столик, сочтя, что он будет как бы надзирать за всеми этими баночками и бутылочками с дамскими снадобьями. По другую сторону стола расположился сувенир, который Джек прислал ей днем позже, - черный калабас, гладкая круглая тыква с Гавайских островов.
Волнистые линии и треугольники на красно-коричневом фоне покрывали его блестящую поверхность. В записке Джек пояснял, что тыквы служат гавайцам по-разному: из них делают не только сосуды для воды, но и барабаны, под звуки которых туземцы пляшут во время своих празднеств. Он и сам во время плавания оценил пользу калабасов. Но Бекки он преподнес его в качестве вазы - пара высоких амариллисов выглядывала из узкого горлышка. Из серединки каждого цветка как будто вырывались языки темно-розового пламени и рассыпались мелкими искорками по белоснежным лепесткам.
Бекки удивилась, каким образом Джек узнал, что розовый - ее любимый цвет.
Возможно, просто угадал. Казалось, он умеет читать ее мысли. Иначе откуда ему было знать заранее, что наконечник индейской стрелы, который он нашел во время охоты в окрестностях Бостона, в ее глазах куда ценнее, чем самые дорогие побрякушки из золота?
Задумчиво вздохнув, она снова обратилась к дареной шали, с удовольствием разворачивая приятную на ощупь диковинную ткань. Однако, расстелив ее на кровати, Бекки озадаченно свела брови: в самом центре был длинный узкий разрез, а в складках Бекки заметила записку от Джека. Развернув ее, она чуть не рухнула на кровать.
- Это не шаль, - сказала Бекки взволнованным голосом.
- Тогда что? - спросила Сесилия, разглядывая вышивку.
- Он пишет, что это типута, разновидность мантии, какие носят на островах Питкэрн.
- Нуда…
- На островах Питкэрн, - многозначительно повторила Бекки. - Помнишь, это там, где остались матросы капитана Блая после несчастного мятежа? Так, значит, Джек был на островах Питкэрн!
- Да неужели?..
О Господи, Сесилия не понимает! Бекки провела ладонью по шершавой поверхности. Джек пишет, что один молодой туземец подарил ему эту типуту в знак дружбы. Сам он носил только набедренную повязку и бусы, но говорил по-английски, был более изящного телосложения и гораздо светлее, чем полинезийцы. Очевидно, он был правнуком одного из высаженных на этих островах мятежников.
- Сесилия, - Бекки постаралась придать голосу как можно больше осуждающих интонаций, - разве ты никогда не читала об Уильяме Блае и "Баунти"?
Сесилия подняла на нее серьезный взгляд. Даже складка залегла между бровями.
- Кажется, припоминаю. Я что-то слышала об этом. - Она небрежно повела плечом. - Но ведь эта история произошла задолго до нашего рождения.