- Даже сэр Эдвард кое о чем мог не знать, - съязвила я, но Элен так увлеклась рассказом, что пропустила мимо ушей неуважение к кумиру.
- Итак, оба мальчика должны были воспитываться в Замке, и сэр Эдвард признал обоих. Одного назвали Рекс.
- Ему было назначено стать королем?
- Да, сыну леди Кредитон, - подтвердила Элен. - Другой был сын Валерии Стреттон.
Ред и был этот другой.
- Редверс… У Валерии Стреттон были редкостные рыжие волосы - вы таких не видели. Ее сын вырос светловолосым, но больше похожим на сэра Эдварда, чем на мать. Воспитывался вместе с молодым барином: одна школа, общие учителя, обоих готовили к делу. Юный Ред мечтал о море, может, того же хотел и мистер Рекс, только его послали учиться, как обращаться с деньгами. Ну вот, теперь вы знаете.
Элен перескочила на тему, представлявшую для нее больший интерес, чем даже история Кредитонов: к своим отношениям с мистером Орфи, мебельщиком, обещавшим жениться на ней, когда сможет обеспечить кров, который считал достойным ее. Элен от всей души надеялась, что им не придется слишком долго ждать, потому что была не так молода и довольствовалась даже одной комнатой в придачу к тому, что называла "привязанностью" мистера Орфи. Но он был не из таких. Ему нужна была гарантия обеспеченного будущего: он хотел отложить деньги на лошадь с повозкой и завести собственное дело.
Элен мечтала, что в один прекрасный день случится чудо и сами собой явятся деньги.
- Но откуда? - интересовалась я.
- Никогда не знаешь наперед, - загадочно отвечала она.
Тетя Шарлотта как-то обмолвилась, что Элен может кое-что перепасть, если будет работать у нее на момент смерти. Это она сказала в ответ на намек Элен, что та может подыскать более подходящее место.
- Никогда не знаешь, - повторила Элен. - Но я не из тех, кто желает смерти другим.
Я слушала вполуха, как она расписывала достоинства мистера Орфи, но думала при этом о мужчине, которого однажды встретила - теперь уж давно, - сыне сэра Эдварда и горничной. Сама не знаю, почему он не шел из головы.
Вот мне и восемнадцать.
- Еще чего, кончать школы! - огрызнулась тетя Шарлотта. - Такая чепуха могла прийти в голову только твоей матери. Откуда, по-твоему, взяться деньгам на школы? Жалованье отца кончилось с его смертью, он не отложил ни гроша. Об этом позаботилась твоя мать. Умер, так и не расплатившись с долгами, которые она наделала. Что до твоего будущего, то тут все ясно: у тебя есть наклонность к моему ремеслу. Но имей в виду, тебе еще многому учиться. Всю жизнь учишься, но я считаю, что у тебя есть шансы преуспеть. Так что оставляй-ка школу по окончании семестра и приступай к делу.
Так я и сделала. Когда годом позже мисс Беринджер надумала выйти замуж, это как нельзя больше устроило тетю Шарлотту.
- Старая дура, - отозвалась она. - В ее-то возрасте. Она еще пожалеет.
Возможно, мисс Беринджер и вправду была старая дура, но ее супруг был не дурак, и, как поведала мне тетя Шарлотта, следовало ждать неприятностей, учитывая, что в свое время мисс Беринджер вложила немного денег в их общее предприятие: это было условие, на котором ее взяла тетя. В дом зачастили адвокаты, что вовсе не нравилось тете Шарлотте. Я догадывалась, что они требовали денег.
Наклонность у меня и в самом деле была. Бывая на распродажах, я ловила себя на том, что у меня словно по волшебству загорались глаза, когда случалось увидеть редкостную вещь. Тетя Шарлотта была мной довольна, хоть и редко показывала, а больше упирала на промахи, которые случались все реже и перевешивались все более частыми удачами.
В городе нас стали называть Старой и Молодой мисс Брет. Я чувствовала в этом неодобрение. Мои занятия считались неподобающими для девушки: слишком они были неженскими - так мне никогда не найти мужа. Еще пара лет, и из меня получится новая мисс Шарлотта Брет.
Я догадалась, что как раз этого и хотела тетя Шарлотта.
3
Шли годы. Мне исполнилось двадцать один. У тети Шарлотты выявилась досадная хворь, которую она звала "ревматизмом": у нее постоянно болели и плохо сгибались суставы, и, к ее негодованию, она оказалась скована в передвижениях.
Только тетя была не из тех, кто мирится с болезнями: ей претила сама мысль о недомогании, она отвергала мои предложения обратиться к врачу и изо всех сил цеплялась за активный образ жизни.
По мере того как она все больше зависела от меня, менялось и ее отношение ко мне. Она не уставала намекать про мой долг перед ней, напоминала, что дала мне кров, то и дело спрашивала, что случилось бы со мной, когда я осиротела, не окажись ее рядом.
Я подружилась с Джоном Кармелем, торговцем антиквариатом, жившим в десяти милях от нас, в городе Марден. Мы познакомились на одной распродаже и с тех пор сблизились. Он зачастил в Дом Королевы, постоянно звал меня с собой на аукционы.
Наши отношения еще не продвинулись дальше взаимного интереса, как вдруг его визиты резко оборвались. Я была задета, долго гадала о причине, пока случайно не услышала, как Элен сказала миссис Мортон:
- Она дала ему от ворот поворот. Да-да, именно так. Я сама слышала. По-моему, это позор. В конце концов, у мисс своя жизнь. Чего ради ей оставаться старой девой, как она сама?
Старой девой, как она! В моей заставленной комнате, шипя от злости, тикали часы: "Ста-ра-я де-ва!"- словно глумились они надо мной.
Я сделалась пленницей Дома Королевы. Когда-нибудь он мог стать моим. На это то и дело намекала тетя Шарлотта.
- Если останешься со мной, - многозначительно уточняла она.
"Ос-та-нешь-ся! Ос-та-нешь-ся!" Почему мне чудилось, что часы повторяют это слово? На старинных часах в рост человека была указана дата: 1702 - вот сколько им было! Справедливо ли, возмущалась я, чтобы бездушный предмет, сделанный рукой человека, продолжал жить после смерти творца. Моя мама жила всего тридцать лет, а эти часы существовали уже сто восемьдесят. Надо брать от жизни что можно. "Тик-так, тик-так!"- доносилось изо всех углов дома. Быстро летело время.
Я не верила, что выйду замуж за Джона Кармеля, но тетя Шарлотта не собиралась дать мне возможность разобраться в моих чувствах. Как ни странно, когда я думала о любви, в воображении сразу возникало улыбчивое лицо с прищуренными глазами. Кредитоны словно преследовали меня.
Я обещала сама себе, что, когда наступит час и я захочу замуж, никто и ничто не остановит меня.
"Тик-так!"- посмеивались часы, но им было не сбить меня с толку. Я была уверена в себе. Если я и вправду походила на тетю Шарлотту, то она была женщина сильная.
Я собиралась уходить из магазина, готовилась повесить на дверь табличку "Закрыто. Приглашаем в Дом Королевы", как вдруг прозвенел дверной звонок - и вошел Редверс Стреттон. Он остановился, улыбаясь.
- Мы уже встречались, если не ошибаюсь, - заговорил он.
Я смутилась, чувствуя, что заливаюсь краской.
- Да, много лет назад, - выдавила я.
- Вы успели вырасти. Вам было в тот раз двенадцать.
Я некстати восхитилась его памятью.
- Выходит, прошло девять лет.
- Вы тогда были эрудиткой, - сказал он, обежав глазами инкрустированный слоновой костью круглый столик, гарнитур изящных шератоновских стульев и высокий книжный шкаф Хепплуайта в углу лавки. - Впрочем, и сейчас, - прибавил он, снова глядя мне в глаза.
Я успела справиться с волнением.
- Удивляюсь, что вы помните. Наша встреча была мимолетной.
- Вас нелегко забыть, мисс… мисс Анна. Я не ошибся?
- Нет. Вы пришли что-то посмотреть?
- Да.
- Раз так, я, возможно, смогу вам показать.
- Я уже вижу, хоть с моей стороны крайне неприлично так говорить о молодой особе.
- Но вы не хотите сказать, что пришли смотреть на меня?
- Отчего же?
- Странное занятие.
- Мне оно не кажется странным - наоборот, исполнено смысла.
- Это так неожиданно… после стольких лет.
- Я моряк. После той встречи очень редко заходил в Лэнгмут, иначе навестил бы вас раньше.
- Итак, коль вы здесь…
- …Выкладывайте свое дело и уходите? Так? Я совсем забыл, что вы деловая особа. Впредь буду помнить. - Он наморщил лоб и, пряча за прищуром глаза, обернулся на книжный шкаф. - Вы предпочитаете ясность. Тогда я буду говорить без экивоков. Признаюсь, я пришел не ради стульев или книжного шкафа. Просто проезжал мимо, прочел надпись на воротах - Дом Королевы - и вспомнил нашу встречу. Когда-то здесь ночевала королева Елизавета, сказал я себе, но лично мне куда интереснее, что теперь здесь спит мисс Анна Брет.
Я заливисто расхохоталась, как смеются от счастья. Когда я представляла, что встречусь с ним, именно такой виделась мне наша встреча. Он словно заворожил меня. Казалось, его вовсе и нет на самом деле, до того напоминал вымышленного романтического героя. Я бы не удивилась, если бы он вышел из старинного гобелена. Представила его бесстрашным искателем приключений на морских дорогах, неуловимым, надолго пропадающим. Вот и сейчас - выйдет за двери лавки и я не увижу его много лет… пока не стану Старой мисс Брет. Было в нашей встрече что-то нереальное: Элен звала это "снами наяву".
- Сколько вы пробудете в Лэнгмуте? - спросила я.
- На следующей неделе снимаюсь.
- В какую сторону света?
- В Австралию и южные моря.
- Звучит… заманчиво.
- Мисс Анна Брет, я замечаю в вас симптом опасной болезни: страсти к путешествиям.
- Я бы хотела повидать мир. Я ведь родилась в Индии. Рассчитывала вернуться, но умерли родители, и все изменилось. Осела здесь и, похоже, здесь и останусь.
К своему удивлению, я выкладывала ему то, о чем он не спрашивал. Неожиданно он взял мою руку и притворился, что читает по ладони.
- Вы еще постранствуете. Всюду побываете, - сказал он, глядя уже не на ладонь, а прямо мне в глаза.
Тут я заметила мелькнувший в окне женский силуэт. Это была некая миссис Дженнинс. Она часто заходила в Дом Королевы, но никогда ничего не покупала: не интерес к антиквариату, а неискоренимое любопытство побуждало ее совать нос в чужие дома. И сейчас, должно быть, выследила, что в лавку зашел Редверс Стреттон. Интересно, видела ли, что он держал мою руку. Звякнул звонок, и вошла она.
- О, мисс Брет, у вас кто-то есть. Я подожду.
За стеклами пенсне блеснули сметливые глазки. Видно было, как она ломала голову над вопросом, не завелся ли у мисс Брет поклонник: Редверс Стреттон явно не собирался ничего покупать.
Лицо Редверса скривилось, но, тотчас овладев собой, он сказал с безучастным видом:
- Мадам, я как раз собирался уходить.
И, кивнув мне, вышел. Я злилась на женщину, явившуюся под пустым предлогом интереса к шкафу, который она никогда не купит. Явно затягивая время, она говорила какие-то слова, гладила поверхности, искала следы древоточца. Редверс Стреттон из Замка интересуется антиквариатом? Ведь он, кажется, приехал ненадолго. Он такой необузданный, не то что мистер Рекс, настоящее утешение для матери. Редверс совсем другая птица.
- В жизни не видела кого-либо, меньше его напоминающего птицу! - оборвала ее я.
- Мисс Брет, я выразилась фигурально, но этот молодой человек по всем меркам необузданный.
Она меня предупреждала. Но я была не в том настроении, чтобы внимать предостережениям. В тот день я не спешила обратно в Дом Королевы, а, когда вернулась, миссис Мортон сообщила, что меня ждет тетя Шарлотта. Она была не в духе, лежала в кровати, даже приняла опийной настойки для успокоения. Я опоздала, брюзжала она. Я ответила, что меня задержала миссис Дженнинс, явившаяся спросить про "хепплуайт".
- Ах, эта вертушка. Ни за что не купит.
Но она казалась довольной в отличие от меня: этот человек завладел моими помыслами.
Двумя днями позже тетя Шарлотта объявила о намерении отправиться на распродажу. Случай был из тех, которые нельзя было упускать, и, хоть ей нездоровилось, она собралась ехать, приняв на дорогу лекарство. Она решила взять с собой миссис Мортон, так как уезжала на двое суток и нуждалась в уходе: при ее хворях переезды и гостиничные неудобства были почти непереносимы. Конечно, было бы несравнимо лучше, если бы ее сопровождала я, но, само собой разумеется, мы не могли закрыть лавку. Если бы бестолковая Беринджер не выставила себя окончательной дурой, мы могли бы на время отлучаться, оставляя ее за хозяйку. Тетя Шарлотта больше прежнего невзлюбила Беринджер после ее замужества.
Она отбыла в свой час, а я не теряла надежды, что Редверс еще заглянет в магазин. Но время шло, и я недоумевала, почему он не появляется, коль сам сказал, что пришел взглянуть на меня. Может, уже отплыл?
Это произошло под вечер, назавтра после отъезда тети Шарлотты. Я заперла лавку и, вернувшись в Дом Королевы, сидела у себя в комнате, когда ко мне влетела запыхавшаяся Элен и выпалила, что пришел джентльмен, который желает видеть меня.
- Что он хочет?
- Видеть вас, мисс, - расплылась Элен. - Это капитан Стреттон из Замка.
- Капитан Стреттон из Замка! - глупо повторила я, оглядывая себя в зеркало. На мне была серая кофта, которая не очень мне шла, волосы разлохматились.
- Я могу сказать, что вы спуститесь через десять минут, мисс, - заговорщицки предложила Элен. - Вы ведь не хотите, чтобы он подумал, что вам не терпится.
- Может, он пришел посмотреть что-то из мебели, - сказала я неуверенным голосом.
- Так я ему скажу, мисс, - повторила Элен.
Она ушла, а я бросилась к платяному шкафу, достала голубое шелковое платье, которое когда-то привез мне из Гонконга отец. Оно было сшито много лет назад тамошним портным и не соответствовало моде, но мне нравился материал. Кроме того, у ворота имелись бархатные рюши, которые, я надеялась, были мне к лицу.
Я быстро переоделась, поправила прическу и побежала вниз.
Он взял обе мои руки в легкой непринужденной манере, которую можно было счесть чересчур вольной, но я предпочла признать обаятельной.
- Простите мое вторжение, - заговорил он. - Я пришел попрощаться.
- Уже отбываете?
- Завтра.
- В таком случае могу вам пожелать только одного: счастливого плавания.
- Спасибо. Надеюсь, вы как-нибудь вспомните обо мне, может, даже помянете в молитве за тех, кто в море.
- Надеюсь, вам не потребуется моих молитв.
- Когда вы лучше меня узнаете, поймете, что я в них больше всего нуждаюсь.
"Когда вы лучше меня узнаете!" Я и так была возбуждена - а эти его слова привели меня в восторг. Несмотря на то что отплывал, он говорил: когда лучше его узнаю…
- Вы производите впечатление очень независимого человека.
- Думаете, такие в самом деле бывают?
- По крайней мере, некоторые из нас.
- А вы?
- У меня еще не было случая убедиться, - ответила я.
- Вас всю жизнь баловали?
- Едва ли. Но ваш вопрос заставил меня лишний раз почувствовать, что я еще не была себе хозяйкой. Однако что за глубокомысленные разговоры. Не угодно ли присесть?
Он огляделся вокруг, и я засмеялась.
- Точно так же чувствовала себя я, когда попала сюда впервые. Садясь в кресло, спрашивала себя, не сидели ли в нем до меня мадам Помпадур, Ришелье или Талейран.
- Такое никогда бы не пришло в голову невежде вроде меня.
- Пойдемте в гостиную моей тети. Она более… обитаема. То есть если у вас есть немного времени.
- Я снимаюсь в семь утра. - Он снова загадочно глянул на меня. - Вообще-то должен был отплыть раньше.
Смеясь, я провела его заставленными комнатами наверх. Его заинтересовали кое-какие китайские предметы, незадолго до того приобретенные тетей Шарлоттой. Не понимаю, как она ухитрилась втиснуть их в свою гостиную.
- Да, тетя Шарлотта расщедрилась, - рассказала я. - Они принадлежали человеку, недавно вернувшемуся из Китая. Он был коллекционером. - Я была возбуждена его приходом и говорила не переставая. - Вам нравится этот шкаф? Мы его называем двойным. Замечательная лакировка. Посмотрите, как инкрустирован слоновой костью и перламутром. Бог знает, во что он ей стал. И сумеет ли найти покупателя.
- Вы так много знаете.
- Это ничто в сравнении с моей тетей. Но я учусь. Только для этого требуется целая жизнь.
- Но в жизни есть много другого, что стоило бы узнать, - серьезно заметил он.
- Вы, наверное, все знаете про моря и корабли.
- Знать все невозможно.
- Правда? Однако куда мне вас посадить? Вам будет удобно на этом крепком испанском стуле.
Он улыбнулся.
- А что сталось с секретером, который вы приобрели в Замке?
- Тетя продала. Не помню, кто был покупатель.
- Я не о мебели пришел говорить, - вдруг сказал он.
- О чем же?
- О вас.
- Вряд ли во мне есть что-либо интересное - исключая это.
Он оглядел комнату.
- Такое впечатление, будто и вас хотят сделать экспонатом.
В наступившей паузе я услышала все наши часы, и у меня вырвалось:
- Да, я и сама этого боюсь. Представляю себя постаревшей, узнавшей все, что знает тетя Шарлотта, и навсегда оставшейся в этом доме. Как вы выразились, экспонат.
- Но этого не должно быть, - сказал он. - Надо жить сегодняшним днем.
- Хорошо, что вы зашли в свой последний вечер.
- Я должен был зайти раньше, но… - Я ждала продолжения, но он замолк. - Я о вас слышал, - переменил он тему.
- Вы слышали обо мне?
- Мисс Брет-старшую в Лэнгмуте хорошо знают. Я слыхал, она жестко торгуется.
- Это вам сказала леди Кредитон.
- Ей даже показалось, что чересчур жестко. Это было в тот раз, когда мы впервые увиделись. А что вы обо мне знаете? - спросил он.
Я боялась повторить, что слышала от Элен: вдруг это была неправда.
- Слышала, что вы из Замка, но не сын леди Кредитон.
- Значит, знаете, что мое положение было двусмысленным изначально. - Он усмехнулся. - С вами я могу говорить на эту не вполне деликатную тему. Поэтому мне приятно ваше общество. Вы не из тех женщин, которые отказываются обсуждать тему, только потому что это не принято.
- Значит, это правда?
- Да. Сэр Эдвард был моим отцом. Меня воспитывали как хозяйского сына, хоть и не совсем на равных со сводным братом. Резонно, не правда ли? Однако это сказалось на моем характере. Всегда и во всем я стремился превзойти Рекса, словно хотел доказать: "Видишь, я не хуже тебя". Как, по-вашему, это извиняет мальчика за его заносчивость, желание выделиться, привлечь внимание, взять верх? Рекс на удивление терпим. Далеко мне до него в этом отношении. Впрочем, ему не было нужды самоутверждаться. Его и без того признавали первым.
- Надеюсь, вы не из тех, кто на всю жизнь остаются драчливыми мальчишками?
- Нет, - засмеялся он. - Наоборот, то, что я потратил так много сил, пытаясь убедить других, что не хуже Рекса, кончилось тем, что я сам в это поверил.
- Вот и хорошо. Мне никогда не нравились люди, которые сами себя жалеют. Может, это оттого, что было время, когда и мне казалось, что жизнь обошлась со мной слишком сурово. Это было сразу после смерти мамы.