– И ты не сочла нужным предупредить меня до подписания соглашения? Ты можешь честно признаться, что твое решение держать свои планы в секрете не касается твоего финансового положения?
– Контракт имеет к этому отношение. Разве не в нем вся суть? Три года назад ты сказал, что больше не хочешь меня видеть. Никогда. А потом вдруг ты решаешь заключить со мной сделку. Хавьер, я не глупа. Я понимала, что речь шла не только о деловом сотрудничестве…
– Но ты все равно согласилась?
– Я надеялась, что ты не будешь вспоминать прошлое. И я собиралась выполнить свои обязанности, – возразила Карла. – Из-за перелома руки я не смогу принять участие в соревновании, которое состоится через два месяца, а до конца года других соревнований не будет. Поэтому твоей рекламной кампании ничего не угрожает, я все еще останусь номером один. Не понимаю, почему ты так злишься на меня. Ничего не изменилось…
– Было безумием доверять тебе в профессиональном плане, ведь твоя личная жизнь должна была послужить свидетельством того, что этой сделки не должно было случиться. Ты одурачила меня еще больше, – бросил Хавьер.
Они вернулись домой, оставили машину в гараже и направились к лифтам. Толпа поклонников Карлы на ступеньках перед домом только увеличилась.
– Хавьер, есть кое-что еще.
– Неужели?
– Мой отец подписал контракт на написание серии статей для журнала "Жизнь Италии".
– И?
– Теоретически, это не должно повлиять на мою карьеру, но… последнее время мы не ладим.
– Значит, он может отомстить тебе посредством бульварной прессы.
Карла горестно кивнула.
– Ему предложили полмиллиона евро, и он не упустит такую возможность.
Хавьер пристально посмотрел на нее и покачал головой.
– Принцесса, ты умудрилась попасть в серьезную передрягу, – тихо сказал он и, повернувшись, вышел из лифта.
Она догнала его, когда он открывал дверь, и в отчаянии схватила его за руку.
– Хавьер…
Одним движением он захлопнул дверь и прижал к ней Карлу.
– Даже если бы я поверил тебе, что ты ни в чем не виновата, ты не можешь отрицать, что хотела нарушить наше соглашение. Ты не должна была скрывать свои планы от меня.
– Ты забрал меня из больницы и привез сюда, а потом оставил одну на целых две недели. И только сегодня у меня появился шанс поговорить с тобой.
– Тебе так хорошо удается роль пострадавшей, – прошептал он. – Но если бы ты заботилась не только о себе, ты бы никогда не оказалась в таком положении.
– В каком? Я взываю к лучшему, что есть в тебе, а ты решительно настроен видеть во мне чудовище? Дай угадаю, ты собираешься уволить меня?
– Тебе бы это понравилось, не так ли? Еще одни непристойные сплетни в угоду твоим фанатам? Наше сотрудничество будет заключаться в том, чтоб ты каждый раз создавала мне проблемы?
– Я не хотела ничего такого, – прошептала Карла, не сводя глаз с его губ.
Желание прикоснуться к ним было настолько сильным, что она не сумела подавить стон.
Глаза Хавьера потемнели, а его дыхание стало учащенным.
– Ты не хотела, но вот мы здесь.
– Тогда уволь меня.
– Нет. Если я разорву наш контракт, ты больше не будешь подчиняться мне и будешь нести разрушение в жизнь кого-то другого.
– Значит, ты делаешь человечеству большое одолжение?
– Ты права.
Хавьер подошел к ней почти вплотную, и Карла почувствовала прикосновение его возбужденной плоти к ее животу. Яркое воспоминание о том, как он находился внутри ее, зажгло в ней пламя страсти. Ее соски набухли, требуя немедленного удовлетворения.
Она начала извиваться, и Хавьер задвигался вместе с ней, проведя пальцем по ее нижней губе.
– Хавьер, – с мольбой выдохнула Карла, чтобы он или положил конец ее мучениям, или удовлетворил ее желание.
– Ты хочешь меня, – улыбнулся он. – Карла, ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя? Ты хочешь заманить меня в сети своим телом?
Ей хотелось сказать, что он никогда не сможет забыть прошлое, но еще больше ей хотелось снова ощутить прикосновение его чувственных губ.
– Да, я хочу, чтобы ты поцеловал меня.
С его губ сорвались какие-то слова, и в ту же минуту он жадно набросился на нее с поцелуями. Карла просто обезумела от страсти, которая волной разливалась внизу ее живота, в том месте, которым владел только он. Она застонала и провела по его спине своей забинтованной рукой, а вторую погрузила в его шелковистые густые волосы.
Хавьер вздрогнул и глухо зарычал. Он обхватил ее грудь и сжал пальцами тугой сосок, заставив застонать от удовольствия. Второй рукой он обнял ее за талию и чуть приподнял.
– Обхвати меня ногами, – скомандовал он.
Подняв Карлу, словно пушинку, он отнес ее в гостиную и уложил на диван, покрывая поцелуями ее лицо, шею, плечи. Она пыталась ответить на его ласки, но ей мешала ее обездвиженная рука. Ее злило, что на них так много одежды и что Хавьер так медленно ласкает ее. Здоровой рукой Карла прижала его к себе и жадно целовала до тех пор, пока у нее хватило дыхания.
Хавьер рассмеялся, глядя на ее бурно вздымающуюся грудь.
– Принцесса, ты вся в огне. Твой последний парень не справился с задачей удовлетворить тебя? Не волнуйся. Когда я снова сделаю тебя своей, память о нем исчезнет навсегда.
Карла оцепенела, ее разум боролся с чувствами, когда на нее навалилась реальность происходящего.
"Когда я сделаю тебя своей…"
На этот раз не будет ни ухаживаний, ни поездок на его спортивной машине, ни смеха на пустынном пляже, ни скрытого сексуального подтекста в каждом взгляде и слове.
В отличие от того, что случилось в Майами, то, что произойдет здесь, будет местью Хавьера за то, что она плохо обошлась с ним. Снова. Ее желание еще не утихло, но Карла усилием воли разжала руку и убрала ее с волос Хавьера. Она не могла устоять перед Сантино, что было очевидным по тому, как она лежала распростертая под ним, и только одежда скрывала от него кипевшие в ней страсти.
– Только не надо говорить, что принцесса вспомнила, что она снова оказалась в объятиях того, кто ниже ее по достоинству.
Карла посмотрела в его глаза, заставив себя заглянуть дальше за насмешку и язвительные слова и добраться до скрывавшейся за ними сердечной раны.
– Хавьер, что оно сделало с тобой?
– Ты о чем?
– То заявление о твоем происхождении. Какой именно ущерб оно нанесло?
– Если ты пытаешься завоевать мое расположение, ты идешь неправильным путем, – натянуто ответил он.
– Пожалуйста. Я просто хочу понять, почему ты так сильно ненавидишь меня.
Тяжело дыша, Хавьер поднялся с дивана.
Карла села, опустила ноги на пол и нехотя сдвинула их. Она смотрела, как Хавьер подошел к буфету и налил что-то из крепких напитков. Еще один стакан он наполнил водой и молча поставил его на столик перед Карлой.
– Похоже, что-то все-таки случилось, раз ты решил наказать меня во что бы то ни стало. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это назвать мне причину моих страданий.
– Ты хочешь сказать, что страдаешь сейчас? – хрипло захохотал Хавьер.
Карла поняла, о чем он говорит, когда посмотрела на молнию на его брюках.
– Ты прекрасно понял, что я имела в виду, – густо покраснела она.
– И ты считаешь, что понимание того, откуда я вышел, позволит тебе снизойти и принять мои прикосновения? – насмешливо фыркнул он.
– Почему ты ведешь себя так, словно я обращалась с тобой как с прокаженным?
– Радость моя, – зло улыбнулся Хавьер, – я помню, как поспешно ты убегала на следующее утро после нашей близости.
– Я могу повторять тебе до хрипоты, что спала с тобой, потому что хотела этого. Я просто не знала, как вести себя потом после случившегося. И ты уходишь от моего вопроса, – не мигая уставилась на него Карла.
Хавьер медленно подошел к ней и сел на столик напротив так, что ее ноги оказались зажатыми между его ног.
– Ты хочешь знать, какими губительными оказались слова твоего отца?
Карла решительно кивнула в ответ.
– Что ж, тогда слушай. Моей матери было семнадцать лет, когда по пути в церковь она встретилась взглядом с богатым мужчиной, сидевшим в своей шикарной машине. Для большинства людей эти слова покажутся началом какой-то сказки. Только для моей матери они стали ее концом, правда, в то время она пребывала в счастливом неведении о своей судьбе. Она вела тихий, замкнутый образ жизни и не знала, что понравилась сыну одного барона из соседнего городка. Мужчина был женат и старше ее в два раза. Он соблазнил мою мать, увез от родителей, которые потом отказались от нее, и поселил в одном из захудалых домиков на краю своего поместья. Именно там я родился шесть лет спустя. Роды принимала пожилая женщина-повитуха, потому что отец не хотел, чтобы все узнали, что у него родился незаконнорожденный сын. Хотя все и так знали, и вскоре эта новость стала притчей во языцех.
Ее сердце сжалось, когда она заметила боль, отразившуюся на его лице.
– Роды не были легкими. Мать выжила, но так и не смогла полностью восстановиться. Ей следовало рожать под наблюдением врачей, а не в хибаре с помощью старушки. Я рос с пониманием того, что чело век, которого любила моя мать, добровольно пожертвовал ее здоровьем ради своей репутации. К сожалению, это не единственный его недостаток. Он забрасывал мою мать пустыми обещаниями бросить свою баронессу, в то время как она исправно рожала ему наследников и наследниц.
– Значит, у тебя есть единокровные братья и сестры?
– Нет, конечно. Разве ты забыла – меня не существует?
– Но это неправда. Ты существовал для своей матери.
– Он настоял, чтобы она обучала меня на дому, о частной школе не могло быть и речи, поскольку его многочисленные дети нуждались в каждой его копейке. Единственное, что мне разрешалось, это играть в саду. Пока мальчишки моего возраста играли в футбол, мне не разрешалось даже на дерево залезть, а то вдруг я сломаю себе что-нибудь, и тогда придется вызывать деревенского доктора.
Ее глаза застилали слезы. Чтобы Хавьер ничего не заметил, она взяла со столика стакан с водой и сделала небольшой глоток.
– Но, несмотря на полную изоляцию, мне удалось преуспеть в учебе, и мама тайно гордилась мной за то, что я не разочаровал ее так, как это сделал отец.
– Она когда-нибудь уходила от него?
Хавьер тяжело вздохнул.
– Я купил ей несколько домов по всему миру, и в каждом из них был воссоздан ее любимый сад. Но она нигде не могла прожить больше нескольких недель. Казалось, она физически не могла оставаться вдалеке от той богом забытой лачуги, ожидая, когда этот мерзавец уделит ей хоть толику своего внимания.
– Ты когда-нибудь общался с ним?
– Я увидел его по-настоящему, только когда мне исполнилось девять лет. Я нарушил границы и пробрался к огромному замку на холме. Спрятавшись в кустах, я смотрел, как он играл в теннис с одним из своих детей. Мне хотелось подойти к нему, объявить, кто я такой, и плюнуть в лицо за то, что он заставил мою мать плакать по ночам, когда она думала, что я сплю и ничего не слышу.
Карла заметила, как легкая дрожь прошла по телу Хавьера, и робко коснулась его колена. Он тут же отпрянул и, поднявшись на ноги, отошел к окну. Карла сжала руки в кулаки. Она ругала себя за то, что почувствовала его боль, а Хавьер отверг ее. Но в этой ситуации право страдать было только у него.
– Потом я умудрился получить стипендию на обучение в университете. Отец заявился к нам за день до моего отъезда, думая, что я уже уехал. Наконец я получил возможность сказать все, что я о нем думаю. В следующий раз мы встретились, когда я вернулся в поместье Компостелла после смерти моей матери. – Хавьер смотрел перед собой невидящим взглядом. – Ее последним желанием было, чтобы ее похоронили в их семейном склепе. Думаю, ей хотелось принадлежать чему-то, найти свое место. Но я получил отказ, и отец не захотел помочь мне. Но три года назад он вдруг передумал.
– А что случилось? – предчувствуя дурное, в страхе спросила Карла.
– Его виноградники были сметены ураганом, и за одну ночь он потерял многомиллионные прибыли. Он оказался на грани банкротства.
– Но ты пришел ему на помощь?
– При условии, что он поступит с моей матерью как должно.
Карла понимала, чем закончится история, и ей хотелось попросить Хавьера остановиться и простить ее вину. Но он был безжалостен, выкладывая всю правду как есть, и Карла беспомощно смотрела на него, испытывая тяжелое бремя его осуждения.
– Три дня спустя после того, как я спас его драгоценное поместье, бульварная пресса взорвалась заголовками о моем происхождении. Одно дело, когда люди шепчутся у тебя за спиной… Пока никто не осмеливался говорить ему правду в глаза, он мог делать вид, что является одним из столпов общества. Когда другие журналисты почуяли сенсацию, они начали копать глубже. Моя мать, которая наконец поняла, что он никогда не поступит с ней как честный человек, отомстила ему, поставив в моем свидетельстве о рождении его имя. Кто-то обнаружил этот документ, и вскоре о нем трубили по всем каналам новостей. После случившегося он на протяжении двух лет отказывался отвечать на мои звонки.
– Хавьер, мне очень-очень жаль. – Карла облизала пересохшие губы.
Он подошел к ней и с деланой заботой заправил прядку волос ей за ухо, окинув ее взглядом с головы до ног.
– Может быть, дорогая моя. Но моя мать до сих пор похоронена на заднем дворе, который я ненавидел всю свою жизнь, потому что согласилась поселиться там, так как знала, что не сможет быть со своими родными. Я видел, как на протяжении всей своей жизни она мирилась с меньшим, чем заслуживала. Теперь в моем сердце нет прощения, пока я не исполню ее последнюю волю. – Его лицо помрачнело. – Ты все испортила.
Карла ахнула и в ужасе посмотрела на Хавьера.
Он резко выпрямился и направился к выходу.
– Куда ты идешь? – крикнула ему вслед Карла.
– Этот выходной оказался ужасной идеей.
– Ты собираешься в офис?
– Да. Мне нужно разобраться с твоим отцом.
– Ты помешаешь выходу этих статей? – облегченно вздохнула она.
– Если только он не докажет, что в них не будет ничего порочащего твою репутацию, его статьи никогда не увидят свет. И если он не захочет судиться со мной. А я надеюсь, он не зайдет так далеко. Мое терпение имеет границы.
– А как насчет твоего отца?
– Он снова на грани банкротства. Осталось только подождать.
Хавьер взялся за дверную ручку и открыл дверь.
– Хавьер, а что со мной?
– Терпение, принцесса. – Он снова окинул ее взглядом. – Я займусь тобой раньше, чем ты думаешь.
Карла судорожно вздохнула и рухнула на диван. Поджав ноги и закрыв глаза, она еще раз мысленно прокрутила весь разговор с Хавьером. Ее охватило отчаяние.
Неудивительно, почему он так злился на нее, и не важно, что главная вина лежала на ее отце. Они оба лишили Хавьера того, чего тот жаждал больше всего на свете: чтобы мать покоилась с миром.
Карла не могла изменить того, что сделано. Но она могла сказать отцу, что ее жизнь отныне принадлежит только ей. Карла вернулась в номер, взяла телефон и позвонила отцу. Он не отвечал, и тогда она оставила сообщение. Отец должен ответить на ее требования, или ему придется встречаться с ее адвокатами, которых она собралась нанять в понедельник.
Что касалось Хавьера, Карла взмолилась, чтобы, наказывая ее, он руководствовался теми же соображениями, что и тогда, когда вез ее в любимый сад своей матери.
Глава 8
Карла почти не видела Хавьера на протяжении следующих двух дней. А в воскресенье вечером он коротко поздоровался с ней и тут же попрощался, сказав, что утром улетает в Лос-Анджелес и его не будет до среды.
Она села у окна и открыла папку, которую оставил Дэррен.
У нее перехватило дыхание, когда на первой странице она увидела цветную фотографию Хавьера. Она долго всматривалась в его лицо, пытаясь понять, что так сильно привлекало ее в этом мужчине, который оказался не чужд обычным человеческим слабостям.
Карла перевернула страницу, злясь на себя за то, что не могла перестать думать о Хавьере.
На следующей странице она нашла краткую историю его компании. Карла знала, что внезапный успех, который большинство приписывает таким людям, как Хавьер, был результатом кропотливого и упорного труда. Но в случае с ним причиной жгучего желания преуспеть были непростые обстоятельства его жизни. Хавьер хотел подняться над ярлыком, который повесили на него еще в утробе матери.
Карле захотелось еще раз взглянуть на его фотографию, но она сдержалась и продолжила знакомиться с историей происхождения текилы, которую она должна была рекламировать.
Хавьер не шутил, когда вспоминал, что она перебрала с этим напитком три года назад. Только он не знал, что она подслушала его разговор с Драко, где тот признавался в любви к текиле. Карла чувствовала себя тогда храброй бунтовщицей и решила попробовать на вкус его любимый напиток.
Что случилось дальше – осталось в прошлом…
Или нет.
Карла закрыла папку и еще раз проверила свой телефон. От отца по-прежнему ничего не было.
Она не находила себе места и решила прогуляться.
Одевшись и спрятав лицо за солнцезащитными очками, Карла спустилась в холл и поздоровалась с консьержем. Повернувшись к двери, она застыла на месте, столкнувшись с огромным мужчиной, преградившим ей путь.
– Доброе утро, мисс Нардоцци, – поздоровался великан.
– Доброе утро… – Улыбка сползла с ее лица. – М-м-м… Прошу прощения, мы знакомы?
– Нет, нас еще не представили друг другу. Я Антонио, ваш телохранитель. Мистер Сантино попросил присмотреть за вами, если вы вдруг решите прогуляться.
Может быть, Хавьер решил, что Карла сбежит, пока он будет в Лос-Анджелесе?
– Я собираюсь на прогулку, – ответила она. – И не знаю, когда вернусь.
– Никаких проблем. Вы даже не заметите моего присутствия.
Ей хотелось недоверчиво фыркнуть, но она сдержалась и, выйдя на улицу, достала свой телефон.
"Спасибо, но мне не нужен телохранитель. Я прекрасно справлюсь сама, так что можешь отозвать его".
Ответ пришел в считаные секунды.
"Раз ты встретилась с ним, значит, решила выйти из дома. Он остается. И не вздумай отправить его. Он отчитывается только передо мной".
Карла стиснула зубы.
"Это неприемлемо".
"Твоя безопасность не обсуждается. Он остается. И, принцесса…"
"Я просила не называть меня так!"
"За каждую выходку ты понесешь соответственное наказание".
"Ты в тысячах километров отсюда. Что ты можешь сделать со мной?"
"Попробуй и узнаешь".
"Умираю от страха".
"Повтори это, когда будешь стоять передо мной".
"Уже умерла".
"Твое бесстрашие заслуживает похвалы. Ты стала вдруг отчаянно смелой. Принцесса, поешь чего-нибудь. Тебе нужно набраться силы, чтобы повторить этот трюк, когда я вернусь домой".
Карла широко улыбнулась и зашла в один из бутиков. Она рассматривала вещи, пока присутствие Антонио под дверью магазина не стало привлекать внимание прохожих. Карла поспешила обратно на улицу, когда зазвонил телефон.
Ее бросило в жар, но номер был незнакомым.
– Алло?
– Привет, Карла. Это Дэррен.
Ее улыбка тут же погасла.