Лично я не была так уверена. Пока мы стояли на этом месте, до меня донесся голос Моник. Я догадалась, что она увязалась за нами. Она была в алом шелковом халате, распущенные волосы беспорядочно падали на плечи, глаза дико горели.
- Так я и знала, - кричала она. - Знала, что он пойдет сюда. Я знаю, он упал, сорвался со скалы. Я прыгну следом. Я здесь никому не нужна.
Я немедля подошла и сказала:
- Право, это смешно. Его здесь нет, уверяю вас. Где-нибудь заигрался.
- Оставьте меня в покое. Вы меня обманываете - все до одного. Не хотите меня здесь. Только обрадовались бы, если бы я…
Начинался истерический припадок. Я знала по опыту, к чему это могло привести.
- Я должна увести ее домой, - сказала я.
Она толкнула меня с такой силой, что я непременно упала бы, не окажись рядом со мной Рекса. Я уже имела случай убедиться, какой необыкновенной силой она бывала наделена, когда ею овладевала ярость.
- Он пропал, - причитала она, - и я пойду следом. Никто меня не остановит.
- Вам станет хуже, - увещевала я. - Вы должны сейчас же вернуться в дом.
Но она уже бежала к ограждению.
Рекс опередил ее. Он пытался удержать ее, и я ужасно боялась, что они перевалятся через перила. Тут появился капитан с мисс Беддоус и Бейнсом. Увидев происходящее, он подошел к жене и, взяв за руки, оттащил от перил.
- Ты был бы рад… рад… - кричала она, заходясь в кашле.
Я приблизилась к ним, капитан покосился на меня.
- Сам отнесу, - вдруг сказал он и взял ее на руки, как ребенка.
Я пошла следом за ними в ее комнату. Чувствовала за спиной изумленное молчание всех остальных: на минуту даже забыли о мальчике.
Опасаясь, что приступ близится к кульминации, я мечтала, чтобы она поскорее оказалась у себя и я могла помочь. Сказав капитану, чтобы послал за доктором, я дала ей прописанную микстуру. Мне казалось, она вот-вот умрет. Это был наихудший приступ со времени моего приезда.
Пришел доктор Элджин, но к этому времени ее дыхание выправилось. Она сильно обмякла от упадка сил, но я была уверена, что угроза для жизни миновала. Перед самым появлением доктора я смогла сообщить ей, что Эдвард нашелся.
Ко второй сцене в один день я была, признаться, не готова. Эдварда нашла я. Это случилось сразу после того, как я дала его матери лекарство и, поудобнее устроив ее, отлучилась к себе в комнату за носовым платком. Свой я отдала Моник. В стене моей комнаты имелся вместительный шкаф величиной с чулан: в нем можно было ходить в полный рост. В этом шкафу, положив на вешалки подушку, уютно свернулся Эдвард.
- Тебя все обыскались, - выговорила ему я. - Немедленно выходи и покажись ради всего святого.
И, взяв за руку, передала его Бетси. Увидев ребенка, та только открыла рот.
- Он пробыл все это время в моем шкафу, - сказала я. - Сообщите всем поскорее, что мальчик цел и невредим.
Я вернулась к больной, где через пару минут узнала, что явился доктор.
День выдался изнурительный. Наконец Моник устроили на ночь. Доктор Элджин дал ей опия, предупредив, что она проспит до утра. Она нуждалась в покое. Я тоже отправилась к себе, решив лечь пораньше. Мне нужно было о многом передумать. Только я сняла платье и, переодевшись в халат, стала расчесывать волосы, как моя дверь распахнулась настежь - и я с изумлением увидела мисс Беддоус. Ее лицо было искажено: должно быть, плакала перед этим; пенсне на носу дрожало, кожа пошла красными пятнами. Редко мне случалось видеть столько злобы - она была направлена на меня.
- Вы будете утверждать, что вы тут ни при чем, - вскричала она, - но я знаю, это сделали вы! Вы злая. Всегда меня ненавидели.
- Мисс Беддоус, - обратилась я к ней, - прошу вас, успокойтесь.
- Я спокойна, - крикнула она.
- Прошу меня простить, но это далеко не так.
- Не пытайтесь применять ко мне свои сестринские фокусы. Не надо со мной сюсюкать. Я считаю…
- А я считаю, что вам изменил здравый смысл.
- Он изменил мне с первого раза, как я вас увидела, иначе была бы наготове.
- Мисс Беддоус, прошу вас успокоиться. Сядьте и расскажите, что произошло.
- Что вы устроили, то и произошло.
- Не представляю, о чем вы говорите. Что такое я могла устроить?
- Чтобы меня отослали. С самого приезда вкрадывались в доверие Эдварда.
- Но…
- Конечно, вы будете отрицать. Сестра Ломан, вы лгунья. Я это знаю. Вы хотите убрать меня с дороги. Невзлюбили и решили смахнуть словно муху.
- Уверяю вас, я не понимаю, о чем вы. Как я могу защищаться, если не знаю, в чем меня обвиняют?
Она осела на стул: растерявшаяся, напуганная женщина.
- Пожалуйста, расскажите, - тихо попросила я.
- Меня выгоняют, - сказала она. - Леди Кредитон послала за мной. Сказала, что, по ее мнению, я неправильно воспитываю Эдварда. Мне велено собраться и уезжать: не в ее обычае уведомлять служащих заранее. Вместо уведомления мне вручили жалованье за месяц вперед.
- О… нет!
- Делаете вид, что удивлены? Вы ведь этого хотели.
- Мисс Беддоус, у меня и в мыслях не было ничего подобного.
- Разве не вы всегда намекали, что у меня нет подхода к мальчику?
- Никогда.
- Он все время пропадал здесь.
- В соседней комнате его мать.
- Он к вам приходил.
- Я его полюбила. Умный мальчик. И ничего больше, уверяю вас.
Она вскочила, надвинулась на меня.
- Это вы его спрятали. Вы держали его в шкафу. Да-да, не отпирайтесь, я знаю.
- Мисс Беддоус, ничего подобного я не делала. Чего ради?
- Потому что знали, что мной недовольны. Решили, пускай это будет последней каплей, как оно и получилось.
- Могу сказать только одно: вы неправы. Мне бы следовало рассердиться на вас, но я вас жалею, мисс Беддоус. Мне ужасно жаль. У вас достаточно… денег?
Ее лицо скривилось от боли. "О Боже, - подумала я, - помоги одиноким женщинам! Особенно тем, которые воспитаны в благородной бедности: этим достается всех больше".
- У меня есть месячное жалованье, - ответила она.
Я пошла к столу, открыла ящик, достала две пятифунтовые бумажки.
- Вот, возьмите, - сказала.
- Я скорее умру, - театральным тоном отвергла она.
- Ну, пожалуйста, я прошу.
- Чего ради вы меня просите?
- Потому что вы в чем-то меня подозреваете. Я не уверена, в чем именно. Думаете, это мои происки. Все совсем не так, но, раз вы меня заподозрили, я просто обязана уговорить вас принять эти деньги.
Она попеременно смотрела на деньги и на меня: я прочла по ее глазам, что она рассчитывала, сколько сможет протянуть на них. Я тотчас представила, как она, сидя в жалкой меблированной комнате, пишет письма по объявлениям, которые представляются такими солидными на бумаге. Представила спесивых въедливых хозяек, брюзгливых старух, которым понадобилась компаньонка, проказливых мальчишек вроде Эдварда. Слезы готовы были навернуться на мои глаза. Она тоже заметила их - они были красноречивее любых слов.
- Но я думала… была уверена… - забормотала она.
- Что это я спрятала ребенка? Но чего ради мне это делать? Неужели сами не видите, насколько это надуманно. О, я вас понимаю. Вы ужасно расстроены. Леди Кредитон поступила… бесчеловечно.
Она часто закивала.
- Прошу вас, пожалуйста, принять эти деньги. Это малость, конечно. Как бы я хотела дать вам больше!
Она села, уставившись перед собой, и я сунула деньги в карман ее платья.
- Сейчас заварю вам хорошего чая, - сказала я. - Чашку крепкого сладкого чая. Сами поразитесь, как вам полегчает.
Я поставила чайник. Я вовсе не была так спокойна, как казалась со стороны: у меня подрагивали руки.
Пока грелся чайник, я заверила ее, что немедленно дам знать, если услышу о подходящем месте. Ведь я, с моей профессией, вращаюсь среди людей. Буду иметь ее в виду.
Она сказала, прихлебывая чай:
- Я должна перед вами извиниться.
- Забудем об этом, - отмахнулась я. - Я вас понимаю. Это все от потрясения. Утром вам станет легче.
- Утром я уезжаю, - сказала она.
- Куда вы поедете?
- В городе имеется один недорогой дом с меблированными комнатами. Надеюсь, что-нибудь подвернется в скором времени.
- Я в этом уверена, - сказала я.
Уходя, она смотрела на меня как на подругу. Что до меня, то я была тронута. Непременно дам ей знать, если услышу о вакансии.
11 июля. Сегодня меня позвала леди Кредитон. Я успела позабыть жуткий страх, который она способна навеять, так как слишком редко удостаивалась чести быть принятой. Она не сгибаясь сидела на смахивавшем на трон резном жестком стуле. Белоснежный капор вполне мог сойти за корону, до того царственно она его носила.
- Сестра Ломан, прошу садиться. - Я села. - Я послала за вами, так как имею для вас предложение. У меня было несколько бесед с доктором Элджином, который уведомил меня, что состояние вашей больной не улучшается.
Она строго посмотрела на меня, будто в этом была повинна моя некомпетентность. Только я не мисс Беддоус - меня не испугаешь.
- Не сомневаюсь, что доктор Элджин объяснил вам причину, - сказала я.
- Он считает, что для нее нехорош наш климат. Поэтому я и пришла к этому решению. Миссис Стреттон предстоит навестить ее родные берега. Если это пойдет на пользу ее здоровью, мы убедимся, что здешний климат действительно ей вреден.
- Понимаю.
- Теперь о вас, сестра. Представляется два варианта. Для ухода за ней понадобится сиделка. В этом нет сомнений. Доктор Элджин высокого мнения о ваших способностях. Поэтому я и предлагаю вам выбор. Если желаете, можете ехать с ней и продолжать ухаживать в должности сестры; если же сочтете невозможным оставаться при ней, вас доставят обратно в Англию за мой счет. Наконец, если не захотите сопровождать ее, то не остается ничего другого, как прервать ваши обязательства.
Некоторое время я молчала. Разумеется, этого я и ждала, но из моей головы не шла Анна.
- Ну? - не выдержала она.
- Ваша светлость понимает, что мне предстоит непростое решение.
Она нехотя согласилась.
- Согласна, мы испытывали бы некоторое неудобство, если бы вы решили оставить больную. Она к вам привыкла, а вы к ней.
Леди Кредитон ждала ответа. Любимое ее словцо "неудобство" подразумевало, что она предпочла бы, чтобы я избавила ее от столь нежелательного состояния.
- Я действительно ее понимаю, - ответила я. - И все же должна принять очень серьезное решение. - Неожиданно для себя я вдруг спросила: - Леди Кредитон, вы позволите сделать предложение вам?
Она слегка опешила, но я поспешила заговорить, прежде чем она успела отвергнуть.
- Это касается малыша, Эдварда. Очевидно, он будет с матерью?
- Д… да, - нехотя признала она. - По крайней мере пока. Он еще молод и в свое время вернется.
- Но сейчас едет с ней?
Она изумленно смотрела на меня. Не так она привыкла разговаривать с теми, кто был у нее в услужении.
- Мисс Беддоус уволена, - напомнила я. - Я бы не взялась ухаживать за больной и ребенком, но надо полагать, ваша светлость уже думали о найме няньки или гувернантки для мальчика.
Изумление не сходило с ее лица. Она не имела обыкновения обсуждать домашние дела с людьми, которых, по ее убеждению, они не касались. Я торопливо продолжила:
- Вполне возможно, что одна моя приятельница могла бы согласиться взять на себя обязанности по присмотру за Эдвардом. Если бы она согласилась… то и я бы с удовольствием поехала с миссис Стреттон.
Вздох облегчения всколыхнул ее грудь, и она была слишком захвачена врасплох, чтобы скрыть его. До того ей хотелось, чтобы я сопровождала Моник. К тому ж она понимала, что Эдварду все равно понадобится гувернантка.
Часть третья
"НЕВОЗМУТИМАЯ ЛЕДИ"
10
Когда в тот день ко мне пришла Шантель, мне сразу передалось ее волнение: лишь только стукнула калитка и я увидела ее на лужайке двора. От ее красоты, можно сказать, захватывало дух. Тонкая, изящная, с пелеринкой на стремительном излете, словно не касающаяся земли, она смотрелась ожившей картинкой из "Золотой книги сказок", которую некогда читала мне мама.
Я кинулась к двери. Теперь мне не нужно было обегать препятствия: большая часть мебели уже ушла. Шантель смеялась от возбуждения.
- Новость! Новость! - на ходу выкрикивала она. Войдя в холл, остановилась и, опешив от неожиданности, осмотрелась по сторонам. - О, какие перемены! Теперь это похоже на холл.
- Да, больше отвечает первоначальному замыслу, - согласилась я.
- Слава Богу, избавилась хоть от части этих противных часов. Тик-так, тик-так. Неужели они не действовали тебе на нервы?
- Увы, они ушли, что называется, за гроши.
- Ничего. Главное, их больше нет. А теперь слушай меня, Анна. Кое-что случилось.
- Я уже заметила.
- Я хочу, чтобы ты прочла мой дневник и составила представление о картине. А я тем временем отправлюсь в город за покупками.
- Но ведь ты только что вошла.
- Послушай! Ты не составишь ясного представления, пока не прочтешь дневник. Ну, будь умницей, Анна. Я вернусь не позже чем через час. Так что садись и читай.
И ушла, оставив меня в опустошенном холле с тетрадкой. Итак, я села за чтение и, когда добралась до довольно-таки неожиданной концовки рассказа о том, как она осмелилась предложить выход самой леди Кредитон, до меня дошло, кого она имела в виду.
Ошеломленная таким поворотом, Я сидела, вперившись в немногие остававшиеся предметы, и некстати думала, что едва ли кто-нибудь когда-нибудь купит роскошную вещь вроде горки со старинной оловянной посудой и безделушками из слоновой кости на полках черного дерева, украшенных резными фигурами, представлявшими четыре времени года. Кому в наши дни могло понадобиться такое сокровище? Какая муха укусила тетю Шарлотту, заставив вбухать целое состояние в вещи, на которые на всем свете найдутся считанные покупатели? А наверху была еще китайская коллекция. И все же в последние недели забрезжил лучик надежды на то, что мне удастся свести дебет с кредитом и расплатиться с доставшимися в наследство долгами. Кажется, я смогу с чистой душой начать все сначала.
Сначала… Именно это и предлагала мне Шантель. Я с нетерпением ждала ее возвращения. Попросила Элен, прежде чем она уйдет, приготовить чаю. Теперь она являлась не каждый день. Мистер Орфи не разрешал. Его дела шли в гору, и он требовал, чтобы жена была дома и помогала. Теперь каждый ее приход подавался в виде особого одолжения. Но это не касалось Шантели: Элен охотно приготовила для нее чай, прибавив, что ее сестра часто и высоко отзывалась о сестре Ломан.
- Еще бы не высоко!
- Эдит говорит, она не только дельная сиделка, но и очень толковая: даже леди Кредитон не находит к чему придраться.
Я порадовалась за нее, но мыслями была уже далеко, думала о перспективе отъезда из Англии, прощания с уединением Дома Королевы. Часто говорят: начать жизнь сначала. Вроде заезженного клише. Но в моем случае это была бы в самом деле новая жизнь, полный разрыв с прежней. Шантель осталась бы единственной связью со всем, что произошло.
Но я спешила с выводами. Что если я неправильно истолковала смысл слов Шантели? Что если мной опять овладел безумный сон, как это уже было по крайней мере однажды?
Чай Элен подала по высшему разряду: на лакированном подносе в чайнике из сподовского сервиза с дорогим серебряным ситечком георгианской эпохи. Впрочем, сейчас это было неважно - скорее наоборот, только приличествовало случаю.
Элен нарочно медлила с уходом, чтобы как следует рассмотреть Шантель, а когда наконец ушла и мы остались одни в доме, Шантель обратилась ко мне.
- Только я прослышала, что меня могут пригласить ехать, сразу подумала о тебе, Анна. Мне невыносима мысль бросить тебя в унылом Доме Королевы с совершенно неустроенным будущим. И я твердо решила, что этому не бывать. Как вдруг все ставит на место случай, рука благосклонной судьбы! Ни с того ни с сего отсылают старушку Беддоус. Ясное дело, рано или поздно это должно было случиться: она такая неумеха. Тут меня и осеняет эта замечательная идея и я выкладываю все ее светлости.
- Ты не пишешь в дневнике, что она ответила.
- Это оттого, что у меня настоящее чувство театральности. Неужели не поняла из того, что прочла? Если бы я все расписала, пропал бы весь эффект. А это самое главное. Мне хотелось самой принести тебе новость.
- Ну так что она ответила?
- Дорогуша Анна, трезвая моя подружка, она не отвергла мое предложение.
- Но, судя по твоему тону, согласилась бы взять меня без особой охоты.
- Без особой охоты? Леди Кредитон никогда не бывает удовлетворена, беря кого-либо на службу. Пусть будут довольны те, кого она нанимает. Она выше этого, из других сфер. Она испытывает только одно: удобство или неудобство - и рассчитывает, что все, кто ее окружают, станут заботиться о том, чтобы первое было ее постоянным состоянием.
Она заразительно рассмеялась, и я лишний раз порадовалась нашей близости.
- Ну, ты расскажешь, наконец, чем все кончилось?
- На чем я остановилась? На том, что дала понять, что соглашусь сопровождать миссис Стреттон, если поедет и моя подруга в должности няньки, гувернантки или воспитательницы при мальчике. Мне сразу стало ясно, что она сочла такое решение "удобным". Я настолько огорошила ее и застала врасплох своим нахальством, что она даже забыла состроить привычную мину ледяного безразличия. До того была довольна. Я сказала: "Подруга, о которой я говорю, мисс Анна Брет". - "Брет? - переспросила она. - Знакомое имя". - "Полагаю, что да, - ответила я. - Мисс Брет - хозяйка антикварного дела". - "Припоминаю. Не у них ли приключилась какая-то сомнительная история?"- "Вы о смерти ее тетушки?" - "Да - и при весьма странных обстоятельствах". - "Они прояснились при дознании. Я ухаживала за ней". - "Вроде бы так, - сказала она. - Но какова квалификация этой… особы?" - "Мисс Брет - хорошо образованная дочь армейского офицера. Разумеется, мне будет непросто уговорить ее ехать". В ответ она то ли хмыкнула, то ли усмехнулась. Сказать ей, что кого-то нужно уговаривать пойти к ней на службу! "А это ее антикварное дело? - ехидно осведомилась она. - Вряд ли эта молодая женщина захочет отказаться от процветающего предприятия ради должности гувернантки". - "Леди Кредитон, - отвечаю я, - мисс Брет столкнулась с трудностями, пока ухаживала за тетушкой". - "Мне показалось, этим занимались вы". - "Я имею в виду время до моего появления у них. Болезнь в доме большое… неудобство - особенно в малом доме, осмелюсь заметить. Слишком велика нагрузка. Трудно управиться со всем в одиночку. Сейчас она распродает имущество и, насколько мне известно, хотела бы изменить образ жизни". Видно было, что она решила взять тебя с самого начала и возражала, скорее, по привычке. Не хотела, чтобы я подумала, будто она рада моему предложению. Итак, завтра тебе предстоит предстать перед ней. Вернувшись, я должна дать ответ, явишься ли ты для беседы. Я дала понять, что буду тебя уговаривать и что мой ответ на предложение сопровождать миссис Стреттон будет зависеть от твоего решения.