– На самом деле это не так, один раз я все же говорил с ним. Пять слов… – Он заставил свою память вытолкнуть на поверхность то унижение, чтобы наказать себя. – Хочешь знать, что это были за слова?
Сердце Эллы сжалось, когда на лице Купа появилось холодное отстраненное выражение, а натянутая улыбка ничем не напоминала того страстного остроумного мужчину, которого она знала. Она кивнула, хотя не была уверена, что хотела знать, Куп выглядел таким несчастным.
– Не желаете ли жареную картошку? – Его нервный смешок прозвучал совсем не радостно. – Довольно драматично, верно?
Сердце Эллы заныло, когда она услышала его ровный безучастный голос.
– О, Куп, – вздохнула она, и резкая боль пронзила ее грудь. Неудивительно, что он так неохотно говорил о ребенке. Это был не страх ответственности; это была просто неуверенность.
– Когда я учился в средней школе, подрабатывал в "Драйв ин", кафе в городе, – продолжал он все тем же ровным тоном, который должен был скрыть его эмоции. – Моя мама долго не задерживалась ни на одной работе, у нее случались, – он сделал паузу, – эти настроения. – Он пожал плечами. – В общем, нам были нужны деньги. Как-то вечером он заехал со своей семьей в кафе, спустя примерно месяц после того, как я получил эту работу. Он заказал два хот-дога с чили, два пива с шоколадным солодом и луковые колечки для своих детей – Делии и Джека-младшего.
Осознавал ли Куп, что до сих пор помнил точный заказ?
– Ты был знаком с ними?
– Конечно, мы ходили в одну школу. Но компании у нас были разные. Делия была заучкой, Джек-младший – ведущим защитником в американском футболе. И я их на дух не переносил, потому что чертовски завидовал их деньгам и возможностям. – Он фыркнул. – И кабриолету, который Джек-младший получил на свое шестнадцатилетие.
"И тому, что у них был отец, твой отец", – с горечью подумала Элла.
– Он посмотрел мне в глаза и сказал, что нет, им не нужен жареный картофель, потом заплатил и поехал дальше. Больше он никогда не подъезжал к моему окну.
Она услышала тоску в голосе Купа. Неудивительно, что он так старался вырваться из тех обстоятельств, добиться чего-то в жизни. Отказ всегда причиняет боль. Она была практически раздавлена, когда Рэндалл отверг ее, но она была, по крайней мере, взрослой. Или достаточной взрослой. Она не могла представить страдания отвергнутого ребенка. Каждый божий день. Когда тебе бросают в лицо, что ты недостаточно хорош, и ты не понимаешь почему.
Небрежная жестокость человека, который стал отцом, но никогда не имел мужества признать сына, вызывала у Эллы отвращение. Но храбрость, позволившая Купу подняться выше этого, преодолеть все трудности – вот что имело значение. Почему он не хотел замечать это?
– Но ты должна понять, Элла. Я не уверен, что смогу стать хорошим отцом. Потому что я такой же эгоистичный ублюдок, каким был он.
Она хотела сказать ему, что он не прав. Что он не эгоист, а всего лишь независимый, потому что он должен быть таким. И она так восхищалась им, что у него хватило мужества быть выше отвергнувшего его отца. Но Элла знала, что не только восхищение заставляло ее сердце отчаянно биться в груди.
Она коснулась его шершавой небритой щеки:
– Куп, ты действительно думаешь, что только тебе одному страшно? Что только ты боишься не справиться?
Он посмотрел на нее с удивлением:
– Спустись на землю, Элла. Ты любила этого ребенка с самого начала. Он сразу стал для тебя главным событием в жизни. – Его взгляд блуждал по ее лицу. – Что ты почувствуешь, если я скажу, что пригласил тебя сюда, потому что хотел именно тебя. А не ребенка? – Элла прочитала желание в его глазах под отяжелевшими веками и почувствовала сладостное тепло и пульсирование внизу живота. – Если это не демонстрирует, что за отец из меня выйдет, тогда я не знаю, что еще, черт возьми, может убедить тебя.
Она улыбнулась, совершенно тронутая его признанием:
– На самом деле я польщена. И немного возбуждена.
– Серьезно, Элла. На этот раз я не шучу…
– Я знаю. – Она прервала Купа, затем обхватила ладонями его щеки, прижалась лбом к его лбу и приготовилась признаться ему в том, что никогда не хотела ему рассказывать. – А если я скажу тебе, что, когда мне было восемнадцать, я забеременела и сделала аборт? Ты все еще будешь настаивать, что у меня нет убедительных причин сомневаться в собственной родительской состоятельности?
Она заставила себя взглянуть ему в глаза, молясь, чтобы он не судил ее так же жестко, как она всегда судила себя.
Его глаза расширились, но в них было скорее удивление, чем отвращение.
– Это и есть твое откровение? Подумаешь. Тебе было восемнадцать. Зачем тебе был нужен ребенок в таком возрасте?
Она покачала головой:
– Ты не понимаешь. Я хотела его. – Она положила ладонь себе на живот: растущая в ней новая жизнь придала ей храбрости впервые заговорить о той, другой, которую она потеряла. – Я очень хотела его. Именно поэтому этот ребенок так много значит для меня.
– Ладно, я понимаю это. – Он взял ее за руку и переплел их пальцы. – Но ты не можешь наказывать себя за выбор, сделанный в восемнадцать лет. Рождение ребенка в том возрасте сломало бы тебе жизнь.
Она хотела бы успокоиться и поверить его словам, но он не знал всей правды.
– Но я сделала это не поэтому. Я решилась на аборт, потому что Рэндалл заставил меня. Он настаивал. Сказал, либо он, либо ребенок. И я выбрала его. Отказавшись от собственного малыша.
Слеза скатилась по ее щеке, и Куп осторожно вытер ее большим пальцем.
– Элла, не плачь, – нежно попросил он, и Элла знала, что не заслуживает этого. – Этот Рэндалл был отцом?
Она кивнула и положила голову ему на плечо:
– Довольно мерзко, да?
– Не мерзко, – сказал он, приподнимая ее подбородок указательным пальцем. – Ты была молода и напугана. А этот ублюдок поставил тебя перед трудным выбором. Это его вина, не твоя.
Руби всегда говорила ей то же самое, но лишь сейчас впервые Элла почувствовала, что начинает принимать это объяснение.
Куп потер затекшую шею:
– Я полагаю, Рэндалл не остался с тобой после того, как добился своего.
– Откуда ты знаешь?
– Похоже, этот парень был эгоистичным мерзавцем, умеющим ловко манипулировать людьми. – Куп вздохнул, затем откинул волосы со лба, и его губы растянулись в кривой улыбке. – Рыбак рыбака видит издалека.
– Ты вовсе не такой.
– Не уверен, я сильно психанул, когда ты сказала мне о ребенке. И до сих пор я делал все возможное, чтобы избегать этой темы. – Он положил руку ей на живот и нежно погладил. Он впервые коснулся ее так, и прокатившаяся по телу волна тепла застала ее врасплох.
– Да, но ты извинился за это на следующий день, – отметила Элла. – Хотя и не оправился от новостей. И ты никогда не пытался давить на меня, как он. Одно это делает тебя гораздо лучше Рэндалла.
Куп печально улыбнулся:
– Я не знаю. – Элла было открыла рот, чтобы возразить, но он приложил палец к ее губам. – Но я рад, что ты так думаешь. Что, если я приду на ультразвуковое исследование в понедельник?
– Хорошо, если ты уверен.
Она знала, какой большой шаг это был для него, так что ей было вдвойне приятно, когда он глубоко вздохнул и кивнул:
– Я думаю, да. Я не могу сказать, что я знаю, зачем это делаю, но хотел бы присутствовать в любом случае.
– Это замечательно, Куп.
Он зарылся пальцами в ее волосы и прижался к губам в нежном поцелуе, который вскоре превратился в чувственный и страстный, когда Элла приоткрыла рот и нашла языком его язык.
Она почувствовала, как начинает набухать его плоть и упираться ей в бедро. Куп отстранился первым, чтобы большим пальцем коснуться ее напрягшегося соска. Но, когда она попыталась дотянуться до молнии на его шортах, он схватил ее за запястье:
– Не лучшая идея.
– Почему нет? – спросила она – эмоции лишь сильнее разжигали ее желание.
Он поцеловал ее в нос:
– Потому что твоя кожа уже порозовела, и я не хочу, чтобы ты получила солнечный ожог. Это может перечеркнуть все наши планы.
Он снял ее со своих коленей и направился к приборной панели.
– Почему бы нам просто не спрятаться под палубой?
– Для того, что я задумал, нам нужна большая кровать. – Он улыбнулся через плечо и завел двигатель лодки. – Теперь сядь и держись крепче. Посмотрим, как быстро я смогу доставить этот катер обратно к причалу.
Элла успела сделать, как он сказал, прежде чем Куп повернул руль и нажал на акселератор, – порыв ветра тут же растрепал ее волосы, – и их катер помчался обратно к станции с головокружительной скоростью.
Ее сердце билось в оглушительном крещендо, пока она изо всех сил держалась за поручень и наблюдала, с какой легкостью Куп управляет судном. Чувство тревоги, которое несколько дней вызывало у нее боль в груди, исчезло. Сейчас она была уверена, что все будет в порядке.
Элла подставила лицо ветру, ощущая брызги воды на своих щеках, и полностью отдалась радостному волнению.
Она оглянулась по сторонам, потому что лодка замедлила движение, приближаясь к небольшому причалу рядом с его домом.
– Закрепи ее, – крикнул Куп, и она схватила тонкую нейлоновую веревку, выбралась на причал и начала наматывать ее на опору.
Куп не мог отвести от нее взгляд, в котором читалось одно лишь страстное желание. Закончив завязывать веревку, Элле вдруг захотелось пофлиртовать, и, пытаясь раздразнить Купа, она побежала в сторону дома.
– Эй, куда ты? – крикнул он, торопясь за ней. – Вернись.
Поймав Эллу, он закружил ее в объятиях и прервал ее смех поцелуем, который обещал всевозможные виды сладостного, восхитительного возмездия.
Их языки переплелись, когда Элла приоткрыла рот, чтобы углубить поцелуй, а ее жадные пальцы зарылись в его влажные волосы. "Больше никаких сомнений, никакой паники, никаких колебаний", – думала она, когда он вдруг прервал поцелуй и поднял ее на руки.
– Попалась, – пробормотал он.
Она обняла его за шею и прошептала:
– Поторопись.
– Я тороплюсь, черт побери, – весело ответил он, поднимаясь с ней на руках через две ступени по лестнице. – Ты тяжелее, чем раньше, беременная леди.
Она просияла, невероятно обрадовавшись его заявлению.
С ребенком все обязательно будет в порядке, потому что сейчас она поняла, откуда шла его неуверенность, и знала, что он, по крайней мере, готов работать над этим.
А пока они будут решать эти проблемы, почему бы им не попробовать – может, у них получится что-то большее? Он рассказал ей о своем детстве, позволил себе расслабиться и впустил ее в свою жизнь. И она сделала то же самое. Ее сердце болезненно сжималось при мысли о том, сколько еще возможностей она не рассматривала. До сих пор она была так осмотрительна, помня о предупреждении Руби и стараясь не увлекаться. Но нужно ли ей и впредь быть такой осторожной? После того как они сделали сегодня огромный шаг навстречу друг другу?
Она прильнула к плечу Купа и поцеловала его нежную кожу под подбородком.
– Веди себя прилично, – прорычал он, пересекая гостиную и направляясь к лестнице. – Мы еще не на месте.
Элла засмеялась, когда он приподнял ее на руках, чтобы подняться по ступеням. Эйфория опьяняла ее, когда она представляла себе, как многого они смогут добиться.
Глава 11
– Ты так хорошо пахнешь.
Сильные руки обняли Эллу сзади за талию. Она вздрогнула – Куп игриво обхватил губами мочку ее уха – и посмотрела в зеркало в ванной.
– Ради бога, я пытаюсь нарисовать себе лицо. – Нанося еще один слой блеска на сухие губы, она толкнула Купа локтем, на что тот только рассмеялся.
– Хватит волноваться, ты прекрасно выглядишь. – Теплые ладони заскользили по ее легкому шелковому платью, которое она нашла в бутике в Гамильтоне во время вчерашнего похода по магазинам, и застыли у нее на животе. – Как малыш?
Раздражение Эллы тут же улетучилось – благодаря прикосновению этих рук, поглаживанию живота, где рос ребенок, и нежности в глазах, когда их взгляды встретились в зеркале.
– С малышом все прекрасно, – улыбнулась Элла. Она знала, что Куп все еще переживал из-за своей новой роли отца, к которой не был готов, но во время ультразвукового исследования пять дней назад он проявлял большой интерес и забросал доктора вопросами. Когда тот спросил, не хотят ли они узнать пол ребенка, Куп обратил свой взгляд на нее, но Элла видела, как сильно он хочет узнать ответ, и решила согласиться, может быть, когда он будет знать пол ребенка, тот станет для него более реальным. Врач указал им на пенис, и она была рада, что решилась на это, потому что не смогла удержаться от смеха, когда Куп прошептал в ошеломленном восторге:
– Серьезно? Да он гигантский.
Элла развернулась и прижала ладони к его щекам.
– Но это не малыш собирается познакомиться со всеми твоими друзьями. – Она положила руку на живот; это беспокойство не имело ничего общего с ребенком, растущим внутри нее. – Я хочу понравиться им, – пробормотала она с обидой в голосе.
На прошлой неделе она пыталась дать Купу понять, что это важно для нее. Но он решительно отказался хоть немного пойти ей навстречу, игнорируя или отклоняя ее неоднократные просьбы представить ее хоть кому-то из своих знакомых. Так же, как он игнорировал все ее слова по поводу покупки билета домой.
И вот они на свадьбе его подруги, а Элла понятия не имеет, как вести себя не только с друзьями Купа, но и с ним самим.
– Я бы предпочла знать хотя бы кого-то из гостей.
– Ты уже встречала некоторых из них в "Бегуне" в самый первый вечер, – возразил он.
– Но это было четыре месяца назад! – ответила она, начиная терять терпение. – И я почти не разговаривала ни с кем.
– Прекрати паниковать – они полюбят тебя, – пробормотал Куп, снова не обращая внимания на ее переживания. Он поднес ее руку к губам и поцеловал. – Знаешь, что тебе нужно?
– Успокоительное? – сказала она вполне серьезно.
– Не-а. – Его теплая ладонь легла ей на ногу, а затем скользнула вверх под платье и обхватила ягодицу. – У меня есть способ получше, который поможет тебе расслабиться.
Его большой палец пробрался под ткань трусиков. Элла схватила его за запястье:
– Прекрати, Куп. У нас нет времени.
Его губы изогнулись.
– Конечно, есть. – Нагнув голову, он поцеловал ее в самую чувствительную точку на шее, что всегда заводило ее. – Ты немного напряжена. Это поможет.
– Нет, не поможет, – запротестовала она, но затихла, когда он положил руку ей между ног, потирая запястьем напряженное и жаждущее этого прикосновения местечко. – Мы не можем… – Элла ахнула, она не ожидала, что ее тело так быстро отреагирует – складка набухла и стала влажной, когда Куп одним пальцем начал ласкать ее томящийся клитор. – Я не успею еще раз сходить в душ.
– Значит, не успеешь. – Его ловкие пальцы играли с набухшим бугорком. – Я люблю, когда у тебя такой изможденный счастливый вид после секса.
Когда эти слова дошли до затуманенного сознания Эллы, она вспыхнула. Положив ладони Купу на грудь, она оттолкнула его от себя, дрожа от разочарования и ярости:
– Отстань от меня. Сколько тебе лет, ради бога?
– Почему, черт возьми, ты так разозлилась? – Он был в замешательстве. – Ты хочешь этого – сама знаешь, что хочешь.
Учитывая, что его пальцы были уже влажными, он, вероятно, думал, что был прав, что лишь сильнее бесило ее.
Чувствуя, что сейчас расплачется, Элла оттолкнула его в сторону, чтобы выбежать из ванной.
– Черт возьми, Элла! Что я сделал?
Она обернулась, уперев руки в бока, стараясь скрыть за гневом боль:
– А я скажу тебе, что ты сделал. Ты никогда не считаешься с моими чувствами. Если я нервничаю и встревожена, так это потому, что не хочу идти на мероприятие, где я никого не знаю. Я понимаю, что мы не пара, во всяком случае, не настоящая, но я думала, что… – Она яростно моргнула.
Что именно она думала? Что они были парой… что за последние несколько недель между ними возникло нечто, не имеющее отношения к ребенку. Но откуда она могла это знать, если он так настойчиво избегал всего, что даже отдаленно напоминало серьезный разговор?
– Конечно, мы пара, – ворчливо ответил он. – Мы ведь собираемся пойти на это вместе. Но я все еще не понимаю, почему мы сейчас не можем заняться любовью, если оба хотим этого.
Потому что то, чем мы займемся, будет не любовь. Или, по крайней мере, для тебя.
Гнев и разочарование смешались со страхом: она прыгнула со скалы несколько дней назад в уверенности, что Куп ее поймает. Но неужели она поторопилась, увидев в его поступках больше, чем было на самом деле?
– Причина, почему мы не можем заняться любовью, – она произносила слова медленно, пытаясь справиться со стрессом, – в том, что у нас нет времени. И мне действительно не хотелось бы появляться на этой свадьбе с запахом женщины, которую ты только что трахнул.
Он выругался, и выражение его лица стало суровым.
– Я не это имел в виду, и ты отлично это знаешь.
Элла вздохнула, чувствуя себя неуверенно и зная, что не сможет долго разыгрывать негодование.
– Думаю, нам уже нужно пойти. Я уверена, что все встанет на свои места, как только я окажусь там.
Куп провел рукой по волосам – как всегда, он успокоился так же неожиданно, как и вспылил.
– Хорошо, я думаю, ты права. – Он вытащил смартфон из кармана темных льняных брюк, которые надел по случаю свадьбы, и проверил время. – Церемония начнется через тридцать минут. Джози убьет меня, если я опоздаю.
Он проводил ее вниз по лестнице на пляж, держась на расстоянии, словно имел дело с неразорвавшейся бомбой. Но когда они миновали его пляжную хижину, а затем шли около мили по песку в сторону "Ромового бегуна", Куп взял ее за руку и переплел их пальцы.
Вдалеке замерцали китайские фонарики, украшавшие пальмы, а ветерок доносил до Эллы и Купа звуки музыки и веселья – от этой романтической атмосферы у Эллы поднялось настроение.
Неудивительно, что она так быстро влюбилась в Купа. Он был такой замечательный мужчина во многих отношениях. Спокойный, приветливый, обаятельный, энергичный и всегда стремящийся к совершенству во всех своих делах. В отличие от Рэндалла. Но она также знала, что Куп был очень не уверен в себе и отчаянно пытался скрыть это. Возможно, ему просто нужно чуть больше времени? А она может остаться еще на несколько дней.
В конце концов, она даже не сказала ему, что ее чувства стали сильнее, глубже. Может, если бы она сделала это?..
– Я боялся этой проклятой свадьбы с тех пор, как Джози объявила мне о ней четыре месяца назад, – пробормотал он, прерывая ее мысли.
– Почему? – спросила она, чувствуя его нервозность и осознавая, что сама, наконец, успокоилась. Встреча с его друзьями необязательно должна пройти плохо.
– Сначала мне казалось, это из-за того, что она еще ребенок, – сказал он, разглядывая толпу гостей издалека. – Но теперь я думаю, это из-за того, что она собирается обещать своему жениху быть с ним всю оставшуюся жизнь. Сама мысль напугала меня. С чего бы кто-то добровольно согласился на такое?