- Ну что ж, интересное будет путешествие. Учитывая, что они оба на борту.
- Вы и раньше плавали с капитаном Стреттоном?
- Несколько раз. Я был с ним на "Роковой женщине".
- О!
- Вы словно удивлены.
- Нет… Но я слышала имя "Роковая женщина" и…
- Что именно слышали?
- Только то, что было такое судно и… что так его окрестила леди Кредитон.
- Верно. Это должна была быть "Леди". Тогда, возможно, ничего бы не случилось. Еще одно морское суеверие.
- Скажите, а что случилось с "Роковой женщиной"?
- Это загадка, которую я не могу вам объяснить. Может быть, если вы спросите капитана… он наверняка знает больше.
- Загадка?
- И большая. Многие считают, что разгадку знает только капитан Стреттон.
- И он не скажет?
- Едва ли. - Дик Каллум опять усмехнулся.
- Все это так таинственно.
- Вот именно. И иные утверждают, что эта таинственность очень на руку капитану. Хоть я всегда считал, что понимаю его. Вырасти только для того, чтобы видеть, как объявляют кронпринцем твоего сводного брата.
- Кронпринцем?
- Видите ли, богатства Кредитонов, если учесть все филиалы и отделения, - это целая империя. Ее должен унаследовать Рекс. Да, я всегда в некотором роде понимал капитана. В конце концов, он тоже Кредитон. Сомневаюсь, чтобы он не решился поставить на карту репутацию ради состояния.
- Но какое это может иметь отношение к загадке "Роковой женщины"?
- Надо полагать, самое непосредственное.
- Теперь вы разожгли мое любопытство.
- Мисс Брет, я всего лишь служащий компании, более того, связан обязательствами лояльности к капитану. Я поступил опрометчиво. Единственное, что меня до некоторой степени извиняет, это необычность обстановки. Сильное волнение на непостоянном Средиземном море, оказавшемся не столь благосклонным к нам, как о нем принято говорить, храбрая леди на палубе и обезоруживающее тепло бренди. Прошу вас, забудьте все, что я говорил, и не судите слишком строго, если сочтете мой тон чересчур вольным. Это оттого, дорогая мисс Брет, что вы такая симпатичная спутница. А теперь, прошу вас, забудьте мои глупые рассуждения. Мы с вами на борту "Невозмутимой леди", которая вскорости прибудет в Неаполь. А после Неаполя, смею предсказать, шторма останутся позади. Дальше мы поплывем под ярким солнцем, и все повеселеют на борту под действием чар нашего славного капитана.
- Вот так спич!
- Как выражалась моя матушка, я за словом в карман не лезу. Не очень изящное выражение. Но простим ей, она была не из светских дам. Но, несмотря на это, очень меня любила и дала все, что смогла, - в итоге я получил кое-какое образование. Достаточное даже для того, чтобы быть принятым в великую империю Кредитонов скромным слугой хозяев.
- Послушать вас, получается, что вы не очень этим довольны.
- Вы о жертвах моей матушки?
- Нет, о службе империи.
- Как же, как же… Я всего лишь покорный и благодарный слуга империи.
- Теперь вы взяли тон Урии Гипа.
- Боже упаси. Впрочем, вы верно заметили: я не очень-то покорен.
- Это я заметила.
- Вы очень наблюдательны, мисс Брет.
- Если бы это было так!
- Как вам понравился Гибралтар?
Он ловко переменил тему, и, хоть я и испытывала легкое облегчение от этого, все же была немного разочарована. Я заговорила о Гибралтаре. Разговор пробудил воспоминание об обезьяне, похитившей шарф Шантели, и о картине - она под руку с Рексом.
"Всесильная империя, - подумала я. - А те, кто становились ей поперек пути… Что с ними бывало?"
Мы поболтали еще немного, и у меня создалось впечатление, что я приобрела нового друга. Наконец, он проявил заботу о моем здоровье, заметив, что я могу простудиться. Мне в самом деле было пора в каюту осведомиться о состоянии Эдварда, и, поблагодарив его за компанию и бренди, я двинулась обратно, соблюдая предосторожности, так как судно по-прежнему сильно качало.
Дик Каллум оказался прав. Хотя в Неаполе, где наша стоянка была очень короткой, было холодно, только мы оттуда отплыли, навстречу надвигалось тепло. Я часто замечала, как Дик Каллум то и дело поглядывал на меня. Я догадалась, что он занимает важную должность на судне, руководя большой частью команды, тогда как капитан был непосредственно занят судовождением и, соответственно, редко бывал на виду. Я сочла это хорошим знаком. Мои опасения, что мы будем постоянно сталкиваться, как водится, когда живешь под одной крышей, определенно не оправдывались.
- Капитан редко спускается со своих высот, - сказал мне Дик Каллум.
Шантель часто заходила в мою каюту, или я к ней. Однажды я обмолвилась, что видела, как она лишилась шарфа, но она не выказала ни малейшего смущения.
- В самую последнюю минуту, - объяснила она, - Рекс Кредитон пригласил меня составить ему компанию, и я согласилась. Ты, я вижу, шокирована. По-твоему, я не должна была идти без компаньонки? Анна, дорогуша, здесь тебе не Англия. За границей мы можем себе позволить некоторые вольности. Кстати, бедняге доктору Грегори навязалась в компанию мисс Рандл. Этого нам было не вынести. Ничего другого не оставалось, кроме как сбежать. Вот и решили потеряться. Бедный доктор вернулся выбившись из сил и выглядел так, словно готов на убийство.
- Не очень-то любезно с вашей стороны, - попеняла я ей.
- Не очень, но зато разумно.
- Разве? - вставила я, надеясь вызвать ее на откровенность, но этого не случилось. Она воспользовалась своим излюбленным приемом: сама пошла в наступление.
- Похоже, у тебя неплохо идут дела с мистером Каллумом.
- Да, он очень внимателен.
- Я заметила.
- Естественно. Ведь мы все на виду, - парировала я.
Она рассмеялась.
- А тебе здесь нравится, Анна. Не то что в Доме Королевы, а? Только вообрази, что бы ты теперь там делала. Гадала бы обо мне и о том, что здесь происходит?
- Признаюсь, мне здесь очень интересно. Но…
- О, перестань, Анна. Уж не собираешься ли напророчить что-нибудь мрачное? Надо тебе быть повеселее. Никогда не знаешь, что нас ждет за углом. Недаром же говорят: нет худа без добра. Не говорили бы, если бы это было не так.
- Еще говорят: беда не ходит в одиночку.
- Тебе, я вижу, хочется быть хмурой. А я намерена наслаждаться жизнью.
- Шантель, что будет, когда мы прибудем в Сидней?
- Сама хотела бы знать. Я слыхала, там фантастически красиво. Надо будет попроситься на мостик, когда будем входить в бухту, чтобы получше все рассмотреть.
- Там сойдут многие пассажиры, включая твоего Рекса Кредитона.
- Зато твой капитан останется.
- Мой капитан?
- Мой Рекс Кредитон?
- Ах, Шантель, временами мне становится не по себе.
- Бедняжка Анна! Надо мне научить тебя радоваться Жизни. Знаешь, у нас будет бал-маскарад. Так принято. Мы должны придумать костюмы.
- На этот раз ты не сможешь нарядиться леди-ключницей.
- Я же не в Замке. На кораблях ключниц не водилось. Наверное, оденусь танцовщицей. Распущу волосы - или лучше надену чадру? Вот было бы забавно и весьма кстати: нужно будет придать балу восточный колорит.
Она всегда возбуждалась, когда речь заходила о нарядах. Мне нравилась эта ее ребячливость. Я все больше в нее влюблялась, но одновременно все больше переживала по поводу ее отношений с Рексом. Я загадывала, что будет после того, как он сойдет в Сиднее, а мы поплывем дальше. Она будет мучиться от сознания, что в тот самый момент, когда мы пересекаем Тихий океан, Рекса окружают почетом, всячески обхаживают и улещивают, а сам он оказывает знаки внимания Хелене Деринхем и добивается счастливого оборота событий, на котором настаивала леди Кредитон и на который рассчитывает сэр Генри: соединение капиталов двух компаний.
Я очень боялась за нее.
Проснувшись однажды утром, мы узнали, что находимся у ворот Востока. Палубы были залиты солнцем, отовсюду неслись шум и суета. Не успели мы с Эдвардом как следует одеться и позавтракать в моей каюте, как миссис Блейки привела Джонни. Следом явилась Шантель. На ней были простое белое платье и кофта. Она выглядела прелестно, с выбивавшимися из-под белой шляпки волосами. Сколько бы ей ни шел наряд, меня всегда настораживало, когда она снимала сестринскую униформу.
- Бедные, - заговорила она, обращаясь к нам, - вам придется водить детей. Как я рада, что в порту у меня появляется хороший повод взять несколько часов передышки.
- Надо полагать, сам капитан присмотрит за женой, - заметила миссис Блейки.
- Да, увозит с собой с визитами, кажется, к агентам компании. Если будет вполне здорова.
- Похоже, она немного поправилась.
- Это от солнца: сухое тепло идет ей на пользу. Мы собираемся в город на экскурсию.
- Мы? - переспросила я.
- Небольшая партия. - Она напускала туману. "И Рекс?" - загадала я. Между тем она поспешно прибавила: - Надо бы и вам найти какой-нибудь выход. Вовсе не обязательно ходить за мальчиками вдвоем. Вы могли бы делать это по очереди. То есть один раз ты, Анна, присматривала бы за обоими, а миссис Блейки отдыхала, а в другой - наоборот.
Миссис Блейки сочла мысль превосходной, я тоже согласилась.
- Надо подумать.
- Анна самая сознательная женщина на свете, - засмеялась Шантель.
Судно стояло якорем на некотором удалении от порта, и, когда мы вывели наших мальчиков на палубу, они были захвачены зрелищем: маленькие арабы, ростом с них самих, шустро плавали вокруг судна, выпрашивая монеты. Когда в морс летели монеты, они ныряли следом на самое дно бухты. Вода была настолько прозрачной, что ясно проглядывались и монетки, и устремлявшиеся за ними смуглые тельца.
Эдвард и Джонни визжали от удовольствия, тоже хотели бросать в воду пенни. Мы с трудом сдерживали их, чтобы не кинулись сами. Всеобщее возбуждение охватило и меня.
Проходившая мимо мисс Рандл тоже примкнула к нам.
- Попрошайничество, - осудила она. - Ничего больше.
Она брезгливо сморщила нос. Но нас осеняло теплое солнце, мы были слишком возбуждены, чтобы обращать на это внимание.
Вдруг из-за спины донесся другой голос. Невольно оглянувшись и поймав на себе настороженный взгляд мисс Рандл, я тотчас почувствовала, как к моим щекам прилила краска.
- Доброе утро, капитан, - первой приветствовала его миссис Блейки.
- Доброе утро, - опомнилась и я.
Эдвард вытянулся в струнку, трепеща от распиравшего его ликования: видно было, что встреча с отцом затмила для него даже арабов-ныряльщиков.
- Доброе утро, капитан, - сказала мисс Рандл. - Не часто нам выпадает удовольствие лицезреть вас.
- Как приятно, что вы называете это удовольствием. Но, видите ли, мне вверен корабль, и это отнимает большую часть моего времени и внимания. Позже, когда мы выйдем в море, надеюсь, я тоже смогу доставить себе удовольствие от вашего общества.
Она была явно польщена, даже тихо прыснула.
- Ловлю вас на слове, капитан. Нам не терпится вас видеть.
"Способен обворожить даже ее", - мелькнуло у меня в голове.
- Моему сыну тоже нравится путешествие? - осведомился он.
- Так точно, сэр! - вскричал Эдвард. Все рассмеялись.
- Сэр, вы точно капитан? - спросил Джонни.
- Абсолютно точно, - уверил Редверс. - Обещаю, что не исчезну с клубами дыма. Можете не бояться, когда увидите нынче вечером Гулли-Гулли.
- Гулли-Гулли? - взвизгнул Эдвард.
- Да, фокусника, - ответил капитан. - Сегодня же увидите.
- Кого? Когда? - хором закричали дети.
- Вечером. Надеюсь, вам разрешат присутствовать на представлении. - Он повернулся к нам и улыбнулся. Мое сердце часто забилось, я боялась выдать свои чувства.
- Когда прибудет этот фокусник? - уточнила миссис Блейки.
- В половине девятого. Придется нам не затягивать обед.
- О, пожалуйста, - вскричал Эдвард, - разрешите нам посмотреть Гулли-Гулли! Гулли-Гулли!
- Полагаю, ради такого случая можно сделать исключение. А вы как думаете? - спросила я миссис Блейки.
Она согласилась со мной.
Между тем, капитан сказал, обращаясь ко мне:
- Я хотел вас видеть.
Он улыбаясь смотрел прямо на меня, и я сообразила, что не смогла скрыть своих чувств. Смешно, неразумно, ненормально, наконец, питать такие чувства к чужому мужу. Единственное, что меня в какой-то мере оправдывало, было то, что они возникли прежде, чем я узнала о его жене. Он тем временем продолжал:
- Вам, наверное, захочется осмотреть местные достопримечательности. Хотел предупредить вас, чтобы не ходили в одиночку. Я договорился о транспорте для вас обеих и мальчиков. Вас будет сопровождать старший помощник.
- Спасибо, - поблагодарила я.
Он с поклоном удалился. Его провожали полные обожания глаза Эдварда. Я боялась, что мои глаза тоже выдавали меня.
Мисс Рандл тихо хмыкнула.
- У него еще та репутация.
Я выразительно посмотрела на детей, и она повела плечами. Эта женщина сильно раздосадовала меня.
Минуло еще два часа, прежде чем мы покинули судно в обществе старшего помощника, доставившего нас к мечети, откуда с высокого минарета разносился зов к молитве. Потом мы отправились на базары. Я купила белые с золотым шитьем туфли с загнутыми, закрученными на краях носами и кусок бирюзового шелка, из которого предполагала сшить платье. Очень дешево продавались шарфики ярких расцветок с блестками, и я выбрала себе один, имея в виду наряд для предстоящего маскарада. Миссис Блейки купила духи, которые продавались в большом изобилии. Они оказались очень крепкими, с запахом мускуса. Мальчикам мы купили по красной феске, которые они с восторгом немедленно водрузили на головы. Решив дать им передохнуть днем перед вечерним представлением, мы вернулись на корабль, изрядно уставшие от резкой смены температуры.
Шантель вернулась всего за час до обеда. Перед этим я заглядывала к ней в каюту, но она была пуста. Я удивлялась, где она запропастилась. Когда она наконец появилась, то первым делом позвала меня к себе показать покупки. Она приобрела несколько флаконов египетских духов, бусы, браслет и золотые сережки с ляпис-лазурью.
- Какие красивые! - восхитилась я. - Должно быть, очень дорогие.
Она рассмеялась на мои слова, и я подумала: верно, Рекс подарил.
- Запомни, - ответила она, - здесь все дешевле, чем дома.
И, усевшись на койку, принялась пробовать духи: каюта заблагоухала мускусом и цветами - не нашими, английскими, с их легкой весенней свежестью, а густыми, дурманящими ароматами Востока.
- Что если мне нарядиться царицей Нефертити?
- Царица - уже шаг вперед после ключницы, - пошутила я.
- Сестра Ломан должна всегда быть на высоте. Кем была эта Нефертити?
- Царицей египетской. Кажется, это ее супруг повелел выколоть ей глаз: до того была красива, что он боялся, как бы ее не возжелали другие мужчины.
- Вот тебе лишний пример мужского коварства. Решено: буду Нефертити. Уверена, что она перехитрила царя и до самого конца сберегла оба глаза, став от этого только красивее. На сегодняшний день мой выбор склоняется к Нефертити.
- А Рекса Кредитона?
- О, он будет потрошителем гробниц. Спрячется под бурнусом, а в руку возьмет кирку или лопату, или чем там они вскрывают могилы умерших царей, чтобы завладеть их сокровищами.
- Значит, вы обо всем договорились?
- На этот раз будет не совсем бал-маскарад. Так что секреты ни к чему. Попробуй-ка эти духи, Анна. Не правда ли, странный запах? Навязчивый аромат Востока. Однако мне пора переодеваться к обеду. Смотри, сколько времени.
Я уходила от нее с мыслью, что, хоть она и была разговорчива, однако сказала совсем немного: единственное, что я хотела знать, - как далеко зашли ее отношения с Рексом Кредитоном. Конечно, мне следовало бы подумать и о себе, о том, как обезоруживающе действовало на меня присутствие капитана. Я пообещала себе впредь никогда не выдавать своих чувств. Никто никогда не узнает.
Египетский фокусник, известный под кличкой Гулли-Гулли, явившийся на борт судна в Порт-Саиде развлекать нас своими трюками, произвел настоящий фурор. Особенно у Эдварда и Джонни. В центре кают-компании расставили в круг стулья, а мальчиков усадили впереди всех прямо на пол, по-турецки.
В их глазах бурнус придавал волшебнику дополнительную таинственность, а широкие рукава, надо полагать, были очень важны при его ремесле. Он долго показывал фокусы с кольцами и бумагой, но главный трюк состоял в демонстрации живых цыплят, которых он извлекал из самых невероятных мест, включая карманы мальчиков. Мальчики же ассистировали ему, держа кольца, листы бумаги, все, с чем он работал. Сомневаюсь, чтобы они были когда-либо счастливее, чем в эти минуты.
Когда он просунул руку под курточку Джонни и достал пару цыплят, мальчики запрыгали от возбуждения, а когда тот же фокус был проделан и с Эдвардом, оба буквально катались от восторга. По завершении каждого трюка маг произносил заклинание "гулли-гулли", и мальчики вторили ему, хлопая в ладоши.
В тот вечер, несмотря на усталость, Эдвард долго не засыпал. Едва фокусник сошел на берег, наше судно тихо тронулось вдоль канала.
Ночь была удивительная: светила яркая луна, и зрелище песчаных берегов и силуэтов пальм, изредка мелькавших в моем иллюминаторе, оказалось настолько заманчивым, что я не удержалась, выскользнула из каюты и поднялась на верхнюю палубу.
Она была пустынна, и, перегнувшись через поручень, я подумала, что сказала бы тетя Шарлотта, увидь она меня в эту минуту. Мои губы невольно сложились в улыбку, когда я представила ее негодование.
- Мое почтение.
Резко обернувшись, я увидела его. Лунный свет, отраженный от его побронзовевшего лица, оставлял впечатление свечения. Он был в белом смокинге, и я могла понять Эдварда, считавшего его божеством.
- Здравствуйте, - неуверенно выговорила я.
- У меня было не много случаев говорить с вами наедине с тех пор, как мы покинули Англию, - заметил он.
- Еще бы! В ваших руках судно. Пассажиры - второе дело.
- Я отвечаю и за них.
- Ясное дело, вы имеете отношение ко всему, что происходит на корабле. Но нас можно смело предоставить нам самим.
- Надеемся, что да, - ответил он. - Ну, довольны путешествием?
- Мне бы следовало ответить словами Эдварда: "Так точно, сэр!"
- Смышленый паренек.
- Очень. А вы - его идеал.
- Видите, не зря я назвал его смышленым. - Под легким тоном, который он взял, я все же ощутила некоторую скованность. Вдруг он сказал нечто, изумившее меня: - Я замечаю, вы сдружились с Диком Каллумом.
- Да, он очень внимательный.
- У него больше возможностей общаться с гостями, чем у меня. Такова суть нашей работы. Впрочем, когда мы заходим в порты, он бывает занят.
- Да, если судно благополучно следует своим маршрутом, боюсь, никто и не задумывается, что этим мы обязаны капитану и его команде.
Тут он мимолетно коснулся моей руки на поручне.