Мое внимание привлекла выдававшаяся из воды скала невдалеке от песчаного берега. Она возвышалась над прозрачно-голубой гладью, словно распрямленная человеческая фигура. Я находилась на верху склона, и передо мной открывалась широкая панорама, вплоть до изгиба береговой линии, за которым проглядывала новая бухта: очевидно, их было немало на острове. Я успела узнать, что он имел тридцать миль в длину и шесть в ширину, то есть был одним из самых больших в архипелаге: главная причина, почему он был населен и до некоторой степени освоен. В мареве горизонта виднелись островки, скорей всего представлявшие собой осколки скальных пород, извергнутых тысячи лет назад.
Склон уходил вниз, в долину, заросшую густым лесом. Цветущие деревья были до того ярки, что невольно захотелось полюбоваться ими вблизи. Кроме того, меня распарил и утомил подъем, захотелось укрыться в сладостной тени. Я решила немного передохнуть и заодно собрать букет экзотических цветов, не устававших чаровать мой глаз. Я постоянно держала цветы в вазе, которую раздобыла для меня Перо.
Оказавшись вскоре в тенистом лесу, я сняла шляпу и, как веером, обмахивалась ею. Мы с Шантелью тоже приобрели цветастые ситцевые платья, какие носили островитянки, только немного переделали их по своему вкусу.
Между деревьями вилась невысокая земляная стенка. Странным образом она то уходила в глубь леса, то возвращалась, наводя на мысль об осмысленности постройки. Впрочем, на этом острове я постоянно наталкивалась на непривычное. Заметив провал в стене, я прошла вглубь. Деревья здесь росли гуще. Вскоре я наткнулась на еще одну стену, на этот раз высокую. Она явно что-то ограждала, чем возбудила мое любопытство. Я пошла вдоль стены, пока не набрела на ворота. Я открыла их и шагнула внутрь ограждения. Деревья здесь были выкорчеваны, а трава аккуратно, как на лужайке, пострижена. В центре лужайки стояло каменное изваяние. Приблизившись, я увидела, что фигура была обложена вокруг яркими камнями: розово-лиловыми, напоминавшими аметисты, темно-синими, смахивавшими на лазуриты, и бледно-зелеными "агатами". Кроме них, имелись большие раковины. Все вместе они окружали фигуру.
Меня осенило, что все это имело какой-то сокровенный племенной смысл и что я проникла в тайное святилище. В смятении я повернула и не помня себя кинулась прочь из этого места. Меня беспокоило одно: не была ли и вся роща заповедным тайником, и не нарушила ли я табу. Я желала скорей выбраться вон, но, к своему ужасу, только углублялась в лес. С верха холма я заметила, что он невелик, но оказался вроде лабиринта, из которого я никак не могла отыскать выход. На бегу мне попалось несколько протоптанных тропинок. Решив воспользоваться одной из них, я повернула вбок и вдруг увидела дом. Это была типичная туземная постройка из мазанных грязью бревен на деревянных опорах, крытая тростником и ветками. Естественно, одноэтажная, она была длинной и просторной по туземным стандартам.
Я сильно разгорячилась: не столько даже от физических усилий, сколько от охватившей меня тревоги. Не было сомнений, что я не только вторглась в чужие владения, но что мое присутствие здесь было крайне нежелательно. Это на меня нагнало страху изваяние в окружении камней и раковин.
Я повернула обратно - туда, откуда пришла. Каждая трещина под ногами наводила на меня ужас. Меня предупреждали о ядовитых змеях и насекомых, но не их я боялась. Мной овладевала паника.
Вернувшись к огражденной площадке, я пробовала угадать, каким путем набрела на нее первоначально, но троп оказалось много и все вели в разные направления. Испробовав поочередно несколько из них, я каждый раз запутывалась в лабиринте деревьев. Вдруг в просвете зарослей мелькнуло море. Я кинулась туда, не разбирая дороги. Деревья редели. Вскоре я оказалась на свободе. Трудно передать мое облегчение. Оно явно превышало грозившую мне опасность, убеждала я себя. Мне стало стыдно, что поддалась панике, испугавшись украшенного яркими камнями идола, что нечаянно подсмотрела нечто не предназначенное для моих глаз.
Я часто обмахивалась шляпой. Мне было даже жарче, чем когда я находилась на солнце.
Дело шло к вечеру. Я взглянула на пришпиленные к платью часы. Мне они всегда казались неуместными на туземной одежде, но на этот раз оказались полезны. Пять часов. И получаса не провела я в лабиринте. А мне показалось гораздо дольше.
Поднявшись на холм, я вдруг увидела знакомую фигуру, загадочно-задумчиво разглядывавшую море. Это была Щука. Тотчас до меня дошло, что она следила за мной.
- Щука, - по возможности твердым голосом позвала я.
Она обернулась ко мне.
- Я вас вижу, мисс Брет, - сказала она в ответ.
- Сколько времени вы здесь находитесь?
Она пожала плечами.
- У меня нет этой штучки. - Она показала на мои часы.
- Кажется, я заблудилась, - сказала я.
- Вам нельзя было туда ходить.
- Боюсь, я в самом деле вторглась в чужие владения, но это вышло нечаянно.
Она глянула на меня, словно не понимала, о чем я вела речь. Впрочем, не исключено, что в самом деле не понимала. Нам с Шантелью часто приходилось упрощать свой язык.
- Вы ходили на землю Талуи.
- Как вы сказали?
- Земля Огненных людей.
- Вот оно что. Наслышана о них.
- Это мудрые люди.
Я подсела к ней. Меня изнурили только что пережитая паника, духота и подъем, который я одолела.
- Они танцуют на огне. Огонь их не трогает. Они могут то, чего не могут другие.
- Я видела там фигуру вроде идола в окружении камней.
Ее лицо сделалось пустым, словно не слышала меня.
- Они танцуют. Вы увидите, как они танцуют. Огонь их не трогает. Они приплыли из Огненной страны много-много лет назад, когда на Коралле не было белых людей.
- Где находится их Огненная страна? - осведомилась я.
Опять она словно не слышала вопроса.
- Огонь не трогает их, как других людей.
Мне стало ясно, что это было туземное табу.
- Буду с нетерпением ждать их огненных танцев.
- Они мудрые. Очень умные. - У меня было такое чувство, что она пыталась улестить их. - Я скажу вам кое-что. Когда был пожар… большой страшный огонь… горело сразу двадцать домов, даже земля занялась, никто не мог потушить, а Огненные люди остановили.
- Как интересно.
- Они останавливают огонь еще большим огнем. Выгоняют из домов людей и поджигают. Они все знают и понимают про огонь. Когда не стало домов, больше нечему было гореть. Огонь уничтожил все, что мог, и остановился.
- Разумно, - согласилась я.
- Так Талуи одним большим взрывом остановили огонь. Пламя сделает, как велят Огненные люди. Они очень умные.
Сидя с ней, я дивилась, как недалеко она ушла от первобытного состояния и как легко обнаруживалось логическое объяснение "чудесам" мудрецов.
Я засмотрелась на торчавшую из воды скалу. Заметив это, Щука с улыбкой сказала:
- Вам она нравится.
- Не могу оторвать глаз. Я ее раньше не видела.
- Какалота здесь стоит с начала мира.
- Могу себе представить, - восхитилась я. - Что за странное имя Какалота?
Явно неумное замечание: на мой слух все островные названия были странны.
- Оно значит "Роковая женщина".
- Как?! - Я даже вздрогнула.
- Тут был один корабль, - продолжала она. - Тоже назывался "Роковой женщиной". Однажды ночью пропал. Взорвался…
- Так же, как Огненные люди взрывают дома? - уточнила я.
- Должно быть, не ужились две "роковые женщины" в одной воде.
У меня перехватило дух. Не это ли был ответ? Не эти ли странные Огненные люди, судя по всему, умевшие обращаться с порохом, подобрались и взорвали "Роковую женщину"? Мне хотелось вытянуть из нее, как можно больше.
- Расскажите мне про ту ночь.
- Какую ночь?
- Когда исчез корабль.
- Я ничего не знаю. Стоял и вдруг не стало.
- Но вы сказали, что она, - кивнула я на торчавшего из воды идола, - не потерпела другой "Роковой женщины" в одной воде. Как она могла уничтожить корабль?
- Не знаю. Я не такая умная.
- Возможно, ваши Огненные люди знают, - вырвалось у меня.
Она долго не отвечала. Наконец, заговорила:
- Она все видит…
- Кто?
Она кивнула на идола.
- Сейчас следит за нами.
- Неужели? - подзадоривала ее я.
- Видит вас, меня. Знает, что мы сидим и говорим о ней.
- Но это же камень, скала.
Щука испуганно прикрыла ладонью рот и быстро замотала головой.
- Пятнадцать лет назад в нее вселилась душа.
- Всего пятнадцать лет? Я поняла, что она стоит здесь с начала мира.
- Этой душе только пятнадцать лет. До нее были другие. Эта нетерпелива. Хочет вырваться на волю. Это душа Кароки.
- Кого?
- Она захотела мужа другой женщины, и жена ушла и собрала в лесу траву. Она умела сварить из нее, что ей было нужно, и подлила варево в чашу разлучницы. Та умерла в муках, но и жену тоже казнили. Повесили на вершине вон того дерева, что смотрит на Какалоту, и оставили на ночь, а когда пришли утром, ее душу захватила скала. Будет сидеть в ней до тех пор, пока ее место не займет другая.
- Странная, однако, легенда!
- Это роковая женщина… та, что любит и тайно вожделеет чужого. Всегда водились такие женщины и сейчас есть - по всему свету разбросаны. Пытаются увести чужих мужей, варят ядовитое зелье, а когда их ловят и вешают на дереве напротив изваяния, то их души захватывает камень, и они сидят, пока не придет замена.
Я чувствовала, как у меня по спине пробежал холодок, несмотря на еще высокое солнце.
Нарочно меня выслеживала, чтобы в назидание рассказать легенду?
Я не отрываясь смотрела на каменное изваяние. И в самом деле, очертания его отдаленно напоминали женскую фигуру. Она словно тянула руки - ко мне! Это я возжелала чужого мужа! Вот еще глупость. Сначала потерялась в лесу и ударилась в панику, потом, усталая и перегревшаяся, раскрыла уши перед невежественной старухой, злобным созданием, пышущим ненавистью ко мне.
Или она гипнотизировала меня?
Этого я не могла ей позволить.
- Как, однако, изнуряет эта духота, - зевнула я. - Никак не могу привыкнуть. Пойду-ка потихоньку обратно.
Она молча кивнула.
Я поднялась. Удаляясь, я чувствовала неодолимое желание обернуться и убедиться, смотрит ли она мне вслед, - и еще раз глянуть на торчавшую из воды скалу.
Но чем дальше я уходила от Щуки и ее "Роковой женщины", тем больше ко мне возвращался мой здравый смысл.
Темные сказки! Неужто поддамся им?!
21
Я не удержалась, рассказала о происшедшем Шантели.
- Старая колдунья пыталась нагнать на тебя страху.
- Должна, признаться, мне было не по себе. Надо же, такое совпадение: набрести на то место и сразу после этого наткнуться на Щуку, словно нарочно поджидавшую меня там. Она сама напоминала каменного идола мщения.
- Это входило в ее намерения. Не хочешь ли успокоительную таблетку?
- Нет, благодарю. Я совершенно спокойна.
- Как всегда! - Она улыбнулась. - Верней, почти всегда. Анна, ты сама на себя не похожа, с тех пор как сюда приехала. Позволяешь, чтобы тебе бередили душу.
- Сказывается это место. Оно такое странное.
- Ты ведь родилась в Индии. Должна бы быстрей приспособиться. Или рассчитывала, что на острове царят нравы английского городка?
- Все здесь какое-то не такое. Чуть шагнешь в сторону, сталкиваешься с первобытной дикостью.
- Да уж, тут не до условностей, столь любезных нашей дорогой королеве, - иронизировала она. - Ну, хватит хмуриться, нам осталось терпеть недолго.
- Что будет с Моник после твоего отъезда?
Она пожала плечами.
- Меня наняли, чтобы доставила до места. Я не обещала, что останусь. Она может умереть завтра, а может протянуть еще годы. Смею тебя уверить, я не желаю растрачивать свою золотую юность в этом Богом забытом уголке. Полно хмуриться. Можешь быть уверена, мы с тобой отбудем на доброй "Невозмутимой леди".
- По-моему, ты что-то замыслила.
Она замялась. Наконец, сказала:
- Я чувствую, тут что-то затевается… можно сказать, нутром чую. Разве я не говорила тебе, что у меня потрясающая интуиция?
После Щуки беседа с Шантелью была равнозначна возвращению в цивилизацию. Между тем она спросила:
- Ты-то хочешь отсюда уехать, Анна?
- Я была бы в полном отчаянии, если бы меня здесь оставили. Все равно что очутиться в темноте, быть отрезанной от людей. Шантель, как поведет себя твоя пациентка, когда узнает, что муж надолго уезжает?
- Крови потребует, - шутливым тоном ответила Шантель.
- Я могла бы попробовать найти работу в Сиднее.
- Зачем? Впрочем, можешь не отвечать. Похоже, ты в самом деле без памяти от своего капитана. И, в своем духе, решила, что единственным порядочным выходом для тебя было бы поскорее убраться из его жизни.
Я не отвечала, и она ласково шепнула:
- Бедненькая Анна! Вот тебе мое слово: я не дам тебя в обиду. Все будет в порядке.
- Я могла бы дать объявление в газете…
- Ты паникуешь, Анна.
- Кажется, да. Это из-за Щуки и того, что она наговорила о каменном изваянии. Что если что-нибудь случится? Вдруг умрет Моник, и…
Я могла не продолжать. Шантель перебила:
- Я этого не допущу. Во всяком случае, не так, как ты опасаешься. Я не дам этому случиться.
- Послушать тебя, ты всемогуща. Эта женщина мне угрожает. Моник откровенно ненавидит. Что если покончит с собой, представив дело так, будто это я…
- Анна, что у тебя за понятия!
- Разве не может возникнуть в больном разгоряченном мозгу извращенная идея мести?
- Повторяю: я ей не дам.
- Не забывай, однажды меня уже подозревали в убийстве.
- И я тебя вытащила в тот раз.
- Да, меня спасли твои показания. Шантель, я иногда думаю…
- О чем? - тихо спросила она.
- Так ли все было?
- Я уже говорила: так могло быть.
- Но ты показала, что однажды видела, как она вставала смотреть шкафчик.
- Это был единственный выход, Анна.
- Выход?! Ты ее не видела?
- Я уже говорила, что она могла бы - думаю, так оно и было.
- Но ты показала, что была уверена.
- Что мне оставалось, делать, Анна? Я это сделала ради тебя. Или мы с тобой не подруги?
- Но ты сказала, чего не было.
- Я и сейчас уверена, что было.
- Не верю, чтобы она себя убила.
- Если не она, то кто? Элен? Ей до смерти нужно было наследство: уходил из рук мистер Орфи.
- Не поверю, чтобы Элен была способна на убийство.
- Тогда миссис Мортон. Загадочная особа. Это у нее где-то была дочь?
- Ты думаешь?..
- Анна, что толку ломать голову над тем, чего никогда не узнаешь? Было и быльем поросло. Пусть оно тебя больше не тревожит.
- Нет, такое не забывается. Я была близка к тому, чтобы сделать навет на себя. А сейчас снова возвращается это чувство. Я было думала, все забылось. Должна была знать, что никогда не забуду, сколько ни буду стараться. И вот это жуткое место, Щука с ее намеками…
- В тот раз ты была наследница, не подозревавшая, что тебе перепадут одни долги. А теперь по уши втрескалась в чужого мужа. Анна, вечно ты попадаешь в истории.
Некоторое время я молчала. Потом меня словно прорвало:
- Я не должна была сюда приезжать. Придется мне уехать. Это единственный выход. Мне страшно того, что может случиться, если останусь. Порой я чувствую, как с каждым днем надо мной сгущаются тучи. Гроза приближается. А тут еще ты рассказываешь, как она угрожает наложить на себя руки…
Она схватила меня за плечи и крепко встряхнула.
- Анна! Немедленно прекрати, или я тебя шлепну по лицу. Патентованное средство от истерики. Никогда не думала, что придется применять его к тебе. Это тебе истрепала нервы старая дура Щука. Она всего лишь глупая старуха. Не обращай внимания. Слушай меня. Стоит сюда прибыть "Невозмутимой леди", только нас здесь и видели. Тебе нечего бояться. Я позабочусь, чтобы до поры до времени Моник вела себя прилично. Осталось меньше пяти недель. Полсрока миновало. Мы обе перебираемся в Сидней. Ты будешь со мной. Возьму тебя под свое крыло. Станешь моей компаньонкой, найду тебе богатого жениха, забудешь и думать про своего капитана.
- Ты, Шантель? Но как?
- Помнишь волшебницу-крестную? Так и я: сделаю из тыквы карету и - алле-гоп! - явится Очаровательный Принц.
- Глупости, - отмахнулась я.
- Послушай, Анна, выбрось из головы капитана. Если бы не он, наслаждалась бы сейчас выпавшими на твою долю приключениями, ни о чем бы не тревожилась. Все из-за этой абсурдной страсти. Что, в сущности, было? Ну, пришел однажды в Дом Королевы. Ты была отчаянно одинока. Тебя изводила мелочными придирками тетя Шарлотта, а он показался романтическим героем. Ты наградила его добродетелями, которых у него не было и в помине. Ты живешь грезами. Он вовсе не Капитан из романа, который ты сочинила.
- Что ты о нем знаешь?
- Знаю, что с первого раза, как пришел к тебе, скрыл, что женат. Вскружил голову, дал понять…
- Ничего он не дал понять.
- Ты его защищаешь. Слабый, самовлюбленный искатель приключений. Ему осточертела жена - вот и выдумал себе любовь к тебе. Неужели не понимаешь, что, будь он свободен и выйди ты за него замуж, - и ты скоро наскучишь.
Я была потрясена. Никогда еще она не говорила со мной с такой страстью.
- Он тебе не пара, Анна, - продолжала она. - Уж я-то знаю. Поверь мне, со временем все забудется. Это от того, что ты так мало видела в жизни. Я в этом убеждена. Со временем и ты убедишься.
- Не знаю, о чем ты говоришь. В любом случае это абсолютная бессмыслица. Как ты собираешься меня защитить? Только благодаря случаю мы сейчас вместе, но ведь нам обеим придется зарабатывать на жизнь. Если мы отсюда уедем, то едва ли представится другой случай работать вместе.
Она засмеялась. Я гневно остановила ее, потому что готова была возненавидеть ее за то, как она высказывалась о Редверсе.
- Ты говоришь словно пифия, всемогущая богиня.
Она опять рассмеялась в ответ, лукаво блестя глазами.
- Анна, сейчас я тебя сражу наповал. Я вовсе не бедная сиделка, за которую ты меня принимаешь. Я богата, потому что имею богатого мужа. Вообще-то я пока что не собиралась открываться, но ты меня вынудила. Перед отплытием из Англии я вышла замуж за Рекса Кредитона.
- Ты… вышла… за Рекса?!
- Я вышла за Рекса.
- Тайком!
- Разумеется, тайком. Мы должны подготовить старую упрямицу, мою свекровь. Надо убедить ее, что сын сделал прекрасную партию.
- Но ты никогда не проговаривалась.
- Само собой разумеется, я должна была держать все в секрете. Мы поженились в самый последний момент, на ходу, когда узнали, что Рекса отправляют в Австралию. Поэтому отбыла и я. И ты, кстати, тоже - не могла же я бросить тебя на произвол судьбы. Все сошлось как нельзя лучше. Так будет и впредь. Ах, Анна, дорогуша моя, ты для меня как сестра. Я всегда мечтала иметь сестру.
- Но у тебя есть сестры.
Она скорчила рожицу.