Желание и отчаяние поглотили ее. Она уже не могла думать ни о чем, кроме как об этом мужчине, когда он начал двигаться внутри ее – выходя и снова невероятно глубоко проникая в нее, медленно и невероятно сладострастно, от наслаждения у нее захватывало дыхание. Вцепившись руками в одеяло, Элла ощущала, как ее тело содрогалось от волн нарастающего удовольствия. Куп сжал пальцами ее соски, затем нагнулся, чтобы раздвинуть ее складки и коснуться очень чувствительного бугорка клитора.
Боль и удовольствие слились воедино, и восхитительная волна экстаза обрушилась на нее, когда темп стал ускоряться. Она слышала, как Куп кричал, как становился больше, прежде чем извергнуться внутри ее. Наконец он отпустил ее, и Элла рухнула на кровать, тело ее дрожало, сердце яростно колотилось, сознание затуманилось.
Она откатилась в сторону, чувствуя себя совершенно обессиленной.
– Ты не предохранялся, – пробормотала она.
– Уже поздно. После драки кулаками не машут, – прошептал он ей на ухо, обнимая ее за талию и устраиваясь рядом. – Ты в порядке? Я не сделал тебе больно? Я старался быть нежным, но увлекся в конце.
Она покачала головой:
– Нет. Это было замечательно. И невероятно пылко.
Одной рукой Куп обхватил ее грудь, слегка касаясь большим пальцем чувствительного соска. Элла вздрогнула.
– Прости. – Его большой палец отодвинулся и начал медленно описывать круги вокруг ареолы, избегая самого соска. – По плану я не должен был сразу набрасываться на тебя, но я очень соскучился.
– По плану… – Она перевернулась на спину, убирая его руку. – Ты планировал это?
– Да. Я думаю, да. – Он приподнялся на локте, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. – А что? В чем проблема?
– Я не знаю. – Она попыталась собраться с мыслями, в то время как слабые отголоски оргазма все еще пульсировали в ее теле. – Я просто подумала…
– Что? Что это не случится? – Он провел пальцами по ее лбу, убрал прядь волос за ухо. – Дорогая, я полагаю, если мы находимся на одном и том же континенте, это просто неизбежно. Так зачем сопротивляться?
Элла ждала не такого ответа и думала, что хочет услышать нечто другое. Но когда он это произнес, она осознала, что это правда.
– Да, но… – Она посмотрела на Купа. – Я действительно прилетела сюда не для этого.
– Тогда для чего ты прилетела?
Ее чувствительное тело слегка ныло после их дикого секса, и она еще не пришла в себя, но попыталась собраться с мыслями и ответить ему честно и серьезно.
– Чтобы узнать тебя, – сказала она. – Понять, хочешь ли ты быть отцом. Насколько ты хочешь участвовать во всем этом. Я боялась, что секс все усложнит.
– Усложнит? – Он усмехнулся. – Я просто уверен, что секс – это самое искренне и простое, что происходит между нами. И у нас неплохо получается. – Он пожал плечами и взглянул на ее живот.
– Скажи, ты что-нибудь чувствуешь к ребенку? – спросила Элла, немного стыдясь своей наивности и понимая, что, возможно, задает глупый вопрос. С чего вдруг он будет испытывать какие-то чувства к ребенку, которого он не хотел? Куп оказался в этой ситуации против своей воли. Сначала он пришел в бешенство, теперь в замешательстве, возможно, даже немного обижен.
– Еще не понял. – Он плюхнулся на кровать и уставился на балдахин у них над головой. – Одно я знаю точно – я не хочу облажаться, как мой старик, и все испортить.
Она повернулась к нему:
– Что он сделал?
Их взгляды встретились, и на мгновение Элле показалось, что она увидела нечто особенное в его глазах, но лишь на мгновение.
– Ничего. Его просто не было в моей жизни. Я никогда не встречался с ним. Нас всегда было только двое – мама и я.
– Мне очень жаль. – Ее сердце упало, когда она узнала, что отец Купа бросил его в детстве. Неудивительно, что он так бурно отреагировал на новость о ее беременности. Может, тот ужас, который она увидела в его глазах, был всего лишь слепой паникой?
Она коснулась его руки:
– Ты из-за этого переживаешь? Ты не такой. Потому что ты уже пытаешься делать правильные вещи.
Он посмотрел туда, где ее пальцы коснулись его руки, затем на Эллу – выражение его лица было снова непроницаемым и бесстрастным.
– Ты всегда такая оптимистка?
Он говорил тусклым тоном, но Элла сделала вид, что не заметила этого.
– Я стараюсь, – сказала она, улыбаясь. – Мне кажется, это не так плохо.
Она хотела этого ребенка; а Куп все еще старался смириться с самим фактом его существования. Она должна была это помнить. Дать ему время. И пространство. И не терять надежду. Теперь его цинизм был абсолютно понятен ей и объясним: ей удалось заглянуть краем глаза в его детство.
– А какой была твоя мама? – спросила она.
Он покачал головой, улыбаясь ей в ответ:
– Забудь об этом, маленькая мисс Счастье. Расскажи-ка лучше ты о своих предках. Почему я должен все время болтать?
– Хорошо, ну… – Она помедлила, вспоминая моменты, о которых едва ли думала сейчас, но которые когда-то причиняли ей такую сильную боль. – Странно, но я думаю, что именно мои родители сделали меня оптимисткой – я видела, через что они прошли.
– Как это?
– У них был невероятно тяжелый развод, когда мне было восемь лет.
Его брови взлетели от удивления.
– И что сделало тебя оптимисткой?
– Вот эта трудная ситуация. Я поняла, насколько важен второй шанс, – продолжала Элла, не обращая внимания на его скептическое выражение лица. – Родители попытались сохранить семью ради меня и моего брата, и это была катастрофа. Дети всегда видят больше, чем думают взрослые – Она вздохнула, вспоминая ссоры шепотом, горькое молчание, ужас и смятение, когда им с братом сказали, что папа уезжает. – Я ужасно скучала по отцу, и было невыносимо видеть маму – все время грустную и сердитую. Но в итоге они оба нашли свою вторую половинку. И у меня появилась мачеха, которая умеет печь вкуснейший шоколадный торт, и отчим, который безропотно возил меня и Руби на разные кулинарные ярмарки. Это совершенно изменило их обоих, сделав гораздо лучшими людьми и родителями. Они наконец стали счастливыми людьми.
Куп перевернулся на бок, Элла окинула взглядом его прекрасное сильное тело и почувствовала, что ее накрывает новая волна страсти. Его теплая ладонь легла ей на бедро, потом скользнула выше и накрыла одну грудь.
– Какая ты сладкая, – чуть снисходительно произнес он. Потом он опустил голову, чтобы лизнуть возбужденный сосок. – Необыкновенно сладкая. Знаешь, твоя грудь выглядит невероятно. Она стала больше?
Элла сразу поняла, что их серьезный разговор окончен. Куп явно не хотел продолжать его. Впрочем, способ, которым он сейчас отвлекал ее внимание от важных тем, ей казался весьма привлекательным. Элла уже почувствовала, как нечто твердое упирается ей в бедро.
– Да…
Он наклонился и обхватил губами сосок, посасывая его нежно, вызывающе.
– Врач говорит, что это связано с гормонами беременности, – продолжала Элла, пытаясь сосредоточиться, несмотря на восхитительное ощущение, которое дарил его язык ее набухающему соску. – Они стали гораздо более чувствительными.
Он улыбнулся ей:
– Великолепно.
Вновь сомкнув губы вокруг соска, он осторожно поиграл с ним языком, от чего у Эллы перехватило дыхание, она ахнула и тихонько застонала, испытывая почти невыносимое удовольствие:
– О боже…
Возбужденный ствол Купа уперся ей в живот, и она инстинктивно протянула руку, чтобы погладить его шелковистую кожу. Но когда Элла провела большим пальцем по выступившей на головке капле жидкости, ее желудок громко заурчал.
– Хватит. – Куп натянуто усмехнулся и, осторожно отняв руку женщины, поцеловал ее пальцы. – Я думаю, мне стоит предложить тебе что-нибудь перекусить. Я не хочу, чтобы ты упала в голодный обморок в первый же день.
Элла хотела возразить, но ее живот снова предательски заурчал, а щеки вспыхнули от смущения, Куп рассмеялся.
– Давай ты пойдешь в душ, а я тем временем накрою на стол, моя экономка приготовила для нас еду. Мы можем поесть на террасе.
– Отличная идея, – обрадовалась Элла, испытывая чувство благодарности к своему возлюбленному за передышку и возможность спокойно разобраться в своих чувствах.
Она снова откинулась в постели и насладилась восхитительным видом обнаженных ягодиц Купа, пока тот натягивал джинсы. И подавила вздох разочарования, когда эта аппетитная часть тела скрылась под одеждой.
Ее живот затрепетал, словно в нем запорхали бабочки, когда Купер наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.
– Ужин будет подан через двадцать минут, маленькая мисс Счастье. Не опаздывай.
– Слушаюсь, капитан.
Он направился к выходу, в то время как она с сожалением провожала взглядом его восхитительную фигуру. Ладно, возможно, секс с Купом будет немного отвлекать ее, им просто необходимо расслабляться после тяжелых разговоров и выяснений отношений, ведь им нужно столько всего обсудить! И, по правде говоря, секс оказался отличным способом заставить его потерять бдительность.
Она прищурилась, когда заходящее солнце опустилось чуть ниже и свет начал проникать сквозь полупрозрачный балдахин на кровать. Собственно, теперь, когда Элла задумалась об этом, возможно, ей стоит соблазнять Купа как можно чаще.
Черт, ты почти все испортил.
Куп поставил последнее из блюд, приготовленных Инес, на стол на балконе. Большая тарелка салата с омарами, пироги с крабовым мясом – фирменное блюдо его экономки, яркая фруктовая сальса, жареные бананы и кукурузный хлеб – от всего этого у него потекли слюнки.
Ладно, хотелось бы надеяться, что аппетитные кушанья Инес заткнут ему рот и займут руки, когда Элла спустится на ужин. Он откупорил охлажденную бутылку белого вина "Пуи Фуссе" и плеснул немного в бокал, прежде чем поставить ее в ведерко со льдом.
Самое время охладиться.
Что, черт возьми, на него нашло? Он видел Эллу неделю назад. Занимался с ней любовью десять дней назад. И все равно набросился на нее, как только она приехала.
Один только взгляд доверчивых глаз Эллы – и его уже было не оторвать от нее. Их первая ночь и так привела к проблемам, которые могут перевернуть всю его жизнь. А теперь он к тому же теряет и свое хладнокровие? Какого черта?
Он залпом выпил дорогое вино из своего бокала, не почувствовав никакого вкуса, – мысль о ребенке слегка охладила его вожделение и притормозила нарастающее тепло в паху.
Элла уже любила этого ребенка; он видел это по ее глазам, которые мечтательно затуманивались всякий раз, когда речь заходила о малыше. А потом все эти вопросы о его отношении к ребенку. Поэтому Куп был почти уверен, что ее ничуть не удивит то, что, возможно, его роль в жизни ребенка сведется к открытию внушительного счета на обучение в колледже и выплате ежемесячного пособия, чтобы покрыть все необходимые расходы.
Подхваченные вечерним бризом с океана, белые хлопчатобумажные шторы волновались в проеме раскрытых балконных дверей. Из гостевой ванной комнаты доносился шум льющейся воды.
Образ Эллы – обнаженной, раскрасневшейся, с розовыми сосками, молящими о прикосновении его губ, – кружился у него перед глазами.
Он осушил еще один бокал.
Ему нельзя терять голову. И нельзя попасть в ловушку и начать горячиться и возбуждаться по какому бы то ни было поводу, кроме секса. Пока у него не появятся какие-нибудь ответы на вопросы Эллы.
С учетом этого…
Схватив смартфон со стола, Куп набрал домашний номер своей экономки. Когда Инес ответила, он велел ей взять отпуск на пару недель с оплатой всех расходов. Он услышал сомнение в голосе пожилой женщины – у Инес было шесть взрослых детей и восемь внуков, и она не была дурой, чтобы отказаться от подобного предложения. Взяв с него обещание поливать цветы и посоветовав женщину из местных, которая могла бы время от времени приходить убирать у него, Инес наконец поддалась на уговоры.
Потом он позвонил Сонни, терпеливо выслушал последние новости по поводу организации свадьбы, а затем сказал своему другу, что будет отсутствовать какое-то время, и если нужна будет помощь с турами, то пусть лучше он свяжется с его бизнес-менеджером. Затем он осторожно попросил передать Джози, что его не будет на острове вплоть до ее свадьбы.
Он догадывался, что Джози окажется его самой большой проблемой. Как и любая надоедливая младшая сестра, эта девушка была невероятно любопытна и имела дурную привычку забегать к нему в любое время без предупреждения, а язык у нее был еще длиннее, чем у Инес.
Он сунул смартфон в задний карман джинсов и попытался отогнать чувство вины. Элла познакомится со всеми его друзьями на свадьбе Джози через три недели, если все еще будет здесь, но до тех пор им лучше не привлекать к себе внимание и держаться в тени.
Их короткий, но доверительный разговор и воспоминание о детстве выбили его из колеи, Куп больше не хотел повторения таких странных моментов и очень надеялся, что сможет избежать их.
Когда Элла рассказала ему о разводе родителей, он почувствовал глупое желание прогнать, развеять тоску, которая отразилась в ее глазах. Но гораздо хуже было странное ощущение связи, существующей между ними. Он тоже очень хорошо помнил, что значит бояться, быть в замешательстве, чувствовать, как твой мир трещит по швам, а ты ни черта не можешь с этим поделать. В то время он был ребенком и с ужасом переживал дни, в которые у его матери было плохое настроение, она не могла работать, а только плакала. Как правило, это случалось после посещений его отца, он приходил, чтобы переспать с ней по старой памяти.
Он чуть было не признался в этом Элле, но, слава богу, сумел остановиться как раз вовремя. Потому что он совсем не хотел делиться секретами, которые в настоящее время ничего для него не значили.
Он давно пережил этот шторм и выжил. И Элла тоже.
Но в отличие от Эллы то, что он вынес из детства, было далеко не таким солнечным, милым и сентиментальным, как у нее. И это делало ее в некотором смысле более уязвимой, чем он. Такая простая мысль до сих пор не приходила ему в голову.
Элла была оптимисткой, мечтательность, ожидание невероятного счастья были у нее в порядке вещей. Куп не хотел, чтобы у нее сложилось нереальное представление о нем и о том, что он может предложить ей и малышу.
Все это, однако, не значило, что ему не нравится видеть ее горящие глаза или знать, что она думает о нем лучше, чем он есть на самом деле. Разумеется, он не собирался гасить этот огонек без надобности. Кроме того, после жестоких драк и ругани в юности и всех этих бесконечных бессмысленных споров с мамой в попытках открыть ей глаза на отца Куп предпочитал уклоняться и отмалчиваться, когда дело доходило до разговоров о чувствах.
Особенно когда сказать ему было нечего.
Если бы он познакомил Эллу с Сонни и Джози и объявил тем о ребенке, ситуация приобрела бы ненужный драматичный и одновременно сентиментальный характер. Куп вздрогнул от этой мысли, и мурашки побежали у него по спине. Потому что оба, и отец, и дочь, совали нос не в свое дело, и у каждого было собственное мнение по любому поводу. А его экономка Инес была одной из самых известных сплетниц на острове, поэтому было бы неплохо и ее держать на расстоянии. Он не хотел, чтобы кто-то лез в его отношения с Эллой, пока он сам в них не разберется.
Куп поставил бокал на ступеньку лестницы и посмотрел вверх – его пульс замедлился, когда появилась Элла.
Тонкое платье мягко облегало чудесные изгибы ее фигуры. Неглубокое декольте лишь слегка приоткрывало грудь, но тонкая ткань позволяла оценить ее великолепную форму, а торчащие соски вызывали в воображении Купа самые смелые эротические фантазии. Возможно, это была некоторая компенсация за смятение и хлопоты отца будущего ребенка. Какие бы проблемы эта беременность ни создаст ему, сейчас он мог полностью насладиться теми изменениями, которые уже произошли в теле будущей матери. Он постарался отогнать свои похотливые мысли, когда Элла зевнула. Сегодня ему нужно держать своего дружка под контролем, по крайней мере, пока она не выспится и не отдохнет после перелета.
– Привет, это выглядит потрясающе, – сказала она, оглядывая стол. – Я так голодна, что могу съесть целого быка.
– Ты не одна такая.
Она рассмеялась:
– Почему-то у меня странное чувство, что ты испытываешь голод другого рода.
Умница.
Куп взял ее за руку и поцеловал нежные пальчики.
– Учитывая, как я изголодался по тебе, будет лучше, если сегодняшнюю ночь ты проведешь в комнате для гостей, – сказал он и предупредительно выдвинул для нее стул. – Одна. – Он сдержал стон, когда она подобрала подол платья, при этом обтянув свою соблазнительную попку.
– Ты вовсе не обязан изолировать меня. – Удивление и разочарование одновременно отразились на ее лице. – Только если ты действительно так хочешь, – добавила она, словно его желание вызывало у нее какие-то сомнения.
– Дорогая, ты только что совершила восьмичасовой перелет. – Он заставил себя быть благородным и игнорировать нарастающее возбуждение. – По моим подсчетам, в Великобритании сейчас ранее утро и… – Он собирался сказать, что она беременна, но осекся. Не стоит упоминать эту тему без необходимости. – И я не хочу изматывать тебя, – закончил он.
Ее лицо озарила лучезарная улыбка.
– Это очень благородно с твоей стороны. Но я должна предупредить тебя, что страдаю от синдрома смены часовых поясов. Я, наверное, проснусь на рассвете.
Он позволил себе лишь один быстрый поцелуй – ровно две секунды. Потому что иначе он мог просто наброситься на нее.
– Если ты проснешься, то найдешь меня в спальне в конце веранды. – Скорее всего, бодрствующим и готовым к бою. – Я уверен, что найду способ тебе помочь.
Она мило покраснела, и его голос понизился.
– Лечение сном – моя специализация.
– Не сомневаюсь. – Готовность на ее лице сразила его. – Я уверена, что это будет очень кстати.
Усмехнувшись, Куп придвинул стул и стал раскладывать еду на тарелки. Он перечислял блюда, приготовленные Инес, делал разные предложения, чем бы она могла заняться в ближайшие дни, и аккуратно обошел ее вопросы о сноркелинге. И Сонни.
Куп пытался сосредоточиться на еде, а не на невероятно соблазнительной женщине, которая сидела напротив него. Он подбадривал себя мыслью, что пусть сегодняшний вечер будет настоящей пыткой для него, зато завтра с утра он будет на работе, у него плотный график, и это поможет ему отвлечься от мыслей об Элле.
Она рассказала ему о своем бизнесе, потом они говорили на разные темы – обо всем, что придет в голову, и это продолжалось, пока ее глаза не начали слипаться. Тогда Куп проводил Эллу до гостевой спальни и поцеловал в щеку, мысленно поблагодарив ее за то, что она лишь сонно улыбнулась ему на прощание. Когда он вдохнул ее тонкий аромат, ему пришлось призвать всю силу воли, чтобы сделать шаг назад и закрыть за ней дверь. А Элла, прежде чем в двери щелкнул замок, повалилась на кровать, которую они делили меньше часа назад, и мгновенно уснула.
Он еще немного постоял под дверью, а потом, сунув сжатые кулаки в карманы, направился по коридору к библиотеке на другом конце дома, при этом чувствуя себя очень благородным.