Она кивнула и пошла в свою комнату. Странно, как быстро и внезапно в нас иссякло приятное возбуждение. Может, оттого, что она думала о Джастине и страстно влюбленной в него супруге? Или оттого, что я думала о Киме, который уезжает куда-то далеко и который рассказал о своем отъезде Меллиоре, а не мне?
Спустя несколько дней после бала к нам приехал доктор Хиллиард. Я была на лужайке перед домом, когда подъехала его карета. Доктор поздоровался со мной. Я знала, что недавно преподобный Чарльз был у него на приеме, и подумала, что доктор приехал узнать, как чувствует себя пациент.
- Преподобного Чарльза Мартина нет дома, - сообщила я доктору.
- Хорошо. Я приехал повидаться с мисс Мартин. Она дома?
- Да, дома.
- Тогда будьте любезны, доложите ей обо мне.
- Разумеется, - ответила я. - Прошу вас, входите.
Я провела доктора в гостиную и отправилась искать Меллиору. Она что-то шила в своей комнате. Меллиора удивилась, услышав, что доктор хочет ее видеть, но тотчас поспешила вниз. Я пошла к себе в комнату, ломая голову, не заболела ли Меллиора и не ходила ли она к врачу втайне от меня.
Спустя полчаса карета доктора отъехала. Дверь в мою комнату резко распахнулась, и вошла Меллиора. Она была очень бледна, глаза потемнели. Я никогда прежде не видела ее такой.
- О, Керенза! - воскликнула она. - Это ужасно!
- Объясни, что случилось.
- Папа. Доктор Хиллиард сказал, что он серьезно болен.
- О, Меллиора!
- Он объяснил, что у папы какая-то опухоль и что он посоветовал ему проконсультироваться у специалистов. Папа ничего не говорил мне. Я и не знала, что он ездил к этим врачам. Теперь они сказали, что знают, что у него. Керенза, я этого не вынесу! Они говорят, что папа скоро умрет!
- Они не могут знать это наверняка!
- Они почти уверены. Доктор Хиллиард полагает, что папе осталось не больше трех месяцев.
- О нет!
- Доктор Хиллиард говорит, что отцу нельзя работать, что у него упадок сил и он на пороге смерти. Доктор рекомендовал ему не вставать с постели… - Меллиора закрыла лицо руками.
Я подошла к ней и обняла. Мы крепко прижались друг к другу.
- Они не могут знать этого наверняка, - упрямо повторила я. Но сама себе не верила. Теперь я знала, что видела тень смерти на лице преподобного Чарльза.
Наша жизнь сильно изменилась. С каждым днем преподобному Чарльзу становилось все хуже. Мы с Меллиорой ухаживали за ним. Подруга настаивала на том, чтобы уделять ему как можно больше внимания, а я - на том, чтобы помогать ей.
К нам приехал Дейвид Киллигру, викарий, который должен был выполнять обязанности священника, пока, как говорили, не будет что-то решено. На самом деле имелось в виду другое - пока не умрет преподобный Чарльз.
Незаметно пришла осень. Мы с Меллиорой почти не бывали на улице. Хотя мисс Келлоу по-прежнему жила в доме священника, она редко занималась с нами, потому что все свое время мы проводили в комнате больного. Дом как-то странно изменился. Думаю, мы все были благодарны Дейвиду Киллигру. Этот тридцатилетний молодой человек был одним из самых спокойных и мягких людей, которых я когда-либо встречала. Он тихо ходил по дому, никому не причиняя хлопот - и при этом читал интересные, вдохновенные проповеди и с удивительным прилежанием исполнял все приходские требы. Дейвид часто говорил с преподобным Чарльзом, беседовал с нами - и в скором времени мы почти забыли, что означает его присутствие в доме. Мы относились к нему как к члену семьи - он подбадривал нас и, казалось, был рад нашему обществу. Что касается слуг, то они привязались к нему так же, как все прихожане. Долгое время казалось, что так будет продолжаться до бесконечности.
Наступило Рождество. Для нас оно было нерадостным. Миссис Йио собралась готовить угощение для домочадцев. Она объясняла, что слуги ожидают этого и что преподобный Чарльз одобрил бы ее затею. Дейвид согласился с ней, и повариха начала готовить пироги и пудинг, как делала это каждый год.
Мы с Дейвидом пошли собирать остролист.
- Зачем мы это делаем? - спросила я, наблюдая, как он срезает веточки. - Ведь нам сейчас совсем не до веселья.
Викарий посмотрел на меня и печально произнес:
- Нужно продолжать надеяться на лучшее.
- Разве? Но ведь все мы знаем, что конец близок, - и знаем, какой он будет.
- Человек живет надеждой, - сказал Дейвид.
Я вынуждена была признать, что он прав.
- А на что надеетесь вы? - поинтересовалась я, внимательно глядя на него.
- Думаю, на то же, что и все остальные, - ответил он и, помолчав немного, добавил: - Возможно, когда-нибудь я буду сидеть у камина в окружении своей семьи.
- И вы верите, что ваша мечта сбудется?
Он приблизился ко мне на шаг.
- Если только мне удастся получить приход.
- А до этого?
- Мне нужно заботиться о матери. Это моя святая обязанность.
- А где она сейчас?
- За ней ухаживает ее племянница, которая согласилась пожить у нас дома до моего возвращения. - Викарий уколол палец остролистом и стыдливо сунул его в рот. Я заметила, как его щеки покраснели. Он смутился, так как думал, что если преподобный Чарльз умрет, то у него появится шанс получить приход.
Накануне Рождества к нам пришли дети и нежными голосками пропели рождественские песни под окнами комнаты преподобного Чарльза. Миссис Йио сидела за кухонным столом и сооружала рождественский венок. Она скрепила два деревянных обода и сейчас украшала их дроком и хвоей. Она собиралась повесить его на окне в комнате больного. "Не следует показывать, что мы слишком удручены, чтобы праздновать Рождество".
Дейвид замечательно справился с праздничными службами. Все остались очень довольны. Я слышала, как миссис Йио говорила Белтеру, что если уж суждено такому случиться, то Дейвид - лучший выход из положения.
Ким приехал в канун двенадцатой ночи. С тех пор я ненавижу двенадцатую ночь. Я объясняю это тем, что в этот день убирают рождественские украшения и праздник заканчивается, - до следующего года.
Я увидела Кима, когда он по обыкновению ехал на своей гнедой кобыле, и подумала, какой он красивый и мужественный - не такой порочный и опасный, как Джонни, и не такой праведный, как Джастин. Именно такой, каким и должен быть настоящий мужчина.
Я знала, зачем он приехал. Он сам говорил, что приедет попрощаться. С приближением дня отъезда он становился все печальнее. Я вышла встретить его, потому что втайне считала, что он сожалеет именно о том, что расстается со мной.
- О! - воскликнул он. - Да это же мисс Керенза!
- Я видела, как вы подъехали.
Подошел Белтер, взял лошадь под уздцы, и Ким направился к дому. Мне хотелось задержать его, побыть наедине до того, как мы присоединимся к Меллиоре и мисс Келлоу, которые, как я знала, сидели в гостиной.
- Когда вы уезжаете? - спросила я, пытаясь скрыть огорчение.
- Завтра.
- Мне кажется, вам не очень-то хочется уезжать.
- Ну, разве что чуть-чуть. Хотя, конечно, мне не хочется покидать родные места.
- Тогда зачем уезжать?
- Керенза, дорогая моя, но ведь все уже готово!
- Не вижу причин, почему это все нельзя отменить.
- Увы, - ответил он, - я вижу.
- Ким, - произнесла я пылко, - если вы не хотите ехать…
- Но я хочу поехать за моря и сколотить состояние!
- Зачем?
- Чтобы вернуться богатым и знаменитым.
- Для чего?
- Чтобы поселиться здесь, жениться и обзавестись потомством.
Он дословно повторил то, что говорил Дейвид Киллигру. Наверное, этого хотят все мужчины.
- Тогда ваша мечта непременно сбудется, - проникновенно произнесла я.
Ким рассмеялся, наклонился и поцеловал меня в лоб. Меня охватили противоречивые чувства. С одной стороны - безграничное счастье, с другой - невыразимая печаль.
- Вы прямо как прорицательница, - сказал он, словно извиняясь за поцелуй. Потом шутливо продолжил: - Думаю, вы и в самом деле ведьма… конечно, весьма миловидная и очаровательная. - На мгновение мы остановились, глядя друг на друга с улыбкой. - Но этот пронизывающий ветер, - заметил Ким, - вреден даже для ведьм.
Он взял меня под руку, и мы вместе поднялись на крыльцо. В гостиной нас ждали мисс Келлоу и Меллиора. Как только мы вошли, мисс Келлоу позвонила, чтобы подавали чай. Ким говорил в основном об Австралии - оказалось, он довольно много знает об этой стране. Молодой человек горел энтузиазмом; мне было интересно слушать его, и я отчетливо представляла себе земли, которые он описывал: гавани с изрезанной береговой линией и песчаными пляжами в окружении буйной растительности, странных птиц с ярким оперением, влажную жару, когда чувствуешь себя, как в парной. Сейчас там лето, сообщил нам Ким. Он рассказывал о стоянках и пастбищах, о том, какие там дешевые земли и рабочие руки. Я с болью подумала о той ночи, когда Джо попал в капкан, а этот человек отнес его в безопасное место. Но для Кима мой брат мог оказаться той самой "дешевой рабочей силой" на другой стороне земли.
"О, Ким, - подумала я, - как бы я хотела поехать с тобой!" На самом деле я не была уверена, что действительно хочу этого. Я мечтала о том, чтобы жить в Сент-Ларнстоне, в Эббасе, и чувствовать себя настоящей леди. Хотелось ли мне жить на какой-то безымянной стоянке в незнакомом краю, даже вместе с Кимом? Вряд ли. Я безумно хотела, чтобы Ким остался, чтобы он был владельцем Эббаса, - вместо Сент-Ларнстонов. И я, конечно же, не отказалась бы владеть поместьем вместе с ним.
- Керенза сегодня задумчива, - заметил Ким и вопросительно посмотрел на меня. Или нежно? Я не была уверена.
- Я пытаюсь представить себе Австралию. Вы так живо все это описываете!
- Подождите, пока я вернусь.
- И что тогда?
- Мне будет, что вам рассказать.
Он пожал нам руки и поцеловал на прощание - сначала Меллиору, а потом меня.
- Я вернусь, - сказал он, - вот увидите!
Я часто вспоминала эти слова после его отъезда.
Я не слышала всего разговора, лишь некоторые намеки, которые иногда замечала, и по ним могла понять, что у людей на уме. Никто не сомневался, что преподобный Чарльз умирает. Иногда ему становилось немного лучше, но это не было выздоровлением. С каждой неделей он все больше слабел.
Я часто думала, что с нами будет, когда Он умрет. Понятно, что нынешнее положение вещей - это только компромисс.
Миссис Йио первая натолкнула меня на мысль, когда заговорила о Дейвиде Киллигру. Я поняла, что она воспринимает его как нового хозяина. Она полагала - и, как я понимаю, это было всеобщее убеждение, - что после смерти преподобного Чарльза Дейвид Киллигру получит его место. Он станет местным священником. А Меллиора? Ну, поскольку Меллиора - дочь священника, разумно предположить, что она станет хорошей женой священника.
Такая мысль всем казалась правильной и разумной. Говорили, что это неизбежно. Они были добрыми друзьями, она благодарна ему, а он… В общем, Меллиора наверняка нравится ему. Допустим, они правы. Но что тогда будет со мной?
Я не расстанусь с Меллиорой. Дейвид всегда очень дружелюбно относился ко мне. Я останусь в этом доме и стану помогать. Но в каком качестве? Камеристкой Меллиоры? Она никогда не относилась ко мне как к служанке. Я была ей как сестра, о которой она всегда мечтала, - и звали меня так же, как ее покойную сестру.
Спустя несколько недель после отъезда Кима я встретила Джонни Сент-Ларнстона. Это произошло возле фермы Пенгастеров, когда я, проведав бабушку Би и отнеся ей корзинку с гостинцами, возвращалась в дом священника.
Я была очень озабочена и шла, погрузившись в размышления. Бабушка Би увлеченно говорила о том, как провела целый день в доме ветеринара, куда ее пригласили на Рождество, но выглядела похудевшей, а глаза были уже не такие ясные и лучистые, как прежде. Я также заметила, что она все еще сильно кашляет! Мое волнение, скорее всего, связано с тем, что я пришла из дома, где царит болезнь, объясняла я себе. Поскольку преподобный Чарльз болеет, мне теперь кажется, что всем людям его возраста угрожает нечто подобное.
Бабушка как-то говорила мне, что Джо живет у ветеринара на правах члена семьи и хорошо чувствует себя там. Такое положение вещей можно было считать отличным, ибо у ветеринара было четыре дочери и ни одного сына. Разумеется, он радовался тому, что такой парень, как Джо, помогает ему.
Я с некоторой грустью покинула дом бабушки. В моей жизни появилось столько темных туч: болезнь в доме, который я считала родным, беспокойство о здоровье бабушки. В некотором смысле меня волновало и то, что Джо сидит за столом в доме ветеринара, а не доктора Хиллиарда.
- Добрый день! - Джонни сидел на заборе, которым была огорожена ферма Пенгастеров. Он спрыгнул и пошел рядом со мной.
- Я надеялся встретиться с вами.
- В самом деле?
- Позвольте помочь нести корзинку.
- В этом нет нужды, она пустая.
- А куда направляется наша юная прелестница?
- Вы, кажется, любите детские стишки. Может, потому, что еще не выросли?
- ""Мое лицо - мое богатство, сэр", - молвила она", - процитировал он. - Это верно, мисс… Карлион! Только поосторожнее со своим острым язычком. Кстати, почему Карлион? Почему не Сент-Ивз, Маразион? Карлион! Однако оно вам идет.
Я ускорила шаг.
- Я очень тороплюсь.
- Жаль. Я надеялся возобновить наше знакомство. Мне следовало встретиться с вами раньше. Но меня не было дома - я только что вернулся.
- Вы вскоре вновь уедете, осмелюсь заметить.
- Вы имеете в виду, что надеетесь на это? О, Керенза, почему бы нам не подружиться? Я хочу быть вашим другом.
- Вероятно, вы выбрали неверный способ заводить друзей.
- Тогда вы должны показать мне, как это делается.
Он схватил меня за руку и повернул к себе лицом. Его глаза так сверкали, что я испугалась. Мне вспомнилось, как в церкви он искал взглядом Хетти Пенгастер. И сейчас я встретила его у их забора. Наверное, он возвращался после свидания с ней.
- Отпустите меня! - Я отдернула руку. - Оставьте меня в покое! И не только сейчас, а вообще! Я вам не Хетти Пенгастер!
Джонни потрясенно замер. Я не сомневалась, что сумела поставить его на место. Во всяком случае мне легко удалось освободить руку. Я побежала прочь. Потом оглянулась через плечо. Он все еще стоял и смотрел мне вслед.
К концу января преподобный Чарльз так ослабел, что доктору пришлось давать ему успокоительное. В результате больной почти все время спал. Мы с Меллиорой тихо сидели в соседней комнате: шили, разговаривали, читали. Иногда кто-нибудь из нас поднимался и заглядывал в комнату больного. Дейвид Киллигру проводил с нами каждую свободную минуту. Мы обе сходились во мнении, что его присутствие действовало на нас успокаивающе. Время от времени миссис Йио приносила нам еду и с нежностью смотрела на молодого человека. Я слышала, как она говорила Белтеру, что, когда все это закончится, она первым делом будет всячески восхвалять молодого приходского священника. Иногда входили Бесс или Кит, разжигали огонь в камине и тоже искоса смотрели на викария и Меллиору. Я замечала эти взгляды и понимала их лучше, чем Дейвид и Меллиора. Все внимание моей подруги было сосредоточено на отце.
Весь дом пребывал в меланхоличном покое. Над нами витало ощущение неминуемой смерти. Но я понимала, что это пройдет, что потом, когда все будет кончено и мы переживем происшедшее, ничего не изменится, поскольку те, кто служил одному хозяину, станут служить другому.
Меллиора и Дейвид. Это неизбежно. Меллиоре пора обзаводиться семьей, ей придется проститься с мечтой о прекрасном рыцаре, чья любовь отдана другой.
Я подняла голову и поймала взгляд Дейвида. Взгляд был довольно откровенным. Неужели я ошибаюсь? Я забеспокоилась. Все развивалось совсем не так, как ожидалось. В последующие несколько дней мои подозрения подтвердились. Я убедилась в этом после одного разговора. Это было не совсем предложение руки и сердца, потому что Дейвид не из тех мужчин, которые станут делать предложение, не заняв достойное место и не добившись определенного положения в обществе, которое бы давало возможность содержать семью. Будучи викарием и имея на содержании престарелую мать, он не мог себе этого позволить. Но если, как он, вероятно, полагал - да и все остальные тоже, - ему удастся заполучить приход в Сент-Ларнстоне, дело примет другой оборот.
Мы сидели у камина совсем одни - Меллиора прикорнула у постели отца.
- Вы считаете это место своим домом, мисс Карли?
Я согласно кивнула.
- Я слышал, как вы сюда попали.
Это неизбежно, ибо моя история - весьма интересная тема для разговоров и сплетен, особенно если находился свежий человек, который еще не слышал ее.
- Я уважаю вас за то, что вы сделали, - продолжил он. - Думаю… вы просто восхитительны! Полагаю, вам не хочется покидать этот дом.
- Я не уверена, - призналась я. После его слов я задумалась о том, чего же мне действительно хочется. Прожить всю свою жизнь в доме священника не входило в мои планы. Тот вечер, когда я в маске и красном бархатном платье поднималась по лестнице Эббаса и меня приветствовала сама леди Сент-Ларнстон, больше походил на осуществление мечты, чем жизнь в доме приходского священника.
- Разумеется, вы не уверены. В жизни есть вещи, которые нужно как следует обмозговать. Я тоже сейчас обдумываю планы на будущее. Понимаете, мисс Карли, мужчина в моем нынешнем положении не может позволить себе обзавестись семьей. Но эта ситуация может измениться.
Дейвид замолчал. А я подумала: "Викарий предлагает мне выйти за него замуж, когда умрет преподобный Чарльз и он займет должность". Я видела, что Дейвиду было стыдно, ибо он, думая о будущем, вынужден был ждать, когда не станет его предшественника.
- Не сомневаюсь, - продолжил он, - что вы будете прекрасной женой священника, мисс Карли.
- Я?! - Мне не удалось сдержать смех, и я рассмеялась. - Не думаю.
- Но почему?
- Я не подхожу по всем статьям. Во-первых, мое происхождение…
- Вы и только вы - вот, что имеет значение. - Он щелкнул пальцами.
- А мой характер?
- А что с ним не так?
- Я недостаточно серьезна, благочестива и добродетельна.
- Дорогая мисс Карли, вы себя недооцениваете.
- Вы плохо меня знаете. - Я снова рассмеялась. Когда это я себя недооценивала? Не я ли всегда чувствовала в себе силу, которая помогала мне добиться всего, чего я хотела? Я в своем роде настолько же заносчива, как леди Сент-Ларнстон. Воистину, подумала я, любовь слепа. Мне стало совершенно ясно, что Дейвид Киллигру влюблен в меня.
- Я уверен, - заявил Дейвид, - что вы добьетесь успеха во всем, за что бы вы ни взялись. И потом… - Он не закончил, потому что в комнату вошла Меллиора. Она выглядела очень озабоченной.
- Кажется, отцу стало хуже, - сообщила она.